Приговоренные 9 страница

Оксана вспомнила о том, что не одна, и рассеянно улыбнулась.

– Спасибо, Андрюш. Я теперь твоя должница.

– Не за что, Оксана, – Андрей улыбнулся в ответ и кивнул в сторону двери. – Будь осторожна. У того парня не в порядке с головой.

«Можно подумать, я этого не знаю».

Оксана чмокнула Андрея в щеку и быстро зашагала в сторону туалетов. Она искренне надеялась, что её спаситель ещё не ушел. Пришлось подождать в коридоре, прежде чем Рыцарь появился из-за двери. В его глазах мелькнуло узнавание, а затем – удивление, и Оксана шагнула к нему. Обняла за плечи, приникла всем телом. Она не использовала силу чувствующей, просто хотела понять, почему он пришел на помощь. Может, он один из тех, кто месяцами висел у неё на хвосте, выжидая возможности познакомиться. Попадались ей и такие.

Рыцарь легко, но решительно отстранился, и Оксана вновь почувствовала боль. Нечто сродни застарелой раны, которая ноет в непогоду. У него она открылась сейчас. Из-за неё или?.. Оксана не хотела давить, но и отпустить его не могла. Пришлось слегка приоткрыться, как она всегда делала во время танца. Его сопротивление влечению было заведомо обречено, но пока Рыцарь держался. Запертый на множество замков. Закрытость и такая отчаянная, безбрежная сила – невероятно! Вопреки распространенному мнению, замкнутые люди слабее, чем открытые и раскрепощенные. Перед ней стоял тот, кто своим существованием опровергал эту теорию.

Блеск ночных развлечений клуба померк перед загадкой Рыцаря. Оксана коснулась его запястья, увлекая за собой. Его молчание пугало и забавляло одновременно. Обычно мужчины сыпали комплиментами, несли всякую чушь, отпускали пошлые шуточки или наоборот говорили так, будто выступали на конференции. Они распускали хвосты и петушились изо всех сил, стремясь показать себя в самом выгодном свете, а он просто шел рядом. Словно ему было наплевать, если она сейчас развернется и уйдет.

Прислушавшись к нему, Оксана поняла, что ему действительно все равно. Это раздражало и злило, и только благодаря спортивному интересу она не отступилась.

Они забрали верхнюю одежду в гардеробной и вышли из клуба.

– Поедем к тебе, – предложила она. На какой-то миг Оксане показалось, что он вообще не ответит.

– Я за рулем, – Рыцарь кивнул в сторону парковки.

Короткое платье и легкий шарф этой ночью казались непростительным пижонством. Оксана плотнее запахнула пальто и мечтала поскорее оказаться в сомнительном тепле непрогретого авто.

– Ты странный, – призналась она. – Другой бы давно залез ко мне под юбку, а ты где-то витаешь.

– Интересное у тебя представление о странностях, – отозвался Рыцарь. Они подошли к припаркованной «Мицубиси», пискнула отключенная сигнализация, и он открыл перед ней дверь. – Прошу.

Он невероятно отличался ото всех, с кем она обычно знакомилась. Оксане нравились мужчины, с которыми можно не только заняться сексом, но поговорить до и после. Наглые, насмешливые и самоуверенные. Рыцарь ей нравился тоже: его резкость, легкий акцент и аура. Оксана игриво опустилась на сиденье, бросила на него откровенный приглашающий взгляд и вздрогнула, когда он с силой захлопнул дверцу. С ним явно не соскучишься.

– Как тебя зовут? – она пристегнула ремень и откинулась на спинку сиденья.

– Семён.

– Оксана. У тебя любопытный акцент.

– Мои родители переехали в Брайтон в конце девяностых.

– Я всю жизнь прожила в Москве.

– Москва – город контрастов. А где бы ты хотела жить?

