Спящий агент

Зигослав Рыжетарзанов.

— У-ху-хуху! Иншалла! Аллах акбар! Смерть русне!

Огромный черный «Ленд-крузер», под завязку набитый кавказопитеками, с ревом мчался по шоссе, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. Из колонок оглушительно гремели песни Тимура Муцураева, а пятеро обдолбанных джигитов энергично трясли патлатыми головами в такт мелодии. По мере приближения машины к городу движение становилось все более интенсивным, и лихачить здесь было довольно опасно.

— Эй, Казбек, брат, сбавь-ка немного скорость, к городу подъезжаем уже, как бы не врезаться в кого-нибудь.

— Хорошо, Муса, если ты так боишься, давай поедем помедленнее, — ответил водитель и сбавил скорость.

— Э-э-э, брат, зачем так говоришь?! Разве я когда-нибудь кого-нибудь боялся? Просто смелый человек и идиот — это не одно и то же.

Мощный хачваген с неистово орущим Муцураевым триумфально въехал в покоренный Псков. Здесь Казбек еще больше сбавил скорость. Немногие здравые мысли пока еще пробивались сквозь наркотический дурман в мозгу, и джигит понимал, что надо бы поберечь дорогую машину, а главное, жизнь и здоровье.

— Казбек, смотри, вон там магазин, давай заедем! — крикнул с заднего сиденья Аслан.

Идея Казбеку понравилась. Одной травой сыт не будешь, надо бы и выпить чего-нибудь, пока аллах не видит, да и пожрать не помешает. Вот только надо обогнать этого мудака, плетущегося на древнем «Сузуки Самурае». Казбек газанул, обогнал «Самурая», лихо подрезал его и зарулил на стоянку перед магазином. Сзади послышался визг шин, а затем пассажиры «крузака» почувствовали легкий удар сзади. Кавказцы переглянулись. Да, не повезло мужику! Шустрее тормозить надо! Ну, ничего, сейчас они ему популярно объяснят, что почем.

Дети гор неторопливо вылезли из машины и вразвалку направились к «Сузуки», предвкушая развлечение. Внезапно дверь «Самурая» распахнулась, и из машины выскочил худощавый дедок среднего роста, одетый в камуфляж. На левой руке у него отсутствовали мизинец и безымянный палец, однако, несмотря на это, рука крепко сжимала компактный чешский травмат WASP-R. Такой же пистолет был и в правой руке. Загремели выстрелы. Резиновые пули врезались в горцев, сгибая их в бараний рог. Через несколько секунд на асфальте корчились четыре тела. Пятый, Муса, успел сообразить, что ловить здесь нечего, и, развернувшись, обратился в бегство, однако спастись ему не удалось. Старик вытянул вперед правую руку, прицелился и нажал на спусковой крючок. Джигит остановился, словно споткнувшись. Расстояние до стрелявшего было довольно большим, поэтому серьезной травмы удалось избежать, однако энергии пули хватило, чтобы отправить горца в нокаут. Сделав несколько шагов заплетающимися ногами, он попытался схватиться за столб, но промахнулся, упал на колени и ткнулся лицом в урну. Сквозь звон в ушах он услышал шум удаляющейся машины. Постояв на коленях еще полминуты и помотав головой, Муса, кряхтя, поднялся на ноги и отправился на помощь своим стонущим и матерящимся собратьям.

* * *

В кафе «Эльбрус» было как всегда шумно и многолюдно. Гремела музыка, народ пил, ел, танцевал. Только семерым кавказцам, сидевшим за столиком в углу, было не до веселья. Двое шкафообразных борцух буравили тяжелыми взглядами своих пятерых более субтильных соплеменников. Последние выглядели весьма жалко и больше всего напоминали нашкодивших щенков, ожидавших наказания. Наконец, один из старших борцух глубоко вздохнул и обратился к молодежи:

— Че-то я ни хуя не понимаю, может я тупой, академиев не кончал там, все такое, но вот вы скажите мне, пацаны, вы же вроде с виду нормальные ребята, принадлежите к нормальным народам: два чеченца, два дагестанца, один ингуш, так? Вы же не папуасы, не чукчи там, не эти, как их там, бушмены, правильно?

Молодые робко кивнули, а старший борцуха продолжил:

— Ну вот, видите! И родители у вас всех вроде как нормальные, не алкаши, не нарики какие-нибудь, я правильно говорю?

