Глава шестая. Клад Пугачева

Купив на всякий случай в своем «Скарамангии» амбарный замок, мэр отправился в детский Дом культуры. Когда он переходил через центральную площадь...

Стоп. Тут надо сделать уточнение. Центральная площадь только официально называлась площадью, а на самом деле была центральной городской лужей. Лужа эта, имевшая неровно круглый вид, разлилась в Москве в незапамятные времена. Может быть, даже сам город возник и разросся вокруг своей лужи. На одном берегу ее стояла каланча, напротив нее – Дом культуры, слева – мэрия, справа – «Скарамангий», рядом с которым недавно возник и «Занзибар». А в центре – лужа. Вот так. Возвращаемся к изложению событий.

Когда мэр пересекал центральную лужу, на каланче зазвонили колокола курантов, и начался кукольный противопожарный спектакль. А потом с неба полетели какие-то белые хлопья. Некоторые планировали в лужу, но большая часть попадала в руки детей, которые с визгом бежали за необычными атмосферными осадками, хватали их прямо на лету и запихивали в рот. Мэр двумя пальцами снял со своего плеча белый комочек и осторожно попробовал на вкус. «Кондитерские изделия прямо с неба сыплются, – определил он. – Скоро воздушная кукуруза повалит. Или пирожки с мясом-рисом полетят. Так и разориться недолго».

Марк Анатольевич, еще недавно унылый, встретил мэра счастливой улыбкой. Это мэру не понравилось.

– Ну, как будем оптимизировать ваш пингвинятник? – постарался он с порога огорчить директора. – С чего начнем?

– Ничего оптимизировать не надо, – поделился радостью директор Дома культуры. – Теперь мы называемся не «Городской детский Дом культуры», а «Московский филиал областного клуба юных пожарных». Нас приняло на баланс областное пожарное управление. С сохранением штата, финансирования и действующего расписания работы кружков.

Мэр сначала расстроился, потому что зря поторопился купить замок, на который хотел закрыть Дом культуры. Но потом успокоил себя мыслью, что в наше время хорошему хозяину лишний амбарный замок всегда пригодится.

– И отлично, – сказал он. – Теперь ничего не подела... То есть, я хотел сказать, что ваше внешкольное учреждение и в дальнейшем сможет получать от города всемерную поддержку. Моральную.

– Рад это слышать, – расцвет в улыбке Марк Анатольевич. – Тем более, что мы решили оборудовать здесь кинозал. Приглашаем всех московских жителей, особенно ветеранов, на просмотры отечественных фильмов. Билеты по пониженным ценам. Перед каждым сеансом – свежий выпуск киножурнала «Пожарные известия».

– И отлично, – повторил мэр, потому что не нашелся, что сказать. Тяжелый замок оттягивал ему карман пиджака. Выйдя из Дома культуры, он размахнулся и швырнул новенький замок в лужу.

С каланчи это увидели близнецы, Нджимба Чиумбе, семиклассник Валентин и бабка Афинаида. Вскоре к ним присоединился тяжело дышащий Марк Анатольевич.

– Ступени крутые, – пожаловался он. – Подниматься высоко. Вы бы, товарищи огнеборцы, лифт установили, что ли.

– Для нас по ступенькам пробежаться – лишняя физкультминутка, – объяснили близнецы. – Впрочем, для желающих взглянуть на город с самой высокой точки можно и лифт сконструировать. Смотровую площадку оборудовать. И даже летнее кафе тут, на верхотуре, открыть.

– Что-то вы, дяденьки пожарные, совсем от земли оторваться решили, – сказал разумный семиклассник Валентин. – Хорошо бы сперва в Москве порядок навести. Взгляните-ка вниз. Что видите?

– Центральную лужу, – доложили братья. – Она же площадь имени Кукувякина. Кстати, кто такой Кукувякин?

– Этого никто не знает, – вздохнул Марк Анатольевич. – Даже бабка Афинаида не помнит.

– Почему? Помню, – обиделась бабка. – Кажется, так звали директора городской столовой. К семидесятилетнему юбилею героя его имя присвоили площади, то есть луже. Давно это было.

Со стороны Килиманджаро дунул ветер, и по центральной луже прошла невысокая волна.

– Все-таки красиво тут у вас, – задумчиво произнес Нджимба, нависнув над парапетом. – К этой красоте еще бы руки приложить.

Местные жители и сами были трудолюбивы, но работоспособность негра их поражала. «Да бросьте, – обычно отмахивался он от похвал, – вот музыкальным продюсером работать, это настоящая каторга. Кстати, вам огород прополоть не надо?». Именно Нджимба Чиумбе предложил написать в местную газету объявление и пригласить народ на коллективное благоустройство центра города. Оказалось, он даже нарисовал эскиз, где изобразил, каким, по его мнению, должен выглядеть центр Москвы. Взглянув на художественные фантазии негра, участники совещания на каланче были восхищены. Видимо, продюсерская каторга развила у негра выдающиеся художественные способности.

