Свирель Пана

И опять я возвращаюсь в тот день, когда впервые слушала стихи мало кому известного и практически не признаваемого профессионалами поэта Юрия Логинова. Вслед за яркой, парадоксальной поэмой о пилигримах Логинов почитал нам и любовную лирику, удивив меня накалом юношеских страстей.

После окончания занятия староста литобъединения громко объявил, что всех нас приглашает на раут поэт и художник Вася Лепихов. Вася уходит первым, видимо, чтобы приготовиться к приему гостей… Я в замешательстве. Я обещала мужу вернуться сразу же после занятий. Но Юрий Иванович берет меня под руку, и мы вместе с толпой членов ЛИТО идем к каналу Грибоедова. И почему-то останавливаемся на Львином мостике. Здесь, глядя вниз на черную воду канала, Юрий Иванович снова читает свои лирические стихи, но уже мне лично. Начинает кружиться первый снег, а я стою на мосту в замшевых туфельках. Ноги мерзнут. Мне хочется домой, но я не решаюсь оборвать стихотворный поток. Большие белые фигуры сидящих львов внимательно слушают стихи Юрия Ивановича. Обстановка напоминает какаю-то сказку… Меня потряхивает от холода… Тут кто-то подает сигнал – пора идти! Я снова пытаюсь ускользнуть, но Юрий Иванович цепко держит меня под руку. Вскоре мы говорливой толпой заходим в теплую мастерскую Василия Лепихова в полуподвале. Большой стол накрыт белой бумагой. Дешевое вино разливается по стаканам и чашкам. Потом по давно заведенному обычаю начинают читать стихи по кругу. Когда приходит моя очередь, я произношу: «Когда мне будет восемьдесят восемь,/ Скажу печально:/ «Что же, вот и осень!». А заканчиваю стихотворение словами: «Так что ж сейчас, вспорхнув на шест,/ Горланю хрипло: «Тридцать шесть!?» Юрий Иванович громко хохочет. Ему нравится, что я «с юмором». И все присутствующие «утверждают» меня в роли нового члена ЛИТО «Сигнал». И через какое-то время отпускают меня: насильно здесь никого не держат.

По дороге домой я пытаюсь понять, приживусь ли в новом обществе? И решаю по возможности избегать застолий. Но, пожалуй, поучиться в ЛИТО стоит. Стихи руководителя понравились мне своим удивительным запалом… Мне приходит в голову, что в этом немолодом прихрамывающем, но очень бойком поэте есть что-то от мифического Сатира или Пана, спорившего с самим Аполлоном – кто лучший музыкант… И тут же у меня рождаются строчки «Мне говорили, ты услышишь Пана./ Его свирель изысканно проста./ Но я смеялась – только горлопаны меня пугали визгом из куста./ Но в лес осенний узенькая тропка меня однажды завела,/ И вот, когда я шла по листьям робко,/ Лесная тишь нежданно расцвела…» Стихотворение закончилось тем, что лирическая героиня, завороженная дивными звуками свирели, хотела отнять ее у Пана… Но видение, к несчастью, исчезло.

Получив в день очередного занятия это мое стихотворение под названием «Вониголу» (Логинову – в обратном прочтении) в подарок, Юрий Иванович по-детски радуется. Заливисто смеется и восторженно хвалит мой шуточный панегирик. Да… Похоже, поэт совсем не избалован комплиментами в адрес своего творчества. Но почему?

Позже я узнала, что Юрия Ивановича практически нигде не печатали. Откуда же ему было иметь успех у читателя?! Товарищи по ЛИТО рассказали мне, что как-то Логинов поссорился с редактором известного издательства из-за того, что тот пренебрежительно отозвался о стихах поэтессы Тамары Никитиной. Юрий Иванович, как человек темпераментный, запустил в этого редактора чернильницей. В результате произведения Юрия Логинова было запрещено печатать - повсеместно. Конечно, это наложило мрачную тень на жизнь поэта, мечтавшего о признании. Драма детства, болезни и отсутствие признания, - все это, видимо, и толкало к рюмке.

Дата добавления: 2015-07-11