Молодые опять кивнули.

— Ну так какого хуя, еб вашу мать, этот старый геморройный русский пердун без двух пальцев расстрелял вас, как обоссанных куропаток?!! — басовитый голос борцухи сорвался на истеричный визг. Все посетители кафе, как по команде, дружно повернулись в их сторону. Одни смотрели с осуждением, мол, нехуй тут орать и мешать людям отдыхать, а взгляды других, напротив, выражали одобрение и злорадство: правильно, молодых надо воспитывать, небось, накосячили, так пусть теперь отвечают, потом можно им и пиздюлей выписать.

Второй качок примирительно похлопал по плечу своего разнервничавшегося собрата:

— Спокойно, Иса, не надо так сильно переживать.

— Да не, Расул, я спокоен, как удав, просто у меня эта в голове ну никак не укладывается. Ну вообще никак! Я ж как всегда думал: любой кавказский мужчина — это воин, всегда готовый постоять за себя и за честь своего народа, а эти… Тьфу, блядь!

Иса слегка лукавил. Он прекрасно знал, как ведут себя «настоящие кавказские мужчины», когда получают решительный отпор, однако открыто говорить об этом было не принято.

— Да, Иса, я согласен с тобой, они — редкостные бараны, таких еще поискать надо. Но сейчас махать кулаками после драки бесполезно, надо этого деда искать. Он, походу, служил в каком-нибудь спецназе, там и научился так шустро стрелять, а ребята не ожидали от него такого, расслабились, вот он их и того…

Иса промолчал несколько секунд, а затем ответил:

— Да, брат, пожалуй, ты прав. Надо пробивать этого козла через мусоров, хорошо хоть, что эти ишаки позорные запомнили его самого и его тачку. Дед молодец, конечно, но он оскорбил наши народы, а мы своих не бросаем, даже таких ебланов, как эти! — глотнув пива, Иса бросил испепеляющий взгляд на провинившихся пацанов.

* * *

Следующая встреча состоялась через неделю в том же кафе. На этот раз состав участников был гораздо более многочисленным. Речь держал чеченец Иса, как самый старший:

— Ну, че, пробили мы этого деда, — Иса бросил насмешливый взгляд на провинившихся молодых джигитов, — а вы-то, пацанчики, оказывается, не просто бараны, а бараны в квадрате. Нет, бля, какое, нах в квадрате, в кубе, как минимум! В кубе, блядь!!! Вы знаете, сколько тому деду лет? Хули вы пиздили, что ему семьдесят? Он двадцать четвертого года рождения! Ему ж под девяносто, блядь! В войну партизанил, две медальки отхватил. В общем, герой дед, но все равно, блядь, как так можно с таким трухлявым пнем не справиться?! Ладно, все это лирика, короче, живет он в деревне Токарево, от города где-то километров сорок, дом его стоит отдельно на отшибе, рядом с лесом. Короче, сейчас едем туда и узнаем, дома он или нет. Желательно выманить его из дома, а то мало ли, запрется там и начнет из ружья палить. Если его дома нет, ставим засады на дорогах, вот поэтому я вас столько здесь и собрал, а не потому, что боюсь этого деда. Плюс еще он может быть не один, да еще местные могут впрячься за него. Короче, чтоб не получилось, как в Сагре, надо подстраховаться… Теперь все слушайте сюда внимательно, повторять не буду. Короче, делаем так…

* * *

Старенький зеленый «Сузуки Самурай» неспешно катил по ухабистой лесной дороге. Мелкий дождь постепенно усиливался, превращая дорогу в кашу, однако внедорожнику это было нипочем. Эта модель и в стандартной комплектации отличалась выдающейся проходимостью, а экземпляр, месивший сейчас грязь, был куплен у опытного джипера, неоднократно участвовавшего в трофи-рейдах. Разумеется, предыдущий хозяин основательно подготовил своего железного коня к преодолению адских говен, сделав из него настоящий вездеход. Под стать машине был и ее хозяин. На вид ему было лет 70-75, среднего роста, жилистый. На левой руке отсутствовали мизинец и безымянный палец, а на худом, мужественном лице со шрамами холодно блестели голубые глаза. Судя по всему, жизнь его здорово потрепала, но все же не сломала.

