В поединке доблестных бойцов с рапирой и стилетом, один из которых умелый, а другой умением не обладает, преимущество у неумелого.

Когда сходятся двое доблестных бойцов с рапирой и стилетом, один из которых умелый, а другой умением не обладает, обыкновенно, лучше оказывается второй, и вот по каким причинам. Во-первых, умелый противник знает о неопытности оппонента или догадывается об этом по тому, как тот держится. Из этого он делает вывод о своём превосходстве и готов к тому, что противник уйдёт в глухую защиту и сделает сильную стокату (как это называют итальянцы). Противник же, решив, что нет ему большой пользы долго стоять под угрозой атаки, сам атакует так, как подскажет ему природа, причём со всей решительностью и отвагой. Опытный боец, решает использовать свои преимущества так, как его учили в школе, но видит неожиданную атаку противника, неподходящую под правила, которые он учил. В результате, он будет убит или ранен. А если случится так, что атака обоих не найдёт цели из-за неправильно подобранной длины клинков, в ход пойдут тычки стилетами, от которых не защититься, поскольку дистанция уже сломана, а глаз не успевает за движениями руки.

О поединке доблестных, но неумелых бойцов с рапирами или рапирами и стилетами.

Когда два неумелых (хотя и доблестных) противника дерутся на длинных рапирах, этот поединок не так опасен (в отличие от поединка на коротких рапирах) из-за расстояния, обусловленного длиной рапир, из-за их веса и неповоротливости. Обычно ранения остриём или лезвием при этом наносятся после того, как противники сцепятся и победит тот, кто сильнее или лучший борец. Подобные схватки происходят и с использованием длинной рапиры и стилета, но гораздо более смертоносные, поскольку вместо клинча и борьбы, противники бьют стилетами.

О несовершенстве и неудобстве рапиры вообще, какой бы длины она ни была.

Если противники с длинными рапирами при каждом ударе сталкиваются серединами клинков (25), и если у их есть стилеты, они обычно бьют стилетами, причём, удара не избежать, потому что клинок рапиры длинный, и соприкосновения клинков не избежать (с какой бы стороны удар ни наносился), не отступив назад. Шагать же назад нельзя, иначе скорость руки будет ограничена скоростью ноги, а нога шагает вперёд быстрее, чем назад. Таким образом, если атакующий усердствует, не избежать клинча иначе, как нарушив правильное движение руки и тела. Если противники с одними лишь длинными рапирами при каждом ударе сталкиваются серединами клинков, им не избежать клинча, а после начинается борьба и выигрывает сильнейший или умелый борец. Затем, если сходятся противники с короткими рапирами или рапирами удобной длины, такие рапиры всё же неудобны отсутствием эфеса, который защищал бы кисть и голову. Поскольку ни один глаз не может уследить, как удар, нацеленный в голову, перенаправится на 3-4 дюйма ниже, такие удары попадают в руку так же часто, как и по клинку. Гарда же служит гораздо более надёжной защитой головы, чем клинок. Кроме того, поверьте, что в защитной и в открытой позиции кисть, не прикрытая эфесом, уязвима для большинства ударов противника, не находящегося в защитной или открытой позиции, потому что в защитной позиции рука должна находиться над головой, чтобы защищённое пространство было как можно большим. Если противник ударит или уколет в голову, лицо или корпус, дело решит смещение руки на 3-4 дюйма. А теперь – ещё немного про удобную длину рапиры.

Рапиры, не имеющие эфеса, который позволяет защищать голову, требуют переменной позиции или низкой защиты. В открытой или защитной позиции бойцу не успеть защитить от удара или укола голову, лицо или тело. Во-первых, ему приходится защищать слишком большую площадь, чтобы успеть защитить голову. Во-вторых, в таких позициях, его шаг будет слишком широк или слишком узок. Если узок, то слаб, если широк, то опасен перенос веса на такое большое расстояние. Это касается защитной и открытой позиции.

О несовершенстве и неудобстве боя рапирой, рапирой и стилетом, рапирой и баклером, рапирой и плащом, рапирой и кольчужной рукавицей.

