Гипермнезия

Гипносомнамбулизм способствует обострению способности к припоминанию.

Эксперименты с гипносомнамбулизмом подтвердили уже существующие догадки, что все впечатления, которые мы получаем в течение жизни, оставляют следы в нашем мозгу. Такие следы незаметны, и мы не подозреваем о них, потому что этому мешают новые впечатления, однако они существуют и забытое иногда всплывает в нашей памяти. В гипносомнамбулизме легко припоминаются фамилии лиц, с которыми когда-то был знаком; имена врачей, которые когда-то лечили; стихи, которые в детстве учил; с необыкновенной живостью припоминаются подробности местности, которые некогда случайно видел, или факты, которым был свидетелем, и т. п.

Мориц Бенедикт, узнав, что доктор Гейкок, живший во времена Иакова I, в состоянии сомнамбулизма говорил прекрасные проповеди и свободно выражался по-гречески, хотя в обычном состоянии знал этот язык плохо, спросил у известного датского магнетизера Дана Карла Хансена, с которым был дружен, как говорят, домами, не случалось ли ему наблюдать, чтобы сомнамбулы говорили на иностранном языке, которого бы наяву не знали. Хансен привел случай, происшедший с одним английским офицером в Африке, который в сомнамбулизме неожиданно запел песню на непонятном для окружающих языке. Сам он тоже не догадывался, какой это был язык. Оказалось, что это валлийский язык, который он слышал в детстве, а потом забыл (Бенедикт, 1880, с. 23).

К слову сказать, в гипносомнамбулизме могут быть воспроизведены не только забытые языки, события и сны, но и события из патологической жизни, то есть содержание бреда, связанного с болезнью, а также выдуманные. Любопытный случай был отмечен Форберс-Уинслоу (Forbers-Winslow) в сочинении «О темных болезнях мозга и души». Вот что он пишет. В начале XIX века в одном из немецких городков на Рейне молодая неграмотная служанка, находясь в горячке, вдруг заговорила по-латыни, по-гречески и на иврите. Немало этому удивившись, но еще больше тому, что она говорила на арамейском[133]языке, на котором были написаны комментарии к Библии, ее лечащий врач решил найти разгадку этому чуду из чудес. После долгих поисков ему удалось установить, что в девять лет его пациентка жила в доме раввина, который читал вслух книги на разных языках, в то время как она спала в соседней комнате. Выздоровев, женщина снова забыла все произнесенные ею слова. Таким образом, содержание этих книг зафиксировалось у девушки в памяти помимо сознания (там же, с. 15).

Еще пример. В медицинской газете, вышедшей в 1853 году, было напечатано о безграмотном кузнеце из деревни близ Данцига, который, находясь в сомнамбулизме, повторял слово в слово многие места из Библии, однако в обычном состоянии сделать это не мог. Это еще одно свидетельство того, что объем памяти сомнамбул за счет подсознательной сферы многократно увеличивается, что позволяет владеть архивом бессознательной памяти. Если в сомнамбулизме можно постигать то, что неизвестно в состоянии бодрствования, значит, нет абсолютной границы между тем, что хранится в нашей «бессознательной» памяти, и тем, что присутствует в нашем сознании в данный момент. За границами нашего сознания есть и воспоминания, и восприятия, и размышления, и всеми этими сокровищами владеют сомнамбулы.

Из этих историй напрашивается вывод: если сознание «дремлет» и внимание рассеяно или, наоборот, углублено в себя, мы все равно автоматически воспринимаем среду, и не только зрением, но и слухом, обонянием, всеми чувствами. Таким образом, все, что мы узнаем от рождения (а теперь считается, что и до рождения), записывается в подсознании. Эти случаи подтверждают известное: наша память хранит во сто крат больше того, что мы можем воспроизвести в обыденных обстоятельствах.

Д-р Джордж Эстабрукс из Колгейтского университета в своей книге «Гипноз» («Даттон», Нью-Йорк) утверждает, что в момент глубокого интенсивного переживания подсознание человека действует как фонограф, механически записывая все, что происходит вокруг.