Оксана удивленно заморгала. Разговор принимал неожиданный поворот, в чем-то даже откровенный. Она не относилась к тем девушкам, которые путают Австрию с Австралией, хотя многие из её знакомых так и считали. Оксана не спешила их разочаровывать. Бабуля не позволила им с Сашей превратиться в тупых куриц, а благодаря отцу Оксана объездила всю Европу, побывала в Австралии, США и Юго-Восточной Азии. От долгих, насыщенных экскурсиями путешествий, она уставала и любила пляжный отдых, но его слова впервые заставили её задуматься.

В Москве жила семья, но на этом – всё. Она не испытывала к городу особой привязанности или нежных чувств.

– Пожалуй, в Сиднее, – призналась она. – Но здесь моя семья, поэтому Москва меня устраивает. А какой твой любимый город?

Оксана почувствовала, что задела его своим вопросом. По ауре Семена рябью прошло беспокойство. Он сильнее сжал руль.

– Для меня города – это камень и металл, в лучшем случае памятники архитектуры и история. Единственная ценность – воспоминания о людях, благодаря которым мне пришлось в них побывать.

Оксана кивнула. Она готова была согласиться со всем, что он скажет, только чтобы задержаться рядом с ним. В каком-то смысле они поменялись ролями. Большинство мужчин сражались за её внимание. Она же сидит в машине странного парня по имени Семен и думает только о том, чем бы его зацепить посильнее.

– Зачем ты спас меня? – она не собиралась лезть глубже, но поняла, что не сможет побороть любопытство.

Семен ответил не сразу. Он смотрел на дорогу. Молчание затянулось, но Оксана терпеливо ждала.

– Потому что не мог поступить иначе, – произнес он, наконец. Будто поставил точку. Она рассчитывала пробиться сквозь ледяную стену, которую Семен воздвиг вокруг себя, но поняла, что с ним этот номер не пройдет. Стоит надавить ещё чуть-чуть – и она его потеряет.

– Настоящий рыцарь, – довольно рассмеялась Оксана. – И как же мне тебя отблагодарить?

Семен снова промолчал.

Что не так с этим парнем? Семен хотел её, инстинкт чувствующей никогда не подводил. Но почему-то боролся со своим желанием, будто перед ним девственница на первом свидании. Может, он больше по мальчикам? Или случайно провалился в наши дни из пространственно-временной дыры, как в фильме «Кейт и Лео»^[17]?

Оксана закусила губу, чтобы не рассмеяться. Представить себя Семена томно подкрашивающим губы у зеркала она не могла при всем желании. Машину времени пока тоже не изобрели, поэтому и второе предположение она отмела.

– Скажи, куда тебя отвезти.

Ах, так?! Оксана прищурилась, глядя на дорогу, а потом приоткрылась вновь. По салону прокатилась волна древнего, как мир, желания. Тягучая, сладкая патока.

Семен провел рукой по её волосам, притягивая к себе и целуя в губы, и Оксана подалась навстречу короткой ласке. Прикосновение теплых губ и цитрусовый привкус кружили голову. Она вся горела от возбуждения. Его аура переливалась всеми оттенками влечения, и остановить это он уже не мог.

– Туда, где мы сможем остаться наедине, – Оксана мягко отстранилась, облизнула губы и коснулась тыльной стороной ладони его щеки. Жар кожи сводил с ума.

– Ты всегда получаешь то, что хочешь? – Семен включил поворотник, перестроился и на перекрестке повернул налево.

– Всегда получаю того, кого хочу, – довольно улыбнулась Оксана.

Аура Семена напоминала спящий вулкан. Ей хотелось разбудить его, ощутить на себе всю его силу, попробовать ее на вкус. Наверняка Семен ещё не занимался сексом с чувствующей.

Остаток пути молчала и Оксана: в воздухе, пропитанном желанием неосторожное слово, движение или взгляд могли оказаться спичкой в пороховой бочке. Разбиться на полной скорости с парнем, у которого отказали тормоза, ей не улыбалось.

