Глава 33. Когда Тамир подняли из пещеры оракула, она была холодной

Когда Тамир подняли из пещеры оракула, она была холодной, словно труп. Ки собственным телом прикрыл ее от остальных и сел, прижимая голову Тамир к своей груди.

– Учитель, неужели оракул ранил ее? – шепотом спросил Витнир.

– Тихо! Это простой обморок.

Айя отодвинула в сторону Аркониэля и жрецов, а сама опустилась на колени рядом с Тамир и положила руку на влажный от пота лоб девушки.

– Это хороший знак, – сказал остальным Ралинус, стараясь их успокоить. – Должно быть, ей было даровано очень важное видение, раз она так взволнована.

Веки Тамир затрепетали и открылись, девушка посмотрела на Айю. Волшебницу пробрало холодом: глаза, глянувшие на нее, были черными, как глаза демона в лунном свете, и они так же обвиняли ее. Тамир оттолкнула руку Айи и вырвалась из рук Ки, садясь.

– Что… что случилось? – спросила она прерывистым шепотом. Потом посмотрела на колодец и тут же задрожала. – Брат! Я видела…

– Компаньоны, отнесите королеву в ее комнату, – приказала Айя.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы меня кто-то носил! – Тамир еще раз мрачно посмотрела на Айю и с трудом поднялась на ноги. – Я должна еще раз спуститься вниз. Что-то не так. Я не поняла, что мне показал Светоносный.

– Будь терпелива, твое величество, – сказал жрец. – Даже если поначалу видение кажется непонятным, уверяю тебя, все, что тебе было показано, – истина. Ты должна размышлять над этим, и со временем смысл откроется тебе.

– Со временем? Проклятье! Айя, ты знала, что так будет? Почему ты меня не предупредила? – Тамир гневно повернулась к Аркониэлю. – Или ты?

– Каждый переживает в пещере оракула что-то свое. Мы не могли рисковать, порождая в тебе какие-то ожидания.

– Позволь твоим друзьям помочь тебе, – строго произнесла Айя. – Мы не хотим, чтобы ты упала и разбила голову в темноте.

Тамир хотела возразить, но Ки быстро шагнул к ней и обхватил ее за талию.

– Успокойся и оставь свое дурацкое упрямство!

Тамир глубоко, судорожно вздохнула, потом неохотно позволила Ки отвести ее обратно к площади.

«Только он способен управиться с ней, – подумала Айя – Только ему она всецело доверяет». Зато взгляд, брошенный Тамир на саму Айю, говорил о совершенно другом отношении…

Но когда они подошли к гостинице, даже Ки не сумел заставить Тамир отправиться в постель.

– Ралинус, я должна поговорить с тобой прямо сейчас, пока еще хорошо помню все видение!

– Конечно, твое величество. Храм – за соседней дверью…

– Айя, вы с Аркониэлем дождитесь меня, – приказала Тамир. – Позже я поговорю и с вами тоже.

Резкость ее тона удивила Айю точно так же, как поразил мрачный взгляд. Она прижала ладонь к сердцу и поклонилась:

– Как пожелаешь, твое величество.

– Ки, идем со мной. – Тамир, широко шагая, решительно направилась к храму, Ралинус и Ки поспешили за ней.

Аркониэль проводил ее взглядом, потом повернулся к Айе, тревожно глядя на нее.

– Она знает, ведь так?

– Если такова воля Иллиора. – Айя медленно вошла в гостиницу, не обращая внимания на смущенные взгляды молодых жрецов и компаньонов, наблюдавших за странной сценой.

«Я держу свое слово, Светоносный. И никогда его не нарушу».

Храм Иллиора оказался крошечным помещением с низким потолком, вырубленным в скале. Внутри было сыро, а освещался храм весьма скудно – одной-единственной жаровней, горевшей перед большим Оком Иллиора, высеченным в камне и раскрашенным красками. Стены – по крайней мере, та их часть, которую мог рассмотреть Ки, – были покрыты копотью.

– Ты уверена, что мое присутствие необходимо? – шепотом спросил он, наблюдая, как Ралинус надевает гладкую серебряную маску.

