Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Агент Dasein выходит на связь

Читайте также:
  1. АВТОМАТИКА, СВЯЗЬ И СИГНАЛИЗАЦИЯ
  2. АВТОМАТИКА, СВЯЗЬ И СИГНАЛИЗАЦИЯ В ОДНОКВАРТИРНЫХ И БЛОКИРОВАННЫХ ЖИЛЫХ ДОМАХ
  3. Агентский договор
  4. Агентский договор.
  5. Агентства социальной защиты детей
  6. АГЕНТЫ СПЕЦСЛУЖБЫ

«Dasein вступает в мир, отпадая от самого себя как настоящего в смысле чистой воз­можности, Dasein всегда заброшен в мир, по­пасть в который означает одновременно и пропасть, заброшенность в мир подразуме­вает растворение в совместности бытия, ко­торая реально конституируется болтовней (Gerede), любопытством и двусмысленнос­тью. Но быть вне собственного ощущаемого настоящего вовсе не значит собственно не быть — напротив, пребывание в несобствен­ном составляет положительную сторону су­ществования и даже нечто замечательное в мире».

Хайдеггер, один из самых проницательных философов XX столетия, словно бы воспро­изводит уже знакомый нам внутренний мо­нолог шпиона. Любопытно, что хотя текст «Бытия и времени» непосредственно повест­вует о многочисленных приключениях Dasein после его «заброшенности в мир», о собст­венно биографических данных агента нам известно немногое — прежде всего, две вещи: Dasein отвечает на вопрос «кто?» и пред­ставляет собой «подлинное-во-мне». Оста­ется лишь выстроить рабочую версию, дер­жась, по возможности, ближе к тексту.

Ощущение заброшенности в мир и «обре­ченности» обнаруживается первой вспыш­кой самосознания. Хайдеггер, в отличие от Гегеля, не приписывает эту коллизию «не­счастному сознанию» как некоему промежу­точному этапу образованности, справедливо полагая, что сознание вообще производно от несчастья и если и может быть другим (на­пример, счастливым), то лишь тогда, когда обладатель не пользуется им, довольствуясь советами чужих сознаний. Именно в брошен-ности находится колыбель самостоятельной мысли и самостоятельного бытия, и им тре­буется длительная конспирация, чтобы вы­жить — в противном случае неминуемо при­ведение к общему знаменателю. Точно так же требуется и надежное прикрытие (соответст­вующая «легенда») — иначе разоблачат — классифицируют, воспитают, т. е. заставят принести пользу — попросту говоря, вос­пользуются тобой.

Рассмотрим подробнее акт десантирова­ния в мир. Решение — судьбоносное для под­линности и аутентичности Dasein принимает­ся, когда штирлиц (матахари) практически сформированы и проявляются уже вторич­ные шпионологические признаки. Подрос­ток обнаруживает вдруг чужеродность ок­ружающей его вселенной как пространства лицемерия и лжи. Принять всерьез законы изолгавшихся обитателей этого худшего из лучших миров значило бы утратить себя. Dasein осознает (точнее, пред-чувствует и пред-понимает, как говорит Хайдеггер) смертельную опасность прямого отождеств­ления с царством болтовни и двусмысленно­сти, Идентификация с das Man, с «одним из них» со всей очевидностью ведет к измене чему-то самому важному — замыслу Бога обо мне... Но, как уже было сказано, засве­титься не менее опасно.

И вот в этой сверхкритической ситуации принимается единственно возможное реше­ние als ob: имитировать законы заставаемой раскладки бытия, не принимая их всерьез, сохраняя дистанцию свободы. Стать развед­чиком и диверсантом в этом пустотелом уни­версуме, оставаясь «себе на уме», т. е. обре­тая непроницаемость в себе и для себя, как и положено самосознанию. Так осуществля­ется заброска в мир, первая инициация к под­линности бытия, фиксируемая затем анали­тикой Dasein.