К счастью, до квартиры они доехали минут за двадцать. Они поднялись на шестой этаж девятиэтажного жилого дома старого фонда, расположенного возле станции метро Коломенская. Оксана вспоминала француза и понимала, что потеряла всякую осторожность. Надо было ехать в отель, но туда они уже явно не доберутся.

Стянув обувь, она прошла в большую комнату. Однокомнатная квартира оказалась ниже среднего: и по размеру комнаты, и по обстановке. Вариант десятилетней давности с косметическим ремонтом, но чистый. Интерьер в горчичных тонах, большой раскладной диван, письменный стол, стенка со встроенным телевизором.

Семен положил руки ей на плечи, помогая снять пальто, и реальность качнулась. Оксана всегда хотела узнать, что чувствует обычная женщина, занимаясь сексом. Ей нельзя было отключаться и раскрываться на полную, чтобы не упустить момент и не выпить партнера целиком.

Рядом с Семеном все менялось. Энергии смешивались в невероятный будоражащий коктейль, Оксана чувствовала его желание, как свое, и сходила с ума от каждого прикосновения.

Платье упало к ногам, Семен потянул вниз черное кружевное белье, лаская её рукой. Оксане не требовались прелюдии, она слишком хотела его, выгибалась в его руках, терлась как блудливая кошка и не сдерживала стонов. Он даже не успел раздеться, лишь расстегнул брюки. Семен толкался в ее тело, а Оксана кричала и подавалась навстречу. Она дрожала от восторга, чувствуя его силу, переплетала её со своей и снова терялась в наслаждении.

Он заснул ещё до того, как Оксана вышла из душа. Она не перешла грань, но секс с чувствующей отнимал много сил. В отличие от него, она ощущала легкость и бодрость.

Оксана посмотрела на спящего Рыцаря. Во сне его черты смягчились, разгладились морщины на лбу, исчезли складки в уголках опущенных губ. Она поддалась порыву: погладила его по волосам, – и стала одеваться.

В коридоре покрутилась перед зеркалом, дожидаясь звонка от оператора такси и отгоняя неприятные ассоциации с французом. Тогда она тоже оставила мужчину спящим и настолько измотанным, что он не проснулся, чтобы дать достойный отпор убийце.

Оксана захлопнула за собой дверь, подергала ручку, чтобы убедиться, что она плотно закрыта. А после сделала нечто совсем странное: вырвала листок из ежедневника, написала свой номер и протолкнула его в щель между стеной и дверью. Спускаясь по лестнице, Оксана прислушивалась к глухим гулким ударам напоенного чужой силой сердца и улыбалась. Ей хотелось, чтобы Семен позвонил.

- 16 -

Лежа на холодном кафеле, он смотрел на высокие больничные потолки. Лампы то приближались, то отдалялись, свет мерцал. Джеймс чувствовал струящуюся сквозь пальцы кровь, зажимал рану на животе и смотрел в лицо смерти. Тонкие, красивые черты: карие глаза, смуглая кожа, ухоженные темные волосы. Он не понимал, кто перед ним – Хилари или Корделия. Раньше Джеймс всегда их различал.

Боли не было, только смертельный холод, подбирающийся к сердцу, сковывающий тело. Она держала его на прицеле, и Джеймс не сомневался, что вскоре нажмет на спуск.

– Чувствуешь, как это было, Джеймс? – голос отразился от стен палаты, эхом звеня в сознании. – Конечно нет. Ведь я умирала в одиночестве.

Он слышал голос, но женщина, стоящая рядом с ним не раскрывала рта. На её лице будто застыла маска – слепок жизни на поразительно похожем на человека манекене. Какое-то время она равнодушно смотрела на него сверху вниз, потом повернулась и ушла. Он слышал затихающий стук её каблуков. Следом за холодом вновь пришла темнота.

– Мне было так страшно, Джеймс, – спокойный, насмешливый голос Хилари. Сначала издали, потом совсем рядом. – Ты не представляешь, насколько… – холодная рука касалась его запястья, ледяные пальцы скользили по теряющей тепло коже. Её волосы задевали его лицо, а дыхание было прерывающимся и сиплым.