Тамир медленно кивнула, не отводя глаз от жреца.

– Может, стоит позвать волшебников? Я хочу сказать, им-то виднее.

При упоминании о волшебниках взгляд Тамир снова стал жестким.

– Нет. Не сейчас.

Ралинус опустился на колени перед жаровней и жестом предложил Тамир сделать то же самое.

– Что ты видела, дочь Фелатимоса?

Ки смущенно стоял рядом, пока Тамир, запинаясь, пересказывала все то, что показал ей оракул.

– Он сказал, я должна забрать великий меч из руки узурпатора, – сказала она, и взгляд ее наполнился печалью. – Но ведь это означает войну с Корином. Она показала, что мирного решения нет.

– Боюсь, это правда, – сказал жрец.

– То же самое мы ей твердим постоянно, – негромко произнес Ки. – А теперь ты услышала это от бога.

– Получается, у меня просто нет выбора… – пробормотала Тамир.

– Но это не все, что показала тебе медиум, – сказал жрец. – Что еще тебя гнетет?

Тамир снова задрожала, как в пещере. Ки придвинулся ближе и взял ее за руку. Она крепко, до боли стиснула его пальцы.

– Мой брат… я видела его там, внизу, но… не таким, как обычно видела. Раньше он всегда был похож на меня, ну, во всяком случае, выглядел как я, когда была мальчиком. Потом он стал юношей, каким могла бы стать я. – Тамир невесело усмехнулась. – У него даже борода начинала расти. Но в этот раз… – Тамир все еще дрожала. Ки ужасно хотелось обнять ее за плечи, но он боялся прерывать ее рассказ. – Это был труп взрослого человека. И я его чувствовала, касалась. Он был настоящим, реальным.

Ки почувствовал, как по спине пробежал холодок, и нервно оглянулся по сторонам, соображая, может ли Брат появиться в храме.

– И еще я видела, как он поднимался следом за мной из колодца. Тогда я и упала в обморок, – смущенно прошептала Тамир. – Пожалуйста, досточтимый, мне необходимо все понять! Все, что мне показали, каким-то образом связано с Братом. А еще мне сказали, что мы с ним и есть Скала, этого я совсем не понимаю.

– Не знаю, твое величество, ясно лишь одно: связующая цепь между вами еще не разорвана. Забудь об этом на время, если сумеешь, и обрати свои мысли к трону. Твоя жизнь посвящена защите и поддержке твоего народа, и ты должна быть готова пожертвовать всем ради своего предназначения, пусть даже это будет твоя собственная жизнь.

Тамир нахмурилась, дергая себя за косу.

– Я должна сразиться с Корином. Но если его знамя в моем видении означало самого Корина, я не знаю, как это сделать! Знамя душило меня. Я проигрывала.

– Но ты не видела отступления.

– Я вообще ничего не видела. Видение просто оборвалось. – Тамир помолчала. – Ну да, знамя меня душило, и я обратилась к Иллиору, просила помочь мне. Брат помогать не захотел, он лишь повторял снова и снова, что я должна отомстить за него.

– Видение оборвалось, когда ты обратилась за помощью к Светоносному?

Тамир кивнула.

Жрец немного подумал над этим.

– Ты должна сохранить это в своем сердце, твое величество, – сказал он наконец. – Иллиор направляет твои шаги, он держит над тобой свою руку.

– Медиум назвала меня «семенем, политым кровью». Она сказала, что видит кровь вокруг меня, как реку. Неужели ради Скалы мне придется поступать так же, как мой дядя? Что хорошего может получиться из кромешного зла?

– Ты должна сама во всем разобраться, когда придет время.

– Но что я скажу людям, когда вернусь в Атийон? Ведь они ожидают какого-то великого пророчества от Иллиора, вроде того, что было дано королеве Герилейн. Но я не услышала ничего такого, что мне захотелось бы вырезать на золотой доске. – Тамир покачала головой. – Река крови!

Ралинус некоторое время молчал, потом наклонился вперед и положил руку на плечо Тамир.

