Глава тридцать шестая

Первым, что поразило Рокки и Молли, когда они вошли в здание приюта, был запах В вестибюле стояла невыносимая вонь! Из углов несло протухшей едой и слежавшимся мусором. Черно-белый шахматный пол был таким грязным, что клетки на нем сливались в сплошную полосу.

— Фу! — Молли зажала нос кашемировым шарфом. — Ужас какой!

— Воняет, как будто здесь кто-то помер, — Рокки. — И холодно, как в морге.

— Перестань, — поморщилась Молли. — Не говори глупостей. Я боюсь. Откуда такая вонь? И куда все подевались?

— Наверное, запах идет из кухни. — Рокки плотно прикрыл дверь, ведущую в подвальный коридор. — А ребята, скорее всего, наверху. Нокман, внесите, пожалуйста, наш багаж и оставьте парадную дверь открытой, пусть хоть немного проветрится.

— Хорошо, мистер Кошкиндом, — покорно отозвался Нокман.

Молли, Рокки и Петулька с опаской поднялись по каменной лестнице.

На втором этаже двери всех спален были заперты, в коридоре стоял едкий запах давно не мытого пола. Молли толкнула дверь спальни, в которой раньше жили Гордон и Рокки.

В комнате было тихо, шторы задернуты, но сквозь щели проникало достаточно света, чтобы разглядеть, что здесь никого нет. Кругом царил страшный беспорядок. На полу валялись разбросанные простыни, одеяла, сбитые в комок матрацы; пустые кровати зияли голыми проволочными сетками. Повсюду были разбросаны апельсиновые шкурки, яблочные огрызки, коробки из-под молока, пустые консервные банки, грязные тарелки. Рокки отдернул хлипкую занавеску, и в воздух взметнулась целая туча моли.

Молли и Рокки вышли из спальни и открыли следующую дверь.

В этой комнате тоже никого не было, и царил такой же разгром. Третья и четвертая спальни оказались пусты, но выглядели немного аккуратнее предыдущих; по крайней мере, матрацы оставались на кроватях. И везде было так холодно, что при дыхании изо рта вырывались облачка пара.

— Но ведь мы видели кого-то в окне, — сказала Молли недоуменно. — Наверно, ребята здесь еще остались. — Она толкнула пятую дверь, но открыть не смогла: та были забаррикадирована изнутри. Однако баррикада оказалась хлипкой, и при следующем толчке дверь распахнулась.

В этой комнате занавески были раздвинуты. В тусклом свете декабрьского дня Молли увидела Джерри, Джемму и двух пятилеток — Руби и Джинкса.

Они сидели на кровати, прижавшись друг к другу и кутаясь в одеяла Грязные волосы торчали спутанными космами, лица были чумазые, в широко раскрытых глазах застыл страх.

— Что вы здесь делаете? Почему забаррикадировали дверь? — вот первое, что спросила Молли.

Однако никто ей не ответил, даже Джемма и Джерри. Тогда она подошла и села перед детьми на корточки. Ребятишки приникли друг к другу, как кусочки намагниченного железа. Никогда еще Молли не видела таких перепуганных детей.

— Джемма, — тихо сказала Молли. — Ты меня не узнаешь?

— Н-нет, — пролепетала Джемма, затравленно глядя на девочку.

— Я Молли.

— Нет, — едва слышно прошептала Джемма, — Молли улетела далеко-далеко. И наша Молли была совсем на тебя не похожа. У нее не было такого красивого платья, и ботинки у нее всегда были грязные, и волосы лохматые, и лицо совсем другое. — Малышка всхлипнула и утерла мокрый нос краем одеяла.

— Да, у Молли лицо было в прыщах, — подтвердил Джерри.

— Но я и вправду Молли. Просто я немного растолстела и стала лучше следить за собой. Совсем как твоя мышка, Джерри, — когда ты ухаживаешь за ней, она тоже выглядит лучше.

Молли огляделась. По всей комнате валялись груды грязной одежды. И матрац, и пол были усыпаны перьями из разорванной подушки, поэтому комната походила на разоренное птичье гнездо. Кто-то наступил на тюбик зубной пасты, его липкое мятное содержимое выплеснулось на пол, рядом валялась банка из-под «кьюта», пустая, смятая и печальная.

— Моя мышка умерла, — прошептал Джерри, понурив голову.

— Ох, боже мой! Джерри, неужели? Какой ужас Правда, Рок? — Рокки озабоченно кивнул.

— Да, — сказал он. — Это очень плохо, Джерри. Мне очень жаль, что Пик умер. Джерри, ты меня помнишь? Я Рокки.

Джерри кивнул.

— А это Петулька. Она тоже изменилась. Смотри, она уже не такая толстая и даже очень полюбила бегать.

Джерри невидящими глазами уставился на Петульку, и собачка лизнула ему руку.

Молли встревоженно оглядела сбившихся в кучку ребят.

— Мне кажется, вы все болеете… — пробормотала она.