Рапирный бой, независимо от того, одна ли рапира или её сопровождают стилет, баклер, плащ или рукавица, неудобен и несовершенен, потому что рапира несовершенное оружие. На несовершенном инструменте совершенной музыки не сыграть, так же и с несовершенным оружием не будет совершенного боя. Пусть боец держит его со всем искусством, со всей прилежностью, на какие способен, совершенства боя это ему не даст. Что можно сказать про рапиру? Что рапира – неудобное и неподходящее оружие для правильного боя? Да. По какой же причине? Из-за того, что правильный бой предполагает 4 позиции: защитная, открытая, закрытая и переменная. Не используя этих позиций, в бою не уцелеть. Но рапира без эфеса — оружие несовершенное, значит, не годится для правильного боя в этих четырёх позициях, о чём я уже писал в «Парадоксах». Рапира сводит на нет преимущества двух лучших позиций – защитной и открытой – и полагается только на переменную и закрытую. Теперь, доказывая неудобство и несовершенство рапиры, я должен рассказать ещё про оружие, которое может сопровождать рапиру в бою.

Бой с рапирой и стилетом, баклером, плащом и рукавицей также несовершенен из-за несовершенства боя с рапирой. Во всех этих случаях бой держится только на переменной и закрытой позиции. Ни в одной из этих позиций невозможно избежать того, чтобы лезвие рапиры было блокировано другой рапирой или стилетом, баклером, плащом или захвачено кольчужной рукавицей, потому что в обеих этих позициях противник находится на подходящем расстоянии. Это прописная истина, и любой опытный фехтовальщик знает, что этого не избежать. Если держать оружие слишком далеко, это не будет помехой. Если же противник рискнёт поступить наоборот, против него можно со всей силой и яростью применить уколы, удары, финты и двойные удары, отходы, обводы, увороты и всё что угодно, чтобы только остаться вне досягаемости его оружия. Но если он встанет в глухую защиту, трудно уцелеть самому, потому что двое отчаявшихся дерутся вслепую. На правильной дистанции (для рапирной или переменной позиции) их глаза не будут успевать за быстрыми движениями рук, блоки будут неправильными, оценка расстояния и времени потеряется, невозможно будет ни атаковать, ни защититься безопасно, и по этим причинам или на этом основании использованные в этом бою приёмы будут неотразимы.

А теперь вы, итальянские мастера самозащиты, где ваши стокаты, имброкаты, мандритты, пунты и пунты реверзы, страмизоны, пассаты, каррикадо, амаццы и инкартаты, увиливания корпусом, убирание ног слегка в сторону, круговые вращения корпусом, трёхкратное сдвигание ног, слежение за противником одним глазом и поиск другим места для укола? Что стало с вашими попрыгушками, обезьяньими штучками, со всеми прочими вашими фокусами, когда после усердного учения, долгих тренировок, развития сильного и быстрого тела вы достигли высот во сём этом? Спасёт ли это вас, когда в бою вы встретитесь с умелым противником? У вас не будет ни времени, ни места, чтобы провернуть какой-нибудь из этих приёмов, ни защитная, ни открытая позиция не спасёт вас от умелого бойца, и от неумелого бойца, и от ученика вашей же школы. Вы не сумеете удержать его на правильной дистанции, на безопасной дистанции, на дистанции неопределённости и ошибки, на дистанции поражения и смерти, но принуждены будете находиться на непонятной, неправильной, опасной и, как правило, смертельно опасной дистанции, на которой оба противника лишаются главнейших своих чувств и яростно тычут рапирами и стилетами, убивая друг друга.

Так заканчивается несовершенный бой рапирой с любым добавочным оружием, согласно основам и правилам искусства фехтования, правдиво изложенных и пояснённых.

Всё во славу Господа Всемогущего.

Какие доводы используются итальянскими фехтовальщиками при объяснении пользы рапиры и стилета.

