Восприятиеи стресс

При стрессе можно зарегистрировать ухудшение целого ряда психических функций 1440, 465 и др.]. Вместе с тем при сохранности мотивацйонных факторов, побуждающих индивида к целенаправленной деятельности, часто имеет место значительное улучшение тех же функций, определяемых по показателям участия этих функций в деятельности индивида. Реализуется принцип усиления главного направления за счет ослабления второстепенных.

Например, исследование отдельных показателей зрения выявило ухудшение некоторых из них во время космических полетов [217, 277]. Вместе с тем космонавты отлично выполняют задания, связанные со зрительной нагрузкой [30 и др.]. Более того, известны многочисленные случаи наблюдения из космоса столь мелких наземных объектов, что это, казалось бы, противоречит данным о средних возможностях зрения. Оценивая эти случаи, во-первых, не следует забывать, что эти усредненные данные, подученные в целях профотбора, отражают скорее нижнюю границу его требований. Во-вторых, в Данном «космическом феномене» наглядно проявляется процесс «обучения видению», который постепенно реализуется в действие и при профессиональном обучении из-за этой постепенности иногда ускользает от исследователей зрения. В условиях космоса человек оказывается и как ребенок перед беспрецедентным фактом, и как обучающийся ремеслу, но обучающийся в кратчайшие сроки и оснащенный всем своим умением обучаться. Такой процесс «обучения видению» ояи-

Рис. 20. Сенсорно-перцептивные показатели при стрессе у испытуемого Ко-па

I — пороговая контрастная чувствительность (по яркости) цветового зрения к спектральным тонам 475 нм, 530 нм, 580 нм, 630 нм; 2 — острота зрения; 3 — максимальная аккомодация; i — максимальная конвергенция; 5 — пороговая чувствительность периферического зрения; 6 — продолжительность нистагма при «сильном» вестибулярном воздействии; 7 — при «слабом» вестибулярном воздействии; s — сенсорные иллюзии; 9 — показатели самочувствия

сан В. И. Севастьяновым. «В первые дни с космической высоты я различал мало объектов. Потом стал замечать суда в океане. Затем — суда у причалов. В середине полета обнаружил поезд, подходивший к мосту. Первое время возле дороги виднелись какие-то квадратики. Через несколько дней заметил, что это приусадебные участки. Вскоре стал различать, какие из них вспаханы, а какие нет. В конце полета уже видел постройки на этих участках... Начинаешь замечать крупные объекты: острова, моря, горные цепи. Потом поле зрения «сужается», становится больше знакомых объектов. После второй недели полета стоило взглянуть в иллюминатор, и я сразу узнавал, где летит корабль» [239, с. 30— 31].

Приведем еще пример (рис. 20). У испытуемого Ко-ва в ходе 15-суточного непрерывного стрессогенного вращения, как указывалось выше, развились болезненные проявления дистресса — кинетоз. Тем не менее у него сохранялась психологическая установка на необходимость преодоления проявлений дистресса и вместе с этим регистрировалась удовлетворительная работоспособность. Указанная двойственность проявлялась в направленности изменений показателей перцепции. Ухудшилась аккомодационная возможность зрения, снизилась способность к конвер-генции глазных яблок, при длительном папряжении возникали болезненные ощущения в области глазниц. Таким образом, имели место симптомы астенопии. Это усиливало неблагоприятные проявления дистресса: чувство тошноты, мышечную слабость, головную боль. Такие же явления были зарегистрированы нами у всех испытуемых в аналогичных экстремальных условиях. П то же время у Ко-ва, как и у других испытуемых, существенно воя-росла острота зрения, т. е. один из ведущих показателей зрительной работоспособности. Острота зрения связана с центральным колбочковым зрением, обеспечивающим цветовосприятие. В сия-зи в этим можно было предположить, что цветовосприятие у Ко-ва при дистрессе улучшилось. Пороговая чувствительность к коротковолновой (синей) части спектра действительно возросла. В то же время чувствительность к средне- и длинноволновым Д^ве" товым топам (зеленому, желтому, красному) снизилась. Надо полагать, увеличение остроты зрения (несмотря на симптомы астенопии) связано не с тотальпым повышением чувствительности кол-бочкового зрения, а с активизацией высших иптегративных УР"^В' ней зрительной системы.

