Глава 41

Аркониэль отвел горного колдуна в свою комнату непарадными коридорами, по лестнице для слуг. Те немногие, что встретились им по дороге, не обратили на чужака особого внимания, все давно привыкли к странным гостям Аркониэля.

Никогда прежде у Аркониэля не было такой роскошной комнаты – старинная резная мебель, яркие драпировки. Комнаты остальных волшебников были столь же удобными в этом уютном уголке замка. Тамир сдержала свое обещание и назначила им щедрое содержание и отвела достаточно места для обучения и совершенствования их мастерства.

Витнир сидел на широком подоконнике и наблюдал за другими детьми, игравшими во дворе в сгущавшихся сумерках. Едва Аркониэль и Мэти вошли в комнату, мальчик мгновенно вскочил и с откровенным любопытством уставился на колдуна, не проявив, к изумлению Аркониэля, своей обычной застенчивости.

– Ты ведь колдун, правда? Как мистрис Лхел? Она мне говорила, что мужчины тоже могут быть колдунами.

Мэти улыбнулся мальчику.

– Да, кееса.

– Она была так добра к нам. Научила находить еду в лесах и быть невидимыми для врагов.

– Ты маленький орескири? Я чую в тебе магию. – Мэти слегка прищурился. – А, да. Маленький кусочек магия ретха-ной тоже есть.

– Лхел научила детей и некоторых взрослых волшебников кое-каким мелким чарам. Думаю, благодаря ей многие из моих людей будут рады тебя видеть.

– Я делать магия вот этим, – сказал Мэти, протягивая Витниру свой оо-лу.

Витнир посмотрел на Аркониэля, взглядом спрашивая разрешения, потом взял трубу, слегка согнувшись под ее тяжестью.

– Малыш меня не боится, – заметил колдун на своем языке, наблюдая, как Витнир прикладывает маленькую руку к выжженному отпечатку ладони на конце оо-лу. – Может, вы с ним научите и других не бояться моего народа и поделитесь с нами своей магией, как делала Лхел.

– Это было бы очень хорошо. Скажи, откуда ты пришел?

– С западных гор. Я бы не нашел дорогу сюда, если бы не Лхел и мои видения.

– Вообще-то это очень странно.

– Ты хорошо говоришь на моем языке, орескири. С тобой я могу точно выражать свои мысли.

– Я рад. Витнир, выйди и поиграй с друзьями, пока не совсем стемнело. Они наверняка по тебе соскучились, ведь нас тут давно не было.

Мальчик замялся, потом опустил взгляд и пошел к двери.

– Он боится разлучаться с тобой, – заметил Мэти. – Почему ты не позволяешь ему остаться? Он ведь не понимает моего языка, верно? А даже если бы понимал, я не скажу ничего, что нельзя было бы услышать ребенку.

– Витнир, можешь остаться, если хочешь.

Аркониэль уселся возле очага, и Витнир тут же устроился у его ног, сложив руки на коленях.

– Этот малыш послушен и умен, – с одобрением сказал Мэти. – Он станет очень сильным орескири, если ты сумеешь избавить его от страха. У него глубокая душевная рана.

– Такое часто случается с детьми, родившимися в нищете или не осознающими своей силы. Впрочем, он не рассказывал о своем прошлом, а тот волшебник, у которого он был до меня, почти ничего не знал о нем.

– Но ты с ним добр. Он тебя любит, как отца.

Аркониэль улыбнулся.

– Хорошо, когда между учителем и учеником возникают такие отношения. Он очень славный мальчик.

Мэти устроился на полу лицом к ним обоим, положив на колени оо-лу.

– Я видел тебя в своих видениях, Аркониэль. Лхел любила тебя и сейчас продолжает любить. Она поделилась с тобой многими своими знаниями, а значит, доверяла тебе.

– Мне бы хотелось так думать.

– Ведь твой народ не запрещает использовать нашу магию?

– Нашлось бы много противников, но моя наставница и я думаем иначе. Айя настойчиво искала Лхел, ведь только она могла наложить чары, которые защитили бы Тамир. Знаешь, когда мы отыскали Лхел, она ничуть не удивилась. И сказала, что тоже заметила нас в видении.

– Да. Но ее способ спрятать девочку был довольно жестким. А твоя мистрис понимала, что для этого потребуется убить второго младенца, мальчика?

– В те безысходные времена она просто не видела другого выхода. Даже мы не сразу узнали, что она присматривала за Тамир.