Страшно было видеть, как они переменились, и, главное, как быстро это произошло! Пока она отъедалась и толстела, малыши умирали с голоду. Все как один выглядели просто кошмарно! Еще неделя-другая — и Молли, вернувшись, уже не застала бы их в живых. При этой мысли девочка вздрогнула. И виновата в этом только она сама! Глядя на маленькие личики, такие же родные и знакомые, как для других детей — лица братьев и сестер, она винила в их несчастьях только себя и никого больше!

Молли склонилась над Джеммой и ласково обняла ее

— Прости меня, — от всего сердца сказала она. Малышка приникла к ней, и Молли почувствовала,

как она ослабела и замерзла Рокки обнял маленького Джерри, а потом — Руби и Джинкса Малыши заплакали. Молли была в ужасе от собственной беспечности. Как она могла так поступить — оставить Хардвикский приют на попечение обезумевшей мисс Галкине? И потом — почему она не вернулась, когда узнала, что в приюте взяла власть Гизела?! Молли стало страшно — до чего же она была бездушна! Впрочем, раньше, вспомнила девочка, ей тоже было очень плохо. Но все равно, как же она могла уехать в Америку и думать, что здесь, в Брайерсвилле, у нее ничего не осталось? Наверное, она до сих пор сама не понимала, как сильно любит этих ребятишек.

— В доме не осталось никакой еды? — спросила Молли у Джеммы, решив как можно скорее исправить положение

— Осталось немного, нам до сих пор доставляют продукты, картошку, яйца, крупу и разные другие вещи тоже, но я не умею готовить, к тому же у нас кончились кастрюли, а в кухне бегают крысы, и мы боимся спускаться, но иногда все-таки ходим туда, с палками.

— И чем же вы питаетесь? — в ужасе спросила Молли.

— Холодной фасолью из банок…

— Но открывалка затупилась…

— А еще мы едим хлеб, фрукты и иногда сыр, если успеваем схватить, пока крысы не добрались.

— Но почему у вас все так плохо? Разве миссис Тринкелбери не приходит к вам, не печет пирожных, не готовит вам еду, не убирается?

— Нет, — жалобно пискнул Джерри. — Мисс Гадкинс прогнала миссис Тринкелбери, и та больше не приходит. Гадкинс сказала, что нам будет лучше одним. Но нам плохо… и моя мышка умерла — Джерри снова опустил глаза

— Да, Джерри, это очень, очень грустно. — Молли погладила малыша по голове.

— Послушайте, — сказал Рокки, стараясь, чтобы его голос звучал бодро. — Вы, наверно, умираете с голоду. Давайте приготовим на завтрак омлет с жареной картошкой и горячий шоколад.

Четверо ребятишек с изумлением уставились на Рокки,

— Давайте, — хором отозвались они.

— Тогда пошли. Надевайте халаты и тапочки, пойдем в столовую, разожжем там огонь и согреемся.

Малыши были так измучены, от этой нехитрой заботы в их глазах зажегся такой благодарный блеск, что Молли сочла своим долгом сказать:

— Вам больше не о чем тревожиться, слышите, сорванцы? С этой минуты все будет замечательно, честное слово. Мы вернулись и будем за вами ухаживать, и с нами есть кое-кто, он поможет вам, мы тут приберемся, приготовим вкусный завтрак, вы согреетесь, и… вот увидите, все будет хорошо…

С этими словами Молли повела облачившихся в потрепанные халатики качающихся от голода малышей в столовую. Через двадцать минут в камине уже весело потрескивали дрова, детишки сгрудились у огня и с наслаждением отогревали замерзшие пятки. Молли было очень интересно, куда подевались старшие дети, но об этом она решила спросить Джемму позже. Прежде всего надо было приготовить завтрак, поэтому она позвала Нокмана и вместе с Рокки спустилась в провонявшую тухлятиной кухню.

На кухне царил несусветный разгром. Повсюду валялись опрокинутые мусорные ведра с гниющими объедками, в них копошились черви. В раковинах громоздились горы немытых кастрюль, тарелок и ложек. Возле плиты стояли придвинутые стулья — это малыши карабкались к огню, пытаясь что-нибудь состряпать.

Петулька принюхалась и учуяла запах грызунов. Молли открыла буфет, и оттуда выскочили три мыши, подъедавшие какие-то крошки.

— Знаешь, Молли, — заметил Рокки, — крыс здесь быть не может: я слышал, будто там, где водятся мыши, крысы не живут. А это хорошо, потому что крысы переносят всякие гнусные болезни, а от мышей только немного грязно, и больше ничего. Если Нокман хорошенько вымоет полы и шкафы, готовить здесь будет не опасно.