Взаимодействие систем цветовосприятия — пример сложности взаимодействующих систем в структуре анализатора «одной* >¹⁰~ дальности. Стрессогенные факторы могут изменять сбалансированность этих систем, что проявляется в изменениях показате-

лей восприятия и регистрируемых инструментально, и воспринимаемых субъектом как субъективно заметные 'изменения внешней среды, а если их, по его мнению, «быть не может», то интерпретируемые им как сенсорные иллюзии. Большой серией экспериментов при кратковременном гравитоинер-ционном стрессе были установлены разнонаправленные изменения чувствительности зрения к синему и желтому насыщенным и спектральным тонам [114, 120]. Если ненасыщенные цветовые тона (близкие к порогу различения цвета) при изменении действия силы тяжести (возникновение ускорения 1,5 g или невесомости) казались еще менее насыщенными или бесцветными, то насыщенные тона при тех же воздействиях казались более насыщенными и яркими. При возникновении невесомости испытуемым казалось, что намного ярче других насыщенных

цветов становился желтый тон. При ускорении 1,5 g несколько более ярким и насыщенным казался синий цвет. Эксперименты проводились с окрашенными полями, колориметрированными с помощью «Атласа цветов» Е. Б. Рабкина.

Указанные качественные данные [114] были подтверждены результатами количественных измерений восприятия спектральных тонов 120. G помощью спектроанамалоскопа создавалось цветовое поле, одну половину которого создавал спектральный зеленый тон, другую — субъективно неотличимый от него зеленый тон, смешанный из желтого и синего спектральных тонов. Чтобы сохранять уравнение цветовых тонов, испытуемые были вынуждены в невесомости «добавлять» к смешанному тону синий Цвет, а при действии ускорения 1,5 g «добавлять» желтый цвет (рис 21).

Связь восприятия с вегетативными функциями организма может быть проиллюстрирована эффектом цветовых воздействий на

Рис. 21. Цветовая чувствительность

при кратковременном гравитопнер-

цяонном стрессе

Яркость (в %) желтого — 560 нм — и синего — 450 км — смешанных сиектраль-ных тонов, ирпразюшаемых к зеленому («салатпиому») — 540 нм — спектральному тону.

вегетативные симптомы стресса. Экспериментально установлено, что «цветовая нагрузка» с использованием коричневого, оранжевого н ряда других цветов, но больше всего желтого цвета заметно усиливает имеющуюся при кинетозе тошноту [122]. Быстрая установка неред испытуемым яркого желтого экрана могла при наличии тошноты вызвать рвоту; это воздействие часто вызывало у испытуемых (при наличии у них симптомов кккетоза) ощущение удара в живот. «Цветовая нагрузка» с использованием голу-j оого, фиолетового и главным образом синего цвета несколько снижала тошноту при кинетозе. Следует сказать, что в настоящее время известно много экспериментальных данных относительно влияния цветовых воздействий на вегетативную систему [283, 541].

В описанных выше исследованиях при стрессе максимально противоположные эффекты оказывали желтый и синий тона. О полярности субъективной оценки желтого и синего цветов говорил известный художник Кандинский. Функциональные механизмы, лежащие в основе этой полярности, следует обсуждать с учетом двойственности пашего зрения, т. е. учитывая наличие фотопнческого и скотопического зрения и то, что максимальна! чувствительность одного адресована к желтой, другого — к синей частям цветового спектра. Полярные эффекты желтого и синего цветов была подмечены в древности и отражены в представлениях о субстанциях «ян» и «ииь». Ц. Ле-Престр сообщает, что первоначально на Востоке «ян» было обозначением солнечного склона горы, «ииь» — теневого [457, с. 178]; в дальнейшем под этими понятиями стали понимать более широкие явления.

Принцип «усиления главпого направления» при стрессе (он был проиллюстрирован примерами того, как в экстремальных условиях «улучшаются» интегральные показатели восприятия) подчиняется закону Иеркса—Додсопа, т. е. при увеличении экстремальности стрессогенного фактора вслед за указанным «улучшением» наступает их «ухудшение». Проиллюстрируем это результатами определения при стрессе такого интегрального показателя зрения, как гетерофория (сбалансированная асимметрия глазодвигательных систем). Ее иногда называют показателем «скрытого косоглазия»; заметим, что последнее определение не вполне корректно.