Внезапно на очередном повороте водитель резко затормозил. Впереди перегородил дорогу синий «Мицубиси Паджеро». Бросив взгляд в боковое зеркало, старик заметил еще один джип, приближавшийся сзади. Засада! Из «Паджеро» резво выскочили четверо кавказцев с пистолетами, однако сделать ничего не успели. Рука старика змеей метнулась к соседнему сиденью, хватая десятизарядный юаровский револьверный дробовик «Протекта». Не мешкая, водитель «Самурая» открыл огонь по врагам прямо через лобовое стекло, превращая их тела в дуршлаг. Один из горцев успел выстрелить, однако промазал.

Старик выскочил из машины, прихватив с собой рюкзак, лежавший рядом, и рванул в лес. Из приближающегося сзади «Джипа Гранд Чероки» послышались запоздалые выстрелы. Старик сделал несколько ответных выстрелов и, судя по воплям, ранил кого-то из нападавших, заставив остальных в нерешительности остановиться. Удовлетворенно улыбнувшись, он пробежал еще с полсотни метров и остановился, чтобы перезарядить ружье.

Это оказалось весьма кстати. Лес внезапно ожил и наполнился криками, выстрелами и треском ломаемых веток. Обложили-таки, гады! Ну, что ж, вы сами этого хотели. Старик уходил вглубь леса, периодически останавливаясь, чтобы выстрелить по преследователям, которые оказались весьма настырными. После каждого выстрела слышался либо вопль раненого, либо звук падения мертвого тела, а остальные преследователи на время останавливались, и беглец ненадолго вырывался вперед, однако, опомнившись, кавказцы вновь сокращали расстояние.

Впрочем, долго это продолжаться не могло. Возраст беглеца все же давал о себе знать, и тягаться с молодыми было проблематично. Тем не менее, шансы уйти еще оставались, надо было только успеть добраться до землянки, где находился схрон с оружием, а там уже, в зависимости от ситуации, можно было либо незаметно уйти через подземный ход, либо принять бой.

Вопреки информации, предоставленной кавказцам продажными полицаями, Павел Олегович Соколов не был партизаном, по крайней мере, партизаном советским, хотя и пробыл несколько месяцев в партизанском отряде «Мстители».

Боевой путь семнадцатилетнего Паши Соколова начался в ноябре сорок первого, когда он вступил в охранную роту вспомогательной полиции города Изборска, находившегося на тот момент в составе Эстонии, а ныне входящего в состав Псковской области. Рота занималась охраной железной дороги и периодически привлекалась к облавам на лесных бандитов. Служба Павлу нравилась, и вскоре он зарекомендовал себя умелым, храбрым и ответственным бойцом и заслужил определенное уважение, в том числе и более старших и опытных бойцов.

Заслуги молодого полицейского не остались без внимания, и вскоре ему предложили более интересную работу. В мае сорок второго, после краткого, но очень интенсивного курса обучения, Павел пополнил ряды одной из ягдкоманд. Ягдкоманды или истребительные отряды создавались специально для борьбы с партизанами и применяли против них их же тактику. Офицерами ягдкоманд были немцы, а в солдаты брали как немцев, так и местных жителей. Типичная операция ягдкоманды выглядела так: подкараулив в засаде партизанский отряд, бойцы открывали по нему ураганный огонь и тут же, буквально через полминуты, уходили. Охотники не стремились уничтожить превосходящие силы противника, однако, как правило, нанесенного урона вполне хватало, чтобы партизаны отказались от своих планов и вернулись в лагерь, унося многочисленных убитых и раненых. Разумеется, в ягдкоманды брали не всех подряд, чтобы туда попасть, необходимо было соответствовать жестким требованиям физической подготовки, а главное, обладать определенными психологическими качествами.

Служба в ягдкоманде была гораздо более интересной, чем в охранной роте. Охота на двуногую дичь вызывала ни с чем не сравнимый азарт. За полтора года Соколов был дважды награжден медалью «За храбрость» для восточных народов в бронзе, однако в конце декабря сорок третьего ему пришлось оставить службу. Один из боев закончился для ягдкоманды неудачно. Отряд понес тяжелые потери, а Павлу осколки гранаты перебили мизинец и безымянный палец на левой руке. Еще несколько осколков попали в бедро и в бок. К счастью, с помощью товарищей ему удалось выбраться из передряги и дойти до госпиталя. Проводя день за днем на больничной койке, Соколов немного приуныл, но, как оказалось, напрасно. Про него не забыли.

