Приговоренные 11 страница

– Я просила принести мой размер, а не эту бесформенную тряпку! Я что, бегать за тобой должна по всему магазину?!

Неизвестно, с чем это было связано: с распущенностью и вседозволенностью измененных, или с расшатанной психикой, но Осиповой явно сорвало планку. Для женщины её положения, чьи действия и лицо на виду окружающих, это было из ряда вон. У девчонки лицо покрылось красными пятнами, остальные забавлялись и перешептывались.

Джеймс прошел в отдел, перехватив взгляд Осиповой – полный безумной ярости, и скрылся за стеллажами с обувью. Мимо него поспешно пробежала администратор, у касс раздавались приглушенные голоса.

Того, что он увидел, узнал из журналов и всемирной паутины, Джеймсу хватило, чтобы набросать образ. Неуравновешенная, скандальная, привыкшая к тому, чтобы все её прихоти исполнялись. Анжела была превосходной актрисой: имидж светлого ангела милосердия шлейфом протянулся за ней. Своё истинное лицо она показала сегодня.

В случае Осипова приходилось довольствоваться публичной маской, скроенной из обрывков бесед со СМИ и предположениями. Подобраться к нему было невозможно, один раз Джеймс видел бывшего измененного у офисного здания его компании. Сильная поступь уверенного в себе лидера и тяжелый взгляд. Рисковать, как с его благоверной и светиться рядом второй раз Джеймс не стал.

Вынужденное бездействие всегда здорово раздражало, ещё со времен учебы. Когда приходилось терять время попусту или заниматься чем-то, имеющим к цели отдаленное отношение. Джеймс всегда требовал от себя многого, но со временем пришло понимание, что некоторые проекты могут тянуться годами. Он не представлял, сколько придется заниматься делом Ру, но рассчитывал найти зацепку поскорее. А сейчас оставалось только выжидать.

Джеймс понимал, что не продвинется дальше, пока не сблизится с Оксаной. Раньше он и представить не мог, что станет низко использовать женщину. Все «когда-то» остались в далеком прошлом, а в настоящем осталось всего лишь незакрытое дело. Возможно, обстоятельства её знакомства с Филиппом Ру смогут что-то прояснить. Быть может, есть что-то интересное в прошлом Оксаны или её семьи.

Впервые он связал убийство Ру с Миргородской после того, как вышел за порог её квартиры после откровенного продолжения знакомства. С ним творилось что-то неладное: воспоминания о близости с Оксаной преследовали, даже когда он оставался один.

Она рассказала ему о Тимуре, о том, что он давно докучал ей, хотя расстались они несколько месяцев назад. Все это время парень плавал кругами, как голодная акула, выжидая удачного момента. Джеймс предположил, что у Тимура просто поехала крыша. Мерзавцев, не гнушающихся насилия, пруд пруди.

Оксана была привлекательной молодой женщиной, но мало ли таких?.. Только в клубе, где она танцевала, длинноногих привлекательных танцовщиц было, по меньшей мере, семеро, но все они ей проигрывали. Не внешне, а на уровне подсознания. Там, где кончается разум и начинаются инстинкты.

Он не понимал, что с ним происходит: страсть к Оксане захлестнула с головой. Сдержанность в отношениях и принципы, в которых сексу с незнакомками не было места, полетели ко всем демонам. Такие, как Оксана, были не в его вкусе, однако после пары недель, проведенных рядом с ней, Джеймс уже сомневался, что это можно назвать случайной связью. Дело было даже не в расследовании, а в том, что работа перестала быть для него просто работой. Его постоянно влекло к Миргородской, а секс с ней всякий раз доводил до исступления.

Признаться честно, у него никогда и ни с кем такого не было. Чтобы постоянно сходить с ума от желания, и отнюдь не в поэтическом смысле. Поначалу Джеймс списывал свой неуемный пыл на то, что безвылазно сидел под Тюменью. Потом – на чувственность и женственность Оксаны. Она была одной из тех женщин, мимо которых сложно пройти и остаться равнодушным. И все же чутьё не давало ему покоя. Что-то на уровне интуиции, не поддающееся разумному объяснению.