Позже, в силу каких-то ассоциаций, запись в подсознании «оживает» и реализуется как самое обычное постгипнотическое внушение. В качестве примера приведем ряд наблюдений, которые лучше всяких рассуждений дадут представление о рассматриваемом явлении. Специальные исследования эффективности припоминания в гипносомнамбулизме проводил А. Августинек. В экспериментах участвовали 120 человек. Резюмируя итоги опытов, он говорит, что припоминание в гипносомнамбулизме осуществлялось значительно полнее, чем в состоянии бодрствования, и не зависело от степени организации запоминаемого материала (Augustinek, 1978, р. 256–266).

В кабинете Шарко в Сальпетриере в состоянии гипносомнамбулизма находилась молодая девушка. В этот момент явился доктор Парро из детской клиники. Ни на что, собственно, не рассчитывая, у девушки спросили: «Знаешь ли ты пришедшего человека?» К великому удивлению присутствующих, она без раздумий ответила: «Это Парро».

После дегипнотизации она уверяла, что не знает его, но после настойчивых расспросов сказала: «Мне кажется, что это доктор из детской больницы». Оказалось, что она находилась в этой клинике 18 лет назад, в возрасте 2 лет (Бине, Фере, 1890, с. 146).

Следующий эксперимент Ш. Рише показал, что запоминание в состоянии гипносомнамбулизма предполагает и воспроизведение в нем, если не дана специальная инструкция помнить и в бодрствовании. Пациентка Рише мадам М., находясь в состоянии гипносомнамбулизма, пела арию из второго акта «Африканки», но после «пробуждения» не могла вспомнить ни одного слова. Другой пациентке В. доктор Рише прочел несколько стихов, затем разгипнотизировал ее. Убедившись, что воспроизвести стихи она не может, он вновь ее загипнотизировал. И только тогда она точно повторила стихи. Но, «пробудившись», снова их забыла.

У директора Бреславльского физиологического института Рудольфа Гейденгайна, занимавшегося экспериментами с гипнозом, концовка аналогичной истории выглядит иначе. Загипнотизировав своего младшего брата Августа, студента университета, он прочитал ему по-гречески стих из Гомера, после пробуждения брат вспомнил стих слово в слово (Гейденгайн, 1881).

Возможность сомнамбул запоминать различные детали может помочь в лечении. «Мадмуазель А. Е., — сообщает А. Бони, — имела отвращение к некоторым видам пищи, в частности к мясу и вину. Чтобы удостовериться, следует ли она предписаниям, данным ей относительно питания, мне не раз приходилось спрашивать ее, что она ела вчера или позавчера. По большей части она не помнила этого или помнила фрагментарно. Но стоило ее загипнотизировать — и она точно перечисляла, что ела, не забывая самых мелких деталей. Она это делала с такой массой подробностей, на которые обыкновенно почти не обращают внимания при еде. После ее пробуждения я перечислял все, что она ела, от начала до конца, и она удивлялась, откуда я знаю эти подробности» (Бони, 1888, с. 61–62).

Наши собственные эксперименты показали, что в гипносомнамбулизме легко и с поразительной точностью вспоминаются события давно минувших лет. Студент истфака МГУ Андрей В. легко извлекал из памяти события, которые он и не думал запоминать. Так, он однажды припомнил списочный состав всех футбольных команд, участвовавших в чемпионате мира 8-летней давности. На вопрос, специально ли он запоминал эту информацию, студент ответил, что в свое время знакомился с составами команд бегло и не имел намерения запоминать. Кстати, в результате нашего сотрудничества он развил в себе способность фотографически запоминать книжные тексты, затем на экзамене «видеть» нужный материал. И это лишь один пример из множества аналогичных.

Приведенный пример — лишнее подтверждение того, что гипносомнамбулическое состояние предоставляет возможность не только проникать в самые отдаленные уголки памяти, в обычных условиях заблокированные, но и обрести фотографическую память. Этот вид памяти называется эйдетической. Она позволяет «читать» целые страницы текста, запечатленные фотографически, с помощью зрительной памяти. Сомнамбула может повторить дословно целые страницы, главы книжки, которую когда-то читала. Проиллюстрируем это утверждение примером из практики Пьера Жане. Леони была способна галлюцинаторно читать наизусть целые страницы какой-нибудь книги, которую она когда-то читала, причем она так ясно видела книгу, что различала даже нумерацию страниц, напечатанную мелким шрифтом. «В этом случае галлюцинация совершенно подобна ощущению», — говорит Пьер Жане (1913, с. 140).