— Да, наверно, ты прав, — согласилась Молли, — ребята просто перепуганы. Джерри любит мышей, но у страха глаза велики, и он принял мышей за крыс,

В давние дни своей работы в Шорингс-банке Нокман научился очень хорошо убираться. Он с толком взялся за дело. Сначала вынес из кухни весь мусор, потом наполнил одну раковину пенистой водой с моющим средством, а другую — чистой, горячей, для ополаскивания. Сперва он вычистил кастрюли, сковородки, вымыл тарелки, ножи, вилки, потом сел чистить картошку. Рокки разбил в миску двадцать яиц и принялся взбивать их, а Молли отыскала и протерла от пыли две тележки на колесиках. Потом она направилась к черному ходу — посмотреть, приходил ли молочник.

Возле крыльца стояли две корзины с совершенно сгнившей рыбой, рядом валялось еще несколько вонючих коробок. Серебристые крышки на молочных бутылках были проклеваны птицами. Молли взяла пять свежих бутылок с молоком и поспешила обратно.

— Нокман, когда приготовите завтрак и сами перекусите, приберитесь, пожалуйста, на кухне, — велела она.

— Хорошо, мисс Сушилка, — покорно ответил Нокман.

Вскоре по дому поплыл аппетитный аромат омлета и жареной картошки, приправленный запахом горящих в камине дров. Молли и Рокки удовлетворенно смотрели, как малыши, усевшись на полу возле очага, поглощают завтрак. С каждой ложкой их бледные щеки наливались здоровым румянцем.

Джерри первым обрел привычное любопытство.

— Скажи еще раз, — попросил он. — Как называлось то место, где ты была?

— Оно называлось Нью-Йорк, — ответила Молли. — Помнишь, я тебе звонила?

— Помню. Ну и как там, в Нью-Йорке?

— Круто! — вздохнул Рокки.

— А что вы там делали?

— Много чего, — ответил Рокки. — Я, например, жил в семье и понял, что вас, ребята, я люблю гораздо больше. Вы и есть моя настоящая семья. — Джерри польщенно ухмыльнулся. Другие малыши тоже кивнули и заулыбались.

— А я, — подхватила Молли, — жила сама по себе, и у меня было все, что захочу.

— Все-все? — недоверчиво переспросила Джемма,

— Все-все. У меня была уйма шикарных вещей, таких, какие показывают в рекламе, и даже еще лучше. Были наряды, машины, телевизоры, я ходила по магазинам и покупала конфеты, сколько влезет! И я выступала на сцене, меня показывали по телевизору, мне звонили поклонники, а я делала все, что хочу, и была знаменитой!

— Знаменитой? — изумились малыши.

— Да, знаменитой, как… как люди из рекламы.

— Тогда почему же ты не осталась? — озадаченно пропищала Джемма.

— Потому что, — объяснила Молли, — у меня появилось еще кое-что, чего я совсем не хотела.

— Что же это?

— Вши? — предположил Джерри.

— Нет, не вши. Одиночество.

— Одиночество?

— Да. Одиночество. И знаете что?

— Что?

— Когда ты одинок, все эти шикарные, роскошные наряды кажутся тряпьем.

— Неужели тряпьем?

— Да, рваным ненужным тряпьем.

— Но почему? — не понимал Джерри.

— Потому что когда ты одинок и у тебя нет ни семьи, ни друзей, больше всего тебе хочется, чтобы кто-то был рядом. И от всех этих роскошных шмоток тебе совсем не делается легче. Не нужны никакие богатства, нужно только, чтобы рядом был близкий человек.

— Поэтому, — подхватил Рокки, — когда мы с Молли, наконец, встретились, то были страшно рады. И мы решили, что без вас всех нам очень одиноко, к тому же мы тревожились за вас, и поэтому вернулись.

Дети были весьма польщены тем, что это они, оказывается, заставили Молли и Рокки бросить роскошную нью-йоркскую жизнь и вернуться домой. Никто из малышей не таил на них обиды. Они просто не умели сердиться. Они сидели, прихлебывали шоколад из чашек и с восторгом взирали на вернувшихся друзей.

— А Петульке тоже было одиноко? — спросил Джинкс, погладив собачку по мягкой шерстке.

— Да, — ответила Молли.

— Нам тоже было очень одиноко, правда, Джемма?

— Да, — призналась Джемма. — И очень плохо. Малышка Руби сидела у камина, рядом с Нокманом. Над губой у нее темнели большие шоколадные усы. Она доверчиво сунула свою маленькую ручонку Нокману в ладонь.

— Спасибо, мистер, — поблагодарила она. — Было очень вкусно.

После странного припадка в самолете Нокман казался себе совсем не таким, как раньше, а сейчас, глядя сверху вниз на маленькую девочку, он испытал чувство, которого не знал уже много лет. Внутри у него потеплело. Потеплело оттого, что малышка нашла путь к его сердцу, и он радовался, что помог ей. Нокман не понимал, что с ним творится.

— С удофольстфием, — тихо произнес он.

— А теперь, — обратилась Молли к Джемме и Джерри, — расскажите нам все по порядку. Куда подевались Гизела и все остальные?

— Никуда они не подевались, — ответила Джемма. — Они здесь. — Она набрала в грудь побольше воздуха и рассказала обо всем, что случилось в Хардвикском приюте.

Дата добавления: 2015-07-11