Всем известно, что с тех пор, как итальянцы начали учить англичан бою на рапирах, из-за того, что он очень опасен, возросло миролюбие английского народа, меньше стало обвинений и оскорбительных речей, а значит, и ссор стало меньше, чем в прежние дни (26). Нельзя это отрицать, потому что это правда – бои стали страшнее, зато речи обходительнее. Но отчего же? Да оттого, что рапира умиротворяет умы. Значит, теперь в бою нельзя в полной мере защититься? Тот, кто пойдёт сражаться в доспехах, не будет сражаться нагим. Значит, ради мира нужно обнажиться? Тот, кто сражался мечом и баклером, мечом и кинжалом, как оружием, дающим надёжную защиту, не станет драться рапирой и стилетом, поскольку этим оружием не защититься вполне. Значит ли это, что ненадёжное оружие лучше, раз, не в силах защитить нас в бою, оно понуждает к миру? Осталось только добавить, что если подданные будут бедны, они не станут судиться, или если у них не будет снаряжения, то они и воевать не пойдут. Такие ли нужно сделать выводы из того, что утверждают итальянские миротворцы? Многих сильных в бою они сделали слабыми, многих доблестных — боязливыми, многих смышлёных людей, став приверженцами их несовершенного стиля, были убиты, а многие наши отчаянные мальчишки и юнцы обучались рапирному бою, чтобы уподобиться лучшим мужам, каких рождала Англия и сильнейшим героям этой земли, но остались в бою всё теми же мальчишками. Вот какое добро сотворили нам итальянские учителя нападения – они превратили мальчишек в мужчин, а мужчин в мальчишек, сильных ослабили, доблестных заставили колебаться, а много толковых людей, наслушавшись их, сделали ошибку – пошли с рапирами на войну и сложили там свои жизни. И наконец, даже после смерти этих учителей среди нас остаются их лживые учебники по фехтованию, неправильное оружие, фальшивые стойки и дурные традиции. А не упражняясь с правильным оружием в правильном стиле боя, мы не можем служить государю, защищать свою страну и собственную жизнь в бою.

О том, что короткий меч имеет преимущество против длинного меча и длинной рапиры.

Многие считают, что длинный меч или длинная рапира имеют преимущество перед коротким мечом. Поверить этому нас заставили итальянские учителя фехтования при помощи своих лживых представлений. Я думаю, что правда должна открыться, для этого я заручусь их же оправданиями, поскольку ни разу не слышал, чтобы они свидетельствовали в их пользу. Вот эти обоснования (27).

Во-первых, длинной рапирой я выставляю защиту или стокату, повернув яблоко наружу, направо, иначе говоря, держу рапиру так, чтобы мой противник с коротким мечом не мог достать своим остриём остриё моей рапиры, чтобы он не мог её блокировать кинжалом, баклером, мечом или плащом без того, чтобы подойти ко мне. Это слишком долгое движение, и я смогу встретить его более быстрым движением руки. Так я могу оставаться недосягаем для ударов и уколов. Если вы захотите меня ударить или уколоть, вы меня не достанете. Если вы подойдёте ближе, вам придётся делать медленные движения ногами, а я это время вас уколю. Если вы не разорвёте дистанцию, вы будете убиты. Если разорвёте, я останусь невредим, и могу оставаться на месте, атаковать уколом или отойти назад, если захочу. Так, ваша жизнь под угрозой, вряд ли вам удастся уйти и ещё раз затеять драку. Опять же, если я захочу, то смогу напасть, используя ту же самую защиту, держа остриё таким же образом, наступая понемногу, шаг за шагом, пока не окажусь на таком расстоянии, с которого (по моим расчётам) могу уколоть сильно и безопасно для себя, не заботясь ни о какой защите, потому что нахожусь на расстоянии, с которого могу уколоть, защититься или отойти. Если противник отойдёт, это страшный позор. Уколоть или ударить он не может, потому что ему не достать. Если он встанет в защиту, то, подойдя на нужную дистанцию, я могу уколоть очень быстро и сильно, со всею своей ловкостью и силой, так что подобный укол, согласно науке фехтования, отражается один из сотни. Люди мудрые могут подтвердить моё мнение – бесспорно, длинная рапира имеет преимущество перед коротким мечом.