После выписки из госпиталя Павел получил недавно учрежденный орден «За борьбу с партизанами» 2-й степени и предложение учебы в одной из разведшкол VI управления РСХА в Восточной Пруссии. Разумеется, Павел принял это предложение. После интенсивного трехмесячного обучения Соколов получил звание унтерштурмфюрера СС, соответствующее званию лейтенанта в вермахте, и был отправлен в родную Псковскую область для внедрения в партизанское движение. По легенде он был вывезен на работу в Германию, где проработал до недавнего времени, пока в результате англо-американской бомбежки не попал в больницу, откуда ему удалось сбежать.

Поблуждав неделю по лесам, Соколов наткнулся на разведчиков из партизанского отряда «Мстители», действовавшего на западе Псковщины и в восточной Латвии. Те привели Павла в свой лагерь, где он подвергся долгим расспросам, однако агент уверенно и без запинки отвечал на самые хитрые вопросы, и в итоге от него отстали и приняли в отряд. Первые две недели его обучали владению оружием и тактике партизанских действий. Все это было ему до боли знакомо, однако Соколов умело прикидывался полным профаном.

После окончания обучения Павла стали посылать в разведку с напарником. Во время одной из вылазок они нарвались на полицейский патруль и пытались скрыться. Полицейским удалось ранить напарника Павла, однако Соколов несколько раз выстрелил из пистолета поверх голов, заставив немецких пособников лечь на землю, после чего, отстреливаясь на бегу, помогал напарнику идти, а когда полицаи отстали, притащил его в лагерь на себе. После этого случая доверие к Павлу сильно возросло, а затем укрепилось еще больше. Он успешно выполнял разведывательные задания, периодически его отправляли посыльным в другие отряды. Впрочем, добываемая им информация мало помогала «народным мстителям», поскольку параллельно он успешно работал на германскую разведку, в результате чего боевые операции партизанского отряда были лишены внезапности и оборачивались крупными потерями. В итоге, численность отряда «Мстители» сократилась с пятисот человек до неполных двух сотен, серьезные потери понесли и другие отряды. От полного уничтожения их спасло только июльское наступление Красной армии.

В начале августа партизаны были мобилизованы в РККА. Соколов как инвалид мобилизации не подлежал, поэтому был отпущен домой. Прибыв в родной Изборск и получив медаль «Партизану Великой отечественной войны», Павел продолжил работу на РСХА, ведя разведку и совершая диверсии, как в составе антисоветских партизанских отрядов, так и в одиночку. Свою последнюю германскую награду — Железный крест 2-го класса — он получил в марте сорок пятого, одновременно со званием оберштурмфюрера, а в мае ему вручили уже советскую медаль — «За победу над Германией в Великой отечественной войне 1941 – 1945».

После окончания войны Соколов еще три года продолжал в одиночку вести борьбу, отстреливая чекистов и партийных функционеров, в надежде на скорое начало войны между СССР и США. Когда надежда не сбылась, Соколов вернулся к мирной жизни, поступил в институт, обзавелся семьей и отложил продолжение войны на неопределенное время, лишь изредка наведываясь в схрон, чтобы почистить и смазать оружие.

И вот, спустя многие десятилетия, настало-таки время вспомнить молодость! Спящий агент уже несуществующей разведки снова в строю! Конечно, сейчас он уже не тот, что раньше, но и противники, к счастью, тоже не чета тогдашним. Тем не менее, недооценивать их не стоит. После той стычки Соколов постоянно был настороже, зная, что мстительные абреки захотят расквитаться. Под рукой у него всегда было ружье и рюкзак с самыми необходимыми вещами на случай срочной эвакуации. Дети и внуки старого разведчика жили отдельно, жену он похоронил два года назад, так что кроме себя волноваться было не за кого.

А вот и землянка со схроном! Резко увеличив скорость, старик оторвался от преследователей и подбежал к небольшой земляной насыпи. Разрыв руками землю, он нащупал ручку двери, потянул ее на себя и прыгнул в открывшийся проем. Закрыв дверь на щеколду, диверсант прошел вперед по коридору и остановился возле оружейной комнаты. Подумав несколько секунд, старик положил на землю дробовик вместе с патронами, а взамен взял несколько «лимонок», пистолет «Вальтер» с тремя запасными обоймами и легкий гранатомет «Штурмпистоле», представляющий собой модифицированный сигнальный пистолет, и несколько гранат к нему. Этого оружия будет вполне достаточно, чтобы охладить пыл преследователей, не обременяя себя при этом лишним весом, хотя лучше все же постараться уйти незамеченным. Все, пора уходить! Диверсант двинулся дальше по коридору по направлению к замаскированному выходу.

