Активность или пассивность?

Еще Гиппократ отмечал, что при душевном возбуждении и расстройстве одни люди склонны к маниакальному, другие — к депрессивному поведению. Дифференциация индивидуальных различий подобного рода соответствует широко распространенной па Востоке концепции о двух началах - «ян» и «инь». Первое реализуется в активности поведения, силе характера, а при своей чрезмерности — в ярости, безудержности; второе реализуется в нежности, пассивности, а при чрезмерпости своих проявлений — в депрсссивности 19, 244, 457, 516]. Подобное дихотомическое разделение индивидуальных различий поведения, в частности при стрессе, можно найти у многих авторов — древних и современных.

Активность, пассивность поведепия при стрессе предопределяются сочетанием внутренних и внешних факторов. К первым относится врожденная предрасположенность человека к активному или пассивному поведению в критических ситуациях, а также имеющийся опыт столкновения с такими ситуациями. Опыт активного «овладения» ими повышает вероятность активного реагирования, прецеденты пассивного реагирования делают более вероятным пассивное поведение в сходных ситуациях. Надежность прогноза деятельности человека в критических условиях возрастает с приближением моделируемого уровня экстремальности ситуации к натурному ее уровню. Поэтому все чаще используется воспроизведение тренировочно-тестирующих аварийных ситуаций в процессе реальной деятельности человека-оператора 1213 и ДР-1- Вероятность возникновения в экстремальных ситуациях активного либо пассивного поведения не коррелирует с показателями типов высшей нервной деятельности или личностными пока-

вателями, определяемыми в неэкстремальных условиях или при моделировании этих условий в лабораторном эксперименте [194 231].

Внешним фактором, определяющим активность адаптивного поведения субъекта, являются экстремальность воздействия на него внешней среды, отраженная в перцептивно-когнитивных системах субъекта. Не следует забывать, что восприятие и анализ сигнальной сущности внешних воздействий зависят от субъективных (как осознаваемых, так и не осознаваемых субъектом) психологических установок.

Из чего складывается экстремальность стрессора, т. е. каковы стрессообразующие факторы? Различные авторы обращали внимание на разные характеристики стрессоров [108, 241, 242, 253, 281]. При анализе стрессоров для правильного прогнозирования спектра их действий надо учитывать совокупность характеризующих их специфических и неспедифических факторов. Основные факторы, от которых зависит экстремальность стрессоров, следующие: 1) субъективная оценка опасности стрессора для целостности субъекта (физической целостности, целостности социального статуса, «целостности исполнения его желаний» и т. п.); 2) субъективная чувствительность к стрессору, т. е. степень субъективной определенности, значимости стрессора для субъекта; 3) степень неожиданности стрессора. Неожиданной для субъекта может оказаться сила действия стрессора и чувствительность к нему субъекта; 4) близость действия стрессора к крайним точкам субъективной шкалы «приятно — неприятно». 5) Продолжительность действия стрессора ори сохраняющейся его субъективной значимости (чувствительности субъекта к нему). Экстремальность обусловлена неопределенностью продолжительности сроков действия стрессора либо неожиданным его продлением.

Зависимость степени активизации эмоционально-двигательного реагирования человека от субъективной структуры средЫ-т. е. от ее субъективной вероятности, определенности, «вогмоЯ ности» и т. п., позволяет «управлять» активностью его действии при стрессе, оптимизируя его деятельность путем моделирования тех или иных элементов среды [31, 277 и др.].