Сэр, вы превосходно повели дискуссию (28) о преимуществах длинной рапиры перед коротким мечом, особенно на первый взгляд, только вы ничего не сказали по существу о правильном бое, поскольку все ваши утверждения вы не основывали на правильных шаге, месте, времени и пространстве. И вот тому причины. Ваш шаг неизбежно будет слишком большим, иначе вам не удастся удерживать остриё вашей рапиры свободным от блокировки мечом, а тогда у вас останется слишком мало места, чтобы его высвободить, и придётся заводить кисть с рукоятью далеко за спину. Тогда вам будет неудобно, и вы не сможете защититься, и вы не успеете в нужный момент извернуться и уколоть, как не успеете и разорвать дистанцию. И вот, ка вы легко можете заметить, если вы обучены искусству самозащиты, пытаясь проделать всё, о чём говорили, вы не удержите правильных шага, места, времени и пространства. Но если вы при излишней ширине шага двинетесь назад, освобождая рапиру от блока коротким мечом, или проведёте вашу пассату, вас ждут ещё большие неприятности. И вот по каким причинам. Вам придётся делать слишком много движений. Когда вы говорите о большом шаге, чтобы достать противника уколом, вы подразумеваете четыре движения ногами и одно рукой либо, по меньшей мере, два движения ногами и одно рукой. Какой бы из своих переходов вы не предприняли, движений у вас слишком много. Противнику же с коротким мечом, чтобы уйти от вас или отклонить ваш укол, требуется всего одно движение ногой в тот момент, когда он рассчитает ваше движение. Теперь, сэр, колете вы или нет, уже не важно, потому что у короткого меча четыре движения на одно движение вашей рапиры, а именно: стремление, излёт, ложный излёт и возврат, и они заметны во всех разновидностях боя. Теперь обратите внимание, что человеку с длинной рапирой приходится реагировать на эти 4 движения, иначе что бы атакуемый ни делал, он может блокировать рапиру мечом. Если боец с рапирой атакует, у него слишком много движений, а он может сделать только одно на четыре, что делает своим коротким мечом атакуемый, у которого при этом вовремя движутся и рука, и нога. Выполнив нужные движения, он легко освобождает клинок и бьёт или колет противника в голову, лицо или корпус, по своему выбору. Если бы у атакуемого была длинная рапира, он не смог бы этого сделать, ему оставалось бы только глядеть на укол или стокату, противника с коротким мечом, который во время движет рукой, затем ногой. И здесь у боец с рапирой окажется в очень неудобном положении, поскольку нападающий с коротким мечом производит движение кистью и стопой на такте, который мы называем стремлением, и остановить его нельзя, как неумелый боец не может разом уколоть и ударить умелого. Из этого я заключаю, что сражаясь длинной рапирой против короткого меча, ни для собственной защиты, ни для поражения противника ничего нельзя сделать вовремя. Остаётся только сдаться на милость короткого меча или сделать проход Кобба – единственная возможность спасти жизнь. (29) Этот Кобб был страшным забиякой, в кураже он любил наговорить обидных слов тем, кто лучше него, ни с кем не отказывался выйти на поединок, а когда выходил, обнажал меч, уверенный в своём ловком приёме, зная, что никто не сможет его поразить. Если противник начинал его одолевать, то он разворачивался и бежал так проворно, что даже хороший конь едва ли мог за ним угнаться. Когда я был молод, об этом джентльмене ходило много разговоров в Судебных иннах. Когда кто-нибудь удирал с боя, говорили, что он делает проход Кобба.

Главную военную тайну Джордж Сильвер полагает в разнице между совершенным и несовершенным боем. Настоящий правильный бой, содержащий 4 позиции, которые с любым видом оружия дают один и тот же результат.

Защитная позиция уравнивает, оттесняет или повергает защитную позицию.

Открытая позиция уравнивает, оттесняет или повергает открытую позицию.

Переменная позиция соответствует переменной позиции, но только на первой дистанции, кроме случаев, когда оружие правильной длины противостоит неправильной.

Закрытая позиция поражается из защитной позиции.

Переменная закрытая и защитная позиция поражает защитную, открытую, переменную и закрытую позицию. Защитная позиция при несовершенстве атакующего или атакуемого побеждает в ближнем бою и всегда побеждает в клинче, так что кто первый входит в клинч, то проигрывает, оказывается в смертельной опасности и не может освободиться, не получив существенной раны.

Этим четырём позициям неизменно сопутствуют 4 вида атаки, которые мы зовём определённой, неопределённой, первой и последующей. Их следует проводить, оценив время, силу, скорость и вес, с которыми нужно наносить или отражать всякий удар, укол, финт, двойной удар или обвод. Вот и конец моей тайны.

Отсюда следует вывод, что если в бою кто-то понимает, что слишком слаб, чтобы атаковать, и во хмелю или от отчаяния ринется в ближний бой, или отчаянно бросится вперёд, чтобы ранить противника, или, получив рану, решит разменяться ранами с противником – он непременно окажется в смертельной опасности, а его противник в безопасности.

Да восторжествует истина!

Краткий комментарий о трёх итальянских учителях фехтования (30).

