Георг Шмидт

В то самое время, когда христианство пускало корни в Гренландии, оно также начинало появляться и в других отдаленных районах мира благодаря служению верных моравских братьев. В Южной Африке Георг Шмидт, неженатый морав, боролся против бесчисленных врагов, чтобы донести проповедь Евангелия до местного населения. Шмидт родился в Моравии в 1709 г. и обратился к вере в возрасте 16 лет, когда шла волна пробуждения, охватившая моравских братьев. Вскоре после этого он отправился в Гернгут и присутствовал там во время Великого пробуждения, снисшедшего на братьев 13 августа 1727 г.

В Гернгуте Шмидт стал миссионерским посланником, и вместе с другими братьями его отправили проповедовать Евангелие. Ему предстояло вместе с двумя коллегами вернуться на родину, в Моравию, где, как они знали, Римская католическая церковь устроила гонения на протестантов. Вскоре после того, как они приехали, об их собраниях стало известно властям, и Шмидта и его спутников посадили в тюрьму. После освобождения три молодых моравских брата вернулись в Гернгут, но очень быстро последовало новое назначение Шмидта - на этот раз в Австрию в еще более сложные условия. И опять Шмидт вместе со спутниками пытался уйти от преследования властей и проводить религиозные собрания. Последовал новый арест, и Шмидт опять оказался в тюрьме. Три года он томился в подземелье. Условия были ужасающими, и менее чем через год его товарищи умерли, оставив Шмидта страдать одного. Если бы он испытывал только физические страдания, то вынес бы их. Однако он подвергался пыткам и иного рода. Каждый день властные иезуиты, содержавшие Шмидта в заключении, оказывали на него психологическое давление, требуя, чтобы он отрекся от своей веры. После трех лет мучений и страданий Шмидта приговорили к каторжным работам, которые длились еще три года, пока наконец он не сломался и не подписал отречение от своих верований в угоду Римской католической церкви.

Перенеся столько мучений и унижений, Шмидт вернулся в Гернгут, ожидая от своих братьев теплого приема. Но вместо этого его встретили весьма холодно, и некоторые даже отнеслись к нему как к вероотступнику из-за его "слабости". Шмидт чувствовал себя опустошенным и, чтобы доказать, что не был трусом, он еще раз покинул безопасное пристанище в Гернгуте и вернулся проповедовать в цитадель римского католицизма. Но он не был счастлив и с благодарностью приветствовал перемену, происшедшую в 1736 г., когда его послали в Голландию изучать голландский язык. В 1737 г. он отправился в Южную Африку работать среди готтентотов. Цинцендорф знал об отчетах Цигенбальга и Плютшау (см. гл. 5), которые, находясь на пути в Индию, получили представление о нуждах угнетенных африканцев.

Южная Африка в начале XVII в. была, несомненно, таким же трудным полем деятельности для миссионера, как и любой другой регион. Голландские колонисты не были доброжелательно настроены по отношению к миссионерам, которые хотели поднять социальный статус африканцев. Неудивительно, что Шмидт встретил враждебный прием. Более того, кальвинистско-реформатские голландские служители, находившиеся в Капской колонии, считали предосудительным эмоциальный и сентиментальный пиетизм моравских братьев. Сам Шмидт мало старался завоевать любовь голландских колонистов. Согласно одному свидетельству, "он был определенно высокомерным притворщиком, иногда забиравшимся на крышу дома... где становился на колени, чтобы... все могли видеть его, и делал вид, что молится".

Прожив некоторое время в военном укреплении, Шмидт отправился в глубинные части континента, в район под названием "Долина обезьян", чтобы работать с готтентотами. Готтентоты, известные отсутствием у них негроидных черт и знаменитые малым ростом, рассматривались колонистами как "белые вороны"; за ними велась настоящая охота, как за животными, в попытке сделать из них рабов. Они встретили Шмидта настороженно, а он с помощью переводчика-готтентота начал проповедовать им и очень скоро после этого основал школу с пятьюдесятью учениками.

