Что мне делать, Эдуард?

Хранить, как зеницу ока, нашу тайну, и... – Он понизил голос. – При первой опасности обрубать все концы!

Вы могли бы меня не просить, уважаемый Эдуард! – Гофф с преданностью посмотрел на наставника. – Мне терять нечего! – Он снял очки со своих близоруких глаз и тщательно стал протирать их салфеткой. – У меня есть только одно слабое звено! Это дочь Одрика Блэксонта – Мария! Моя названная дочь! – Француз перевел дыхание. – Мария – мужественный человек, она работает на ЦРУ, но... – Он еще раз заглянул в глаза Радзинского, – она – женщина!

Меж тем Джек Хэлван метался по бункеру, как тигр по клетке, каждые полминуты доставал огромные карманные часы, открывал их и матерился, матерился, матерился…

– Эта сучка не спешит в мои объятья!

Псих то рывком распахивал камерную дверь, то с грохотом хлопал ею.

И ходил, ходил, ходил по коридору, скрежеща зубами. Может быть, впервые за долгое время Хэлван столкнулся с таким неповиновением своему дикому нраву? И от кого? От изможденного полуживого старика? Нервы сдавали…

– Все, достали, гниды! – Джек в последний раз подскочил к проклятой двери и распахнул ее. – Ну, все, лягушатник, амба! – маньяк нагнулся к лежащему пленнику и что есть силы двинул кулаком по его бледному лицу. – Отквакался! Усекаешь, старая обезьяна? Никто не заявился вытащить тебя отсюда, даже твоя хваленая стерва! Да и хрен с тобой! – Джек распрямился и ударил немощного старика ногой в живот. То, что пленник не застонал, не попросил пощады, еще более распалило его!

Задолго до этого Хэлван решил не просто забить заключенного до смерти, а испробовать на нем "газ Джерси" – страшное химическое оружие, добытое безумным преступником Джеймсом Баллуком. Одно время Баллук (Джерси – прозвище) пытался отравить им Мракан. Но тогда на его пути встал благородный демон-защитник.

Несколько баллонов этого зверского газа находилось сейчас у Джека Хэлвана, который в последний раз достал секундомер и со злостью швырнул его об пол.

– Аллес! Прощайся с жизнью, лягушатник! Молись всем своим святым! Сейчас задохнешься, и не просто задохнешься, а вся кожа на жопе скукожится! Смотри, не перни напоследок! – хихикнул маньяк и плотно прикрыл дверь, а затем задраил ее на манер люка в подводной лодке!

Спустя минуту в камеру через вентиляционные отверстия начал просачиваться мутный, слегка напоминающий дым газ. Поначалу Патриса затошнило. Затем он начал задыхаться. И, в конце концов, вся кожа покрылась огромными красными волдырями, которые тут же стали лопаться.

Испытываемые бедным стариком адские муки маньяк наблюдал с экрана монитора.

– Разве это не очаровательно? Я всегда был истинным ценителем красоты! – Он открыл бутылку лимонада и опустошил за один присест. – Только настоящий эстет знает, шо красота присутствует во всем, шо дышит и даже не дышит! – Затем отшвырнул ее. – Даже в уродстве!

До Малой Сицилии они добирались чуть более получаса. За это время ферноковские спецы определили, что преступник звонил из закрытой продуктовой базы в районе банка Гарсетти. Фернок вытащил отмычки, вскрыл заржавленный замок на двери проходной.

– Свет бы нам сейчас не помешал, черт возьми!

Гю Кенн тут же открыл свой саквояжик и протянул лейтенанту компактный, но мощный фонарь. Справившись с входной дверью, они пошли по территории склада вдоль безжизненных бетонных корпусов.

– От Джека можно ожидать всего, чего угодно! – предупредила спутников Мария. – Я чувствую, он где-то здесь...

– Можно бы и без предупреждений! – вмешался бесцеремонный Фернок. – Кто не знает этого ублюдка...

Не сговариваясь, все трое достали оружие! Вдруг Гю Кенн заметил некий проблеск в темноте, исходивший из невысокого здания в дальнем углу базы.