Чем более субъективно значимо событие (например, за счет осознапия его опасности) и чем более определенным оно является для субъекта (например, за счет интенсивности воздействия), тем больше вклад этого воздействия в актуализацию программы активного поведения. Возможны ситуации, когда воздействие (сиг-пал) достаточно интенсивно, но на основе его субъектом не могут прогнозироваться (осознанно или неосознанно) какие-либо возможные события, поскольку сложившаяся ситуация оказывает-

ся невозможной (невероятной) с позиции фило- и онтогенетического опыта субъекта. В этом случае у него нет адекватных этому событию «программ» поведения. При этом активность поведения, имевшаяся до начала действия стрессора, снижается, т. е. поведение актуализируется в виде пассивного пережидания «невозможной» ситуация. Могут возникать либо пассивная расслабленность, либо пассивная напряженность. Они длятся до тех пор, пока такая ситуация закончится либо накопится информация относительно действующего фактора, позволяющая перейти к активному реагированию на этот фактор. Пассивное реагирование может длиться вплоть до гибели организма. Как указывалось выше, с возрастанием интенсивности действия стрессора проявления стресса первоначально возрастают, затем начинают снижаться (см. рис. 3). График этого изменения напоминает перевернутую букву «у» (закон Йеркса—Додеона). Задают вопрос — каков процент людей, склонных к активным, н людей, склонных к пассивным реакциям при стрессе. Этот вопрос не правомерен, так как проявление той или иной формы адаптационной эмоционально-двигательной активности определяется совокупным сочетанием индивидуальной предрасположенности субъекта к активному либо к пассивному реагированию (действию) и реализующей эту предрасположенность экстремальностью стрессора, которая опять же субъективно осознанно или бессознательно оценивается реагирующим на нее индивидом. Оказываются слитыми воедипо внутренний человеческий фактор с компонентами врожденного и приобретенного, осозпаваемого и неосознаваемого, индивидуального и коллективного и внешний фактор, реальный, хотя и субъективно воспринимаемый,— экстремальность среды. На рис. 9 представлено изменение распределения числа испытуемых активно, пассивно и «исходно» (на исходном уровне) реагирующих при увеличении экстремальности стрессора. Использовались увеличение интенсивности акустического воздействия (по данным исследований, проведенных совместно с Ю. М. Забродиным), скорости либо продолжительности вращения испытуемых (по данным исследований, проведенных совместно с Р. Р. Галле и др. [129, 130]). Сначала с ростом экстремальности растет процент людей, активно реагирующих на стрессор; меньше возрастает процент людей с пассивным реагированием. В диапазоне больших величин экстремальности возрастает процент людей, реагирующих пассивно, за счет уменьшения процента лиц, активно реагирующих, и за счет дальнейшего уменьшения процепта людей, сохраняющих исходный уровень реагирования. Полученный график может быть использован как эталонный для сравнительной оценки величины стрессогенного эффекта различных стрессоров, несопоставимых

V.

Рнс. 9. Эталонный график для опрв, деления «обобщенной» субъектнппой экстремальности разных стрессоров для одной большой группы («попу, ляции») людей пли одного стрессора для разных больших групп («попу.

лядий») людей Р — число людей в составе большой группы «популяции» (в %); ИР — «исходно реагирующие», ЛР — активно реагирую, щие, ПР — пассивно реагирующие при разных уровнях субъективной экстремальности (Э). 1 — эмоционально-двигательная, г — социально-психологическая активность

каким-либо другим способом. Пример определения с помощью такого «эталона» субъективной экстремальности гравитационного стрессора (невесомости) для двух групп людей — с профессиональным летным опытом и без него — приведен ниже (см. с. 87).

Следует заметить, что эмоционально-двигательная поведенческая пассивность, охватывающая практически всю популяцию, при увеличении экстремальности стрессора за счет его продолжающегося длительного действия может сменяться активизацией поведения части популяции. Члепы популяции могут осозпавать или не осознавать мотивы ее. Такая активизация поведения при длительном стрессе может быть двух типов. Во-первых, за счет усиления волевых импульсов — это как бы спонтанные порывы к тем или иным действиям по типу: «хочу — через не могу», либо результат осознанных волевых усилий: «надо — через пе могу». Во-вторых, за счет внутренних побуждений к общению, которые могут усиливаться при длительном стрессе, будучи предпосылкой для активизации социально-психологической активности "субъекта.