При обследовании 270 спортсменов-горнолыжников (с квалификацией 2-й спортивный разряд и выше), которое проводилось на протяжении нескольких зимних сезонов в г. Славское и на спортивных базах в Баксапском ущелье Кавказа, нами было обнаружено, что у 96,4% из числа обследованных гетерофория не превышала 4 градусов. Обследование 540_ практически здоровых мо-

лодых людей, не занимающихся горнолыжным спортом, выявило v них разброс показателей гетерофории от 0 до 11 градусов с максимумом кривой распределения этого показателя в диапазоне 5—7 градусов. Последнее соответствует результатам обследований больших масс населения, проводившихся в различных странах.

Можно было предположить, что столь высокий уровень сбалансированности асимметрии глазодвигательных аппаратов горнолыжников обусловлен отбором и многолетней тренировкой при занятиях горнолыжным спортом, требующим максимально возможно сбалансированной симметрии в работе органов восприятия пространства и органов движения. Однако это предположение не подтвердилось. Обследование членов сборной команды СССР по горнолыжному спорту во время сезона спортивных соревнований показало, что у них (за исключением двух человек) показатель гетерофории, как правило, равен нулю и не превышает 3 градусов. Этот высокий показатель сбалансированности парных органов обнаруживался в различное время суток; он не зависел от спортивных нагрузок. Обследование тех же горнолыжников экстракласса во время летних спортивных сборов, проводимых без горнолыжных тренировок, показало, что кривая распределения показателей гетерофории у них не отличалась от кривой распределения этих показателей людей (спортсменов и неспортсменов), не занимающихся горнолыжным спортом. Ипаче говоря, только у отдельных горнолыжников, когда они не занимались спуском на лыжах с гор, сохранился высокий уровень сбалансированности глазодвигательных аппаратов; у большинства из них возникла гетерофория, видимо, свойственная им в то время, когда они не подвергались стрессовым нагрузкам па систему пространственной ориентации, требующим сбалансированности ее симметричных органов.

Возрастание такой сбалансированности, т. е. «улучшение» показателя гетерофории,— отражение начального возрастания стрессогонных требований к организму. Более значительная их экстремальность приводит к возрастанию гетерофории, т. е. к увеличению дисбаланса симметричных, содружественно работающих систем, к «ухудшению» их функциональных возможностей (в соответствии с законом Иеркса—Додсона [574]). При «средней» экстремальности стрессогенного фактора указанный показатель может оказаться у одних людей «улучшающимся»; у других — ^<(ухудшающимся». При выраженном нарастании проявлений дистресса (при различных интенсивных стрессорах) гетерофория у

обследованнах нами людей увеличивалась, ной *^)ИС' показаны изменения гетерофории при трехсуточ-относительной изоляции испытуемых, занятых операторской

Рис. 22. Гетерофория при длительном стрессе

I—VI — номера испытуемых. А — лабораторный эксперимент, Б — эксперимент на плавучем стенде, а — режим непрерывной деятельности с лишением сна, б — эксперимент с ночным сном. Т —- время в сутках.

деятельностью в лабораторных условиях и на плавучем стенде (в специально оборудованной парусной яхте). И в тех, и в других условиях проведены две серии экспериментов: с ночным сном при нормированном «рабочем дне» и с лишением сна при непрерывной деятельности. К указанному стресс-фактору в условиях плавания на яхте присоединялись стрессогенное действие укачивания (волнение от 2 до 6 баллов) и опасность автономного плавания вдали от берегов. В указанных условиях на вторые сутки у одних испытуемых показатели гетерофории «улучшались», у дрУ~ гих — «ухудшались». На третьи сутки они «ухудшались» у всех испытуемых, т. е. гетерофория увеличивалась; у двух из них ото увеличепие превышало уровень, обеспечивающий бинокулярное зрение. Эти двое испытуемых сообщали о времепами возникающем двоении ориентиров, предъявляемых им на экране дисплея (чего на самом деле не было).

Таким образом, уровень функциональной симметрии (асимметрии) парных органов следует рассматривать как эффект сба-

лаясированиости их асимметричности, а не как сравнение показа-тетей их асимметрии. Для этого следует использовать интегральные показатели совместной работы парных органов, а не изолированную регистрацию показателей функций этих органов. На примере исследований гетерофории при стрессовых нагрузках на системы цространственной ориентации организма человека видно что оптимальную эффективность в совместной работе царных органов следует ожидать при максимальной сбалансированности асимметрии парных органов. Можно предполагать, что наличие умеренной гетерофории не является неблагоприятным фактором, а служит как бы своего рода единицей отсчета при стереоскопическом бинокулярном восприятии пространства. В таком случае уменьшение гетерофории при указанных выше стрессогенных нагрузках, возможно, отражение уменьшения такой «единицы» измерения пространства. Указанное толкование «ценности» гетерофории не единственное и требует подтверждения.