Теперь, во тьме, он склонялся над ней, а Хилари цеплялась за его руку, судорожно выдыхая воздух. Между пальцев по-прежнему струилась кровь – не его, её.

– Помоги, помоги мне, пожалуйста! – голос Хилари дрожал. – Ты ведь не позволишь мне умереть… Я знала, что ты придешь за мной… Я знала…

Больно, как будто удар под дых или ножом между ребер. Ножом, который потом с силой провернули и выдернули из раны. Кровь выплескивалась, как вода в неисправном фонтане: рваными рывками.

Джеймс вынырнул из кошмара на несколько минут, и снова провалился в тяжелое полузабытье. Проснулся он далеко за полдень и чувствовал себя, как после ночного рейда. Зверски хотелось есть. И кофе.

Он вспомнил, что вчера днем купил в супермаркете полуфабрикаты и молотые зерна. И первое и второе пришлось кстати.

Кофеварки на кухне не было, и Джеймс взял с верхней полки металлический ковш, налил туда воды и от души насыпал кофе, не примериваясь. Достал из холодильника пакет с котлетами и запихнул в микроволновку, поставил таймер. События нынешней ночи ощущались как сон или бред.

Он помнил, как целовал Миргородскую в машине. Джеймс видел, что полосы свободны, а до ближайшего поворота навигатор предсказывал полтора километра, но знание того, что они находятся на дороге, не отрезвило. Доехали они быстро, и как только эссенция отрезвляющего ночного холода растворилась в тепле квартиры, Джеймса повело.

Ничего больше не существовало, кроме единственной женщины, сводящей его с ума, как если бы все до и после отступили, оставив только здесь и сейчас. Он ещё помнил, как раздевал её, как расстегивал брюки и входил в податливое тело, а дальше сознание резко обрывалось, как будто кто-то щелкнул выключателем.

Терпкий кисловатый запах кофе поплыл по кухне, будоража и возвращая в реальность, и он решительно сдернул ковш с огня, выливая содержимое в высокий бокал. Ни сливок, ни сахара не было, а горечь сейчас только подчеркивала острое ощущение пустоты. Звенящая тишина, воцарившаяся в квартире, резала слух. Прислонившись к стене, Джеймс большими глотками пил горячий напиток, обжигаясь и стараясь отрешиться от воспоминаний. Перед глазами стояла Хилари. Она смеялась, разливая кофе по чашкам. У неё он всегда получался потрясающе вкусным.

Пискнула микроволновка. Вкуса еды Джеймс почти не почувствовал, целиком погруженный в мысли.

На улице было на удивление тихо. Выходной. Дом стоял неподалеку от метро, но окна выходили во двор. От грязного снега остались разбросанные съёжившиеся островки. Джеймс отставил бокал и, схватив со спинки стула джинсы и свитер, наскоро оделся, вбил ноги в ботинки и вышел на улицу. Сил и без того было немного, но он бегал до тех пор, пока не почувствовал, что готов рухнуть на землю. Привалившись к лестнице на детской площадке, он оперся руками о колени, глядя вниз. Дыхание вырывалось прерывистыми хрипами, как если бы затянувшаяся агония начинала набирать обороты.

В квартиру он возвращался неспешным шагом. Воспоминания остались за гранью настоящего. Далекие и неважные, как если бы это произошло не с ним. В прихожей на полу нашелся номер телефона Миргородской. Должно быть, случайно смахнул его, когда собирался на пробежку. Джеймс скомкал клочок бумаги в руке и долго стоял перед распахнутым настежь окном. Пришлось напомнить себе о том, как он с ней познакомился. Для чего.

В какой-то момент Джеймс утратил ощущение времени. Он смотрел, как в соседних домах зажигались и гасли окна, как по двору один за другим потянулись собачники. Стемнело быстро: вечерние сумерки ранней весны плавно перетекли в темноту ночи.