Какое, активное или пассивное, реагирование более целесообразно в экстремальной ситуации? Достаточно сильное неблагоприятное воздействие невозможно долго выдерживать — наступит истощение адаптационных резервов. Если такое воздействие весьма продолжительно, его не переждешь. Более рационально активными действиями устранить экстремальный фактор за короткий срок. Если для этого нет эффективного способа, остается пережидать в надежде, что хватит сил (глубоких адаптационных резервов) перетерпеть, пока неблагоприятный фактор либо сам исчезнет, либо станет ясно, как активно устранить* его (пока накопится информация, достаточная для принятия решения о способе активпого удаления стрессора). Итак, при сильных стрессо-

pax более целесообразно активное защитное реагирование (действие, поведение, деятельность). Пассивная тактика более целесообразна в ситуации, экстремальность которой£создается длительностью стрессора, а не силой огодействия. Многочисленные данные свидетельствуют о том, что в одних и тех же экстремальных условиях у одних людей актуализируется активная, у других пассивная защита против стрессора. В рамках популяции дихотомическую полярпость индивидуальных различий активности поведения (активность— пассивность) можно рассматривать как защитный, полезный фактор, противостоящий неконтролируемым внешним опасностям и способствующий сохранению генофонда.

Что можно сказать о ценности активности и пассивности при стрессе для отдельного индивида? Критерий пользы — успешность предотвращения, устранения неблагоприятного для индивида фактора и эффективность овладения благоприятным. Неопределенность будущего делает в перспективе полезными в текущий момент оба адаптационно-защитных состояния. В настоящем полезна ширина фронта защиты. Будущее покажет субъекту, на каком участке этого фронта действительно полезна активность. Однако к рамках «момента времени» индивида (П. Бэр) для него более целесообразно активное реагирование. Построенное на концепте определенности, как бы понятпости текущей ситуации, оно направлено на овладение этой ситуацией и является для субъекта источником благоприятных сигналов о его потеициальпой успешности в овладении стрессором. Пассивное реагирование на стрессор не создает такой обратной информации к субъекту. Более того, оно всегда протекает на фоне негативных эмоций, т. е. на фоне «сигналов к себе» о неблагополучии, побуждающих субъекта к поискам неизвестного выхода из стрессогенной ситуации (по принципу «кнута»). Негативная эмоция, неблагоприятная в рамках «момента времени», целесообразна как «сигнал к себе», как напоминание о нежелательности по какой-то причине текущей ситуации и о неотложной необходимости выхода из этой ситуации и смены имеющегося состояния.

Неблагоприятными для субъекта могут стать и чрезмерно активная, и чрезмерно пассивная эмоционально-поведенческие стрессовые реакции, не способствующие или даже мешающие удалению стрессора. Ведущий принцип купирования гиперактивного и гиперпассивного поведения при стрессе — изменение вероятностной характеристики среды. При стрессовой гиперпассивности надо сделать, чтобы субъекту как бы «стало все ясно», т. е. чтобы исчез концепт невозможности, безысходности текущей ситуации и собственной беспомощности. При стрессовой гиперактивности возможны два корригирующих приема: 1) исправить, изменить

кажущуюся верной ложную понятность ситуации, создав концепт стрессогешюй ситуации, генерирующий эффективную адаптационно-защитную активность; 2) сделать ситуацию абсолютно «непонятной», «невозможной» для субъекта, тем ввести его в пассивное состояние.

Феномен «активной гуманизации»

Важную роль в направленности и интенсивности развития стресса играет представление субъекта о возможности своего влияния на экстремальный фактор, о том, может ли он участвовать в управлении стрессогенпым воздействием [92, 394 и др.]. Советской инженерной психологией провозглашена концепция антропоцентризма как основное методологическое положение при разработке систем «человек—машина» [183, 184 и др.]. Отвергнут подход к человеку-оператору как к придатку машины, который должен подстраиваться к ее технологии. Системы «человек—машина», функционирующие с учетом приоритета человека, оказываются в конечном итоге надежнее и эффективнее, чем без учета \ этого принципа. «Активный оператор» испытывает меньший стресс по сравнению с пассивным наблюдателем. Люди, находящиеся в условиях скученности, но верящие, что они в любой момент могут покинуть помещение, испытывают меньший стресс, чем те, кто не имеет права его покинуть [350].