Может статься, убийство Филиппа Ру к интригам измененных и списку не имеет никакого отношения. Горло ему мог перерезать один из отчаявшихся поклонников Миргородской. У Тимура было алиби – в ту ночь он развлекался с дружками и девицами в одном из известных московских ресторанов от заката и до рассвета.

За Оксаной постоянно следили. Он заметил хвост почти сразу, и первые дни просто присматривался. Эскорт следовал за ними, когда они были вместе, и когда Миргородская оставалась одна. Попрощавшись с ней, Джеймс несколько раз возвращался, чтобы проверить свое предположение. Похоже, она не подозревала о том, что у неё уже есть телохранители. Кому она обязана постоянным сопровождением, можно было только гадать. Оксана вполне могла закрутить роман с серьезным человеком, который считал её своей. Либо же просто приставил к ней охрану после того, что произошло с Филиппом Ру.

Сегодня она попросила его забрать её около пяти и отвезти в торговый центр. День у Оксаны начинался часа в три. По выходным она танцевала в клубе, в будни нередко отправлялась туда, как посетительница, а после спала всю первую половину дня. Джеймс никогда не оставался ночевать. По негласной договоренности они не переходили черту, и Джеймс искренне радовался, что каждую ночь получает передышку от необъяснимого наваждения.

Дожидаясь её в машине, он постукивал пальцами по рулю, рассматривая снежинки, садящиеся на лобовое стекло. Говорят, что нет ни одной, в точности повторяющей другую. Совсем как отпечатки пальцев. Середина марта в Москве решила отметиться снегопадом и минусами, и он был этому рад. Когда внутри холода, тепло кажется извращенной насмешкой.

Оксана вышла из подъезда. В обтягивающих джинсах, короткой зеленой куртке и с оранжевой сумкой, она смотрелась ярким штрихом жизни на картине вернувшейся зимы. Снег и угольные изломы веток деревьев под низким угрюмым небом рядом с ней выглядели ошибкой.

Додумать он не успел: счастливая Оксана запрыгнула на соседнее сиденье, потянулась к Джеймсу и коротко поцеловала в губы.

От легкого поцелуя его повело.

– Соскучился? – весело спросила она.

– По тебе нельзя не скучать, – он сам не знал, сколько правды в его словах. Каждая встреча с Оксаной оборачивалась сексом, полным животной страсти, но внутри по-прежнему царил мертвый холод. Слишком часто в последнее время бросало в озноб. Не тот, что мешает согреться. В таких случаях говорят: «Кто-то прошел по твоей могиле», – у Джеймса же ощущал, что давно стоит на краю могилы и сжимает в руке горсть земли.

– Не надоело меня беречь?

– Нет. Думаешь, Тимур снова попытается наладить ваши отношения?

– С ним покончено, – отмахнулась Оксана. Тем не менее, поерзала на сиденье, не зная куда деть руки, посмотрела в окно. Она не умела скрывать чувства, хотя сейчас всеми силами старалась не выдать волнения. На его вопросительный взгляд Оксана просто сменила тему, и Джеймс не настаивал.

По магазинам пробежались быстро. Она купила черный пиджак, пару ярких платков и туфли на весну. Джеймс вспомнил шутку о том, что стресс мужчины, сопровождающего подругу во время покупок, сравним со стрессом спецназовца, влезающего в окно здания, полного террористов. Оксана порвала шаблон о женщине в торговом центре: она точно знала, что нужно и не торчала часами в рядах одежды, терзаясь нелегким выбором.

Они поднялись в кафе на верхнем этаже, взяли по чашке кофе и один карамельно-яблочный чизкейк – для неё. Оксана не упускала возможности взять его за руку, и каждое прикосновение током шло по оголенным нервам. Словно ещё пару недель назад он был девственником, который дорвался до женщины. Что она чувствовала рядом с ним, для Джеймса оставалось тайной.

