Глава четвертая. Финиковые пальмы на берегах Невы, и прочие сенсации

Солнце высунулосвой краешекнад дальним берегом Невы, и вершина горы Килиманджаро, как солнечные часы, отбросила громадную тень по направлению к девственному лесу Итури. Именно в этот момент все невыключенные на ночь радиоприемники начинали играть гимн. Но еще до бодрящего гимна раздавалось оптимистичное кряканье. Приход утра в Москве обычно возвещали не петухи, а утки. Они просыпались раньше всех и отправлялись кормиться в многочисленных водоемах районного центра. Остряки даже говорили «первый кряк» вместо пол-шестого.

Между Москвой столичной и Москвой районной пролегает два часовых пояса. Поэтому корреспондент-касатик не услышал ни уток, ни гимна. Проснулся он по местным меркам поздновато. Щеколда уже была отодвинута, и он беспрепятственно выбрался на кухоньку, а там на столе ждала кружка с козьим молоком, прикрытая запиской: «Приятного аппетита!».

Столичный гость никогда раньше не пил козьего молока. Но даже сейчас, опустошив полную кружку, он не удивился. Подождал немного, пока угомонится непривычный к такому угощению желудок, вышел во двор, полюбовался на чугунное ядро, торчащее из морщинистого липового ствола, и спустился к речке Непонятке. Там он оглядел окрестности.

На глаза ему прежде всего попалась пожарная каланча. Вот тут-то корреспондентскую невозмутимость ждало нешуточное испытание.

Каланча, как мы уже говорили, была архитектурной доминантой Москвы. То есть являлась не только самым высоким сооружением, но и самым выразительным. Хочешь – не хочешь, а прежде всего обратишь внимание на противопожарного назначения башню.

Братья украсили ее колоннами, арками, балконами, барельефами и кариатидами. Все декоративные художества были пронизаны идеей борьбы с огнем. Гость из столицы сам не заметил, как ноги принесли его непосредственно в расположение московский пожарной команды. Там он мог вблизи полюбоваться бассейном с фигурами кальмара, акулы и аллигатора. Послушать, как скрипит на ветру флюгер в виде пешего Ильи Муромца с пожарным стволом вместо булавы.

Близнецы в это время, как обычно, несли службу: трое бдительно осматривали окрестности, а трое свободных от дежурства заканчивали монтаж часов-курантов, для которых на четвертом этаже каланчи во время ее достройки было специально оставлено место. Куранты должны были не только отмечать время колокольным боем вместо утиного кряканья. Предполагалось, что в полдень в циферблате будет открываться дверца, из нее появятся механические куклы в виде героев народных сказок, и проведут дополнительную противопожарную агитацию среди молодежи. Иван-дурак станет баловаться спичками, но появится медведь в форме в старинного брандмейстера, при медной каске с гребнем, и отвесит баловнику подзатыльник. Емеля выедет на своей дымящейся печке, а волшебная щука его догонит и повесит на эту печку огнетушитель. При неосторожном обращении с Жар-Птицей пострадает Царь Горох, у него задымятся борода и корона, однако сказочный царь все же будет спасен Чудо-Юдо-Рыбой-Кит, которая окатит весь кукольно-часовой театр пенящимся пламегасительным составом.

Правда, насчет пены у братьев были сомнения. Если раз в сутки их куранты начнут извергать пену, то, во-первых, пенообразующая смесь скоро закончится, а во-вторых, окрестности каланчи приобретут неопрятный вид.

– Я из газеты «Труд», – представился корреспондент, подойдя к близнецам. – Смотрю, территория у вас ухоженная. Плитка тротуарная вокруг казармы, газоны в цветочках, кустарник аккуратно подстрижен. Культурнее становится жизнь в провинции, ага?

– Стараемся, – скромно ответили братья. – А по какому вопросу прибыли к нам в командировку? Изучаете противопожарный опыт?

– Не совсем, – уклончиво ответил касатик. – В редакцию поступило письмо, будто у вас тут пингвины завелись. Достоверный факт или дутая сенсация?

– Пингвин недавно обнаружился, – признались братья. – Птенец. Его юннаты в Анонимке выловили. Вскармливают плотвой и пескарями.

– А не проявлял ли этот птенец музыкальных дарований? – уточнил столичный гость.

– Поет, как умеет. Не соловей, конечно, – пожарные явно удивились вопросу.