– Она была одинока, пока ты не разделил с ней постель. Но ты не мог подарить ей ребенка.

– Я был бы счастлив, но это невозможно. А как у твоего народа?

Мэти усмехнулся.

– У меня много детей, и все они станут колдунами. Именно так мы поддерживаем силу нашего народа в горах. Южане прогнали нас с наших земель, и теперь мы должны быть очень сильными, чтобы просто выжить.

– Люди боятся вас и вашей магии. Ни наши волшебники, ни жрецы не способны убивать с такой легкостью, как вы.

– И лечить тоже не умеют, – напомнил ему Мэти.

– Так зачем ты пришел сюда? Закончить работу Лхел?

– Великая Мать выбрала меня для долгого путешествия. – Мэти провел рукой по оо-лу, коснувшись черного отпечатка ладони. – Моим первым видением в начале пути была Лхел. Она стояла рядом с той девушкой и с тобой. Это было время таяния снегов, и с того самого дня я ищу тебя.

– Понимаю. Но почему ваша богиня пожелала, чтобы ее колдуны помогали нам?

Мэти криво усмехнулся.

– Многие годы твой народ обращался с моим народом как с животными, вы загнали нас в горы и лишили возможности поклоняться нашим святыням у моря. Как и многие, я не раз обращался к Великой Матери с вопросом: «Почему ты помогаешь нашим гонителям?» Ее ответ – та девушка, а возможно, и ты сам. Вы оба почитали Лхел и были ее друзьями. Тамир-бывшая-мальчиком приветствовала меня с открытым сердцем и проявила гостеприимство, хотя я и видел, как кое-кто в этом доме делал охранительный знак пальцами и плевал на пол при встрече со мной. Может, эта ваша королева и сможет убедить свой народ быть добрее к ретха-ной.

– Так и будет, я уверен. У нее доброе сердце, и она стремится к миру.

– А ты? Ты принял нашу магию и не называешь ее некромантией. Тот юноша ошибался. Я знаю, что такое некромантия: это нечистая магия. Ретха-ной никогда не были нечистым народом.

– Лхел говорила мне об этом. – Аркониэль до сих пор стыдился того, как они отнеслись к Лхел вначале. – Но большинству скаланцев трудно понять эту разницу, ведь вы тоже используете кровь в своей магии и можете управлять мертвыми.

– Ты можешь объяснить им правду. Я помогу тебе, если для начала ты не позволишь им убить меня.

– Постараюсь. Давай поговорим о Тамир. Ты можешь прогнать злой дух ее брата-близнеца?

Мэти пожал плечами.

– Не моя магия сотворила его, и он больше чем дух. Такие души-демоны плохо поддаются магии. Иногда лучше просто оставить их в покое.

– Тамир преследует еще один призрак. Призрак ее матери, она лишила себя жизни. Этот призрак очень силен и разгневан. Он способен касаться живых и причинять им вред.

– С такими духами может справиться женская магия. Поэтому твоя наставница искала именно женщину-колдунью. Мы больше имеем дело с живыми. А этот призрак в доме?

– Нет. Она живет там, где умерла.

Мэти снова пожал плечами.

– Что ж, это ее выбор. Я здесь ради девушки.

В этот момент в дверь постучали и вошла Тамир.

– Прости, что врываюсь, Аркониэль, но Мелиссандра сказала, что вы оба здесь.

– Входи, пожалуйста! – ответил Аркониэль.

Тамир села рядом с ним и некоторое время молча смотрела на колдуна.

– К тебе приходил призрак Лхел, – заговорила она.

– Да.

– Она велела тебе найти меня?

Аркониэль перевел ее слова, и Мэти кивнул.

– Но зачем?

Мэти посмотрел на Аркониэля, потом ответил:

– Помочь тебе не преследовать ретха-ной.

– Я не причиню зла твоему народу, если вы будете жить в мире с моим народом. – Тамир помолчала, в глазах ее засветилась печаль. – А ты знаешь, как умерла Лхел?

– Она мне не рассказывать. Но она не гневный дух. Мирный.

Тамир чуть заметно улыбнулась.

– Я рада.

– Мы как раз говорили о том, что привело Мэти сюда, – сказал Аркониэль. – Он жил в западных горах.

– На западе? Как далеко?

– Видимо, почти у Осиатского моря.

Тамир подошла к колдуну и опустилась перед ним на колени.