Чтобы отвлечься от наваждения, он вернулся к мыслям о деле. Нужно узнать, кто снабдил Оксану круглосуточным сопровождением. Нельзя упускать ни единой детали, особенно сейчас. Она была такой веселой и светлой, что Джеймсу не хотелось разрушать очарование момента. Но он сделал выбор, когда отправился в клуб, чтобы познакомиться с ней. Можно ходить кругами до бесконечности, но его цели и причины встречи с ней время не отменит.

– Оксана, за тобой постоянно следят, – произнес он, – они больше похожи на телохранителей, но я решил уточнить.

Она перестала улыбаться и побледнела. Поверила сразу и, кажется, даже не удивилась, но испугалась не на шутку. Оксана с силой сжала его руку, и на мгновение Джеймсу стало по-настоящему стыдно. За то, что использует её доверие в опасной игре. За то, что все это время откровенно наслаждался её обществом. За её отчаяние и страх.

Оксана кусала губы, не решаясь заговорить, и Джеймс молчал тоже. Её пальцы сейчас казались ледяными и слегка дрожали. Опомнившись, она разжала руку, отпила кофе и поморщилась, будто обожглась.

– Нужно было сразу тебе рассказать, – Оксана замолчала, подцепила ложкой кусочек чизкейка, но передумала и отодвинула тарелку подальше. – Я боюсь, что меня хотят убить. Теперь ты передумаешь ходить со мной повсюду.

Она попыталась улыбнуться, но вышло невесело.

– Вот как, – произнес Джеймс, не меняясь в лице, – пожалуй, не передумаю. Но мне хотелось бы знать подробности.

Он говорил так, будто не до конца поверил в её слова. Взбалмошная красотка решила, что ревнивый ухажер собирается свести с ней счеты. Первое, о чем подумал бы любой на его месте.

– Речь не о Тимуре и прочих, – Оксана сжала губы. Она глубоко вздохнула и добавила, будто в пропасть шагнула. – Мне могут здорово наподдать только за то, что я тебе расскажу. Чуть больше месяца назад я нашла своего любовника мертвым.

Джеймс посмотрел на неё уже совершенно иначе. Ему было интересно, чем она с ним поделится.

– Хорошо, что ты решила об этом сказать, – негромко произнес он, – потому что мне нужно знать, с чем я могу столкнуться. Точнее, с кем.

По сути, она не сказала ничего нового. По ее словам Филипп Ру оказался связанным с влиятельным человеком, после чего Оксане приказали не покидать Москву и не светиться. Она предположила, что за ней следят его люди, потому что он подозревал её во всех грехах, в том числе и убийстве. Впервые Джеймс видел Оксану настолько серьезной и встревоженной, от безрассудства привыкшей порхать по жизни стрекозы не осталось и тени.

Хвост от Осипова?.. Очаровательно. Есть в этом и очевидный плюс: отпадает загадочный любовник, который мог устроить кровавый фонтан имени Ру из ревности.

Знакома ли Оксана с миром измененных?.. Знала ли она, кто такой Филипп, когда залезла к нему в постель? Джеймс отшвырнул от себя эту мысль, как дохлую крысу – брезгливо и с желанием помыть руки. Он не мог понять, как ей удалось миновать краеугольный камень знакомства с Осиповым, но теперь все стало на свои места. Проблемы с полицией обошли её стороной благодаря связи с Осиповым.

Знала она о его прошлом или нет – уже другой вопрос. Пять столетий – это не шутка. Чем Оксана его заинтересовала? Были ли они любовниками? Маловероятно, даже несмотря на её почти мистическое обаяние. Тем не менее, Джеймс уточнил:

– Ты встречалась с ним? С тем влиятельным парнем?