– А если ему гитару дать или бубен, или, к примеру, баян? Не пробовали?

Братья внимательно всмотрелись в лицо корреспондента, но явных признаков безумия не обнаружили.

– Разве что свисток, – предположили они. – Другого музыкального инструмента ему в клюве не удержать. Пингвин очень маленький, можно сказать, младенец.

Корреспондент спросил дорогу к детскому Дому культуры и собрался уже уходить, но тут братья попросили его немного задержаться и поведали ему о своих сомнениях относительно пенного Чуда-Юда.

– Сомнения обоснованы, – согласился столичный москвич. – Может, не пену Чудо-Юдо должно извергать, а вату? В смысле, сладкую вату. Издалека она похожа на пену. А когда до земли долетит, сладкая вата окажется дополнительным поощрением для молодежи, пришедшей посмотреть противопожарный кукольный спектакль.

Дав этот ценный совет, корреспондент снова собрался уходить, однако близнецы остановили его неожиданным дополнительным вопросом:

– Может, вы рецепт изготовления пряников знаете?

Тут корреспондент не то, чтоб удивился, а посмотрел на пожарных так, как они сами смотрели на него, когда он интересовался музыкальными способностями пингвиненка.

– Нет? – по выражению его лица догадались братья. – А ириски долгоиграющие не приходилось готовить?

– Может, в Интернете рецептура выложена? – пожал плечами касатик и, убыстряя шаг, направился на поиски детского Дома культуры.

Проводив его взглядами, близнецы пришли к единодушному мнению, что столичный корреспондент – мужик башковитый. Почти такой же находчивый и всезнающий, как полковник Портупеев.

Потому что касатик натолкнул их на очень полезную мысль.

По вечерам, когда стемнеет, они стали уединяться в подвале и варили леденцовую массу и штамповали петушков на палочке. Не то, чтоб они были большими любителями сладкого. Леденцы, ириски, пряники и прочие лакомства нужны были для осуществления хитроумного плана борьбы с продавщицей Светланой.

Сады, огороды и домашние подсобные хозяйства снабжали москвичей почти всеми необходимыми продуктами питания. Так что в магазины жители ходили, как в клубы – ради роскоши человеческого общения. Правда, у богатых прилавков многие соблазнялись разными импортными деликатесами вроде жевательной резинки и корейской лапши. Кроме того, приходилось покупать и то, чего на огородах не произрастало. Сладости, например. Чай, какао и кофе. Ну, к Новому году – шампанское.

Близнецы отлично поняли намек полковника Портупеева. И в борьбе со Светланой из магазина «Скарамангий» решили прибегнуть к обходному маневру. Отбить у продавщицы покупателей. Нечего народ обжуливать, пускай на подкрученных весах сама себе ириски взвешивает.

Вспомнили, как бабка Афинаида рассказывала, будто гора Горбушка, которой Нджимба Чиумбе дал африканское название, когда-то была вулканом, вроде настоящего Килиманджаро. Только она уже давно не извергалась. Но вот горячие ключи у подножия дремлющего московского вулкана до сих пор бьют. Осмыслив эти ценные географические сведения, братья-пожарные отправились под видом воскресного пикника в экспедицию и действительно нашли два горячих родника и один слабенький гейзер.

После этого они обратились к трудовому коллективу московской фабрики гончарных изделий, именуемой в просторечии «Горшок». Труженики «Горшка» из сэкономленных материалов и в нерабочее время изготовили некоторое количество сверхплановых дренажных труб.

От гейзера и горячих родников пожарные с помощью этих сверхплановых керамических труб провели теплотрассу к парнику... Точнее, к теплице... Нет, даже к целой оранжерее, которую сами ударными темпами возвели на задворках своей казармы. Теперь при круглогодичном обогреве в оранжерее можно было выращивать и кофе, и чай. Наверное, и бананы с ананасами. И финиковые пальмы. И, как сказал Нджимба Чиумбе, даже можно будет пригреть верблюда-дромадера, если таковой вдруг случайно забредет в Москву из Сахары. А что? Забрел ведь пингвин из Антарктиды.

Нджимба отправил письмо своим родственникам, и скоро из Африки пришла посылка с семенами разных полезных тропических и экваториальных растений. Все они дали всходы, и африканские ботанические диковины отлично прижились в почве, ранее привычной только к огурцам и капусте. Втайне от братьев негр даже посадил в углу оранжереи баобаб. Все-таки он очень скучал по родимым баобабам.