Кавказцы в нерешительности остановились возле земляной кучи. Они видели, как проклятый старик залез внутрь, однако не решались лезть следом и выжидающе смотрели на Ису. Тот ненадолго задумался, затем произнес:

— Короче, парни, сейчас делаем так: Я кладу гранату возле двери, отбегаю. Ты, Расул, становись сюда, когда дверь выбьет, бросаешь свою гранату в дыру, потом мы с тобой и вы двое забегаем внутрь и там ищем его, а все остальные расходятся во все стороны и ищут потайной выход, он по-любому где-то есть. Все понятно? Готовы? Начинаем. Ложись!

Прикрепив гранату к дверной ручке, чеченец выдернул чеку, отбежал за дерево и лег на землю. Раздался взрыв, на месте двери образовался проем, в который тут же влетела граната Расула. Дождавшись второго взрыва, кавказцы вскочили и, разбившись на группы, устремились на свои позиции. Четверо горцев ворвались в землянку и, настороженно озираясь, двинулись вперед. В землянке никого не было, однако впереди брезжил слабый свет, значит, где-то был выход на поверхность. Примерно через тридцать метров коридор изгибался вправо и тянулся еще примерно на сотню метров, а в конце виднелась лестница, ведущая наверх, к проему, через который и проникал свет с поверхности.

— Блядь, он вылез! Быстрее, за ним! — заорал Иса и первым рванулся вперед. Наверху послышались выстрелы.

Дойдя до конца коридора, оберштурмфюрер толкнул вверх деревянный люк и выбрался на поверхность. Сзади послышались взрывы гранат, а впереди — хлопанье крыльев взлетающей стайки воробьев. Плохо! Теперь вряд ли удастся ускользнуть по-тихому, значит, опять придется воевать. Ну что ж, тем хуже для них!

Эсэсовец успел вылезти наверх и спрятаться за ближайшее дерево, прежде чем раздались выстрелы. Разумеется, горцы заметили взлетающих воробьев, а затем заметили и диверсанта. И все же, шанс оторваться еще был, надо только нейтрализовать тех, что под землей. Соколов швырнул в подземный ход две гранаты, отбежал назад и укрылся за следующим деревом. Внизу раздался истошный вопль, видимо горцы увидели гранаты, однако было уже поздно. Громыхнули два взрыва. Абреки, оставшиеся на поверхности, в растерянности остановились. Воспользовавшись замешательством противника, Соколов успел сделать еще одну короткую перебежку.

Опомнившись, боевики открыли беспорядочный огонь, который, впрочем, не достиг цели, в то время как эсэсовцу удалось уложить из «вальтера» двоих противников, сильно охладив пыл остальных. Воспользовавшись паузой, Павел Олегович смог добежать до следующего дерева. Выстрелов не последовало, и он совершил еще один рывок, потом еще один. Никто не стрелял. Неужели бандиты сдались и отказались от преследования? Похоже, так оно и есть. Вздохнув с облегчением, оберштурмфюрер сделал еще пару рывков, а затем перешел на медленный бег трусцой. Преследователи остались далеко позади.

Через десять минут эсэсовец перешел на шаг, чтобы немного отдохнуть, однако останавливаться не собирался. Расслабляться было еще рано. Чурбаны получили по заслугам и отстали, однако перестрелку наверняка слышали в ближайших деревнях, так что теперь надо как можно скорее покинуть район боевых действий, дабы не попасть в лапы россиянских полицаев.

Отдохнув, Соколов вновь перешел на легкий бег. Пока все было спокойно, никаких признаков преследования не наблюдалось. Лес жил своей жизнью, не обращая внимания на странное двуногое существо, которое куда-то спешило вместо того, чтобы наслаждаться отдыхом на лоне природы.