Как и в случае с другими моравскими миссионерами, служение Шмидта не обеспечивалось финансовой поддержкой. Все моравские служители должны были быть евангелистами, и никаких различий не делалось между теми, кто служил дома, и теми, кто занимался миссионерской деятельностью за границей. Шмидт работал в тесном контакте с людьми, и его проповедь Евангелия осуществлялась посредством такого повседневного общения с ними. Какое-то время он зарабатывал, разделывая мясо, обрабатывая шкуры животных, просеивая пшеницу, обрезая фруктовые деревья и выполняя другую крестьянскую работу; впоследствии он сам приобрел живность и сад.

Жизнь в Южной Африке для Шмидта складывалась нелегко. Особенно тяжелой была зима 1740 г., и он с соседями пережил голодное время, только один раз подстрелив гиппопотама, животное, обычно в пищу не употреблявшееся. Но для Шмидта повседневные заботы были делом второстепенной важности. Единственной целью его пребывания в Южной Африке являлось благовестие; но и здесь он столкнулся с трудностями и неудачами. Его немногочисленная паства не отличалась постоянством. Даже Африке, его переводчик, вернулся к прежнему образу жизни. Он стал выпивать с друзьями и чуть не погубил неокрепшую еще молодую церковь. Шмидт резко выступил против него, через несколько дней любители разгульной жизни покаялись; но их духовная спячка продолжалась. Шмидт был в таком отчаянии, что написал Цинцендорфу о желании вернуться домой.

Шмидт испытывал трудности в установлении здоровых отношений не только с африканцами, но и с голландскими поселенцами и властями колоний. Местные фермеры злобно порочили его репутацию, некоторые утверждали, что он сожительствует с женщиной-готтентоткой, другие же обвиняли его в шпионаже. И колониальные власти, как светские, так и религиозные, были категорически против его пребывания там - пребывания нерукоположенного труженика, имевшего смелость занять место духовного пастыря.

Вмешался Цинцендорф, пытаясь урегулировать ситуацию. В письме Шмидту он дал совет, определяющий миссионерскую политику, одновременно благословляя его посвящением (явно в попытке утихомирить критику): "Почему бы тебе не крестить детей готтентотов, умирающих во младенчестве? [Имея в виду до того, как они умрут]. Тот, Кто пришел с водой и кровью, умер и за них. Я посвящаю тебя в священники нашей церкви для крещения и причастия во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь... Я очень доволен тобой. Но, мой дорогой, ты требуешь слишком много внешнего от готтентотов и слишком мало от их сердца... Ты должен рассказать готтентотам, особенно их детям, историю Сына Божьего. Если они почувствуют что-то, молись вместе с ними, если не почувствуют, молись за них. Если их чувства сохранятся, крести их там, где подстрелил своего гиппопотама".

Получение посвящения в сан окрылило Шмидта, и он немедленно использовал свои новые преимущества, крестив Вильгельма, своего первого обращенного готтентота. Вскоре были крещены и другие, и до голландских властей дошли слухи об этом. Вместо того чтобы разрешить споры, посвящение Шмидта только усугубило враждебное к нему отношение голландских официальных лиц. Реформатские служители Кейптауна настояли на том, чтобы крещение считалось недействительным. Они вызвали двух обращенных для проверки знания ими стандартного катехизиса и были удивлены, обнаружив, что те знали доктрину так же хорошо, как их собственные кандидаты на крещение. Тем не менее Шмидту было велено покинуть Южную Африку и предстать перед властями в Голландии. Весной 1744 г. он отплыл в Европу, чтобы утвердить свое право служения перед голландскими властями.

Несмотря на усилия Шмидта и других моравских руководителей, разрешения на возвращение так и не удалось добиться, и маленькая церквушка у готтентотов осталась без пастыря почти на полстолетия, до 1792 г. Именно в этом году моравы вернулись в долину; к своему удивлению, они обнаружили старую женщину, которую

Шмидт крестил более пятидесяти лет назад, все еще заботливо хранившую Новый Завет, который он дал ей.

Вторая миссионерская экспедиция моравских братьев в Капскую колонию оказалась более успешной, чем первая. Под умелым руководством Ханса Хальбека (Hans Hallbeck) миссионерская работа приносила богатые плоды. К середине XX в. там было организовано тридцать восемь миссионерских поселений и почти пятьдесят тысяч людей исповедовали христианство под влиянием моравских братьев.