– Похоже, там кто-то есть! Надо зайти с двух сторон! – Лейтенант взял руководство на себя. – Детектив, вы с Марией обойдите базу с левой стороны по пакгаузу, а я двину справа! И... – Он внимательно осмотрелся вокруг. – Держите мобильники на тревожной кнопке, а то, не ровен час, вас самих вызволять придется! А это, ох, какое хлопотное дело! Ну, все, разошлись...

Подсвечивая фонариком и держась за руки, детектив и Мария шли по черному чреву пакгауза. Фернок не проявлялся уже около пяти минут.

– Я редко встречал женщин подобной отваги! – неуклюже попытался сделать комплимент Гю Кенн. – Неужели вам не страшно?

– Страшно, но не за себя... – вздохнула девушка.

– Позвольте полюбопытствовать, милая мадемуазель, ради кого вы подвергаетесь столь серьезному риску?

Даже в такой ситуации Гю Кенн оставался истинным французом!

– Патрис – друг моего отца и, в конечном счете, мой второй отец... – чувствовалось, что тревога переполняет Марию. – Ему я обязана всем, что у меня есть.

– Как я вас понимаю! – Детектив остановился, достал носовой платок и протер очки, как будто с чистыми линзами здесь можно было что-то разглядеть. – В моей жизни тоже случилась трагедия. – Он все тер и тер стекла, уже не осознавая, зачем это делает. – Это произошло во Франции, я... – Гю Кенн не успел договорить, как яркий свет множества прожекторов залил помещение пакгауза!

– Во Франции, говоришь?! – истерический хохот Хэлвана внезапно взорвал тишину!

Детектив и Мария замерли, как вкопанные.

– Ох, уж мне эта Франция! – Джек хохотнул еще несколько раз. – Ну что, новоявленный Эркюль Пуаро, спелся с Машкой? Она ведь тоже оттуда! И вообще, все вы, лягушатники, такие настырные! – Голос Безумного звучал неестественно громко, видимо, маньяк подключился к внутренней связи. – Я же предупреждал тебя, сучка, никого с собой не приводить! – Железные нотки не позволяли усомниться в серьезности его намерений. – Значит, подохнут все!

Гю Кенн и Мария стояли, словно парализованные, и не могли понять, откуда исходит смех. Яркий свет направленных прожекторов окончательно дезориентировал их.

– Да не тряситесь вы, лягушатники, раньше времени! Ваши страхи – комедия – "Comedy Francis"! Над ними можно только посмеяться!

Неожиданно над пакгаузом повисла тишина. Детектив и девушка не пытались возражать маньяку.

– Эмм, что же ты отмалчиваешься, сестренка? Зациклилась на том, что кроме дружка твоего папашки, у тебя больше никого нет? – Джек снова вернулся к шутливому тону. – А вот и не так! У тебя есть я! Я-я-я-я-я!

Мария стояла, потупив голову, не реагируя на провокации Хэлвана.

– И все бы было хорошо, сучка, если б ты меня не предала, как сволочь последняя! Мы бы поворковали, и я б отпустил твоего Патриса! И даже не откусил бы его хрящеватый французский шнобель! – Псих несколько раз щелкнул зубами. – Но ты не выполнила своих обещаний, и поэтому мне придется испробовать на вкус твою миловидную сопелку! – Джек хмыкнул себе под нос. – Я так люблю полакомиться!

Тираду Хэлвана прервало появление Эсмонда Фернока.

– Да будет свет! – невозмутимо произнес лейтенант. – Все те же, плюс маньяк, хорошая компания!

– А, вот и ты, Эсми! Здорово, старый пес! – Джек отреагировал на приход полицейского совершенно обыденно, будто заранее знал об этом, да он и знал. – Ты и твои людишки всегда гонялись за мошной, как шлюхи за большим пенисом! – он громко высморкался. – Предавали закон! Веселый Джек прекрасно знает, с кем имеет дело!

Фернок внимательно смотрел в одну точку, куда-то на верхние антресоли пакгауза. В отличие от остальных смышленый коп сразу определил место, откуда вещал психопат. А Хэлван продолжал словесно испражняться.

– Я хорошо уяснил, кто ты на самом деле! Ты – жалкое создание, актеришка, до сих пор мстящий за свою сдохшую от наркоты сеструху! – Псих постепенно перешел на громкий шепот. – Я никогда не воспринимал всерьез угрозы от таких ничтожеств, как ты, неудавшийся злодей!