Джеймс заставил себя набрать номер Оксаны. Прислушиваясь к гудкам, он снова думал о том, что это его работа. В прошлом году Джеймс не испытывал никаких моральный терзаний о тех, кто стоял на пути. Только тогда дело касалось Хилари и её жизни, а сейчас ему нужно найти того, кто вскрыл глотку бывшему кровососу. Нет, не так.

Сейчас его цель – защитить Дженнифер и её семью от своего прошлого. Возможно, это всего лишь способ убежать от себя и от чувства вины, которое по-прежнему живо. Пусть оно похоронено под пластами отрешенности, но никуда не делось. Жить с ним невероятно трудно. Вот только Джеймс не собирался жить долго.

– Привет, – веселый голос порхающей по жизни стрекозы. – Я все думала, когда ты соскучишься по мне.

– Привет, – отозвался он, – я выдержал целых шесть часов после того, как проснулся. Это много или мало?

– В самый раз, – рассмеялась она. – Какие планы на вечер?

– Собираюсь увидеться с тобой, – Джеймс мысленно поморщился: лицемерие никогда не привлекало его, – искренне надеюсь, что наши планы совпадают.

– О, да, – Миргородская осталась довольна его ответом. – Ты любишь рыбу? Если да, то приглашаю тебя на ужин.

– Буду рад. Сколько же у тебя талантов?

– Много, – снова прозвучало весело. – До встречи. Адрес пришлю в смс.

Миргородская не переставала удивлять. Джеймс не ожидал, что она в самом деле подразумевает приглашение к себе домой и ждал получить адрес какого-нибудь ресторана паназиатской кухни. Такие, как она, предпочитают ходить по кафе и ресторанам, а плита у них на кухне для полноты дизайна.

Перед тем, как ехать к ней, он принял душ и решил побриться, но успел только намылить щеки и подбородок пеной. Стоя у зеркала, Джеймс смотрел на руки, с которых в воду капала кровь. Хилари. Остров. На ней была футболка, перепачканная кровью: неровный бурый штрих на светлой ткани.

Джеймс долго тер руки, будто надеясь содрать с них кожу. Вода давно уже стала прозрачной, но он продолжал держать их под водой, снова и снова терзая дозатор жидкого мыла. Когда он все же закрыл кран, из зеркала на него глянул человек, стоящий на грани. Голова казалась тяжелой, как если бы он через силу выбирался из наркотического дурмана.

Собирался Джеймс поспешно, будто опасаясь возвращения наваждения. Одеваться, как в клуб, не стал. Свитер, джинсы и спортивные зимние ботинки, поверх куртка – на случай, если ему взбредет в голову после встречи прогуляться по ночной Москве. Ровно в восемь он стоял у её подъезда, глядя на домофон. Развернуться и уйти было ещё не поздно, но он подумал о Дженнифер, набрал номер квартиры и нажал кнопку вызова.

– Поднимайся на последний этаж, – услышал в ответ.

Дверь в квартиру была гостеприимно приоткрыта.

Он оказался в ярком и просторном холле. Из прихожей было видно гостиную: диван бордового цвета со множеством белых и черных подушек, край стеклянного журнального столика, черный ламинат на полу. Джеймс подумал, что Миргородская сама занималась дизайном.

Она вышла ему навстречу из спальни. Её наряд выгодно отличался от вчерашней пошлой откровенности. Легкая серебристая кофта с длинным рукавом и небольшим вырезом, светлые бриджи и балетки. Волосы она собрала в высокий хвост и лишь слегка накрасила губы блеском. Светло-карие, ореховые глаза и веснушки – необычное сочетание со смуглой кожей.

В воспоминаниях она осталась насквозь фальшивой, и Джеймс рассматривал её с искренним интересом.

– Что со мной не так? – она улыбнулась.

– Все так.

– Замечательно, – Миргородская поцеловала его в щеку. – Разувайся и чувствуй себя как дома.