Некогда, на моей памяти, жили три итальянских учителя фехтования. Первого звали синьор Рокко, второго Джеронимо, мальчик, некогда учивший благородных людей в Блэкфраерз (бывшем доминиканском монастыре), как помощник мастера. Третьего звали Винчентио. Это синьор Рокко прожил в Англии около 30 лет. Он обучал дворян и придворных. Некоторых он заставлял носить свинцовые подошвы, чтобы развить лёгкость ног, необходимую в бою. За большие деньги он снимал прекрасный дом на Уорвик-лейн и называл его своим колледжем, поскольку считал бесчестьем именовать простой фехтовальной школой, почитая себя самым знаменитым мастером оружия во всём мире. Он создал вокруг своей школы большой ажиотаж, так что дворяне и придворные, учившиеся у него, украшали свои гербы рапирами, кинжалами и латными рукавицами. Зал у него был такой большой, что по краям его стояли столы и скамейки, чтобы джентльмены могли сидеть и наблюдать за занятиями. За учение о брал необычно дорого, до 20, 40, 50, а то и до сотни фунтов. А поскольку для людей благородных и придворных, подобные вещи часто необходимы, в его школе стоял большой квадратный стол, крытый зелёным покрывалом с широкой золотой бахромой. На столе всегда стоял роскошный чернильный прибор, отделанный алым бархатом, с чернилами, перьями, песком, воском и футлярами роскошнейшей, тонкой, золочёной бумаги, чтобы благородные люди, если им понадобится, могли писать письма, не отвлекаясь от боёв, и отправлять по делам слуг с письмами. Чтобы следить за временем, в одном из углов висели часы с очень точным и громким боем. В здании школы была комната, которая называлась тайной школой. Там хранилось много оружия, и там учитель преподавал секретные приёмы после того, как ученики освоили общие правила. Синьора очень любили при дворе.

Жил тогда некий Остин Бэггер, очень высокий джентльмен, не слишком преуспевший в науке, зато с сердцем доблестного англичанина в груди. Как-то он, веселясь с друзьями, сказал, что желал бы биться с синьором Рокко. Тут же он пошёл к монастырю, к дому синьора Рокко и так вызвал его: «Синьор Рокко! Ты думаешь, что ловчее всех на свете обращаешься с оружием, что одолеешь любого англичанина всякой подручной палкой. Ты приехал из-за моря, чтобы учить наших дворян и придворных драться. Трус, выйди из дому, если осмелишься – я пришёл драться с тобой.» Синьор Рокко выглянул из окна и увидел, что тот стоит на улице с мечом и баклером наготове. Синьор быстро выскочил на улицу с обнажённым двуручным мечом и мужественно налетел на Остина Бэггера, который храбро защищался и скоро покончил с итальянцем. Он ударил его по бёдрам, порезал ему зад и, наступая, сбил его с ног. Наконец Остин, будучи человеком доброго склада, подарил ему жизнь и отпустил его. Это был первый и последний бой синьора Рокко, если не считать того случая на Королевской пристани, когда он поднял свою рапиру на лодочника, и его поколотили вёслами и тросами. Но разница между этим оружием не такая, как между двуручным мечом и мечом с баклером Остина Бэггера, которого за эту драку простили.

Потом приехали Винчентио и Джеронимо и начали давать уроки рапиры при дворе, в Лондоне, в сельской местности, и так было 7 или 8 лет. Это двое итальянских фехтовальщиков, особенно Винчентио, говорили, что англичане сильны, но неловки, и они одолели многих, к великому позору тех. Услышав эти слова про позор мы с моим братом, Тоби Сильвером, вызвались биться с ними на рапирах, рапирах и кинжалах, кинжалах, мечах, мечах со щитами, мечах с баклерами, двуручных мечах, шестах, боевых топорах и мавританских пиках в Белл Сэйвидж, на помосте. Там мы посмотрим, кто ловчее – англичане или итальянцы, поскольку неловкий рискует упасть с помоста и сломать шею. Мы позаботились о том, чтобы около сотни приглашений на ристалище было напечатано и разослано по всему Лондону, от Саутварка до Тауэра и Вестминстера. В назначенный срок мы были на месте со всем перечисленным оружием. От фехтовальной школы нас отделяло расстояние в полёт стрелы. Многие джентльмены, получившие приглашения, рассказали итальянцам, что Сильверы со всем оружием ждут их в назначенном месте. Множество людей, пришедших посмотреть на бой, говорило им, чтобы они шли и сражались с нами, или они навеки запятнают себя позором. Джентльмены делали всё что только можно, но эти щёголи так и не явились к ристалищу. Я считаю, что они действительно струсили. Через несколько дней мимо них проходили лондонские учителя фехтования, напившиеся бутылочного эля. Зайдя в школьный зал, они просили итальянцев выпить с ними. Но те только пугались и постоянно вытаскивали свои рапиры. Рядом случилась смазливая девка, что любила итальянцев. Она бросилась на улицу с криками: «Спасите! Спасите! Итальянцев сейчас убьют!» Скоро сбежались люди, они при помощи плащей и других средств разняли ссору, потому что учителя фехтования уже собирались наложить руки на этих трусов. На следующее утро весь двор знал о том, что итальянские фехтовальщики побили всех лондонских учителей, которые ворвались к ним в дом. Так итальянские учителя вновь завоевали доверие, даже ещё большее, чем прежде, и продолжали учить фальшивой науке до конца своих дней.