Казалось, Фернок не обращает внимания на слова Джека. Но только человек, хорошо знавший его, понял бы, как мучительно он ищет выход из создавшегося положения! Меж тем вошедший во вкус изувер продолжал вещать.

– И как ребенок, ожидающий рождественского подарка, ты пытаешься выглядеть очень значительным! Но это даже не смешно, Эсми! Это жалко! – Придурок нарочито всхлипнул. – Жалко маленького Эсми! – Он откашлялся и неожиданно высоким голосом пропел:

– Как-то раз на Рождество

Справил Эсми естество!

Метил в дырку туалета,

Оказалось, дырки нету! – еще раз откашлялся и продолжил:

– Как же, Эсми, твой конфуз?

Рядышком пердит француз!

Машка клацает зубами,

Тоже хочет, между нами!

А рождественский прожект

Переделал хитрый Джек!

Вместо дырки туалета

Он устроит конец света!

Джек долго ждал реакции на свой опус, но ее не последовало. Разве что Гю Кенн поморщился при упоминании французской национальности, а Фернок так и вовсе остался с каменным лицом.

– Ну, шо ты так на меня зыриш, лейтенантик? Хочешь замочить? Валяй! Я весь твой! – Хэлван вышел с поднятыми руками из-за огромных ящиков на левой верхней антресоли пакгауза…

Эсмонд моментально оценил ситуацию. Он схватил лежавший рядышком старый топорик и со всей силы метнул его в маньяка. Но Джек не был бы Джеком, если б не подстраховался: уже на подлете топор наткнулся на преграду, оказавшуюся сверхпрочным оргстеклом, невидимым издалека глазу. Топор жалобно соскользнул по стеклу и упал у ног Хэлвана.

Маньяк расхохотался.

– А ты думал, я позволю себя убить? Ну и дебил! Хотя не печалься, геноссе, сюрпризов впереди уйма! – Джек мило улыбался из-за своего прикрытия. – Все, что я хочу, – это просто оторваться! По-рождественски! Посмеяться от души над никчемными людишками! А вы мне, признаться, и на хрен не нужны! – Он скосил глаза на Марию и погрозил пальчиком. – Хочешь, сестренка, дам тебе подсказочку? Хочешь? Твой Патрисик, или то, что от него осталось, находится в камере в дальнем одноэтажном домике! – Джек потянулся и зевнул. – А мне больше с вами не о чем балакать! Аривидерчи!

С этими словами псих помахал им рукой и растворился среди огромных ящиков. Тут же в пакгаузе погас свет.

Фернок, Мария и Гю Кенн побежали по центральному проходу к противоположным дверям, подсвечивая себе фонариком. Они уже почти добежали. Но на выходе из здания путь преградил... Спаун!

– Мария, тебе не надо туда заходить! Это не для женских глаз…

– Что там, Джон? Он жив? – девушка была так потрясена, что даже не могла заплакать.

– Мне жаль, но мы опоздали...

– Я должна его видеть, должна!

Несмотря на все попытки удержать ее, Мария бросилась к одноэтажному зданию. Распахнув входную дверь, она сразу же почувствовала сильный запах, нет, скорее, смрад, исходивший, по-видимому, из комнаты за дерматиновой дверью… То, что Блэксонт увидела за ней, с трудом поддавалось описанию! Девушка бы, наверное, упала в обморок, если б не Спаун и его друзья.

На полу, скорчившись, лежало тело дядюшки Патриса. Вернее, не тело, а покрытые страшными гнилыми язвами останки. Кожи на них практически не осталось. Вместо лица “красовался” череп с ввалившимися глазными впадинами, раскрытым беззубым ртом и остовом носа. Все это выглядело настолько омерзительно, что даже Фернок отвел глаза в сторону. К стене был пришпилен лист картона, на котором черным маркером убийца оставил послание:

« Этим газом безумный мистер Джерси хотел отравить Мракан. Спаун спас город и сжег Джерси. Но на этот раз город ему не спасти!

Вы обречены на смерть, и увольте меня, если думаете, что я буду убивать людей с помощью газа. На этот раз все будет куда веселее»

Все четверо застыли в тягостном молчании. Или из-за жуткого вида Патриса, умерщвленного безумцем, или из-за зловещего послания на стене, но они почувствовали какой-то странный сковывающий ступор...