Проблема «активного оператора» более сложна, чем это кажется на первый взгляд. Проиллюстрируем это положение следующим примером. Б экспериментах. Гласса и Сингера [394] при взрывном акустическом стрессоре, когда оп был неожиданный и неуправляемый, не было никаких ухудшений в деятельности у человека-оператора, на которого этот стрессор действовал при решении простых задач вопреки тому, что можно было ожидать. При решении сложной, более того, неразрешимой задачи (прослеживание невозможных фигур) переносимость шума и продуктивность во время его действия оказывались меньшими [394].

По нашему мнению, при решении простой задачи у субъекта потенцировалось представление о своих «резервах» в разрешении проблемной ситуации, т. е. создавалась психологическая установка на возможность активного стрессового реагирования. При этом шумовой стрессор, хотя субъект не мог им управлять, не лишал субъекта концепта собственной активности. Во второй серии неразрешимость предъявлявшихся субъекту задач (как всякая ^не" разрешимая, непонятная экстремальная ситуация) вовлекла е^г0 в пассивное стрессовое состояние, которое усугублялось вме^сте с его неблагоприятными проявлениями неожиданным и нсупР^аВ"

ляемым взрывным шумом. Происходила «суммация» концептов безвыходности при решении задач и беспомощности перед стрессором. Совместное действие этих факторов, провоцирующих пассивное стрессовое реагирование, оказывало отчетливое отрицательное влияние на эффективность работы.

Принцип «активного оператора» может быть реализован не только в ситуации, когда человек может управлять действующими на него факторами или орудием защиты, орудием преодоления этих факторов [92], не только, когда чувство или осознание своих потенциальных возможностей сохраняет у субъекта статус «активного овладевателя» средой [394]. Субъект может быть «активным восвривимателем самого себя», даже если ему приходится воспринимать тяжелейшее самочувствие, боль, крайний дискомфорт, свою беспомощность и др. Эти факторы, как правило, являются «генераторами» пассивного стрессового поведения, проявляющегося в видо разных форм «ухода» из-под стрессорного давления. Как известно, крайними формами этого «ухода» являются уход в беспамятство, обморочное состояние, в дереализацию, психотические состояния. «Активными воспринимателями» своего состояния оказывались во время наших исследований кинетоза [123, 130 и др.] те испытуемые, которые по роду своей деятельности были крайне заинтересованы в открытиях новых проявлений, новых механизмов этого дистрессового состояния [123, 130 и др.]. Даже при, казалось бы, крайнем ухудшении их самочувствия (многократная рвота, сильная головная боль, чувство разбитости и слабости во всем теле и т. п.) они сохраняли чувство активного исследовательского интереса ко всем новым формам ухудшения собственного состояния. Эта форма психической активности способствовала сохранению положительного психологического климата в группе таких испытателей, их сплоченности, самоотверженности и т. п. Оказалось, что участники таких многосуточиых экспериментов, как правило, долгое время после их окончания сохраняют взаимное дружеское отношение («друг познается в беде»). В воспоминаниях дистрессового собственного состояния у таких испытуемых абсолютно преобладала эмоционально положительная окраска.

Все три указанных феномена активного отношения к факторам среды (внешней и внутренней) можно рассматривать как разные грани метафеномена «активной гуманизации» человека (коллектива, социума).

Известно много подтверждений того, что реализация человеком его потенциальной активности (биологической, психологической и т. д.) оптимизирует его жизнедеятельность, увеличивает его жизнеспособность. Особое значение имеет активное проявле-

ние гражданственности человека, его высоких нравственных устремлений. «Ничто так не возвышает личность, как активная жизненная позиция, сознательное отношение к общественному долгу, когда единство слова и дела становятся повседневной нормой поведения. Выработать такую позицию — задача нравственного воспитания» [7, с. 77].

2.2

Дата добавления: 2015-07-11