– Мне тоже было видение, и еще я видела западные земли в своих снах. Ты поможешь мне понять эти сны?

– Я пытаться. Что ты видеть?

– Аркониэль, у тебя есть что-нибудь для рисования?

Волшебник подошел к столу и долго рылся в груде магических принадлежностей, пока не отыскал кусок мела. Он догадывался, о чем думала Тамир, хотя это казалось невероятным.

Тамир отодвинула стебли тростника, устилавшие пол, и начала рисовать на каменных плитах.

– Я точно знаю, что это находится на западном побережье, за Сирной. Там есть глубокий залив, закрытый двумя островами, примерно такими. – Тамир изобразила острова. – А над заливом – очень высокий утес. На нем я и стояла во сне. Оглядываясь назад, я видела открытую равнину, а вдали – горы.

– Горы далеко? – спросил Мэти.

– Точно не скажу. Может, день пути верхом.

– А это? – Колдун ткнул пальцем в пол по другую сторону небольших овалов, изображавших острова. – Это западное море? – Мэти внимательно всматривался в подобие карты, грызя ноготь. – Я знаю это место.

– Ты можешь это утверждать по такому рисунку? – недоверчиво спросил Аркониэль.

– Я не лгать. Я бывал там. Я показать.

Он сжал пальцы в кулак, поднес к лицу и начал что-то негромко бормотать. Аркониэль ощутил покалывание сгущающейся магической силы еще до того, как на руках и лице колдуна проявился сложный черный рисунок. Аркониэль узнал эти чары.

Мэти подул в кулак и сложил указательный и большой палец в кольцо. В воздухе вспыхнул светящийся диск, и когда Мэти очертил его другой рукой, диск вырос и стал размером с блюдо. Аркониэль и Тамир услышали крик морских птиц и шум волн.

– Учитель, он знает твои чары окна! – чуть слышно произнес Витнир.

Сквозь окно открылся вид с вершины высокого утеса над морем – в точности как описывала Тамир. В Атийоне уже стемнело, но там заходящее солнце еще бросало медно-красные лучи на волны, игравшие под облачным небом. На фоне оранжевого заката проплывали огромные стаи чаек. Их крик наполнил комнату Аркониэля. Волшебнику казалось, что он чувствует запах моря и ощущает на лице ласковое дуновение ветра.

Мэти слегка пошевелился – и картина в окне сменилась с головокружительной быстротой. Теперь они смотрели с края утеса на залив, лежавший далеко внизу.

– Да, это здесь! – негромко воскликнула Тамир, и Аркониэлю пришлось схватить ее за руку – так близко она наклонилась к отверстию. – Может, поэтому Лхел послала ко мне тебя, а не кого-то другого?

– Мы называем это Ремони, – пояснил Мэти. – Значит «добрая вода». Хорошо пить, из земли.

– Источники?

Аркониэль перевел, и Мэти кивнул.

– Много источники. Много добрая вода.

– А ты можешь посмотреть, достаточно ли там места для нового города? – попросила Тамир. – Крепость на утесе стала бы неприступной для врага, не то что Эро. Где это, Мэти? Далеко от Сирны?

– Я не знать твой сиир-на.

Аркониэль навел собственные чары окна и показал Мэти крепость в Сирне, стоящую на узкой полоске земли.

– О, я знаю это место! Я подходил совсем близко к нему, когда искал Калиэля и его друзей, – сказал Мэти на своем языке, предоставляя Аркониэлю переводить для Тамир. – А еще в видении был большой дом. Калиэль и остальные вышли именно из него. В том доме живет зло и еще большая печаль.

– Как далеко он от Ремони?

– Три, может, четыре дня ходьбы. Вы, южане, не ходите в Ремони. У того моря до сих пор сохранились наши священные места. Иногда в закрытые воды за островами заходят рыбачьи лодки, но там никто не живет. Почему ты хочешь отправиться туда?

– Что он сказал? – спросила Тамир.

Аркониэль объяснил.

– Наверное, верхом туда можно добраться дня за два, – задумчиво произнесла Тамир. – Скажи ему, я хочу построить там новый город. Он проводит меня туда?

Аркониэль перевел, но Мэти вдруг принялся тереть глаза, как будто они заболели.

– Надо спать. Я идти туда. – Он показал на сад за окном. – В дом не ходить. Надо небо и земля.

– Но я еще так много хочу узнать!