– Кровь не только проливают, кровь также течет в твоих венах, твое величество. Твоя кровь будет течь и в твоих детях, соединяя прошлое и будущее. Разве это не река? Позволь мне объяснить тебе нечто важное. Лорд Киротиус, ты ее близкий друг, так что ты тоже должен это знать, раз уж удостоился ее доверия. То, что я скажу вам сейчас, знает каждый жрец Иллиора. Тебе как королеве даются божественные откровения, потому что ты сильна и потому что ты избрана. Но то, что ты откроешь своему народу, должно быть доступно их пониманию и полезно для них.

Тамир и Ки обменялись удивленными взглядами.

– Ты утверждаешь, что я должна солгать людям?

– Нет, твое величество. Ты скажешь им, что Иллиор подтвердил твое право на корону «по крови и праву». Ты предупредишь их, что впереди вас ждет борьба, но ты также обратишься к ним с призывом поддержать тебя и помочь выполнить волю Светоносного.

– И им незачем знать, что меня преследует мой умерший брат?

– Да ведь это не тайна, твое величество. В народе давно уже ходит легенда о том, что у тебя есть страж-призрак и он всегда охраняет тебя.

– Они говорят «демон», – уточнил Ки.

Жрец посмотрел на него, чуть приподняв брови.

– Разве лучше, если люди будут думать, что их королева проклята? Пусть слагают твою историю за тебя.

Тамир встала.

– Спасибо, досточтимый. Ты действительно кое-что для меня прояснил.

– Как велит обычай, высший жрец должен записать видение на свиток, чтобы ты могла взять запись с собой. К утру пергамент для тебя будет готов.

Выйдя из храма на площадь следом за Тамир, Ки понял, что тревога так и не оставила ее. Она долго стояла у источника, углубившись в свои мысли. Ки молча ждал, сложив руки на груди, поеживаясь от холода. Звезды здесь были такими яркими, что от их света на землю падали тени.

– И что ты обо всем этом думаешь? – спросила наконец Тамир.

– Достойный воин понимает разницу между добром и злом, между честью и бесчестием. – Он подошел ближе и осторожно взял ее за плечи. Она не подняла глаз, но и не оттолкнула его. – Ты самый добрый и честный человек из всех, кого я знаю. И если Корин настолько слеп, что не видит этого, он лишний раз доказывает свою слабость. Если ты и есть Скала, для всех это добрая весть.

Тамир вздохнула и накрыла руку Ки ладонью. Пальцы у нее были очень холодными.

Ки расстегнул брошь у горла и, сняв плащ, набросил его на плечи Тамир поверх ее собственного плаща.

Тамир криво усмехнулась.

– Ты такой же зануда, как Нари.

– Ее ведь здесь нет, значит, я должен заботиться о тебе. – Он растер ей руки. – Ну вот, так немного лучше.

Тамир отодвинулась и какое-то время стояла молча, глядя в землю.

– Ты знаешь… я очень благодарна… – Она сбилась, и Ки заметил ее вспыхнувшие щеки.

За последние месяцы в их отношениях слишком часто возникали неловкие минуты. Она нуждалась в нем. Не раздумывая больше о том, что их могут увидеть, Ки рывком притянул Тамир к себе и крепко обнял.

Ее щека была гладкой и холодной. Ки еще сильнее сжал Тамир, словно хотел передать ей свое тепло. Было так приятно снова держать в объятиях своего друга… Но волосы под его рукой были заметно мягче тех, что он помнил…

Тамир вздохнула и обхватила руками его талию. Сердце Ки переполнилось чувствами, глаза защипало от подступивших слез. Судорожно сглотнув, он прошептал:

– Я всегда буду рядом с тобой, Тобин.

Он не заметил своей оговорки и осознал ее лишь тогда, когда Тамир резко оттолкнула его и быстро пошла назад, к постоялому двору.

– Тамир! Тамир, прости меня! Я забыл! Это же ничего не значит! Постой!

Дверь громко хлопнула за спиной Тамир, и Ки остался один под холодным светом звезд, смущенный чувствами, которые он не готов был признать; он только клял себя на все корки, обзывая дураком и куда похуже.