Увеличение гетерофории может быть использовано как весьма чувствительный индикатор малозаметных проявлений дистресса или склонности к нему при экстремальных нагрузках на систему пространственной ориентации организма. Следует заметить, что указанные выше закономерности динамики гетерофории яри стрессе имеют место только при нормальном зрении, они иные при необходимости пользования оптикой, коррегирующей дефекты зрения.

В целостном акте восприятия одновременно участвуют анализаторы разных модальностей. Стрессовая нагрузка, казалось бы, на один из них сказывается на функциях других, на общем эффекте перцепции.

О сложности стрессовых преобразований перцептивных функций свидетельствует парадоксальность нистагменных реакций при кинетозе (регистрировались Галле Р. Р. и Гавриловой Л. Н.) (Рис. 20). Выло обнаружено, что «слабая» стимуляция, адресованная к вестибулярному анализатору '(за 10 секунд — 5 оборотов "а кресло Барапи), вызывала в первые трое суток медленного стрессогенного вращения нистагменпую реакцию, по продолжительности практически не отличающуюся от реакции, имевшейся до начала стрессогенного вращения. В этот же пориод дыстрес-

¹ «сильная» стимуляция (за 10 секунд — 20 оборотов) вызывала значительно меньшую нистагменпую реакцию, чем при нормальном состоянии испытуемого и при слабой стимуляции. Можно предположить, что эти парадоксальные вестибуло-моторные реакции — отголосок стрессогенных преобразований в перцептивно- °"щ™вной сфере, которые привели к возникновению у испытуеиого пространственных иллюзий при кинетозе в условиях

медленного вращения. У Ко-ва в данном эксперименте возникала два типа пространственных иллюзий. При движениях головой с закрытыми глазами в условиях длительного медленного враще-нйя у него возникало ощущение «вращения чего-то неосределев-ного внутри головы» (из отчета испытуемого Ко-ва). При открытых глазах движения головой вызывали у этого испытуемого кажущееся движение (сдвиг) визуального пространства. Во время этого «движения» все предметы, находящиеся в поле зрения, казались ему слегка затуманивающимися, в других случаях визуальная картина как бы смазывалась во время своего движения. При стрессогенных изменениях гравнтоинерционной среды нами были обнаружены индивидуальные различия людей в зависимости от особенностей пространственных иллюзий [123 и др.]. У одних лиц, склонных к пассивному эмоционально-двигательному реагированию на гравнтоииерционный стрессор, возникали при его действии интериоризированные пространственные иллюзии, т. е. «ощущение движения чего-то внутри себя». Эти люди были склонны к тотальным превентивно-защитным вегетативным реакциям. У других людей, отличавшихся склонностью при стрессе к активному эмоционально-двигательному реагированию и к локальным вегетативным реакциям, пространственные иллюзии были эксте-риоризированы, при гравитоинерционных воздействиях им казалось движущимся окружающее пространство.

Таким образом, при описанном стрессе имело место у одних людей сочетание интраскопических пространственных иллюзии (видение иллюзорного пространственного образа внутри себя) и экскреторно-эвакуаторных вегетативных реакций (рвота, потливость, слюнотечение и т. п.), т. е. выбрасывание «субстанций, находящихся внутри себя»; при этом снижалась двигательная активность субъекта, т. е. активность, адресованная вовне. Для других людей были характерны пространственные иллюзии, локализованные вне тела субъекта. Они сочетались с усилением двигательной активности субъекта. Для этих людой не были xsfi рактерны вегетативные энсиреторно-эвакуаторные реакции- МоЯн но полагать, у людей, вошедших в первую группу, вследствие «субъективной невозможности» сложившейся внешней ситуация возникал не осознаваемый ими концепт стрессора, локализованного во внутренней среде оргапизма. У лиц второй группы, напротив,— локализованного во внешней среде вследствие коннеп-туализации внешней ситуации как «субъективно возможной» Соответственно конструировалась стратегия «защиты» от стрессорч Здесь очевидна взаимосвязапность когнитивных и вегетативных адаптационных процессов.