Он прошел следом за ней, на кухню. Стальной и белый цвета, но на удивление теплые настроения. Она открыла духовку, и Джеймс, сам не зная почему, перехватил из её рук прихватки.

– Я впечатлен, – честно признался он, поставил поднос на плиту.

Миргородская неожиданно смутилась, но все-таки подтолкнула Джеймса к столу.

– Теперь ты знаешь мой самый страшный секрет, – она достала тарелки и выложила на них запеченную с овощами рыбу. – Я люблю готовить.

Неожиданно для себя он улыбнулся. Вышло по-настоящему.

– Невероятно вкусно, – признался он, когда тарелка опустела, – где ты училась готовить?

– Семейная кулинария. Еще Интернет и кулинарные книги, но по сравнению с рецептами моей тёти всё это ерунда. Пойдем.

Они прошли в гостиную. Целую стену занимали фотообои с изображением ночного города. На противоположной разместился огромный плазменный экран. Не считая дивана, кресла и столика в комнате были только торшеры и стенка с дисками, книгами и сувенирами. Множество фотографий в дизайнерских рамках – Оксаны и её семьи. Изо всех однозначно выделялась яркая светловолосая особа, отдаленно похожая на Оксану. По всей видимости, сестра.

Джеймс не стал задерживать взгляд на фотографиях, Миргородская и так слишком быстро подпустила его к себе. Разглядеть её близких он всегда успеет, не хватало ещё спугнуть девчонку раньше времени.

Она выключила верхний свет, оставив только торшеры, и потянула Джеймса за собой на диван.

– Сама не ожидала, что приглашу тебя домой, – призналась она. – Обычно я так не делаю.

– Я тоже не ожидал.

– Ты мне понравился, а ещё мне не хотелось выходить из дома.

Откровенно и просто. Она ни капельки не покривила душой. Джеймс это понял или, скорее сказать почувствовал.

Он придвинулся ближе, проводя пальцами по её щеке и убирая волосы с лица.

– Кажется, сегодня моя очередь благодарить. За ужин.

Такое поведение было для него необычным, но рядом с ней с самого начала все получалось не так, как задумано. Принципы летели ко всем демонам, а сам он понятия не имел, что делать дальше. Джеймс всегда хотел знать, что за человек находится перед ним. Понять, определить, разложить образ по полочкам и сделать выводы, но Миргородскую он пока не прочел. Привлекательная молодая женщина, привыкшая получать все, что пожелает или неуверенная в себе девчонка, которая сама толком не понимает, чего хочет от жизни?

Наверняка и она задается подобными вопросами. Странный – так она вчера сказала. Сначала защищает незнакомую женщину, после даже не пытается забраться к ней под юбку за свои подвиги. Джеймс догадывался, что заметно отличается от мужчин, которые были в жизни Миргородской до него. Она получила новую игрушку, которую пока не разобрала на части. Её интерес – его пропуск в мир, откуда обзор на убийство открывается под совершенно иным углом.

Оксана прикрыла глаза, потерлась щекой о его ладонь, и Джеймс притянул её к себе, целуя в губы. Ему хотелось запомнить близость с ней, не переступая грань животных инстинктов. Она притянула его к себе и откровенно стонала, когда Джеймс целовал её шею и грудь. Миргородская была высокой, но в его руках казалась хрупкой и тонкой. Оксана тянулась к нему, выгибалась под поцелуями и прикосновениями, лаская и отдаваясь так исступленно, будто это был последний секс в её жизни. Он чувствовал её, как себя, и это было невероятно странно. Волнующе. Восхитительно.

Джеймс снова упустил мгновение, когда потерялся в разделенном на двоих наслаждении. Вбиваясь в неё, чувствуя, как она ногтями царапает его спину, как сжимается на нем, подаваясь навстречу, он забыл о реальности. Его хриплый стон и её вскрик слились воедино. Желание на грани помешательства.