Винчентио, незадолго до смерти, казался крепким мужчиной. Жизнь свою он прожил щёголем и неудивительно, что взлетел так высоко, что принялся учить англичан драться и издавал книги об обращении с оружием. В то время в Уэлльсе и Сомерсетшире он среди многих достойных людей вёл храбрые речи о том, что в Англии он уже много лет, и за все эти годы не нашлось ни одного англичанина, который смог бы достать его клинком в бою на рапирах или рапирах и дагах. Среди прочих слушателей нашёлся доблестный джентльмен, чьё храброе английское сердце взыграло от этой похвальбы. Он тайно отправил за своим другом, Бартоломью Брэмблом, человеком очень высоким и статным, державшем в городе фехтовальную школу. Посланник передал учителю фехтования, зачем за им послали, и пересказал, о чём похвалялся Винчентио. Мастер тут же пришёл, встал посреди прочих, и спросил итальянца, не будет ли он любезен принять от него кварту вина. Винчентио взглянул на него насмешливо и спросил: «Вы что, хотите угостить меня? С чего бы?» «Охотно, сэр, – ответил тот. – Потому что я слышал, что вы знаменитый мастер оружия». Джентльмен, который посылал за учителем, тут же сказал: «Это человек вашей же профессии». «Моей профессии? – Переспросил Винчентио. – Какой ещё профессии?» «Он учитель благородного искусства фехтования». «Что ж, – сказал Винчентио. – Господь сотворил его на славу». Но мастер всё не оставлял его и всё просил принять от него кварту вина. Тогда Винчентио сказал: «Мне не нужно твоего вина». Мастер сказал: «Сэр, у меня в городе фехтовальная школа. Не хотите ли сходить посмотреть?» «Твоя школа? Что я буду делать в твоей школе?» «Пофехтуем, сказал мастер, – с рапирой и дагой, если вам угодно». «Фехтовать с тобой? – спросил итальянец. – Если я начну с тобой фехтовать, то я тебе за 4 укола засажу в глаз раз, два, три, четыре раза». Мастер ответил: «Если вы сможете это сделать – тем лучше для вас, и тем хуже для меня, но не думаю, что вы сможете меня ударить. И всё же я очень прошу вас пойти ко мне в школу и пофехтовать со мной». «Фехтовать с тобой? – воскликнул Винчентио презрительно. – Ради бога, фехтовать с тобой ниже моего достоинства». Заслышав про достоинство, мастер подался вперёд, поднял большой английский кулак и отвесил мастеру Винчентио в ухо так, что тот упал и падал снова и снова. Ноги его оказались у самой решётки погреба, на которой стоял большой кувшин с пивом. Учитель, опасаясь, как бы не было хуже, дождался, пока Винчентио встанет и схватил кувшин, в котором пива было до половины. Винчентио поспешно поднялся, положил руку на рукоять кинжала, указал на противника пальцем другой руки и очень внятно произнёс: «За эту драку я тебя засажу на раз, два, три, четыре года». Мастер фехтования ответил так же внятно: «Раз уж вы не хотите вина, может, примете от меня пиво? Я пью за всех трусливых проходимцев Англии, и думаю, что вы – самый трусливый из них». С этими словами он вылил пиво на итальянца, хотя при нём была его золочёная рапира и кинжал, а мастер мог защититься разве что