Испытуемый Ко-в, участвуя в первых для него эксперим*

тах с длительным стрессогснным вращеппем, отлпчался возникновением исключительно интсриоризированных пространственных иллюзий и выраженными тотальными вегетативными реакциями. В дальнейшем в подобных экспериментах у него было отмечено уменьшение вегетативных проявлений кинетоза и сниэке-ние яркости интериоризированных пространственных иллюзий. Наряду с этим стали возникать усиливающиеся от эксперимента к эксперименту экстериоризированные пространственные иллюзии. Это свидетельствует о возможности перехода одних проявлений стресса в другие по мере многократного адаптирования к стрессору.

Инженерно-психологические исследования когнитивного суб-Ёиндрома стресса. Некоторые результаты анализа операторской деятельности испытуемого Ко-ва в ходе эксперимента с 15-суточ-пым стрессогснным. вращением показаны на рис. 23. Исследование оперативной памяти обнаружило, что паряду с увеличением энграм, которые испытуемый вспомнил правильно, увеличилось количество ошибочных припоминаний (для запоминания предъявлялись цифровые ряды). Нами сообщалось, что увеличение ошибок памяти характерно для тяжелых форм дистресса {121, 1311. Ошибки происходят по типу контаминации, что свидетельствует о расширении круга ассоциаций, привлекаемых при актуализации энграм, а также о снижении критичности выбора и идентификации нужной опграммы. Увеличение числа припоминаний (верных и ошибочных) свидетельствует о расширении при стрессе, условно говоря, круга поисков «выхода» из стрессогенной ситуации, что имеет адаптационное значение. В данном случае отрица-Шяьной стороной такого расширения явилось снижение контролируемости результатов этих «поисков». Сходные изменения памяти обнаружил) И. М. Фейгенберг при некоторых фурмах шизофрении [269, 270]. Это свидетельствует, вероятно, о том, что сход-вые адаптационные мнестические механизмы активируются как при предклиннческих проявлениях дистресса, так и при клинической психопатологии, в возникновении которой «стресс жизни» может играть немалую роль 1485, 522 и др.].

Исследования операторской деятельности показали, что в ее структуре могут одновременно находить отражение как элементы стрессовой активизации поведения, так и проявления стрессового пассивного реагирования. В первые трое суток стрессогепного вращения, т. е. в период тяжелых дистрессовых ухудшений самочувствия, у испытуемого Ко-ва уменьшились латентные периоды движений при ответах на сигналы средней и малой сложности. ото говорит об активизации относительно простых актов деятельности в этом состоянии. Относительно большее укорочение ла-

2(9

тентных периодов возникло при дистрессе в ответах на сигналы средней сложности. Дапиый факт подтверждает сделанные нами дополнения к закопу И еркса-Д одеона [1331. При возрастании экстремальности стрессора первоначально качество деятельности возрастает пропорционально ее сложности. Далее качество деятельности средней сложности может стать более высоким, чем качество простой деятельности (рис. 3). При значительном возрастании экстремальности стресс-факторов ухудшается качество всех видов деятельности: первоначально сложной, затем средней и, наконец, простой деятельности.

На рис. 23 видно, что время движений при простой сенсо-мо-торной реакции практически не менялось при дистрессе у испы-TyeiVioro Ко-ва, тогда как время двигательного компонента ответа на относительно более сложный, цифровой сигнал в первые трое суток стрессогенного вращения возрастало. Учитывая факт сокращения латентных периодов обоих видов реакций, можно предположить, что стресс но-разному сказался на «пусковых» и моторных механизмах ответа на оперативный сигнал. Возможно, в структуре «запуска» движения проявлялась стрессовая активизация поведения, а в структуре движения — стрессовая пассивность реагирования. Можно предположить, что активизация запуска движений испытуемого Ко-ва «вытеснила» процедуру принятия (уточнения) решений из латентного периода в период совершения ответного действия.

Особенности стрессовой перестройки нерцептивно-колштив-ных процессов нашли отражение в изменениях показателей отно сительно сложной операторской деятельности. При нормальном функциональном состоянии испытуемых время ответа на сигнал к действию, следующий после отмененного действия (при наличии двух сигналов: к действию и запрещающего действие), было меньше, чем время ответа па сигнал к действию в ряду других таких сигналов («условный тормоз»). При дистрессе время ответа на сигнал при действии «условпого тормоза» становилось большим, чем время ответа без «условного тормоза». Такое влияние «условного тормоза» сохранялось на период, пока функциональное состояние испытуемого Ко-ва оставалось ухудшенным и пока у него были симптомы стрессовой пассивности поведения. Указанный факт можно интерпретировать как результат застойности, инертности тормозных тенденций при стрессовой пассивности поведения либо как возрастание значимости тормозных установок при пассивной форме реагирования на стрессор и т. д.