Он не знал, сколько прошло времени после, и чувствовал себя полностью опустошенным. Ни одна, даже самая суровая тренировка так не выматывала. Не осталось ни единой связной мысли, одна лишь расслабленная отрешенность. В ней не было места ни чувству вины, ни сомнениям, ни прошлому, ни будущему. Джеймса клонило в сон, но засыпать рядом с Миргородской не хотелось.

Она же наоборот выглядела посвежевшей и по-прежнему невероятно обольстительной: легкий румянец на щеках, сияющие глаза, загадочная улыбка. Оксана задумчиво поглаживала его плечо. Прикосновения отзывались приятными, будоражащими ощущениями, но он прекрасно понимал, что на большее его сейчас не хватит.

– У тебя много шрамов, – неожиданно произнесла Миргородская, провела пальцами по шее к ключице. – Ты военный?

– Я несколько лет работал в полиции. В отделе расследования особо опасных преступлений.

Когда многое в твоем прошлом играет тебе на руку, даже лгать не приходится. Почти. В полиции Джеймс отделался разве что парой царапин и несколькими порезами. Исключительно по неосторожности в обращении с бумагой и столами в участке.

– Теперь понятно, почему ты так лихо раскидал друзей Тимура, – усмехнулась Миргородская. – Я бы не отказалась от такого защитника.

Настороженность Оксаны по поводу его шрамов благополучно прошло мимо. Джеймс прекрасно понимал, что до Тимура и его друзей Миргородской уже нет никакого дела. Именно убийство не дает ей спокойно спать по ночам. А это как раз то, что ему нужно.

– Тот парень к тебе долго не сунется. Но если ты переживаешь на этот счет, я всегда к твоим услугам.

Оксана задумчиво нахмурилась, закусила нижнюю губу.

Ему хватило беглого взгляда на фотографии, чтобы понять, что семья играла в её жизни важную роль. Наверняка родные по жизни помогали ей обходить все острые углы, но с убийством Филиппа Ру коса нашла на камень. Джеймс представлял, каково ей, привыкшей порхать по жизни, найти своего любовника с перерезанным горлом. Судя по вчерашней ночи, Миргородскую это ничему не научило.

Размышления не заняли много времени.

– Будешь моим рыцарем? – игриво спросила она.

Совершенно ничему.

Джеймс поймал себя на том, что снова улыбается и, поддержал её тон:

– Сочту за честь.

- 17 -

К концу недели американец прислал новую информацию по Фелисии. Она появлялась на Суматре в начале февраля и чуть позже в Бангкоке. Там следы потерялась. Измененные умели прятаться, особенно если были напуганы. Сантоцци подтвердил первое впечатление Демьяна: она будто бежала от кого-то и запутывала следы. Вместе с ней потерялся и список выживших Элизабет. Нынче выходило, что только его список в целости и сохранности. Кто-то сыграл на его имени, чтобы выманить Вальтера. В таких обстоятельствах все они становились мишенями.

Любая борьба за власть казалась Демьяну смешной – они стали людьми. Что им делить, кроме памяти о прожитых годах? А вот личные мотивы всегда в ходу, и у Михаила они, несомненно, были. В прошлом Демьян выставил его из своей жизни. Стрельников, всегда сдержанный и скрытный, вполне мог затаить злобу. Измененные умели ждать и бить в самый подходящий момент. Если бы не слова Эльзы о том, что Вальтер собирался к нему, круг подозреваемых стал бы значительно шире. Подсознательно Демьян продолжал надеяться на то, что ошибся, поэтому попросил Михаила проверить Эльзу. Существовала одна возможность на миллион, что немка все же предала своего благодетеля по той или иной причине, и Демьян не хотел упустить этот момент. Но ещё больше он хотел услышать, как Миша отзовется о ней.