С аналогичным случаем и нам пришлось встретиться. Группе находящихся в гипносомнамбулизме студентов было предложено развлечь себя чтением. Внимание привлек один молодой человек, который, открыв мнимую книгу, стал поглощать страницу за страницей. На вопрос: «Что вы с таким увлечением читаете?» — он ответил: «Войну и мир». «Прочитайте вслух», — попросил я, совсем не рассчитывая на тот эффект, который последовал. Тишину прорезал красивый грудной голос, монотонно читающий текст. Неожиданным было то, что он действительно цитировал текст. Эта уверенность окрепла, когда я стал сличать «читаемое» с оригиналом, благо книгу он принес с собой: видимо, читал в это время. Прошло немало времени, а он все «читал и читал». Создавалось впечатление, что если его не остановить, то он «прочтет» весь роман до конца. Этот опыт подтверждает ранее сказанное: у бессознательной памяти в отличие от сознательной границ нет.

Австрийский психолог К. Прантль исследовал способность напряжения памяти, отмечая, сколько чисел удерживается в памяти при каждом задании. Вывод из своих опытов он сделал следующий: внушением в гипносомнамбулизме можно удвоить память. Венский невропатолог Отто Каудерс внушил загипнотизированному произвести в уме умножение двух трехзначных чисел и запомнить решение до следующего сеанса, отделенного от первого недельным промежутком времени. Иначе говоря, было дано постгипнотическое внушение, которое полностью исключало сознательную внешнюю работу. На втором сеансе гипноза испытуемый не сразу сообщил результат. Он давал ответ, состоящий из шестизначных чисел, отдельными цифрами в правильном порядке, с явными признаками умственного напряжения, как будто вычисление было только сейчас произведено (Шильдер, Каудерс, 1927, с. 73–74).

Сомнамбуле можно продиктовать пять-шесть десятков разных слов, и она свободно повторит их в том же порядке, причем слова могут удерживаться в ее памяти еще много дней после сеанса гипноза. Улучшение запоминания, по-видимому, объясняется не столько усилением и улучшением врожденной умственной способности, сколько освобождением от различных тормозных влияний. Например, то или иное настроение может оказывать угнетающее, тормозящее действие на способность сосредоточивать внимание. Методом погружения в гипносомнамбулизм английский ученый Винцент успешно укреплял память у оксфордских студентов.

Тем не менее гипносомнамбулизм не может творить чудеса, он всего лишь оживляет следы воспоминаний. Попутно заметим, что на бессознательном психическом уровне за единицу времени перерабатывается примерно в 10 000 000 раз больший объем информации, чем на сознательном уровне.

Кроме того, феномен осознания требует, скорее всего, больших энергетических затрат. Не исключено, что резкое расширение диапазона сознательных процессов за счет бессознательных могло бы привести человеческий организм к энергетическому банкротству. Приведенные факты настолько очевидны, что какие-либо дополнения, подтверждающие, что границ у бессознательной памяти нет и что на его долю приходится гораздо больше работы, чем на долю сознания, кажутся излишними.

Итак, когда наше внимание скользит по предметам, не останавливаясь на них, мы все равно автоматически, бессознательно воспринимаем среду. Бессознательное восприятие и бессознательная память, очевидно, регистрируют все на свете, весь неосознаваемый фон, аккуратнейшим образом складывая в свое таинственное хранилище. И так как мы ни мгновения не думаем об этом фоне, все эти впечатления не подвергаются никакой особой переработке и перекодированию. Неподвластные ни времени, ни работе мысли, они лежат в глубинах подсознания. Мы можем не узнать об их существовании, пока не окажемся в состоянии гипносомнамбулизма. Хотя последнее не гарантирует обязательное воспроизведение информации.

Дата добавления: 2015-07-12