* * *

Зловещие предчувствия переполняли сердце Аркониэля, пока они с Айей сидели в маленькой комнатке в ожидании Тамир. Айя упорно молчала, не произнося ни звука, и Аркониэль оставался наедине со своими мрачными мыслями.

Когда Тамир вошла в комнату, от одного взгляда на ее лицо сердце Аркониэля упало. Тамир посмотрела на Айю, потом, скрестив руки на груди, бросила суровый взгляд на Аркониэля.

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что на самом деле случилось с моим братом. Что заставило его стать тем, чем он стал?

Да, вот Аркониэль и услышал тот самый вопрос, которого боялся много лет. И еще до того, как он открыл рот, Аркониэль почувствовал: та тонкая, слабенькая нить доверия, что протянулась между ними с недавних пор, напряглась и готова лопнуть… Как он мог убедить Тамир в том, что все было сделано от имени Светоносного, если в глубине души никогда не мог простить себя за участие в том ужасе, навсегда наложившем отпечаток на жизнь Тамир?

Но прежде чем он сумел найти слова, чтобы начать рассказ, комнату вокруг них наполнил сырой холод, похожий на туман над болотом. И рядом с Тамир появился Брат, уставившийся на Айю. Призрак выглядел точно так же, как в тех немногих случаях, когда Аркониэль его видел: худой, злобный, похожий на странно искаженного Тобина, как если бы тот достиг начала возмужания… Но теперь призрак и Тамир не слишком походили друг на друга, и это странным образом слегка успокоило Аркониэля, хотя гнев, горевший в глазах брата и сестры, снова превращал их в близнецов.

– Ну? – резко бросила Тамир. – Если я действительно ваша королева, а не кукла, которой вы управляете, вы расскажете мне правду.

Айя продолжала молчать.

Когда Аркониэль наконец заставил себя заговорить, ему казалось, что он вот-вот умрет.

– Твоим новорожденным братом пришлось пожертвовать, чтобы защитить тебя.

– Пожертвовать? Ты хочешь сказать – убить? Поэтому он превратился в демона?

– Да, – ответила Айя. – Что он рассказал тебе?

– Ничего, он лишь твердит, что ты должен мне все объяснить, Аркониэль. И жрица в пещере показала мне… – Тамир медленно повернулась к Айе. – Показала тебя. «Два младенца, одна королева», – так сказала мне медиум. И я видела, как ты держала мертвого младенца. Ты убила его!

– Я не отбирала у него жизнь, но я была орудием его гибели. То, что ты видела, было показано мне оракулом. Тогда ты и твой брат еще находились в утробе вашей матери. Но тебе уже было предназначено спасти Скалу. И тебя необходимо было защитить, в особенности от магии Нирина. И я смогла придумать один-единственный способ, чтобы это сделать.

Брат подкрался к Айе, и Аркониэль ужаснулся, увидев, как на его призрачном лице вспыхнула мрачная радость.

Тамир одним взглядом остановила демона.

– И что ты сделала, Айя?

Айя спокойно встретила ее взгляд.

– Я нашла Лхел. Я знала, какую магию практикует ее народ. Только ведьма вроде нее могла сделать то, что необходимо было сделать. Поэтому я привела ее в Эро, в дом твоей матери, в ту ночь, когда вы оба родились. Ты родилась первой, Тамир, и ты была прекрасна. Безупречный ребенок. Ты должна была вырасти сильной темноволосой девушкой, слишком похожей на свою мать, чтобы можно было тебя скрыть от посторонних глаз. Пока ты лежала на руках своей кормилицы, Лхел извлекла из утробы твоей матери второго младенца. Она должна была лишить его жизни до того, как он сделает первый вдох. Это тайна, известная только ей. Если бы маленькое тельце осталось бездыханным, это не было бы убийством и то отвратительное существо, которое ты называешь Братом, никогда не возникло бы. Но ей помешали, а остальное ты знаешь. – Айя печально покачала головой. – Поверь, это было необходимо.

Тамир дрожала с головы до ног.