– Дай ему немного отдохнуть, – сказал Аркониэль, чувствуя, что у Мэти есть причины не отвечать на последний вопрос Тамир. – Тебе тоже следует поспать и подготовиться к разговору с генералами.

Когда она повернулась, чтобы уйти, Мэти посмотрел на нее и постучал себя по груди.

– У тебя жить боль. Здесь.

– Больно? Нет.

– Где Лхел связывать магия, там боль, – настаивал Мэти, пристально всматриваясь в Тамир, а его рука уже тянулась к длинной трубе-посоху. – Я делать сонная песня для тебя. Прогонять боль.

Тамир поспешно покачала головой.

– Нет! Все уже зажило. Ничуть не болит.

Мэти нахмурился и снова перешел на свой язык.

– Орескири, скажи ей, что магия Лхел еще не разрушилась. А здесь нет колдунов, которые помогли бы ей разорвать чары. Нити, связывающие их, еще существуют, поэтому дух ее брата и приходит к ней.

– Я постараюсь ей объяснить, – сказал Аркониэль. – Но она не слишком доверяет магии. В детстве она знала лишь болезненную или пугающую магию. И страх по-прежнему живет в ней, несмотря на все увиденное позже. Ей не нравится, когда чары применяют к ней самой, пусть даже для ее собственной пользы.

Мэти задумчиво посмотрел на Тамир, она встретила его взгляд настороженно.

– Она не сможет стать собой, пока не освободится от этих последних нитей, но я ничего не могу сделать без ее согласия.

– Дай ей время.

– О чем он говорит? – спросила Тамир, переводя взгляд с одного на другого.

Аркониэль вывел ее в коридор.

– Ты до сих пор как-то связана с Братом, – пояснил он.

– Я и сама догадалась.

– Мэти очень тревожится из-за этого.

Тамир остановилась и сложила руки на груди.

– Ты ему уже так доверяешь?

– Думаю, да.

На мгновение в глазах Тамир вспыхнула неуверенность, словно она хотела что-то сказать, но не решалась, потом она покачала головой и заявила:

– С меня хватит всей этой магии. В девушку меня уже превратили. Больше никакого волшебства. А с Братом я сама справлюсь.

Аркониэль тихо вздохнул. Он все равно не смог бы заставить Тамир, если бы даже захотел.

В своей комнате он обнаружил Мэти и Витнира, сидящих рядом на полу. Мальчик вытянул руку перед собой ладонью вверх и смотрел на парящий над ней серебристый шарик.

– Посмотри, чему меня научил мастер Мэти! – воскликнул мальчик, не отводя глаз от шара.

Аркониэль присел рядом с ними, охваченный любопытством и тревогой за мальчика.

– Что это?

– Всего лишь вода, – заверил его Мэти. – Это одно из первых заклинаний, которым мы учим детей. Просто для забавы.

Витнир ослабил сосредоточение, и водяной шар упал, расплескавшись по его руке и коленям.

Мэти взъерошил волосы мальчика.

– Хорошая магия, маленький кееса. Можешь научить свои друзья.

– Можно, учитель?..

– Завтра. Сейчас тебе пора пожелать всем спокойной ночи. А я должен устроить нашего гостя.

* * *

Близилось полнолуние. Мэти сел на сырую траву рядом с кустом роз, наслаждаясь их сладким ароматом и добрыми запахами земли и воздуха. Аркониэль отослал из сада всех южан, так что Мэти мог побыть здесь один, любуясь небом. Он был благодарен за уединение. Долгие дни в душной комнате, так далеко от земли, дались ему нелегко. Несчастья и страх троих южан, которых он привел сюда, наполняли эту комнату, как туман.

После разговора с Тамир Лута и Бареус были совершенно счастливы. Мэти радовался за мальчиков, ведь они с первой встречи относились к нему с добротой. Разум старшего, Калиэля, был мрачен и угрюм, и не только потому, что он боялся колдуна. Глубокую боль нес он в душе. Предательство друга – тяжелейшая рана, и исцелить ее чрезвычайно трудно. Мэти лечил кости Калиэля и прогонял яды из его ран, но сердце юноши оставалось темным. В душе того, кого звали Танил, тоже жила чудовищная боль. Мэти с одного взгляда понял, что с ним сделали. И не был уверен, что даже его сила сможет помочь этому человеку.

