Коллективное поведение

Большое число конфликтов может быть проанализировано наилучшим образом в виде результатов разложения и усилия по реконструкции находящейся под угрозой социальной системы. Например, иммигранты создают гомогенную общность, но она мало-помалу дифференцируется, одни богатеют, другие беднеют, некоторые женятся за пределами группы: общность оказывается под угрозой. Тогда появляется мессия или пророк, стремящийся восстановить прежние нравы, гомогенность и интеграцию общности. Такое измерение занимает важное место кроме уже упомянутых мессианских или фундаменталистских движений в так называемых реформистских движениях и даже в революциях, какой была революция в Англии XVII века. Точно так же, большая часть профсоюзной деятельности состоит в защите квалификаций и вознаграждений от последствий технических, рыночных изменений или от решений, принятых на предприятии. Эти примеры показывают, что область такого рода поведений не перестает сужаться в обществах, подверженных быстрым изменениям, с богатым разнообразием форм, где степень однородности и интеграции более слаба, чем в так называемых традиционных обществах. Коллективные действия в индустриальных обществах чаще определяются стремлением господствовать над изменениями, направлять будущее, чем волей к сохранению прошлого или возврата к нему.

Между тем, эти формы реформаторского и объединяющего поведения с какого-то времени обретают, кажется, некоторую значимость в силу того факта, что «современные» ценности — изменение, рост, развитие — долго считавшиеся неприкосновенными, как и прогресс, как естественное движение истории, оказываются поставлены под вопрос. Особенно это относится к зависимым или колонизованным странам, где идущие из-за пределов страны модернизация и индустриализация перевернули традиционную социальную и культурную организацию. Подобные движения, уже наблюдавшиеся в Азии, Латинской Америке или в Африке во время большого периода колониальной экспансии в XIX веке, недавно значительно развились вновь. Свидетельство этому успех хомейнизма в Иране. Также в коммунистическом мире вновь возрождаются формы национального [:84] сознания, тогда как в «первом мире», то есть в западных индустриальных странах, распространяются идеи общности и идентичности, которые ведут за собой действия, во многом соответствующие тому, что я назвал коллективным поведением.

Смысл коллективного поведения неизбежно очень далек от сознания действующих лиц, потому что он определяется в зависимости от функционирования социальной системы, а не от представлений и проектов действующих лиц (в той же степени, что и самоубийство в анализе Дюркгейма). Вот почему формы коллективного поведения в существенной части гетерономны, зависят от внешних экономических или политических принуждений или приводятся в движение руководителем, стоящим во главе секты или фундаменталистского движения и идентифицируемым с порядком, нуждающимся в восстановлении.

Борьба

Итак, соотнесение с обществом, с общественным порядком все более и более начинает в наших странах определять не те действия, которые связаны с изменениями, а те, которые с ними борются во имя прежнего или нового порядка. Это уводит нас очень далеко от того, что мы инстинктивно называем «движением». Вот почему в индустриальных странах естественная наклонность участников и наблюдателей социальных конфликтов заключается, напротив, в том, чтобы видеть в конфликтах механизмы изменения. Но само это определение не имеет того же смысла, что в прошлом веке. Тогда рабочее движение было действующим лицом самых важных конфликтов, оно казалось носителем новых ценностей, то есть прогресса и индустриализации, и оспаривало одновременно существующие формы присвоения названных ценностей.

Сегодня центральная роль общественного движения как главного агента исторических изменений поставлена под вопрос, не видно хорошенько, что объединяет эти многочисленные конфликты, которые не обращаются к центральным ценностям, не оспаривают господствующую власть, а только имеют в виду изменить некоторые соотношения сил или некоторые особые механизмы решения. При этом агенты изменения вовсе не могут быть определены глобально, от имени какого-то «смысла Истории». Может быть, еще более, чем в мире труда, в городской жизни можно констатировать переход от центральных общественных движений к частным формам борьбы. [:85] Многочисленные исследования форм современной городской борьбы показывают, что речь чаще всего идет об ограниченных действиях, направленных против собственников или административных властей с целью добиться лучших жилищных условий. Растущее число форм городской борьбы стремится даже приблизиться к тому, что здесь названо коллективным поведением, когда они становятся на защиту находящейся под угрозой окружающей среды. Например, такова — победоносная — борьба, которая проводилась в Мадриде с целью охраны исторического центра города.

Такая борьба тем более существенна, чем более непосредственно она стремится получить доступ к власти принимать решения, то есть чем больше она объединяется с какой-либо политической партией. Вот почему во многих больших индустриальных странах социал-демократия (как в ее революционном, так и в реформистском течениях) тесно связала социальную борьбу с политическим действием и ее фактически ему подчинила, считая главной целью захват политической власти.

Дата добавления: 2015-07-12