– И все это сотворил он! – Спаун первым нарушил молчание. – Безумный смех до сих пор стоит в ушах. И каждый финал его появления подобен катастрофе!

– Не преувеличиваете ли вы опасность, мистер Спаун? – попытался успокоить мстителя Гю Кенн.

– Нет, детектив. Механизм зла, выбранный им для всеобщего устрашения, кажется забавным только для него, для его больного мозга… Но я-то знаю, что может стоять за словами психа! – Всегда спокойный, Спаун на этот раз был чрезвычайно взволнован. – Через шесть часов куранты пробьют наступление Рождества! И вот тогда мы все узнаем, что задумал Безумный Джек! Через шесть часов...

– Что значит узнаем? – взорвался Фернок. – Я не желаю стоять в сторонке и ждать новостей! Я заставлю тебя шевелиться, Темнок! – Лейтенант быстро распалился. – Это ты виноват в том хаосе, что творится в Мракане! И если город не доживет до утра, каждая жертва будет на твоей совести!

Демон-защитник не спорил с Ферноком, прекрасно понимая, что он прав. Сколько раз жизнь Хэлвана была в его руках! Но всегда ложная гуманность, это, вскормленное с молоком матери, "непротивление злу насилием", мешало ему раз и навсегда освободить мир от злодея! А сегодня, может быть, уже и поздно…

– Господа, господа, давайте поспокойнее. И поконкретнее! – миролюбивый Гю Кенн был ко всему прочему еще и прагматиком…

С празднованием католического Рождества в Соединенных Штатах связана определенная корпоративная культура. Все большие и маленькие организации за неделю до кануна отмечают Рождество в коллективах. В этот день каждая мелкая деталь выглядит традиционно празднично!

Добропорядочные клерки – непременно в белых рубашках и галстуках с рождественской символикой. Дамы надевают свои лучшие деловые костюмы, украшенные в соответствии с достатком либо драгоценностями, либо бижутерией, символизирующей зиму…

В фешенебельных офисах принято приходить на корпоративы в смокингах и бальных платьях. Столы обычно заказываются фуршетные с большим выбором легких закусок и определенным количеством спиртных ингредиентов! Все это происходит, как правило, в конце рабочего дня. Присутствующие поздравляют друг друга и дарят небольшие сувениры. Американцы любят Рождество и все соответствующие приготовления, связанные с ним!

Дома на праздник украшают снаружи! Выставляют перед дверью светящиеся в ночи фигуры, изображающие зимние сценки с участием снеговиков, оленей, библейских героев и т. д. и т.п. Вечером и большие, и маленькие улицы освещаются огнями электрических гирлянд, развешанных на кустах и деревьях.

В Рождество в Штатах почти никто не работает! Редко можно найти даже открытую автозаправочную станцию…

Америка, без сомнения, является страной эмигрантов! И каждая этническая диаспора соблюдает свои национальные традиции, как в рождественских ритуалах, так и в приготовлении праздничных блюд! В канун Рождественской ночи каждая семья по обычаю собирается в родительском доме. Перед тем, как сесть за стол, читаются молитвы, прославляющие праздничный вечер, после чего переходят непосредственно к винным возлияниям и поеданию вкусностей.

Традиционными блюдами на рождественском столе американца считаются: индейка, гусь с яблоками, домашние соления, копченые колбасы и все разновидности домашних пирогов.

В Рождество дети, облаченные, как правило, в костюмы ангелочков, обходят дома, поют рождественские псалмы, славящие Бога и рождение его сына – Иисуса Христа! Детей полагается угощать сладостями прямо на пороге дома. Правда, в последнее время американцы полюбили путешествовать в рождественские каникулы, заранее планируя отдых.

Первая Рождественская елка на лужайке перед Белым Домом была установлена в тысяча восемьсот девяносто первом году. Американцы педантично помнят эту дату и до сих пор считают Национальную Елку в Вашингтоне одной из главных традиций США!

– Уа-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Утро двадцать пятого декабря является общепризнанной кульминацией праздничных гуляний. Ведь именно в это время строго по рождественскому обычаю можно открывать подарки. А потом приходит время праздничного обеда (тоже строго по регламенту), меню которого традиционно включает в себя жареную индейку.

