Под одним знаком зодиака

Слушая новые стихи Юрия Логинова, я иногда в тайне от него писала стихотворные ответы, давая ему нелестные сравнения. Но муж успокаивал меня и говорил, чтобы я не принимала слишком близко к сердцу выдуманный «роман». Иначе мне или придется объясняться или уходить из ЛИТО. И я отмалчивалась, вспоминая стихи об игре.

А как же вела себя супруга поэта, Тамара Александровна Никитина? Этот умный, тонкий человек, как я уже знала, был редактором стихов своего супруга. Могла ли она не обратить особого внимания на новые мотивы в любовной лирике мужа? Или она уже привыкла к постоянной «игре воображения» мужа-поэта?

Прошел месяц, и в один прекрасный день я увидела за столиком рядом с Учителем необычную даму средних лет. Ее голубовато-зеленое платье было украшено брошкой, шею прикрывает легкий голубой шарфик, а светлые волосы были уложены в аккуратную прическу с кудряшками. Но огромные голубые глаза этой дамы смотрели совсем не по-дамски. В них была какая-то девическая застенчивость. Эти глаза кого-то искали. Уж не меня ли?!

Я смело взглянула прямо в эти необычные глаза. Мне было нечего бояться. У нас вовсе нет романа с «лесным Паном». И не будет.

Представьте себе, что Тамара Александровна поняла все с первого взгляд. Мне ничего не пришлось объяснять. Сразу же, с одного взгляда друг на друга мы стали с ней друзьями. И вскоре Тамара Александровна с Юрием Ивановичем стали частыми гостями нашего с мужем дома. А мы – дома Логинова и Никитиной. Интересно, что день рождения Тамары Александровны совпадал с днем моего Ангела в январе… И ее тоже хотели назвать Татьяной… Кстати, мы, «зимние женщины», никогда не забывали поздравить друг друга 25 января.

Со временем Тамара Александровна будет доверять мне свои семейные переживания, подарит почти все свои книги с трогательными надписями. И посвятит замечательный акростих… Но в поэзии Юрия Логинова еще долго будет мелькать недоверчивая «певунья», вызывающая самые разные оттенки чувств у автора:

Как смертник - в надежде на случай,

На милость бестрепетных глаз –

Я мучился страстью дремучей

И этим нервировал вас.

Вы трусили, злились, играли

Надменную роль королев –

Как все королевские крали,

Просящую душу презрев.

И если порой снисходили,

Прогулкой по-царски даря,

То не было слаще идиллий,

Нищей не видали царя!

И все-таки во всех стихах ощущается тоска о великой всеохватной любви, которая мучила поэта в юности:

Был и не был счастлив я с тобою.

Все равно… В лучах твоей звезды

Я душой ищу, как ветра в поле,

Юности пропавшие следы.

В более поздних стихах эта тоска сменяется философским раздумьем, но все-таки с примесью романтики. Приведу для примера стихотворение с эпиграфом из Данте: «Земную жизнь пройдя до половины»:

Проходит все: желанья чудный чад,

Потехи пик и ярость сожалений,

Чужими став, не снятся по ночам

Чужие косы, губы и колени.

Ах, юность – звездочет и книгочей!

Ах, зрелости житейские руины!

Зачем же было мучиться? Зачем?

«Земную жизнь пройдя до половины…»

Проходит все. Но память – это Бог

Один за всех бессмертный, но ранимый.

…Еще не смотан всей души клубок,

А где-то есть обрыв неустранимый.

Тот страждет сам тернового венца,

Тот сокрушен, а этот – сокрушает…

Проходит все, и мучит без конца,

И снова нас для счастья воскрешает.

Дата добавления: 2015-07-11