– Чур меня! – фыркнула Оксана. – Я познакомилась с мужчиной в «Помпеях», и мы просто хорошо провели время. Его убили, меня допрашивали, угрожали, но потом отпустили. Я пряталась у бабули почти месяц, но все-таки решила вернуться к нормальной жизни, – она повертела в руках салфетку, а потом со смешком добавила. – Надеюсь, ты не тот, кого прислали меня убить.

– Если так, я получу премию за самое необычное убийство с романтическим знакомством и последующим наймом в телохранители.

За Оксаной следили не только для того, чтобы охранять. Надеялись, что через неё выйдут на убийцу, что каким-то образом он засветится рядом с ней, совершит ошибку. Наверняка Осипова заинтересует новый ухажер Оксаны, и о нём соберут информацию. Что ж, пусть. У Семена Тихорецкого шикарная легенда.

Пока Рэйвен не явится в столицу, можно спать спокойно. Бывший кровосос и узколобый кретин, Ронни Халишер, к делам Осипова не имеет никакого отношения. А Ванесса будет молчать, потому что у них дуэт в стиле круговой поруки.

Данные, которыми располагает Осипов по убийству Филиппа и исчезновению Фелисии Лоранс, ему бы не помешали. Только вот сдается, один из сильных мира всея пока что в беспросветном тупике. Как и он сам.

– Я пошутила, – неожиданно светло улыбнулась Оксана. – Я бы не подпустила тебя к себе на пушечный выстрел, если бы не доверяла.

Джеймс коротко улыбнулся в ответ, неосознанно накрывая её пальцы ладонью. И с трудом подавил в себе желание отдернуть руку: прикосновение отозвалось слишком жарким для мимолетной ласки возбуждением.

Оксана будто почувствовала его настроение. Провела пальцами по его запястью, наклонила голову:

– Поедем ко мне.

Вместо ответа он поднялся и предложил ей руку.

– Как думаешь, убийца действительно может прийти за мной? – тихо спросила Оксана уже в машине. – Ведь я никого не видела.

Она покачала головой, словно уговаривала сама себя.

– Никого.

– Пока я рядом – нет, – Джеймс бросил на неё быстрый взгляд и вернулся к дороге.

Оксана сказала «никого», хотя обычно говорят «ничего». Если видела убийцу, почему промолчала? Рядом с такими, как Осипов, только безумец способен таиться и молчать. Могла ли она быть заодно с убийцей?

Миргородская изначально представлялась ему проще некуда, а на самом деле оказалась шкатулкой с секретами. Хорошо, если не ларцом Пандоры^[19]. Джеймс уже не сомневался в том, что познакомиться с ней поближе – верный путь. Оксана станет ключом к разгадке убийства. Это не отменяло того, что придется поступиться своими принципами, но отступать он не собирался. Чаша весов, на которой лежала спокойная жизнь Дженнифер и её семьи, перевешивала все «правильно» и «достойно». Сам он давно перешел черту, а кровь превосходно смывается кровью. Для него все закончится в Москве. В этом Джеймс не сомневался.

- 20 -

Оксана редко заводила романы. Обычно хватало пары встреч, чтобы упорхнуть в объятия нового поклонника. Она никому не давала обещаний, уходила и никогда не возвращалась к тем, кого оставила в прошлом. Самые долгие отношения растянулись на три месяца и оборвались с Сашиной помощью. Она тогда училась на первом курсе, на факультете хореографии.

Оказалось, Осипов приставил к ней охрану. Знала об этом бабуля или нет, ей ничего не сказала. Оксана сначала обиделась, потом разозлилась, но потом махнула рукой. Ведь она тоже кое о ком умолчала. В ту ночь Оксана почувствовала присутствие. Ощущение дрожащего в воздухе безумия усиливалось сочащейся сквозь ауру желчью. Энергетика убийцы извивалась, как уж на сковороде. Неизвестный, подобно отравленному источнику, излучал свечение ядовитого тумана, сквозь нарыв которого сочились тоска и отчаяние.