– Великая Четверка! Значит, та комната, наверху… Он пытался показать мне…

Брат скользнул к Тамир и прошептал:

– Сестра, наш отец стоял рядом и наблюдал за всем.

Тамир отпрянула от него так стремительно, что ударилась о стену позади себя.

– Нет! Отец никогда бы так не поступил! Ты лжешь!

– Хотелось бы мне, чтобы он солгал, – сказал Аркониэль. После долгих лет молчания слова наконец прорвались, как водный поток сквозь рухнувшую запруду. – Твоей отец не хотел этого, но у него просто не оставалось выбора. Все должно было произойти быстро, милосердно. Именно это мы обещали ему, но потерпели неудачу.

Тамир закрыла лицо дрожащими ладонями.

– И что же случилось?

– Прибыл твой дядя вместе с Нирином и отрядом вооруженных воинов. Прибыл как раз в тот момент, когда на свет появился твой брат, – негромко сказал Аркониэль. Эти воспоминания до сих пор огнем горели в его памяти, каждая деталь была яркой и отчетливой, и ужас той ночи ничуть не ослабел за многие годы. – Шум испугал Лхел, отвлек ее в самую важную минуту. Младенец сделал первый вдох, и его дух впечатался в плоть.

Лицо демона исказилось в ледяном оскале. Аркониэль внутренне собрался, готовясь к нападению, но, к его изумлению, Тамир повернулась к Брату и что-то тихо ему сказала. Демон остался стоять рядом с ней, его лицо снова превратилось в пустую маску, кроме глаз. Глаза все так же горели ненавистью и жаждой мести.

– Твоя мать не должна была ничего узнать, – сказала Айя. – Я дала ей особый отвар, чтобы пощадить ее чувства, но она как-то узнала. И это погубило ее.

Тамир обхватила себя руками, лицо ее исказило болью.

– Мой брат. Мать… Значит, предсказательница и в этом оказалась права. Я действительно «семя, политое кровью».

Айя грустно кивнула.

– Да, но не по злобе или дурному умыслу. Ты должна была остаться в живых и править Скалой. Ты должна была жить и со временем обрести свой истинный вид. Так и случилось.

Тамир смахнула с лица слезы и выпрямилась.

– Значит, мой брат умер по твоей воле?

– Да.

– Лхел убила брата и наложила на меня чары, но именно ты заставила ее сделать это?

– Да, я одна несу ответственность за прошлое. Именно поэтому демон всегда так люто ненавидел меня. Я и сейчас вижу в нем эту ненависть и жажду моей смерти. Но что-то его удерживает. Возможно, ты? – Айя низко поклонилась, прижав руку к сердцу. – Моя работа будет завершена, твое величество, когда в твоей руке окажется великий меч Герилейн. И после этого я не стану просить о милосердии.

– А ты, Аркониэль? – В глазах Тамир теперь светилась едва ли не мольба. – Ты сказал, что тоже был там той ночью.

– Он был всего лишь моим учеником. Он не мог… – начала было Айя, но Аркониэль перебил ее:

– Я не прошу о снисхождении. Я знал о пророчестве и верил в него. И я стоял рядом, пока Лхел налагала свои чары.

– Но Брат не нападает на тебя. Он тебя ненавидит, но и только. Его ненависть к Айе во сто крат сильнее.

– Он плакал надо мной, – прошептал Брат. – Его слезы упали на мою могилу, я помню их вкус.

– Он не умеет любить, – грустно сказала Айя. – Ненавидеть или не испытывать ненависти – вот и все его чувства. Он не испытывает настоящей ненависти к тебе, Тамир, или к Аркониэлю. Он не испытывает ненависти к вашей матери или Нари.

– Нари тоже? – прошептала Тамир, и ее горе стало еще глубже и сильнее.

– Ненавистный отец! – прорычал Брат. – Ненавистный дядя! Мама ненавидела и боялась его! Я чувствовал ее страх еще в утробе и в ту ночь, когда родился. Она и теперь ненавидит и боится его. Ты забыла о ненависти, сестра, но мы – нет. Никогда.