кувшином. Но драки не случилось. Зато на следующий день итальянец повстречал мастера на улице и сказал ему: «Вспомни, ты вчера был несправедлив ко мне, ругался на меня. Я был молодцом, я научил тебя колоть на два фута дальше, чем любой англичанин, а ты же на меня первый и напал». Затем он повёл фехтовальщика в лавку к торговцу тканями и попросил показать лучшие шелка. Торговец выложил несколько образцов по 28 пенсов за дюжину. Итальянец заплатил 56 пенсов за 2 дюжины и сказал мастеру: «Вот по дюжине тебе и мне». Вот каков один из тех доблестных фехтовальщиков, которые приехали из-за моря, учить англичан, как нужно драться, и это лишь один из многих случаев, о которых мне доводилось слышать. Хотя в обычной жизни он показал себя лучше, чем в своей профессии. Профессия его состояла в обучении оружию, а в жизни он оказался добрым христианином. Он издал книгу о том, как работать рапирой и кинжалом. Он называл это своей практикой. Я прочитал эту книгу и не нашёл в ней ни правил, по которым следует учить правильному бою, ни основ правильного боя, ни понимания его, ни доводов. Я имел смелость привести здесь некоторые выдержки из неё, и пусть восторжествует правда. Пусть два опытных бойца с рапирами и кинжалами выберут самые лучшие места из этой книги и обратят внимание на силу и скорость, которые отличают правильный бой от неправильного. Они найдут в книге много несовершенства. В доказательство того, что нет в этой книге правды, пусть её проверят следующим способом. (31) Пусть это проделают двое храбрых, но неопытных бойцов с рапирами и кинжалами – вы увидите, что в каждой второй сходке один из них или оба сразу получат раны. Если поставить двоих храбрых и умелых воинов с рапирами и кинжалами, будет почти то же самое. Затем поставьте умелого, храброго бойца с самыми лучшими рапирой и кинжалом, какие у него найдутся. Против него поставьте неопытного противника. Уверяю вас, что в каждом втором поединке неопытный противник поставит умелого в опасное для жизни положение, а если поединки продолжать, то вы убедитесь, что неопытный противник обладает преимуществом. Если я буду набирать храбрецов на государеву службу, или для участия в хорошей потасовке ради защиты друга, я выберу людей неопытных. Они не испорчены обучением неправильному бою, держатся естественно, силу и движения соразмеряют со своей природой и дерутся храбрее, не упуская удобных случаев ударить врага или защититься. Другие же фехтовальщики, которые строят бой на мудрёных итальянских защитах, таких приёмах, как пунта резерва, имброката, стоката, быстро оказываются скованы неверным стилем боя, запутываются в этих хитростях, превращаясь в полукалек, неспособных воспользоваться теми преимуществами, которые предоставляет им природа. А между тем, презрев эту ложную науку и положившись на то, что даровано им от Бога, они могли бы выйти против доблестнейших противников. Но они связаны фальшивыми правилами и превратили себя в полулюдей, В таком бою любой мальчишка может столько же, сколько умелый боец.