Копаться в событиях той ночи совершенно не хотелось, равно как изображать из себя героиню и лезть на передовую. Семен заметил слежку, и пришлось рассказать ему самую малость. Она не называла имен, потому что случись что – Демьян точно оторвет ей голову. Если будет в хорошем расположении духа. Удивительно, но Семен не сбежал.

Идея нанять его телохранителем сначала была забавой, но потом переросла в нечто большее. Ушли кошмары, Оксана перестала оглядываться по сторонам и вздрагивать при каждом движении за спиной. Рыцарь сопровождал её даже в клуб в качестве постоянного парня, и ей это нравилось. Она не уставала от его общества, не хотелось развлечься с кем-то другим.

Они не только занимались сексом, но и говорили обо всем на свете. Общение с Семеном стало для Оксаны открытием. Он мало говорил о себе, много слушал. Поначалу она поддерживала образ легкомысленной и поверхностной дурочки, но потом все изменилось. Оксане ни с кем не было так легко, как с Рыцарем, и она не хотела остаться в его памяти пустоголовой девицей. Она чувствовала, что Семену понравились произошедшие в ней перемены.

Впервые мужчина рядом с ней слушал не только себя и свои желания, а её. Он по-прежнему пытался сдерживать себя, но его интерес к ней выходил далеко за рамки влечения. Оксана поняла это сразу, и временами неосознанно, а порой и сознательно делилась с ним многим. Впервые она могла поговорить не о пустяках, а о том, что её по-настоящему волнует. Мужчинам нравилась ее раскованность, умение расслабиться и не заморачиваться по пустякам. Для так называемых подруг, с которыми Оксана созванивалась раз в полгода, она была лёгкой на подъём. Возможность урвать рядом с ней кавалера побогаче – единственное, почему они ещё не удалили её номер из телефонной книжки. Саша относилась к ней, как к великовозрастной недалекой капризуле, у бабушки и отца давно была своя жизнь.

После смерти мамы прошло двенадцать лет, прежде чем отец решил снова жениться. У Оксаны появилась мачеха и сводные братья – Владислав и Кирилл. Отец с семьей перебрались в Австралию, и она осталась в прошлом. Путешествия, приглашения в гости и более чем щедрое содержание – роскошный подарок.

Отец много раз звал Оксану переехать к нему. Алексей Иванович любил её не меньше, чем сыновей, но она понимала, что в его новой жизни будет лишней. И болезненным напоминанием о матери. Иногда после ссор с сестрой, она часто задумывалась, чтобы уехать, но потом остывала. Она – чувствующая, и её настоящая семья здесь, в Москве.

Несмотря на бесконечные вечеринки, временами Оксана сходила с ума от одиночества. Бросалась в омут с головой, убеждала себя, что у неё все отлично и забывалась в бесконечном калейдоскопе лиц любовников и наслаждений. Рядом с Семеном она ни разу не заскучала и не впала в уныние. За время их встреч Оксана рассказала ему даже больше, чем Сергею, с которым у неё был роман в юности. Рыцарь стал тем самым попутчиком, с которым на удивление приятно откровенничать, пока движется поезд. После спрыгнешь с подножки и не оглянешься, поэтому и не страшно делиться сокровенным.

У Семена была странная, противоречивая энергетика. С одной стороны, сила и выдержка – мало кто обладал таким невероятным запасом внутренней жизни. С другой – неуравновешенность действующего вулкана. Под коркой застывшей магмы переплавлялась сталь, сквозь трещины сочился ядовитый тлен. Она смутно представляла, что случится, если вулкан рванет.

Оксана догадывалась, что у Семена была непростая жизнь, но её это не касалось. Он оказался рядом в нужный момент, над остальным она не задумывалась. Можно было расспросить о его прошлом, но слушать ложь не хотелось. Оксана знала, когда придет время, он расскажет все сам, если захочет. Она тоже не любила лишних вопросов. Доверие нельзя купить или выпросить, оно либо есть, либо нет. Оксане нравились их странные отношения: от разговоров по душам и почти домашнего уюта, до волнующей черты чувственного секса, когда стальная сдержанность Семена разлеталась на осколки.