Почувствовав усталость, оберштурмфюрер вновь перешел на шаг. Достав на ходу фляжку с водой, он сделал несколько глотков, а затем продолжил путь. Внезапно разведчик насторожился. В небе слышался отчетливый шум мотора, который быстро приближался. Подняв голову, беглец увидел низколетящий вертолет. Соколов отошел в сторону и укрылся пол густой кроной ели. Вертолет приблизился, замедлил скорость и начал медленно кружиться неподалеку, едва не задевая кроны деревьев. Ситуация окончательно прояснилась.

Быстро зарядив «Штурмпистоле», разведчик выбежал из укрытия, навел гранатомет на винтокрылую машину и выстрелил. С шипением вылетев из ствола, граната вонзилась в брюхо летательного аппарата. Громыхнул взрыв, и вниз посыпались обломки вертолета и тела полицейских, а затем вновь наступила тишина.

Старик продолжил свой путь, но уже бегом, не давая себе передышки. Останавливаться было нельзя. Наверняка сотни ментов и солдат уже прочесывают лес, а вместо этого вертолета скоро пришлют новый, возможно даже несколько. С другой стороны, весь день играть в догонялки тоже не нереально, возраст уже не тот. Следовательно, необходимо срочно покинуть район облавы, а для этого нужно захватить какое-нибудь транспортное средство.

Пробежав еще немного, Соколов вышел на лесную дорогу и продолжил движение по ней, направляясь в сторону деревни. Вскоре за деревьями показалось поле, а дальше виднелись дома. Эсэсовец вышел на опушку леса и остановился, осматриваясь. Мусоров нигде не видно, значит, сюда они еще не добрались. Теперь надо решить вопрос с транспортом. Вот, как раз, впереди едет нечто темно-зеленого цвета, похоже, УАЗ, и движется он именно туда, куда надо. Замечательно! Осталось только остановить его.

Быстро оглядевшись, разведчик обнаружил несколько поваленных деревьев. Выбрав самое легкое из них, он вытащил его на дорогу и положил поперек нее, а сам спрятался в кустах. Ждать пришлось недолго. Через пару минут подъехал «уазик» и остановился в метре перед препятствием. Распахнулась дверь, и на дорогу выпрыгнул пьяный в стельку люмпен лет тридцати от роду. Смачно сплюнув, он поинтересовался, обращаясь неизвестно к кому:

— Ну и ч-ч-е эт-т-то з-з-за х-х-уйня, блядь? К-кто-нибудь, ик, с-скаж-жет мне, а?

Добавив еще пару матерных тирад, селянин подошел к поваленному дереву и попытался убрать его с дороги, но не успел. Соколов бесшумно подошел сзади и резко опустил рукоятку «вальтера» на широкий лохматый затылок парня. Не издав ни звука, тот рухнул на землю.

Сев в кабину УАЗа, диверсант дал задний ход, выехав из леса, затем развернулся и поехал в сторону деревни по узкой раздолбанной дороге, пересекавшей поле. Вскоре деревня осталась позади, началась грунтовка, ведущая к трассе. Теперь бы только добраться до трассы, а дальше уже гнать строго на юг, в сторону Беларуси, там есть одно надежное местечко, где можно укрыться.

Впереди показалась машина. Разведчик насторожился и, как оказалось, не зря. Навстречу ему ехал такой же УАЗ, только полицейский, а за ним маячила «Газель». Ну, что ж, осталось как раз две гранаты для «Штурмпистоле», хотя, конечно, лучше разъехаться с миром.

Машины поравнялись. Водитель и пассажиры мусорского УАЗа дружно уставились на Соколова, и их взгляд ему очень не понравился. Проехав сотню метров, он бросил взгляд в боковое зеркало и увидел, как обе полицейские машины остановились и начали по очереди разворачиваться. Надо было что-то делать.

Между тем, мусора начали погоню, медленно, но верно догоняя беглеца. Подпустив преследователей примерно на полторы сотни метров, эсэсовец резко остановился, выскочил из машины с заряженным гранатометом, выстрелил навскидку, тут же перебежал на противоположную обочину и быстро перезарядил оружие.

Взрыв гранаты разнес изделие Ульяновского автозавода на части, превратив его в катафалк-кабриолет. Водитель «Газели» успел-таки остановиться буквально в сантиметрах от взорванного «козла» и тут же стал новой мишенью гранатометчика, повторив судьбу УАЗа.