Перестройка задания оператору (без изменения характера и сложности задания) в исходных условиях при нормальном состоянии испытуемого Ко-ва, так же как и «условный тормоз», сок-

Рис. 23. Показатели операторской деятельности испытуемого Ко-ва при стрессе

J — кратковременная память; г — латентный период отпета на цифровой сигнал; 3 — время движения при ответе на цифровой сигнал; 4 — время движения при ответе на световой сигнал; •5 — латентный период ответа на световой сигнал; 7 — измене-

ние времени операции после реакции на «запрещающий» сигнал; S — после перестройки стереотипа задачи; 9 — показатели самочувствия, пз — число энграм; по — число ошибок

-=5*

ращала время выполнения задания по сравнению со временен многократно выполнявшегося одинакового задания. Иными словами, «новизна» активизирует деятельность, протекающую на фоне монотонна. В начале развития дистресса, когда мобилизованы «поверхностные» адаптационные резервы и начата мобилизация «глубоких», «новизна» оперативного задания еще более активизирует выполнение этого задания. Следует сказать, что эта активизация происходит, когда поведение испытуемого пассивно по сравнению с исходным (нормальным) поведением (увеличено время движения на цифровой сигпал, имеется тормозящее действие «условного тормоза» и др.). Вероятно, в начальной стадии развития дистресса фактор новизны сохраняет и даже усиливает свое активизирующее, «пробуждающее» свойство. В ходе развития дистресса, на четвертые сутки вращения, фактор новизны задания оказывает тормозной эффект вместо «пробуждающего». Этот феномен можно интерпретировать как возникающее на стадии предельной мобилизации всех адаптационных резервов затруднение перестройки стереотипа деятельности, иными словами, как эффект переучивания, затрудняющий деятельность. Дополнительное требование к предельно мобилизованным адаптационным резервам «срывает» установившийся режим их расходования.

Изменения показателей операторской деятельности при стрессе в условиях вращения имели индивидуальные различия. Но общие тенденции изменений были сходны с теми, которые мы показали на примере Ко-ва.

В ходе развития стресса, к десятым суткам вращения, рассмотренные выше показатели операторской деятельности в значительной мере нормализовались. Их изменения непосредственно перед окончанием стрессогенного вращения обусловлены психологическим напряжением так называемого «конечного порыва» [191], «феноменом окончания рейса» [248, 249, 256 и др.]. Изменения рассмотренных выше показателей после прекращения вращения связаны с реадаптацией испытуемого Ко-ва в стабильной (без стрессогенного вращения) пространственной среде.

Изложенные выше сведения о проявлениях когнитивного субсиндрома стресса позволяют высказывать некоторые соображения о подготовке операторов к работе в экстремальных условиях и об «управлении» их состоянием и активностью их деятельности в таких условиях. Следует развивать умение человека-оператора использовать при необходимости в экстремальных ситуациях как активную, так и пассивно-выжидательную тактику операторской деятельности. При конструировании тренажеров следуй «редуцировать» воспроизведение тех моделирующих среду и технические средства элементов, знание которых и пользование ко-

1ГЛТШ1

торыми является обыденным для человека-оператора. Напротив, в тренажере должно быть воспроизведено во всем многообразии и полноте все новое, неожиданное и трудноусвояемое, с чем человек-оператор может встретиться при профессиональной деятельности. Особое внимание следует уделять формированию у оператора навыков и умения управлять своими эмоциональными реакциями при стрессогенпых ситуациях, купируя неблагоприятные проявления эмоций и используя их для оптимизации своей деятельности. Групповые тренажеры и реальные системы «операторская группа—машина» должны способствовать но только оптимальной актуализации профессиональных качеств человека, но и его способности в экстремальных условиях выполнять ту или иную социальную роль. Для оперативного влияния на состояние и деловую активность оператора (группы операторов) при стрессе должпа использоваться подача информации, формирующей у оператора (у операторов) представление о «субъективной возможности» или о «субъективной невозможности» экстремальной ситуации, тем способствуя проявлениям нужной стрессовой активности или стрессовой паесивиосга.

4.2

Дата добавления: 2015-07-11