Оксана понимала, что рано или поздно придется его оттолкнуть, но пока наслаждалась его обществом. Печальная история ее семьи научила тому, что серьезные отношения чувствующим ничего хорошего не сулят. Ярким примером стала мама, которая сохранила ей жизнь ценой своей. Саша с детства отрезала себя от малейшего намека на привязанность и зорко следила, чтобы Оксана «по дурости» никем не увлеклась.

Вторые роды для чувствующей смертельно опасны, но мама решила рискнуть, потому что очень любила отца. Оксана родилась здоровой и крепкой, но ей это стоило жизни. Саша любила напоминать, что именно она свела маму в могилу. Долгие годы Оксана не могла избавиться от чувства вины, несмотря на все бабушкины увещевания. Тем не менее, для неё история любви родителей тоже стала уроком. Никаких длительных любовных отношений и, тем более, детей.

В Институте^[20] она все-таки влюбилась, но тут «на помощь» пришла Саша. Она не просто соблазнила парня, которым Оксана увлеклась не на шутку, но и здорово поломала ему психику. Сергей забросил танцы, вынужден был пойти работать на завод и вскоре спился. Это был единственный раз, когда бабушка вышла из себя и повысила голос. Наталья Валентиновна выговаривала сестре, как провинившейся школьнице. Саша держалась, как королева, идущая на казнь. Всем своим видом она изображала оскорбленное величие, как бы говоря: «Я пострадала за благое дело».

Оксана не думала, что когда-нибудь сможет её простить, но прошло время, и они снова начали общаться. Потихоньку, через раз и спотыкаясь, сёстры всё-таки помирились. Большей частью из-за Натальи Валентиновны. Бабушка была единственной, кого Саша любила кроме себя, хотя дождаться от неё признания казалось чудом. В тот день, когда сестра скажет: «Я тебя люблю», – не своему отражению в зеркале, небеса упадут на землю.

Сашин салон красоты – Bél Lavi^[21] – относился к тем, где всё безукоризненно и невообразимо дорого. Стремление сестры к совершенству начиналось с дорогущего интерьера холла в кремово-бежевых тонах, вечно надраенных до блеска полов, и продолжался услугами лучших мастеров, которых Саша выбирала лично, отправляла на обучение в Европу и драла три шкуры за малейшую оплошность. Каждые два месяца они проходили аттестацию и держались исключительно на высоких даже для Москвы окладах и процентах. Изысканность и безупречное обслуживание для особых клиентов.

Оксана была здесь частой гостьей. Мастера её любили, потому что она не скупилась на чаевые и в отличие от сестры не вела себя так, будто все вокруг навозные мухи, и только она одна ласточка.

Сегодня Оксана попросила Семена забрать её прямо из салона, чтобы потом сходить куда-нибудь вместе. Она покрасила волосы, сделала педикюр, и искренне радовалась тому, что Саши не оказалось на месте. Радость была недолгой: сестра приехала, когда Оксана расплачивалась возле стойки администратора.

Выглядела она, как всегда, потрясающе. Светлое пальто сидело, как влитое, а волосы лежали так, будто Саша только что сделала укладку. Идеальный макияж, маникюр, как у модели, сошедшей с обложки журнала и взгляд монаршей особы, под которым с непривычки чувствуешь себя нашкодившим пажом.

– Наконец-то решила привести себя в порядок, – бросила Саша с одобрительной улыбкой, – похвально.

Оксана с трудом удержалась от того, чтобы не показать ей язык. Она следила за собой, и никто не мог назвать её неухоженной. Кроме Саши. Но рядом с сестрой можно было спокойно ставить американских актрис с красных дорожек Оскара, и те краснели бы от мыслей о своей несостоятельности.