Рождественские праздники постепенно перетекают в празднование Нового Года и длятся около двух недель. В конце первой декады января американцы начинают снимать украшения и заканчивают увеселительные попойки, переходя к привычному каждодневному труду. Рождество – светлый праздник. И его не испортить, даже если сильно постараться!

В последнее время в американском кинематографе рождественские праздники все чаще пытаются представить в мрачных тонах, сопоставляя их с такими сатанинскими образами, как Майкл Майерс из "Halloween 1978". Тут нельзя не вспомнить и про злобного снеговика Джека Фроста…

– Я – Безумный Джек! А Джек Фрост, хоть и мой тезка, но и в подметки мне не годится! И все его выкрутасы с убийствами подвыпивших проституток – фигня по сравнению с тем, что задумал я – Безумный Джек! – приговаривая себе под нос, Хэлван танцующей походкой подбежал к автозаправке на шоссе Линкольна и вытащил из заплечного мешка десятилитровую канистру.

Поставив ее к наливному агрегату, он открыл вентиль, сунул метровый фитилек и чиркнул зажигалкой. Не спеша, посвистывая и пританцовывая, псих отошел на другую сторону дороги, где и справил малую нужду. Менее чем через минуту взрыв страшной силы разнес автозаправочную станцию, а заодно и обвалил половину ближайшего строения!

Вскоре к пылающей заправке на полном ходу уже неслись пожарные машины, полицейские джипы и кареты скорой помощи, соревнуясь в мощности своих гудков! А по обочине навстречу им шел Джек, щурясь от фар и напевая:

– Тили-тили-тили-бом! Загорелся кошкин дом… – Маньяк выскочил почти на середину дороги и сделал глубокий реверанс. – Ну что вы так спешите? Это же всего лишь простенькая репетиция! То ли еще будет!

Рождество приближалось неумолимо. В последние два часа предпраздничная суета поутихла. Женщины уже приготовили рождественский ужин, дети долепили снеговиков, мужчины успели вдоволь запастись выпивкой.

Лишь в одном дворике на окраине Мракана два малыша играли в снежки. Видимо, непутевые родители закрутились в приготовлениях и совсем забыли о них…

Рядом с аккуратной калиткой остановилась машина. Водитель, открыв дверцу, несколько минут наблюдал за ребячьей игрой. От детского веселья ему стало скучно, и он несколько раз зевнул…

Вы, конечно же, угадали – это был Джек! Выждав немного, псих открыл калитку, подошел к детям и, ни слова не говоря, схватил за руку одного из мальчишек и потащил в машину. Оба малыша заверещали в один голос! Не обращая на это ни малейшего внимания, Джек закинул ребенка на заднее сиденье.

– Спокойно, несмышленыш, я тебе жизнь спасаю! А вот твой кореш может и не дожить до утра! Че он вопит в три голоса? Предков зовет? – Джек погладил мальчика по голове и тут же вручил ему подзатыльник. – Вот уже и предки выбежали! Обоссусь от смеха! Залезли бы в подпол, может быть, и уцелели бы! – Машина отъехала на сто метров. – Ну, гляди, шкет, какой фейерверк устроит дядя Джек! Сейчас будет море смеха! Главное, не упусти момент!

И ровно в это же мгновение все припаркованные рядом машины взлетели на воздух, порождая жуткий запах пепла.

– Ну, да это тоже маленькая репетиция. Скучно! Беги-ка ты на хрен!

В рождественскую ночь дежурили все полицейские участки города, задействованы были почти все копы. За несколько часов до полуночи в кабинет Фернока забежал молодой офицер – посыльный из Центрального департамента.

– С наступающим Рождеством вас, господин офицер! Вы по какому поводу ко мне?

– Лейтенант Никсон. До вас почему-то не дозвониться, и комиссар Хорренс срочно отправил меня сюда! – Посыльный действовал строго по инструкции. – Ровно два часа назад кто-то взорвал автозаправку на шоссе Линкольна!

– Ни фига себе! – Фернок даже присел на стол. – Это что-то смутно мне напоминает... – пробормотал он. – Люди пострадали? Детали!