Корреспондент газеты «Труд» отослал в свою редакцию статьи про пожарные куранты с кукольным театром, про оранжерею с финиковыми пальмами и даже про найденного юннатами в мелководной речке маленького пингвиненка. Однако возвращаться в столицу касатик не спешил. Видимо, побаивался показываться на глаза молодой жене без обещанной звезды и даже без пингвина.

Бывший пожарный, ныне полярник, отбыл из отпуска обратно под созвездия южного полушария, посулив в следующий раз привезти сувенирный айсберг – авось, мэр с бизнесменом и такой подарок умудрятся использовать для выгоды и славы. Растопят и в пластиковые бутылки разольют. С этикетками «Титаник слабогазированный».

Мэр и городской бизнесмен посетили живой уголок детского Дома культуры и наконец-то увидели, кто все-таки вылупился из яйца, на которое они возлагали такие большие надежды. Юннаты назвали пингвиненка Беллинсгаузеном в честь мореплавателя – первооткрывателя ледяного континента. Беллинсгаузен с аппетитом питался пескарями и подрастал не по дням, а по часам. Можно даже сказать, не по часам, а по курантам на каланче: как только пожарные колокола начинали играть старинную мелодию «Шумел, гудел пожар московский», пингвиненок прислушивался, требовал очередную порцию корма, после чего подрастал на 2 – 3 сантиметра. В живом уголке всегда держали наготове рулетку и линейку.

– Хорошая птичка, – вздохнул бизнесмен, полюбовавшись на пингвиненка, и предложил дежурному по живому уголку семикласснику Валентину:

– Не продашь?

– Это наше природное наследие, – разумно ответил Валентин. – И общественное достояние. Идите отсюда, дяденька, Беллинсгаузен вас боится.

– Замечательный ответ, сынок! – мэр за локоть оттащил бизнесмена от семиклассника и зашептал:

– Соображаешь, что делаешь? Только и умеешь, что деньги совать.

– А как тогда? – недоумевал бизнесмен. – По лбу, что ли, пацану дать, и забрать пингвина?

Вместо ответа мэр потащил бизнесмена в кабинет директора детского Дома культуры Марка Анатольевича, вполголоса приговаривая: «Вот смотри и учись, как дела делаются, пока сам по лбу не получил».

На пороге директорского кабинета сердитое лицо мэра сделалось лучезарно ласковым.

– Как идет реформа внешкольного образования? – сладким голосом спросил он Марка Анатольевича.

– Что за реформа? – удивился директор. – Нам тут совершенно нечего реформировать. Лучше б денег подкинули из городского бюджета на покупку пробирок для юных химиков.

– А реформа такая, – еще более слащавым голосом пояснил мэр, – что есть указание сокращать расходы. Экономить. Каждую копеечку считать. Так что придется ваше учреждение оптимизировать.

– Что значит «оптимизировать»? – не понял директор.

– Да я и сам толком не знаю, – вздохнул мэр. – Но область требует. Как вы сами думаете, насколько вас можно оптимизировать? А то ведь пробирок не напасешься на юных химиков. И клеток с аквариумами для юных натуралистов.

Марк Анатольевич встал из-за стола, нервно теребя галстук и краснея.

– Но позвольте, – возмущенно воскликнул он. – Что мне теперь, кружки закрывать? Ребят на улицу выгонять?

– Думайте, – обронил мэр и, снова подхватив под локоть Бизнесмена, устремился к выходу, добавив на пороге:

– К завтрашнему дню доложите мне ваши предложения.

В коридоре он поучал бизнесмена:

– Вот так надо деда делать. Оптимизировать – это тебе посильнее, чем по лбу.

– Звучит угрожающе, – согласился бизнесмен. – Но какая нам от этого польза?

– Директор, в отличие от тебя, намеки понимает. Что лучше: пингвина нам отдать, или замок на свой Дом культуры повесить?

И тут бизнесмен, которого мэр всегда считал человеком глуповатым, очень его удивил:

– Все путем. Но предвижу затруднения. У нас сейчас столичный корреспондент ошивается. Как бы чего не вышло.

Крякнув, мэр признал, что корреспондента он не учел. Надо будет его как-нибудь обезвредить.

Дата добавления: 2015-07-11