Совещание на каланче закончилось, и семиклассник Валентин побежал в редакцию с текстом объявления. Правда, редактор-поэт все же переделал первоначальный прозаический текст, и в «Московском набате» объявление вышло в следующем виде:

«Бери лопату, ведро хватай,

И на субботник ты выбегай!

В порыве общем Москву осушим!

Доколе можно скакать по лужам?».

Мы вам не сказку рассказываем, поэтому не станем утверждать, будто за один день москвичи совершили чудо и преобразили свой город. Однако почти все горожане, кроме младенцев и лентяев, явились в субботу на трудовой праздник со своими лопатами, ломами, электронасосами, мотоблоками и надувными пляжными матрацами (поскольку для иных плавсредств лужа была слишком мелководна).

Перед началом субботника Нджимба Чиумбе сказал речь. Будто бы в африканской деревне, где будущий музыкальный продюсер родился и вырос, он своими собственными глазами видел, как однажды труд превратил шимпанзе в человека. Вышла из леса обезьяна, помогла ему натянуть соскочившую велосипедную цепь на заднее колесо, после чего спросила адрес начальной школы и удалилась в указанном направлении. Зато один из членов его племени от безделья деградировал в бабуина и теперь лазает по баобабам возле гостиниц и выпрашивает у туристов чизбургеры.

После такого воодушевляющего выступления никто не захотел превращаться в африканский туристический аттракцион, и трудовой процесс закипел, как аппетитный флотский борщ.

Центральную лужу вовсе не стали осушать, как некоторые предполагали. Наоборот, ее углубили, почистили, берега облицевали селенитовой плиткой. В центре бывшей лужи установили постамент для памятника. Сам памятник решили заказать какому-нибудь знаменитому скульптору (корреспондент «Труда», принявший активное участие в общественных работах, обещал подыскать в столице подходящую знаменитость). Разумеется, не скульптуру малоизвестного Кукувякина планировали москвичи поставить на заранее подготовленный пьедестал, а бронзовую фигуру адмирала Ф. Ф. Ушакова. И площадь... То есть лужу... То есть центральную лагуну Москвы переименовали в честь великого флотоводца.

«Горшок» производил в большом количестве дренажные трубы, но их почему-то продавали за границу, а именно в Бразилию. Там в окрестностях города-побратима Манауса собирались осушать болотистые джунгли бассейна Амазонки. Конечно, оказать помощь братской Бразилии было необходимо. Но ведь и из собственных подвалов неплохо когда-нибудь воду отвести. В общем, тружеников «Горшка» освободили от общественных работ, поручив им выпустить как можно больше сверхплановых дренажных труб. Это была нелегкая задача, но московским трубоделам пришел на помощь корреспондент «Труда». Он вспомнил, как в редакционный отдел писем пришло сообщение от одного изобретателя, разработавшего непрерывный способ формовки и обжига керамических труб. Касатик по памяти даже воспроизвел чертеж, которым изобретатель сопроводил свое письмо. Производительность труда на «Горшке» выросла в десять раз. Если кто нормально математику в школе учит, тот сразу подсчитает: это означает – на тысячу процентов!

После того, как городские низинки, лога и овражки осушили, в городе появилась возможность высадить огромное количество деревьев. Некоторые улицы в связи с этим даже пришлось переименовать. Появились Рябиновый бульвар, Сиреневый проспект, а также переулки Черемуховый, Жасминовый, Барбарисовый и Облепиховый. Вокруг озера имени Ушакова высадили Яблоневый парк. Воды, впрочем, в Москве меньше не стало. Даже могло показаться, что сделалось больше – за счет фонтанов, искусственных каскадов и прудов. Речку Безымянку соединили с Анонимкой каналом имени полковника Портупеева, а Анонимку и Непоняткой – Виронговой канавкой (такое имя протоке присвоили по настоянию Нджимбы Чиумбе). Не город, а сплошные набережные, облицованные селенитовыми плитами, украшенные чугунными решетками с изображениями морских чудовищ.

– Венеция отдыхает – подвел итог немало поездивший по свету и многое повидавший Нджимба Чиумбе.

Когда рыли очередной канал, лопата семиклассника Валентина вдруг провалилась в пустоту. Школьник стал на колени и засунул руку в земную прореху, куда медленно, завиваясь косичкой, сыпались галька и песчинки.

– Ящики какие-то! – закричал Валентин, засовывая руку по самое плечо.

– Клад! – воскликнула бабка Афинаида.

Дата добавления: 2015-07-11