Лена, администратор, сразу подошла к Саше, чтобы взять у неё пальто, но не успела и рта раскрыть, как услышала:

– Сделай мне кофе. Будь так любезна, нормальный. Я устала повторять, что кофемашина в моем салоне для того, чтобы кофе был похож на кофе, а не на бурду из «Старбакса».

Оксана вздохнула и переглянулась с администратором. Они точно друг друга поняли, вот только сама она не потерпела бы такое и за очень большие деньги.

– Может, ты перестанешь ко мне придираться, – хмыкнула она, когда Лена скрылась в коридоре, – хотя бы на людях.

– Я радуюсь за сестру, которой надоело выглядеть, как приезжей провинциалке.

– Передавай привет Мише, – процедила Оксана и с трудом удержалась от искушения хлопнуть дверью. «Музыка ветра»^[22] отозвалась тонким переливчатым звоном на сквозняке и тут же потерялась в шуме мегаполиса.

Оксана плотнее запахнула короткую синюю куртку и поежилась под порывом весеннего ветра, откинула растрепавшиеся волосы за спину. Заметив автомобиль Семена, она поспешила к нему. После долгого поцелуя, которым они обменялись вместо приветствия, Оксана неожиданно даже для себя спросила:

– Никак не пойму, у всех сестры такие мегеры, или мне просто не повезло? – в голосе прозвучала почти детская обида.

– Не думаю, – на удивление коротко отозвался он.

– Иногда мне хочется оказаться от нее подальше, – со вздохом призналась Оксана, – и никогда больше не встречаться. Это нормально?

Семен промолчал: из-под присохшей корки магмы впервые за все время знакомства плеснуло раскаленным добела гневом. Он не осознавал, что сейчас открылся ей, поэтому отстраненно улыбнулся – как ни в чем не бывало. Она не поняла, что произошло. Что сделала не так? Раньше Рыцарь так не отзывался на её откровенность.

Что осталось в его прошлом? Не сложились отношения с родными? С сестрой? Семен с силой сжал руль, и Оксана заметила.

– Извини.

– За что? – он внимательно взглянул на неё.

Оксана с ужасом поняла, что чуть не выдала себя.

– Что жалуюсь на родственников, – она улыбнулась и махнула рукой.

С Семеном было так просто оставаться собой, что временами она забывала о самом важном секрете. Ему нежелательно знать о чувствующих и сталкиваться с её миром. Он сильный, но некоторые вещи стоило обходить по касательной. Хватило и того, что Оксане пришлось рассказать об убийстве и косвенно упомянуть Демьяна.

Семен снова закрылся, спрятал чувства за щитом спокойствия, даже голос звучал иначе. Сколько потребуется времени, чтобы пробить броню, в которую закован Рыцарь? Да и нужно ли это? Ему, а особенно – ей?.. Они расстанутся раньше, чем узнают друг друга получше. Нужно просто наслаждаться близостью.

Семен еще долго оставался серьезным и сосредоточенным, даже когда Оксана сменила тему. Возможно, он боялся, что она начнет расспрашивать о прошлом или снова заговорит о сестре, но Оксана говорила обо всякой ерунде, вроде погоды, меню и афиш. Говорила и не могла остановиться. Его сегодняшний гнев напугал гораздо больше, чем неприкрытая ярость тогда, в «Помпеях». Было в этом нечто сродни безнадежности, болезненной памяти, когда уже ничего не исправить, но и легче со временем не становится.

Они собирались где-нибудь поужинать и сходить в кино, но Семену вечер казался не в радость. В отличие от Саши, Оксана предпочитала уютные рестораны со вкусной едой, а не вычурные музеи для гурманов.

Они сидели в суши-баре возле окна в нише, огражденной с двух сторон забором из бамбука. При желании Оксана могла легко до него дотянуться, но Семен был немыслимо далек от неё, словно они на машине времени перенеслись в ночь их знакомства.