– Ты плакал над его могилой? – Голос Тамир звучал теперь почти умоляюще. – Его похоронили… Но его кости лежали в маминой кукле.

– Я похоронил его в ту ночь, – грустно ответил Аркониэль. – А потом, через какое-то время, Лхел и твоя мать снова откопали его и вложили его кости в куклу. Полагаю, это было сделано для того, чтобы иметь власть над призраком или удержать его возле матери. Она видела его как живого ребенка.

– Да. Она его видела. – Тамир судорожно вздохнула. – Айя, вы с Лхел пролили кровь моего брата?

– Да.

Тамир медленно кивнула, и по ее щекам сползали слезы, когда она сказала:

– Ты изгнана.

– Нет, ты не можешь! – задохнулся Аркониэль.

– Могу. – Слезы полились сильнее, но в глазах Тамир пылал гнев, какого Аркониэль никогда прежде не видел. – Я дала клятву перед людьми, что любой, кто проливает кровь моего родственника, становится моим врагом. Ты знала это и ничего мне не сказала. Ты, убившая моего брата! Погубившая мою мать… и мою… мою жизнь! – Тамир с трудом сдержала рыдание. – Вся моя жизнь – ложь! Река крови. А все те девочки, которых убил мой дядя? Их кровь тоже на моих руках, потому что он искал меня. Нирин… искал меня!

– Да. – Айя не двигалась с места.

– Убирайся! – прошипела Тамир, и ее голос прозвучал как голос гневного демона. – Ты навсегда изгнана из Скалы. Я не желаю никогда больше видеть тебя!

Но Айя все еще не двигалась.

– Я уйду, Тамир, но ты должна оставить при себе Аркониэля.

– Ты не можешь ничего мне приказывать, чародейка!

Айя все так же не трогалась с места, но воздух вокруг нее вдруг уплотнился, в комнате потемнело. Аркониэль почувствовал, как зашевелились волоски на его руках и на затылке, когда сила Айи наполнила крошечную комнату.

– Я отдала тебе всю свою жизнь, глупая, неблагодарная девчонка! – резко заговорила Айя. – Неужели ты так ничему и не научилась? Ничего не увидела за все прошедшие месяцы? Возможно, я и не заслужила твоей благодарности, но я не позволю тебе разрушить все то, что тяжким трудом создавала для тебя, – разрушить просто потому, что тебе не нравится, как устроен мир! Или ты воображаешь, что мне нравилось все это делать? Так вот – мне не нравилось! Мне все это было ненавистно; но такие, как ты или я, не выбирают собственную судьбу, если только не проявим трусость и не сбежим от нее. Да, я ответственна за все, что случилось с тобой, но ни капли сожаления нет в моем сердце!

Хватит ли одной жизни, или понадобится целая сотня жизней, чтобы снять наконец проклятие с этой земли? Как ты думаешь, для чего еще ты родилась? Ну, давай же! Топни ногой и объяви меня убийцей, потребуй правосудия, но что будет со Скалой, если в ней начнут править полубезумные семена Эриуса? Может, ты думаешь, Корин сидит там, в Сирне, и готовится к твоей коронации? Мечтаешь, что он встретит тебя с распростертыми объятиями, если ты явишься к нему? Пора уже повзрослеть, Тамир, королева Скалы, и действительно стать королевой! Я уйду, как ты велишь, но я не позволю тебе вышвырнуть Аркониэля. Он благословлен Иллиором, как и ты. Но более того: он любит тебя и служит тебе с самого дня твоего рождения, и он остановил бы руку Лхел, если бы мог. Он должен оставаться рядом с тобой, чтобы исполнить волю Светоносного!

– И в чем же она состоит? – недовольным тоном спросила Тамир. – Я выжила. Вы сделали меня королевой. Что еще он должен сделать?

Айя сложила руки на груди, и напряжение в комнате слегка ослабело.