Глава 4. Миссионеры среди американских индейцев: в поисках "благородного дикаря"

Краснокожие. Аборигены. Благородный дикарь. Потерянные колена Израилевы. Никакой другой народ в мире не защищали так горячо и не притесняли так безжалостно правительственные чиновники, политические деятели и религиозные служители, как американских индейцев. Веками индейцы занимали одно из первых мест в планах христианского благовестия. Расцвет католических миссий пришелся на завоевание Нового Света. В это время вся мощь римско-католического института была мобилизована на то, чтобы обратить местное население в католицизм. Но такие же ревностные усилия направлялись на индейцев и со стороны протестантов под руководством английских политиков, торговцев и церковных деятелей в лице горстки смелых миссионеров. История миссий для американских индейцев - интригующая история, история глубокого волнения, ревности, преданности, но и история многих неудач. Но как могли такие упорные усилия принести так мало плодов? Два века агрессивного захвата земель, столкновение культур и медленное уничтожение местного населения могут объяснить этот факт.

Первыми в Северную Америку отправились миссионеры-католики. В XVI в. испанские священники, многие из которых принадлежали к францисканскому ордену, начали работать среди пуэбло [С XVI в. пуэбло - испанское название оседлых поселений индейцев юго-запада Северной Америки. - Примеч пер.] на территории, ставшей теперь юго-западной частью Соединенных Штатов. Там был основан ряд миссий, многие индейцы стали номинальными христианами, хотя и требовали сохранения некоторых древних религиозных традиций. Веком позже французские иезуиты из католической миссии вошли в долину Святого Лаврентия (современный район Онтарио) и начали работу среди гуронов. К середине XVII в. половина всего племени стала номинальными христианами, но затем последовала катастрофа. Ирокезы, объединившись в союз, организовали военную кампанию против гуронов, и, прежде чем она закончилась, многие из них либо были убиты, либо разбежались. Жана де Бребефа, руководителя миссии, подвергли пыткам и убили, и эра иезуитской миссии гуронам закончилась. Работа продолжилась в Квебеке и других местах, но уже без прежнего энтузиазма.

Позже католические миссионеры пришли к индейцам Великих равнин и на территорию Орегона, но большее влияние на индейцев Северной Америки оказала миссионерская работа протестантских миссий. С самого начала исследовательской деятельности в Новом Свете англичане стремились приобщить местное население к христианству. Сохранившиеся записи, сделанные навигаторами, представителями торговых компаний и членами правительственных магистратов, указывают на присутствие расчетливого миссионерского рвения. Мощным основанием для колониализма стала христианизация местного населения, и колониальные хартии новых поселенцев подчеркивали важность работы по проповеди Евангелия среди индейцев. Хартия Виргинии 1606 г. начинается с королевского благословения колонистов, "объясняющих христианскую религию людям, до сих пор живущим во тьме и невежестве". Хартия Массачусетса провозглашала "завоевание и побуждение местного населения к познанию и послушанию единственно истинного Бога и Спасителя человечества и христианской веры". И даже печать колонии свидетельствовала об этом рвении: на ней была изображена фигурка индейца, взывающего: "Придите и помогите нам". Хартия Коннектикута утверждала, что евангелизация стала "единственной и главной целью" основания колонии. Таким же образом были основаны Пенсильвания и другие колонии, провозглашавшие своей целью обращение индейцев в христианскую веру.

Однако во многих случаях заявления правительственных хартий оставались не более чем пустыми словами. Когда поселенцы выдвигали требования на землю, "бедные дикари" становились для них скорее угрозой и препятствием, чем братьями во Христе. Корысть преобладала над гуманными чувствами и стремлением к передаче другим своей веры, в результате чего к работе миссионеров стали относиться с открытым презрением. Таким образом, миссионеры столкнулись не только с противодействием враждебно настроенных индейцев, но и с насмешками и сопротивлением соотечественников. Но были исключения. Более чем какая-либо другая колония, Массачусетс стремился исполнить свои обязательства по хартии. В этой колонии служителям Евангелия оказывали глубокое уважение, и они несли двойную ответственность: обращать индейцев и служить колонистам. Очень часто служители были слишком заняты, чтобы работать в обоих направлениях, и времени на благовестие индейцам не оставалось; но иногда миссионеры относились к своим двойным обязанностям с должной серьезностью и достигали впечатляющих результатов.

Дата добавления: 2015-07-11