Оксана вдруг стало грустно. То ли ощутила отголоски его тоски, а быть может, она просто привыкла к его вниманию и неравнодушию. Сейчас перед ней сидел чужой и холодный незнакомец. Когда Оксана замолкала, над столиком повисала неуютная тишина, в которой застывало даже время. Впервые она не знала, что с этим делать: вмешиваться силой чувствующей не хотелось. Оксана отчаянно боялась, что Семен её оттолкнет, но все-таки взяла его за руку, нежно провела пальцами по запястью.

– Посмотри на меня, пожалуйста, – она встретила его взгляд, и мысленно облегченно вздохнула, – Семен, я не знаю, что с тобой происходит, не понимаю, что сделала не так. Прошлое оно уже в прошлом, чтобы ни случилось. Забудем?

Он коротко улыбнулся и сжал её руку в ответ.

– Уже забыл.

Его выдержка трещала по швам, и Оксане это не нравилось.

– Семен, что я могу сделать? – откровенно спросила она. – Я слишком мало о тебе знаю, но что заставит тебя улыбнуться?

Рыцарь опешил. Ей все-таки удалось разбить ледяную стену. Такого он не ожидал, и невольно открылся.

– Я никогда не умел развлекаться, – признался он.

– Совсем-совсем?

– Совсем.

Она загадочно улыбнулась.

– Всегда с чего-то нужно начинать. Скажи, что тебе нравится. Первое, что приходит в голову. Прямо сейчас.

Рыцарь просто пожал плечами.

– Оксана, не знаю.

Она вздрогнула. До этого вечера Семен не называл её по имени. Безликие обращения в России в ходу, но она никогда не думала, что имя его устами отзовется ласковым теплом в сердце.

– Я люблю танцевать, – произнесла она. – Меня это расслабляет, помогает забыться, если становится не по себе. А ты любишь танцы?

– Ты потрясающе танцуешь, – комплимент был искренним, и Оксана покраснела от удовольствия. – Мои умения где-то на уровне школьных дискотек.

Впервые захотелось разделить радость с кем-то другим. Такой вот странный и ребяческий жест. Оксана решила показать Семену, что для неё значат танцы.

– Есть идея! Доверишься мне?

«Сегодня можно все, – решила она, – только сегодня, а завтра все будет как всегда».

Они попросили счет, и уже через час были на месте. Танцевальный зал принадлежал хорошему знакомому и бывшему однокурснику, Антону. Он преподавал карибские танцы и аргентинское танго, и не раз звал её в свою школу. Оксана отказывалась тренировать девиц, для которых танцы – всего лишь мода. У неё был ключ от студии, в выходные дни его школы она приезжала сюда и танцевала в свое удовольствие.

Они прошли внутрь, и Оксана щелкнула включателем. Множество ламп осветили просторное помещение с тремя зеркальными стенами и специальным паркетом. В выходные дни здесь было прохладно: Антон перекрывал батареи. Тем не менее она стянула курточку, и включила музыкальный центр.

– Выберешь музыку? У тебя есть любимая группа?

– Depeche Mode, – Семен подошел к ней, и с интересом разглядывал диски, – но я не уверен, что под них учат танцевать.

– Тогда оставим их на закуску, – рассмеялась Оксана.

Он не сбежал и не отказался, и это было приятно.

Из динамиков полилась зажигательная сальса, и Оксана ощутила привычный трепет. Желание следовать за музыкой в танце, подчиняться ритму, сливаться с ним – непреодолимое, бесконечное и первобытное. Оксана потянула Семена на середину студии.

– Закрой глаза и расслабься, – попросила она. – Послушай музыку. Она дарит свободу.

Когда Оксана танцевала, её энергетика зашкаливала. Семен, напротив, закрылся еще больше. Рыцарь без промедления и малейших сожалений избил Тимура, но когда она предложила расслабиться, замер, как вкопанный. Оксана чуть не рассмеялась своим мыслям, но сдержалась. Смех сейчас не лучший путь к сердцу мужчины. Особенно такого, как Семен.

Дата добавления: 2015-07-11