– Ты нуждаешься в нем, и тебе нужны те волшебники, которых мы с ним собрали для тебя. Сияющий дворец магов, о котором мы тебе рассказывали, не праздная мечта. Это было истинное видение и такая же важная часть будущей силы Скалы, как и ты. Думаешь, волшебники останутся с тобой, если ты изгонишь Аркониэля? Уверяю тебя: большинство из них тут же уйдет. Да, они собрались вместе ради тебя, но они по-прежнему свободные и ни к кому не привязаны, даже к тебе, и они не станут служить тебе, если решат, что ты встала на путь своего дяди. Только мы с Аркониэлем сумели убедить их пойти против собственной природы и создать Третью Ореску. Но это объединение куда более хрупкое, чем ты можешь представить, и судьба Аркониэля – лелеять и укреплять его. Я видела это сама, в тот самый день, когда мне было показано и твое будущее. Линии ваших жизней тесно переплетены.

Не говоря ни слова, Тамир переводила взгляд с Айи на Аркониэля, прижав к бокам крепко стиснутые кулаки. Наконец она кивнула:

– Он остается. Я признаю все, что ты сделала для этой страны, Айя, ты и тебе подобные. И лишь благодаря твоим заслугам я сохраню тебе жизнь. Но верь мне – если ты останешься здесь после восхода солнца, я велю казнить тебя. И ради страны нашей не думай, что это пустая угроза.

– Как пожелаешь. – Айя поклонилась и вышла из комнаты, даже не взглянув в сторону Аркониэля.

Ошеломленный, он с ужасом смотрел на Брата, а тот злобно ухмыльнулся и растаял.

– Тамир, прошу тебя, позови его, заставь вернуться! Он убьет ее!

– Я уже просила его не трогать ее, но больше я ничего не могу сделать. Это ваша с Лхел забота. – Она промокнула лицо рукавом платья, не глядя на Аркониэля. – Брат просил за тебя. И поэтому я позволю тебе остаться при моем дворе. Но прямо сейчас я… – Ее голос дрогнул. – Уходи!

Аркониэль ничем не мог ей помочь сейчас. Он торопливо поклонился и вышел за дверь. Лисичка и Никидес стояли на страже в коридоре и слышали достаточно, чтобы посмотреть на волшебника с большим подозрением.

– Где Ки? – спросил он.

– Во дворе, наверное, – ответил Лисичка. – Что там у вас произошло?

Аркониэль не стал задерживаться для объяснений. Комната Айи была пуста, а в своей он нашел только Витнира.

– Учитель?

– Ложись спать, мальчик, – сказал Аркониэль как можно спокойнее. – Я скоро вернусь.

Поспешно выйдя из гостиницы, Аркониэль увидел Ки возле стелы с надписью.

– Ты нужен Тамир.

К изумлению Аркониэля, Ки в ответ только пожал плечами.

– Думаю, меня она меньше всего хочет сейчас видеть.

Застонав от разочарования, Аркониэль схватил Ки за ворот и развернул лицом к гостинице.

– Ты ей нужен! Иди!

И, даже не оглянувшись, чтобы проверить, повиновался ли ему Ки, он побежал к конюшне.

«Не может все так кончиться! Не может, после всего, что она сделала!»

Айя была в конюшне, седлала свою лошадь.

– Подожди! – закричал Аркониэль, спотыкаясь о порог. – Это просто порыв. Она расстроена. Она не может хотеть твоего изгнания!

Айя хлопнула лошадь по боку и подтянула стремена.

– Разумеется, может, и она должна это сделать. Не потому, что неблагодарна, а потому, что она королева и обязана держать свое слово.

– Но…

– Я всегда знала, что этот день настанет, не знала только, когда и как все произойдет. Если честно, мне стало легче. Я уже привыкла к мысли, что, когда Тамир узнает всю правду, для меня это будет означать смерть. Но вместо того я наконец-то свободна! – Рукой, затянутой в перчатку, Айя коснулась щеки Аркониэля. – Ох, Аркониэль, ну что ты в самом деле? Слезы, в твои-то годы?

Он поспешно вытер глаза рукавом, но слезы продолжали катиться. Аркониэль схватил руку Айи, не в силах поверить в то, что они видятся в последний раз.

– Но это несправедливо, Айя! Как я буду жить без тебя?

