Парадоксы защиты

Здесь показаны основы применения старинного короткого оружия в настоящем бою, и что короткий меч имеет преимущества перед длинным мечом и длинной рапирой. А также показана слабость и несовершенство боя с рапирой. И содержится предупреждение благородному, древнему, победоносному, доблестному и храбрейшему из народов – англичанам – остерегаться ложных учителей, и тогда они преуспеют в их природном боевом искусстве. С кратким восхвалением благородной науки или искусству обхождения с оружием.

Джордж Сильвер, благородный человек.

Лондон. Отпечатал Эдвард Блаунт. 1599 г.

Достославному моему единственному лорду, Роберту, графу Эссексу и Эвре, граф-маршалу Англии, виконту Херефорду, лорду Феррерс Чартли, Буршье и Луэн, конюшему её величества королевы и генерал-фельдцейхмейстеру, ректору Кембриджского университета, рыцарю благороднейшего ордена Подвязки и одному из самых заслуженных тайных советников её высочества.

Фехтование, достопочтенный, в наш век новых причуд подобно моде, всякий день меняется, будто хамелеон, который окрашивает себя во все цвета кроме белого. Так и фехтование изменяется во все виды кроме правильного. Это так, наш опыт даёт нам постичь причины этого, и я не сомневаюсь, что ваша мудрость это постигает. Нет ничего постоянного, что ни было бы истинным, может ли быть истинным то, что неопределённо? Как может быть определённым то, что стоит на неопределённой почве? Разум человека – жадный охотник за истиной –, находя подобие истины, которое меняется, не всегда единое, но всегда разное, отвергает предложенное, чтобы отыскать определённость. Он ищет всюду, кроме того места, где следует, и встречает всё, кроме того, что он ищет. Кто ищет и не находит, ищет тщетно. Кто ищет тщетно, должен, находя, искать снова, по-прежнему тщетно.

В фехтовании, достопочтенный, как и в других предметах, ищут не то, что нужно, и не там, где должно. Разум жаждет правды, охотится за ней, ненавидит лживость, бежит её и, избежав единожды, узнаёт в другой раз. Если же снова не преуспевает в этом, то выбирает другой путь. Когда и это ему не удаётся, он пытается в третий раз, и если снова терпит неудачу, он более не растрачивает силы на попытки сменить оружие, стиль боя, защиты. Иногда он всё же может постичь, что ему создаёт наибольшую помеху. Поскольку в бою человек стремится обеспечить себе надёжную защиту, то ищет её прилежно. Природа учит нас, что себя надобно защищать, а Искусство учит, как это делать. И когда на одном пути нам его недостаёт, мы выбираем другой путь. Но когда мы часто колеблемся и меняемся, поворачиваемся и отвращаемся в этих постоянных поисках от защиты к защите, от одного стиля боя к другому — мы никогда не остановимся ни на одном, а следовательно, никогда не найдём истины, поскольку не овладеем ей с тем оружием, с которым это возможно. Поскольку добиваться верной защиты неверным оружием значит удить рыбу на земле и охотиться на зайца в море.

Истина стара, хотя она выглядит свежей. Наши предки были мудры, хотя в наш век принято считать их глупцами. Они были доблестны, хотя сейчас принято выставлять их трусами. В своей мудрости они нашли для себя верную защиту коротким оружием. Они защитили себя и подчинили врагов, и это было оружие их славы (1). И вот, достопочтенный, у нас есть эта верная защита, и мы должны овладеть ей с коротким мечом, коротким шестом, короткой пикой, протазаном, глефой и подобным оружием подходящей длины, но не длинным мечом, не длинной рапирой, не стилетом для протыкания лягушек — потому что если надёжных приёмов защиты нет, зачем обучать им? А если они есть, почему их до сих пор не нашли? Конечно же не потому, что их нет. Но тот, кто так говорит, отрицает истинное. Ибо в обучении этому оружию нет определённости. Чтобы доказать это, я составил эти свои «Парадоксы», в которых остерегаю от большей части наших учителей-чужеземцев и стремлюсь явить истину, как я надеюсь, к пущей славе нашего английского народа.