Тамир тоже ранили очень глубоко, но она не ощущала ран. Когда Мэти смотрел на нее краем глаза, он видел черные завитки, все еще тянувшиеся из того места, где Лхел налагала связующие чары. Душою Тамир до сих пор была связана с норо-шеш, и эта связь не давала девушке окончательно излечиться и освоиться в новом теле. Конечно, она стала молодой женщиной, но крупицы ее прежнего существа упорно держались в ее новом теле. Мэти видел это по ее впалым щекам, по угловатым линиям ее тела.

Он запрокинул голову и наполнил взгляд зрелищем белой луны.

– Я увидел ее, Великая Мать Шек-мет. Зачем я проделал такой долгий путь? Чтобы завершить магию Лхел и исцелить девушку? Но она этого не хочет. Что я должен сделать, чтобы снова вернуться домой?

Думая о своих вопросах, Мэти поднес к губам оо-лу и начал молитвенную песнь. Беременная луна наполнила его и подарила ему свою силу.

Под его закрытыми веками начали вспыхивать картины, и через некоторое время брови Мэти удивленно взлетели вверх. Он доиграл песнь до конца, а когда прозвучал последний звук, снова посмотрел на бледный лик луны и покачал головой.

– Твое желание удивляет меня, Великая Мать, но я сделаю все, что смогу.

– Что ты думаешь о них, о моей девочке и моем орескири? – послышался из тени тихий шепот Лхел.

– Они скучают по тебе, – прошептал он в ответ и сразу ощутил ее печаль. – Ты здесь из-за них?

– Останусь ненадолго. Когда все закончится, я отдохну. Ты выполнишь волю Великой Матери?

– Если смогу, но наш народ не будет ей рад.

– Ты должен заставить их увидеть ее так, как вижу я.

– А тебя я еще увижу, ведь я нашел ее?

Он ощутил ласковое прикосновение невидимой руки, и Лхел исчезла.

Человек, скрытый в тени у двери в сад, шевельнулся. Аркониэль вышел в сад, когда Мэти был погружен в видение. Не сказав ни слова, орескири вернулся в дом.

В нем тоже таилась огромная боль.

Мэти отложил посох и растянулся на траве, собираясь уснуть. Он выполнит волю Великой Матери, а потом отправится домой. Было слишком утомительно находиться здесь, среди упрямых южан, которые не просят о помощи, даже когда в ней нуждаются.

* * *

Аркониэль сидел у окна, глядя на спящего Мэти. Колдун лежал на голой земле, подложив под голову руку, лицо его было мирно и безмятежно.

В сердце Аркониэля бушевала настоящая буря. Он слышал голос Лхел, чувствовал в воздухе ее запах. Он понимал, почему она после смерти пришла к Мэти, но почему она ни разу не приходила к нему?

– Учитель? – сонным голосом пробормотал Витнир.

– Все в порядке, малыш. Спи.

Но мальчик подошел к Аркониэлю и забрался к нему на колени. Приткнув голову под подбородком Аркониэля, он свернулся в комочек.

– Не грусти, учитель, – пробормотал он, снова засыпая.

Не успел Аркониэль оправиться от изумления, как Витнир уже спал.

Глубоко тронутый этим простодушным сочувствием, Аркониэль еще долго сидел неподвижно, обнимая Витнира, и доверчивость ребенка, заснувшего у него на руках, напомнила ему о той великой работе, что ждала их впереди.

Тамир нашла всех компаньонов в комнате Никидеса. Лута и Бареус лежали поперек широкой кровати. Ки с Фарином сидели рядом с ними, на краю постели, и поспешили подвинуться, чтобы Тамир могла сесть между ними. Остальные устроились на креслах или просто на полу. Когда Тамир вошла, Ки рассказывал Луте и Бареусу о драконе, которого они видели в Афре.

– Покажи им, где он тебя цапнул, – попросил он Тамир.

Тамир предъявила всем палец со следами драконьих зубов.

– Как бы мне хотелось быть там с вами! – с завистью воскликнул Бареус.

– В следующий раз и ты поедешь, – пообещала Тамир. – Расскажите мне подробнее о Корине. Можно все-таки с ним договориться и покончить дело миром?

Лута покачал головой.

– Вряд ли он простит тебя, Тамир.

– К тому же у него скоро будет наследник, – добавил Ки. – Еще один повод для борьбы.

– Леди Налия ждет ребенка? Что ж, неудивительно, – пробормотал Лута, слегка розовея. – Корин так старался! Значит, его усилия не пропали даром.

– А что вы знаете о ней? – спросила Тамир.