Теперь можно бестрепетно слушать на­путственные речи школьных директоров и прочих учителей жизни, зарабатывающих хлеб свой произнесением наставительных слов. Теперь, когда есть фига в кармане. Де­виз юного шпиона — конспирация и еще раз конспирация; пока главное — внедриться, сделать вид, сойти за своего... Трудно не раз­делить радости начинающего разведчика — его тонкую, филигранную игру принимают всерьез, даже не подозревая о двойном дне. Периодически в самосознании прослушива­ется отчет Штирлица: пусть думают, что я на самом деле играю в их игры, учу их знания -это пустяки. Сейчас важно пробиться на­верх — в ставку, в Генштаб, а уж там... и да­лее отчет Штирлица становится все более не­разборчивым, угасая в сладостной истоме. Уже на этом уровне проявляется дифферен­циация, отчет матахари звучит несколько иначе: «Раз всех этих лицемеров так интере­сует тело, я тоже буду играть на повышение. Пусть себе гоняются за фетишем, набавляя цену, — последнее слово все равно за мной. Меня им все равно не получить, зато я их как следует поимею... Пусть пока ублажают мою чувственность, реагируя на отвлекающий маневр (тоже мне, обладатели), — я же над ними и посмеюсь...»

В отличие от штирлица инстанция матаха­ри устроена сложнее и изначально ведет двойную игру. Связного с далекой родины, призывающего время от времени блудных агентов, она легко снабжает дезинформацией и с самого начала старается выпытать у штир­лица его пароль, пытается узнать явки и под­делать шифровки.

Но, конечно же, факт заброшенности в мир, как источник самодостоверности Dasein, не зависит от доминирующего резо­натора.

Сущностное одиночество агента не абсо­лютно: вопрос «кто?», поднимаемый в «Бы­тии и времени», можно переформулировать в интересующем нас аспекте. Кто составляет шифровки и передает директивы? Кто нахо­дит нужный экзистенциальный диапазон, ча­стоту (Ruf) оставленной родины и выходит на связь? Агент может быть законспириро­ван так глубоко, что никакие исповедники и психоаналитики, никакие детекторы лжи не выведут его на чистую воду. Одно для не­го невозможно — не откликнуться на зов то­го, кто знает пароль. Услышав пароль, око­павшийся штирлиц немедленно выдает отзыв (что-то вроде «слушаю и повинуюсь»), и с этого момента «сам себе шпион» становится чьим-то агентом влияния.

С заброшенностью Dasein (на данном эта­пе) дело обстоит прямо противоположным образом, чем с агентом в узком смысле сло­ва, засылаемым спецслужбами в тыл врага. Ведь Dasein приступает к внедрению и шпио­нажу, не собираясь ни на кого работать, по­этому задача резидента или его связного со­стоит в том, чтобы выбрать из бесконечного списка заброшенных тех, кто откликается на пароль. Задача имеет два решения:

1) создается некая «мудрость» произволь­ной формы и предъявляется всем и каждому методом проб и ошибок (по принципу «ищи­те и найдете; стучите, и отворят вам» — Матф. 7, 7). Поскольку, согласно Монтеню, «нет в мире такой глупости, которую хоть кто-нибудь не счел бы истиной», некоторое количество агентов влияния удается таким образом завербовать;

2) «пароль» подбирается индивидуально на основе предварительного изучения объекта.

Второй способ решения задачи, конечно, надежнее и, разумеется, дает больше попада­ний. Однако точная реконструкция форму­лы, текста пароля относится к разряду труднейшего — еще знаменитый агент по кличке Гамлет верно заметил, что «сей инст­румент посложнее флейты». Иммунная сис­тема сознания (внутренняя таможня и контр­разведка) обеспечивает многоступенчатую защиту внутреннего мира от чужеродных влияний.

Чаще всего ее удается ввести в заблуждение лишь на короткое время, и в этом состоянии очарованности, раскрытости миру Dasein начи­нает «работать на прием», подвергается пря­мому инструктированию — но затем страта спохватывается и обезвреживает проникшие влияния, происходит отторжение вживлен­ного передатчика, и сущностное одиночество шпиона восстанавливается.


Дата добавления: 2015-07-12; просмотров: 218 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Волейбол | Моги и маги | Основное Состояние | Сон мога | Как на ладони | Отгадка истории | Санкция | Появление шугов | Белый Танец | Исходы из заброшенности |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Парадокс шпиона| Забвение бытия

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.007 сек.)