Причиной, побудившей меня взяться за столь серьёзный труд, служит желание пролить свет на истину, столь долго укрываемую во мраке сомнений, где мы, подобно ущербным сынам, позабыли добродетели своих праотцов и славу их оружия, и подобно людям, жадным до всего иностранного, возжелали премудростей и приспособлений итальянских, французских и испанских фехтовальщиков, забыв о том, что эти обезьяньи ужимки не спасли ни Рима от набега Бренния, ни Францию от завоеваний короля Генриха V. К этому желанию отыскать истину, дочь времени, рождённую Беллоной, прибавилась и мысль о том, что я мог бы предотвратить гибель наших английских кавалеров, которые что ни день страдают в скверных схватках, не умея начать бой, не имея достаточно ловкости, ни силы и живости, но вся их доблесть отдана воле случая — убить или быть убитым в дьявольской, неумелой схватке. Если такой фехтовальщик до сих пор жив, то лишь по недосмотру своих учителей, не сумевших преподнести свою науку должным образом.

Нельзя не осуждать этих итальянских мастеров, ибо они учат нападать, а не защищаться, а фехтовать учат, как последователи Диогена учат танцевать – принося свою жизнь в жертву Искусству. Был ли Аякс трусом, сражаясь за семислойным щитом, или был он безумен, выйдя на поле обнажённым, чтобы испытать не мужество, но судьбу? Был ли бесстрашен Ахиллес, сражаясь в хорошо закалённом доспехе, и безрассудны ли мы, заботясь только лишь о том, чтобы драться, и обучаясь не более, чем пигмеи, что бросаются в бой с одними кинжалами и тому подобным оружием? Доблестно ли мужчине выйти против врага обнажённым? Почему же тогда лакедемоняне наказали за безрассудство того, кого венчали лаврами за доблесть? Но самое постыдное, что эти чужеземцы учат нас резать друг друга в мирное время, у себя дома, хотя сами не способны поразить врагов за границей, во время войны (2). Ведь Вашей чести отлично известно, что когда затевается война, их выкрутасам нет места, а если бы и нашлось, чего с их помощью добьёшься? Разве остриём проколешь латы? Разве могут они расстегнуть шлем, ослабить доспех, отвести пику своими стокатами, реверсами, дриттами, страмасонами и тому подобными вычурными словечками? Нет, их забавы годятся для детей, но не для мужчин. Они годны для возни мальчишек во дворе, для убиения кур, но не для доблестных мужей, которые сражаются с врагом. Итак, достопочтенный, я призываю выбрать между коротким мечом и длинной рапирой, ради сохранения жизни наших, английских кавалеров, которые гибнут в неуклюжих поединках, а также для того, чтобы отказаться от ненадёжного и несовершенного оружия, которое служит для убийства наших друзей в мирное время, но не может поразить врагов на войне.

С этими целями я постарался, чтобы эти «Парадоксы» увидели свет. А поскольку я понимаю, что такое странное мнение нуждается в надёжной поддержке, я смиренно умоляю о протекции Вашу честь, как одного из тех, кто сохранил в себе благородство победоносных предков. Ко всем Вашим доблестям прекраснейшим дополнением послужит защите оружия тех, чья доблесть в Вас явлена. Вашему благородному нраву пристало призреть то, что представлено Вам с любовью. Ваша светлость, облечённая высокой властью, способна оценить доводы, понятные человеку военному. Вашей светлости свойственно любить свою страну, повсеместно защищать правду, что послужило причиной того, что недавно Ваша светлость, к несказанной Вашей чести и неоценимой пользе, узаконили эфес, защищающий кисть (3), согласно Римским правилам, для мечей длиннее, чем те, что можно извлечь из-под руки или из-за плеча. По всем этим причинам я пребываю в уверенности, что Ваша светлость удостоит такого внимания и такой благосклонности эти мои «Парадоксы», как если бы их прикрыли надёжным щитом. Тогда я, несомненно, смогу почерпнуть мудрости и бесспорно доказать несведущим, что рапира не предполагает уверенной защиты, и что короткий меч обладает великим преимуществом перед длинной рапирой и вообще перед рапирой, какой бы ни была её длина. И что короткий шест имеет преимущество перед длинным шестом 12, 14, 16 или 18 футов или ещё какой бы то ни было длины. А также против двух человек с мечами и кинжалами или двух человек с рапирами, стилетами и в рукавицах или другим оружием в пару к рапире. Справлюсь ли я со своей задачей или нет, отдаюсь на суд Вашей чести, всегда правый. Его решения следует придерживаться всегда, к какому бы решению Ваша светлость не пришли. Засим я смиренно завещаю эту книгу мудрому прочтению Вашей светлости, и да сохранит Всевышний здоровье и счастье Вашей чести ныне и вовеки.

Со всем почтением к Вашей чести, Джордж Сильвер.

Дата добавления: 2015-07-11