Глава девятнадцатая

После встречи с Дивиной Молли дала строгое указание — не пускать на репетиции никого из посторонних. Разумеется, все ее приказы беспрекословно выполнялись.

Теперь, когда Молли выходила из театра или на «роллс-ройсе» с шофером возвращалась в отель «Беллингэм», к ней, щелкая фотоаппаратами, неизбежно слетались стайки журналистов. Молли загадочно смотрела на них из-под темных очков, но никогда не произносила ни слова.

Между тем город полнился слухами о таинственной Молли Мун. Люди гадали, кто она такая и откуда взялась. Окружающая девочку завеса секретности еще сильнее подогревала интерес публики; всем хотелось увидеть ее фотографии в газетах. В одном из глянцевых журналов появилась статья, где Молли называли «Кукушкой» за то, что она украла у Дивины ее роль, а телевизионные каналы наперебой посылали к ней репортеров с камерами, чтобы взять интервью, но безуспешно.

Дивина Наттель пошла на телевидение и долго жаловалась на то, как безжалостно с ней поступили.

Чарли Чат снова и снова звонил в агентство к Барри Хвату, умолял дать эксклюзивное интервью, звал Молли Мун к себе в программу. Но Барри сказал, что это произойдет не раньше, чем окупятся все затраты.

А Нокман целыми днями колесил по городу. Ему не терпелось заполучить Молли в свои руки.

Но добраться до нее оказалось очень трудно.

Куда бы она ни пошла, вокруг всегда толпились люди. Нокману оставалось только смотреть да ждать удобного случая. Может быть, после премьеры Молли начнет давать интервью, и тогда он сможет представиться журналистом. Нокман пытался расслабиться, но он был нетерпелив по натуре, и такое безвыходное положение сводило его с ума. Он боялся, как бы кто-нибудь другой не разгадал секрет Молли. Он сидел в своем фургоне, курил, жевал сырное печенье и с подозрением смотрел на все припаркованные рядом машины. Постепенно его фургон наполнился мусором и пустыми коробками от съеденного печенья и консервов, в нем стоял тошнотворный запах. Да и сам Нокман вонял даже хуже, чем обычно. К запаху прогорклого масла, рыбы и табака примешивался аромат дешевого лосьона после бритья, но даже ему не удавалось перебить запах застарелого пота Время от времени Нокман возвращался в свою квартирку возле железной дороги, чтобы помыться, но случалось это нечасто, потому что он боялся хоть на миг потерять след Молли Мун. День шел за днем, а он мог думать только о девчонке.

Он питал к Молли смешанные чувства. Он завидовал ей, потому что она первой нашла книгу о гипнотизме и освоила все описанные в ней трюки, но прежде всего — потому, что она купалась в роскоши, а он прозябал в своем помятом фургоне. Но в то же время Нокман благоговел перед ее талантами, а так как он уже привык считать девчонку своей собственностью, то наслаждался ее восхождением к славе. Чтобы сохранить рассудок, он поглаживал висевшего на шее золотого скорпиона и снова и снова повторял про себя одно и то же заклинание;

«Чем лучше для нее, тем лучше для меня.

Чем лучше для нее, тем лучше для меня.

Чем лучше для нее, тем лучше для меня.

Чем лучше для нее, тем лучше для меня».

А ее собачонка… он ее ненавидел. Проклятый мопс с самодовольной мордой не отставая трусил за ней по пятам. Нокман с завистью думал о том, что Петулька спит на мягкой постельке и поглощает сытные обеды. Подумать только, эта собачонка стала спутницей Молли и ее лучшей подругой!.. Ради этой псины девчонка на все готова… И тут Нокману пришла в голову гениальная мысль. Он обожал использовать других себе на благо и теперь чуть не завизжал удовольствия. Радость предстоящей победы подхлестывала его мысли. Как же он раньше недооценивал эту собачонку?! Она — ключ к сердцу Молли! Нокман улыбнулся и почесал двойной подбородок. В его голове окончательно дозрел коварный план. Вот она, желанная удача!

Дата добавления: 2015-07-11