– Ты прекрасно обходился без меня последние годы. Кроме того, это совершенно естественно. Ты больше не мой ученик, Аркониэль. Ты – сильный, могущественный волшебник, облеченный доверием Светоносного, с неиссякаемой фантазией. Ты слишком скромен, мой дорогой, и потому не осознаешь, что твое обучение давно завершилось. Ты соединил магию Лхел со своей собственной. Немногие осмелились бы на такое, но ты пошел еще дальше. Я горжусь тобой так, что этого не выразить словами. – Айя моргнула и отвернулась, чтобы поправить седло. – Что ж, новая Ореска и забота о нашей маленькой королеве не дадут тебе горевать обо мне. И помни, мы оба – хранители, а это нелегкий путь.

– Хранители?..

Аркониэль думал о таинственной чаше не больше, чем о любом другом предмете своего обычного багажа. Но когда Айя произнесла его официальный титул, по всему телу волшебника пробежал противный холодок и он вспомнил пророчество старой Ранаи, которое она передала ему перед смертью, – то был сон старого Хирадина: «И последним снова станет хранитель, чья доля будет куда горше, горька как желчь…» Аркониэль снова содрогнулся, понимая, что слова пророчества сбылись для Айи.

– Но как чаша связана с этим?

– Может, и никак, а может, все дело как раз в ней. То воля Иллиора – взвалить на тебя сразу обе ноши: и чашу, и королеву. В этом твое предназначение. И я никогда бы не оставила на тебя ни то ни другое, если бы не была уверена в том.

– Мы еще увидимся?

Айя похлопала его по руке.

– Меня всего лишь изгнали, дорогой, а не убили. Я пришлю весточку.

– Брат вышел сразу после тебя. Думаю, он погонится за тобой, – сказал Аркониэль, нервно всматриваясь в тени.

– Я с ним справлюсь. Я всегда с ним справлялась.

Чувствуя себя несчастным и одиноким, Аркониэль смотрел, как Айя вывела лошадь к специальному камню перед конюшней, как с камня забралась в седло.

– Твоя сумка! Подожди, я принесу. Ведь до рассвета еще есть время.

– Не надо, Аркониэль. Там нет ничего важного. – Она снова потянулась к его руке. – Обещай мне остаться с ней. Пока она лишь узнала правду, но теперь ей придется принять ее и жить с этой правдой. Помоги ей в этом, Аркониэль. Сейчас ни ты, ни она не поверите в это, но она действительно доверяет тебе. Ты, Фарин и Ки – самые близкие ей люди, ее семья. Люби ее, как любил всегда, и не держи на нее зла.

Еще несколько мгновений Аркониэль удерживал ее руку, чувствуя себя немного похожим на Витнира.

– Позволь мне хотя бы принести тебе плащ. Холодно ведь.

– Вот это правда. Только поспеши.

Аркониэль побежал в гостиницу, схватил старый дорожный плащ Айи с вешалки у двери. Его не было всего несколько минут, но когда он вернулся, площадь уже опустела. И никаких следов Айи, даже стука копыт ее лошади он не услышал. Он побежал по дороге, уводящей к Замочной Скважине, надеясь догнать волшебницу. Всю долину заливал яркий свет звезд, но дорога была пуста.

Аркониэль не сомневался в том, что Айя где-то неподалеку, но она всегда отлично умела становиться невидимой. Именно эту магию она применила в ту ночь, когда привела в старый замок колдунью Лхел, но она никогда не использовала свое искусство, чтобы спрятаться от Аркониэля.

– Удачи тебе! – крикнул он пустой дороге, стоя с ненужным уже плащом в руках. Его голос эхом отразился от перевала. – Я сделаю все, как ты сказала. Сделаю! И… спасибо тебе! – Голос Аркониэля предательски дрогнул, от выступивших слез расплылись звезды. – Я никогда тебя не забуду… – прошептал он.

Ответом ему было лишь далекое уханье совы, вылетевшей на охоту.

Не заботясь о том, что его могут увидеть, Аркониэль прижал к лицу оставленный плащ любимой наставницы и зарыдал.

Дата добавления: 2015-07-12