– Нет, к счастью, никто не пострадал.

– Это уже лучше!

– Но я вам должен еще кое-что сказать… – Никсон откашлялся.

– Что?

– А полтора часа назад на окраине Мракана в Латинском квартале взлетели на воздух около десятка частных автомобилей. Жильцы ближайших домов до сих пор в шоке! – молодой офицер сильно волновался. – Нашелся и свидетель – маленький мальчик, который сообщил о странном типе, затащившим его в машину во время взрыва…

– Так-так, вот здесь поподробнее! – Фернок “принял стойку”.

– Так вот, мальчик рассказал, что этот тип веселился и прямо хохотал, когда рвануло…

– Твою мать!

Сразу после ухода нервного посыльного Фернок по телефону связался с комиссаром Хорренсом. Сбиваясь, он стал доказывать тому, что оба предрождественских взрыва – дело рук Хэлвана! Тот слушал его, не перебивая. Лейтенант не стал рассказывать шефу о стычке с Джеком на продбазе в Малой Сицилии и о страшной находке в бетонном бункере, но несколько раз повторил о возможном хаосе во время празднования.

– Господин комиссар, Хэлван не остановится ни перед чем, поверьте мне! В эту ночь стоит принять экстраординарные меры безопасности! Я повторяю, экстра… тьфу ты, ординарные!

– Спасибо, Эсмонд за предупреждение, но город готов! Я сейчас еду к мэру! Там мы на рабочем совещании обсудим ситуацию, и я снова вернусь в департамент. На всякий случай поздравляю вас с наступающим Рождеством!

Комиссар Хорренс вместе с Антонией Блацковицем поднялись на наблюдательную площадку на крыше мэрии. Градоначальник давно был знаком с комиссаром и, как никому другому, доверял этому спокойному чернокожему гиганту. Своей внешностью Хорренс напоминал, скорее, почтенного профессора одного из африканских университетов, чем человека, всю свою жизнь боровшегося с преступной средой… Блацковиц любил поговорить с ним, поделиться своими заботами и даже пропустить рюмочку-другую…

Добрые карие глаза главного полицейского Мракана излучали тепло, иногда он бывал любопытен, как ребенок. Хорренс мог дать совет в самую трудную минуту, а из таких трудных минут и состояла вся жизнь мистера Блацковица...

Мэр и сам в молодости работал в следствии, и на его счету числилось немало раскрытых преступлений. И уж он-то прекрасно знал, какая ответственность лежит сейчас на плечах Джеймса Хорренса.

Впрочем, забот у него самого было не меньше! Став главой гигантского мегаполиса, "славящегося" на все Штаты своими преступными кланами, Блацковиц повел активную борьбу с ними, постепенно очистив Мракан от наркодельцов, налетчиков, вымогателей и прочего сброда. И первым его помощником был, конечно же, комиссар...

– Господин мэр, мне только что доложили, что в городе произошел ряд неприятных инцидентов! – прилагательное “неприятных” являлось сильно преуменьшенным.

– Конкретней, Хорренс!

– В разных районах Мракана с разницей в два часа взорваны бензоколонка и большая группа автомашин! – Главный полицейский задумчиво посмотрел на сияющий в предпраздничном ликовании город. – И лейтенант Фернок предположил, что это дело рук некоего Джека Хэлвана! Вы еще не забыли про него?

Мэр ответил вопросом на вопрос:

– А как вы считаете, можно ли до конца доверять Ферноку? Его прошлое весьма мрачно.

– Лейтенант – неоднозначная фигура! Но он профессионал высочайшего класса! – Хорренс почему-то вытянулся по стойке смирно. – И он, я ручаюсь, делает все, чтобы оградить людей от опасности!

– Что-то я давно не замечал такой патетики. – Мэр окинул Хорренса скептическим взглядом. – Не слишком ли вы его расхваливаете?

– Ни в коей мере, господин мэр! У Фернока нюх, как у ищейки, и его предположения о новом появлении маньяка – единственное, что меня тревожит!

– Довольно, Джим! Давайте-ка спустимся в мой кабинет да выпьем по паре бокалов шампанского! У меня в запасе есть классный "Клико"! – Антония поежился. – А то с вашими подозрениями и Рождество пропустишь...

Дата добавления: 2015-07-12