Отбросив в сторону гранатомет, Соколов рванулся к машине, прыгнул в кабину и дал газу. Трясясь и подпрыгивая на ухабах, внедорожник продолжил движение. Навстречу больше никто не попадался, а через три минуты показалась трасса. Подъехав к перекрестку, диверсант огляделся по сторонам, но присутствия правоохранителей не наблюдалось. Путь был свободен, вот только надолго ли?

Повернув направо, Павел Олегович увеличил скорость до сотни. Движок натужно гудел, но послушно гнал драндулет вперед. Перед населенными пунктами Соколов послушно сбрасывал скорость до шестидесяти во избежание ненужного внимания ДПСников. Последние лишь провожали его машину ленивым взглядом, видимо полицаи, ставшие жертвой «Штурмпистоле», не успели передать ориентировку на него. Тем не менее, пора бы уже сменить средство передвижения, а заодно и одежду.

Прибыв в Великие Луки, эсэсовец загнал машину в тихий дворик, вытащил из рюкзака спортивный костюм, кроссовки и куртку и быстро переоделся. Затем он достал из рюкзака целлофановый пакет и уложил туда все необходимое. Ну, вот, теперь совсем другое дело. Свирепый террорист в камуфляже превратился в добродушного спортивного дедушку. Взяв пакет в левую руку, чтобы отсутствие двух пальцев не бросалось в глаза, старик отправился к автовокзалу.

Через два часа он уже сидел в автобусе, идущем на Полоцк. Теплый салон и ровное урчание мотора убаюкивали, однако диверсант по-прежнему ощущал легкое волнение, которое, впрочем, стало постепенно исчезать сразу после пересечения белорусской границы. Наконец, спустя четыре часа, автобус остановился на полоцком автовокзале. Было уже десять вечера, и на город окутала тьма.

Неспешным шагом, наслаждаясь покоем после сумасшедшей беготни, Павел Олегович направился в сторону вокзала. Купив билет на витебскую электричку, старый разведчик проехал несколько остановок и вышел на безлюдной станции. Было уже полдвенадцатого, вокруг стояла кромешная тьма, но Соколов уверенно шел вперед по знакомой тропинке, подсвечивая себе путь фонариком. Через пару сотен метров показалась развилка. Эсэсовец свернул направо, и спустя полчаса уже был на месте.

Достав ключи, Соколов открыл дверь охотничьего домика и вошел внутрь. В доме все было без изменений, следов проникновения посторонних не наблюдалось. Включив лампу, питавшуюся от расположенных на крыше солнечных батарей, Оберштурмфюрер разулся, сбросил вещи на пол и подошел к умывальнику. Умывшись, он переоделся в домашнюю одежду и соорудил себе нехитрый ужин из продуктов, купленных в Полоцке.

Перекусив, диверсант помыл посуду и прилег на диван. От былого напряжения не осталось и следа. Причин для беспокойства не было. Об этом домике никто не знает, даже родственники, так что здесь его никто не найдет. Здесь можно перекантоваться первое время, нужно только завтра как-нибудь связаться сначала родными, чтобы не волновались, а затем с соратниками из разных стран, которые смогут помочь ему с оформлением новых документов, эмиграцией и прочими делами. Но это все потом, а сейчас надо немного отдохнуть.

Протянув руку, Соколов взял пульт, включил телевизор и попал как раз на российский Первый канал, где шла реклама. Через пять минут реклама закончилась, и начались новости. Разумеется, темой дня были боевые действия на Псковщине. Как оказалось, потери горцев составили 12 человек убитых и 5 раненых, еще 10 были задержаны полицией. Полицаи же потеряли 9 человек убитыми и 6 ранеными. Показали фотографию Егорова и сообщили приметы. Да уж, слава нашла героя! Прославился на всю страну, даже, пожалуй, на весь мир! Вот только жаль, что часть этой славы перепала советским партизанам, ведь он сам официально считается партизаном, и только родные и близкие знают, кто он такой на самом деле. Впрочем, с другой стороны, возможно, это и к лучшему: если бы все знали, что он — эсэсовец, то власти бы нашли удобный повод для очередного витка репрессий в отношении правых. В общем, хрен с вами, партизан так партизан, главное, что боевая операция была проведена на достойном уровне. Жаль, что за нее нельзя получить Железный крест 1-го класса!

Улыбнувшись этой дерзкой мысли, Павел Олегович без особого интереса посмотрел новости, затем выключил телевизор, лег на диван и спустя пять минут уже спал крепким сном без сновидений.

Дата добавления: 2015-07-18