Настроение было настолько дурным, что даже Анжела вела себя тише воды ниже травы и ни разу не заикалась об откровенном разговоре. Отчеты от руководителей подразделений сыпались на его почтовый ящик за пару часов до срока и в кои-то времена совершенно чистые. Рэйвену пришлось выложить все, что он знал про проект Лоуэлла. Данные были утеряны – часть на Острове самим ученым, а часть – спустя месяц, когда украли наработки Сантоцци. Разговор вышел не из приятных, но нынче Демьян не сомневался в правдивости слов американца. Ему крепко прищемило хвост, а в таком положении играть одновременно в двух спектаклях не выйдет.

Ванесса позвонила в пятницу ближе к вечеру – признаться честно, он уже забыл о том, что дал ей визитку. Демьян недавно отпустил Ольгу, вызвал Виктора, и собирался домой. Говорить с рыжей интриганкой ему не хотелось. Он и ответил-то лишь потому, что никогда не отказывался от взятых на себя обязательств.

– Добрый вечер, Дэмиан. Не отвлекаю?

Голос, не менее запоминающийся, чем её внешность, сейчас прошел мимо, как фальшивый аккорд. Она назвала его по имени, и Демьяна весьма ощутимо передернуло. Что за фамильярность, право-слово!

– Добрый вечер, мисс Нортон. Пока нет.

– Понимаю. Я прошу у вас прощения. За то, что произошло в ресторане.

Демьян отложил очки, непроизвольно приподнял брови, но промолчал. Ей почти удалось его удивить.

– Могу я рассчитывать ещё на одну встречу?

– Сегодня в десять вас устроит? – раздражение в разговоре с ней сменилось легким интересом. Женщины, подобные Ванессе, ценили время и никогда не отступали. У них ко всему был деловой подход, даже к близости, на которой они обожали играть. Что ж, она получит то, что хочет.

Без лишнего жеманства Ванесса уточнила:

– Где мы встретимся?

Тихие гудки телефона заставили Демьяна бросить быстрый взгляд на дисплей. Звонила Анжела.

– Я приглашаю вас к себе. Спускайтесь в холл к десяти.

Договориться о встрече, которой он предпочел бы хорошую книгу и выдержанный коньяк, вышло на удивление легко. Демьян улыбнулся своим мыслям. Похоже, это старость, или как там говорят у людей. Он давно не чувствовал себя молодым. Ощущение полета живет внутри. Последний раз он испытывал нечто подобное в начале прошлого века, но это больше напоминало сон и закончилось слишком быстро.

– Во сколько ты вернешься сегодня? Чтобы я распорядилась насчет ужина, –требовательные нотки, перебивающие хрустальное звучание, раздражали. Поначалу он находил милым то, что его записали в идолы, но нынче ревность выводила из себя.

– Ужинай без меня, Анжела. Приятного аппетита.

– У тебя новое увлечение? – снова тонкий всплеск раздражения. – Желаю хорошо развлечься.

– Благодарю, – он нажал отбой раньше, чем поток претензий захлестнет его с головой. Для Анжелы добром это не кончится.

Ванессу нельзя было назвать новым увлечением. Досье на неё Звоновский принес вчера, Демьян бегло просмотрел его и не нашел ничего особо интересного. Кроме разве что родственных связей. Дочь Альберта Нортона, исполнительного директора «Бенкитт Хелфлайн», одного из первых лиц компании, попавших под раздачу. Эта контора всегда была достаточно мутной. Вальтер отзывался о ней как о современной вотчине Дариана. А к тому, что касалось Дариана, не стоило приближаться.

Хотя он и считался мертвым тысячу лет, его внезапное воскрешение слишком напоминало библейский сюжет, чтобы оказаться правдой. Проникшемуся своей божественной сутью Древнему дорогу лучше не переходить, равно как и не посягать на его тайны.

В остальном жизнь Ванессы была предельно прозаична. Она закончила Колумбийский университет, после чего решила стать деловой женщиной. Открытию сети частных клиник в Штатах поспособствовало наследство деда. Постоянно жила в Сиэтле, но облюбовала Гонконг, бывала там довольно часто, а после исчезновения отца переехала насовсем. Регулярно переводила большие суммы на разные счета по всему миру.

Дата добавления: 2015-07-11