Джеронимо. Этот щёголь был отважен и сражался по-настоящему, как вы сейчас узнаете. Он как раз был экипаже с девкой-любовницей, когда рядом случился некто Чиз – явный англичанин, судя по тому, что сражался он мечом и кинжалом, а рапирой не владел совсем. Этот Чиз затеял с Джеронимо ссору, обогнал его верхом и стал звать, чтобы тот сошёл с экипажа, потому что он приехал с ним драться. Джеронимо сошёл, достал рапиру и кинжал и встал в защитную позицию «стоката» – как учил и он сам, и Винчентио – лучшую защиту, если приходится защищать свою жизнь, биться с врагом или ожидать, пока он приблизится. Но каким бы искусным итальянцем ни был Джеронимо, Чиз нанёс ему два укола в корпус и убил его. И итальянские учителя ещё утверждают, что англичане не могут наносить мечом прямой укол, потому что его гарда меча не позволяет класть указательный палец на клинок, яблоко нельзя удерживать кистью, и рукоять приходится держать крепко. По этой причине мы, якобы способны только на короткие уколы, а рапира, благодаря эфесу, может колоть прямо и гораздо дальше, чем меч. Вот такие доводы приводят они против меча.

КОНЕЦ

(1) Английские мастера фехтования будут полезны государству, если они обучают правильному владению древним английским оружием, удобного веса и длины, сообразно сложению и силе бойца, поскольку это делает бойцов неуязвимыми, решительными, доблестными, мужественными, сильными, здоровыми, позволяет побеждать в бою, служить государю, защищать друзей и страну. Рапире учить не следует, потому что она делает человека пугливым и беззащитным в поединке и слабым и беспомощным на войне.

(2) На это можно возразить, что на войне мы редко используем рапиры или не используем вообще, только короткие мечи. Я отвечу так. Их можно с тем же успехом считать непригодными, потому что эфесов у них нет, значит, они не могут защищать, особенно кисть, которая страдает даже от самого слабого удара. Такие ранения встречаются чаще всего, а раненная в кисть рука лишается силы, и боец уже не может ни защитить свою жизнь, ни всерьёз напасть на врага. Опять же, после обучения рапире боец, без тренировки, разучивается наносить рубящий удар.

(3) Если мы защищаем остальные части тела, отчего же должны мы кисть оставлять открытой? Чтобы её мог ранить, изувечить или отсечь враг? Я не вижу причин, по которым кисть руки нужно защищать менее, чем другие части тела.

(4) Предоставлять выбор оружия – много чести, поскольку мастер должен одинаково хорошо владеть всяким оружием.

(5) И они ещё убеждают нас, что рапирой хорошо блокировать без эфеса и латной рукавицы!

(6) Ни один бой не может быть правильным, если не соблюдается сила и время удара.

(7) Этой фальшивки достаточно, чтобы провести умнейшего, если только он не знает разницы между правильным и неправильным боем.

(8) А если их оружие коротко, как в прежние времена, они не могут безнаказанно колоть в лицо или корпус, потому что в защитной позиции их клинок будет отведён вверх или вниз, и придётся им бить ниже пояса или по ногам, а это очень неудобно, поскольку до ног слишком далеко тянуться, а голова, лицо и корпус при этом остаются открытыми. И как это было и в прежние времена, они не бьют по ногам и не колют в ноги не из-за недостатка умения, как можно подумать. Опять же, если в наши дни против них выйдет противник с длинным мечом, они быстро заставят его проделать проход Кобба.

(9) Опровержение их ошибок.

(10) Этого действительно нельзя отрицать.

(11) Удар опаснее укола.

(12) Удар отрубает кисть, руку, ногу, а иногда и голову.

(13) Тот, кто первым будет ранен сильным рубящим ударом, будет вынужден предоставить противнику располагать его жизнью.

(14) Что-то на войне я не замечал стокаты, имброкаты, тактов, ответов.

(15) Длинное оружие несовершенно.

(16) Если меч будет длиннее, после блока будет не разойтись, не делая шагов назад. Если короче, – нельзя правильно сойтись, не подшагивая, а это движение слишком длинной, чтобы успеть за кистью. То же самое верно для короткого шеста, полупики, лесного биля, протазана, глефы или другого подобного оружия подходящей длины.

(17) Глаз не успевает за быстрым движением кисти.

(18) Кинжал – плохая защита.

(19) Короткий шест или полупика преобладают над двумя противниками с мечами и кинжалами или с рапирами и стилетами, в боевых рукавицах.

(20) Вопрос.

(21) Ответ.

(22) Заметьте.

(23) Высокий противник имеет преимущество перед противником среднего роста.

(24) 4 несомненных преимущества высокого противника над среднерослым: широкий охват, короткая траектория удара, длина оружия, широкий шаг.

(25) Если они стоят на таком расстоянии, чтобы блокировать удары кинжалами, то тот, кто первым сломает дистанцию и нанесёт укол, имеет все шансы поразить противника. Если они уколют одновременно, то попадут оба, потому что защищать им приходится слишком большое пространство, а движение руки слишком быстрое, чтобы глаз мог поспеть за ним на таком расстоянии. Чтобы не допустить страшной ошибки, нужно следить, чтобы нога двигалась в свой черёд, но не в первую очередь.

(26) Сейчас дерутся реже, чем в прежние времена, но достойные джентльмены гибнут чаще.

(27) Такие доводы приводят итальянцы.

(28) Опровержение доводов итальянцев.

(29) Проход Кобба.

(30) Я пишу это не для того, чтобы опозорить покойных, но для того, чтобы показать всю ненужность и бесполезность профессии тех, что ещё живы, так что эти короткие замечания пусть послужат напоминанием и предостережением.

(31) Доводы против рапирного боя.

Дата добавления: 2015-07-11