– Только то, что говорил Корин. Он держит ее взаперти в башне. Но когда мы с ней встречались, она всегда была очень любезна.

– Правду говорят, что она уродлива? – спросил Ки.

– Скорее простовата, да еще у нее большое родимое пятно, розовое, на лице и шее. – Бареус показал на собственной щеке. – Вроде того, что у тебя на руке, Тамир.

– А что еще вы можете мне сказать, пока нас не слышит Калиэль? – спросила Тамир.

Лута вздохнул.

– Я чувствую себя шпионом. Корин собрал большие силы – всадники, пехота, несколько кораблей, в основном из северных владений и с центральных территорий. Он несколько раз высылал отряды против тех, кто встал на твою сторону.

– Я делаю то же самое.

– Знаю, – кивнул Лута. – Это его просто бесит, да еще он получил сообщение о твоей второй победе над пленимарцами! Не знаю, то ли это влияние Нирина, то ли собственная зависть Корина, но теперь, когда он уже готов выступить, он будет драться до конца.

– Вот, значит, к чему он готовится… А ведь до зимы осталось всего несколько месяцев. Фарин, попроси Литию проверить и подсчитать все запасы, пусть доложит мне завтра на утреннем приеме. Мне необходимо знать, как долго мы сможем здесь выдерживать осаду, если такое вдруг случится. Пошли гонцов во все военные лагеря и отправь герольдов к лордам северных земель. Я намерена выступить как можно скорее.

– И компаньоны будут с тобой, – сказал Ки. – По крайней мере, те, кто здоров, – добавил он, бросив на Луту извиняющийся взгляд.

– Мы уже здоровы! – заверил его Лута.

Оглядев воинственные лица своих друзей, Тамир с грустью подумала о том, что не все они доживут до конца войны.

* * *

Однако мысли о войне ненадолго отступили, когда Тамир и Ки возвращались к себе. Дойдя до двери своей комнаты, Ки остановился, вид у него был смущенный. Тамир поняла: он ждет, когда она скажет, где ему следует ложиться спать.

Она тоже заколебалась, слишком остро ощущая присутствие стоявших неподалеку стражей.

Ки посмотрел в сторону гвардейцев и вздохнул.

– Ладно, спокойной ночи.

* * *

Позже, лежа одна в огромной кровати со свернувшимся в ногах Рингтэйлом, она легонько провела пальцем по губам, вспоминая их поцелуи.

«Я – королева. Стоит мне только захотеть, и он окажется в моей постели!» – твердила она себе и сама краснела от своих мыслей. Может, лишь страх бросил их в объятия друг друга и Ки уже жалеет о своем минутном порыве?

Тамир поспешила прогнать эти мысли, но горький привкус сомнения остался. Теперь, когда они вернулись в Атийон, Ки вел себя совершенно как прежде.

«Но ведь и я тоже… К тому же сейчас не время думать о любви!»

Строгая отповедь Нари тоже заставила ее призадуматься. Ведь от такой любви рождаются дети, если потерять осторожность. Нари вручила ей кувшин, полный маленьких шерстяных колечек, на всякий случай.

На всякий случай…

Чем больше Тамир тянуло к Ки, тем сильнее ее пугала мысль о настоящей близости. Ведь заняться любовью с Ки означало бы окончательно признать и почувствовать себя девушкой, нет… женщиной.

Но, несмотря на все страхи, она не могла не думать о том, что Ки совсем рядом. А кровать была такой огромной и такой одинокой… Тамир потрогала подсохший шрам на подбородке. Каждый раз, видя в зеркале шрам, она вспоминала, как они лежали в их старой кровати в замке. Тамир медленно провела рукой по шее, по груди, представляя, как ее ласкают руки Ки…

Когда ее пальцы коснулись шрама Лхел, она вдруг вспомнила слова колдуна. Что он хотел сказать? Рана давно зажила. И совсем не болела.

Тамир гладила мягкую шерсть кота, думая о светлых волосах Ки. Впервые она подумала, как сложились бы их отношения, если бы она была обычной девушкой, без темных тайн в прошлом и без великого предназначения впереди, и если бы ни один из них ни разу в жизни не видел Эро.

– Если бы да кабы, росли б во рту грибы… – прошептала она в темноту. Она была той, кем была, и изменить это было невозможно.

Но когда она наконец заснула, ей приснился не Ки, ей приснилось сражение. Она снова увидела утесы, и алое знамя Корина на этот раз было гораздо ближе…

Дата добавления: 2015-07-12