Глава десятая

После ужина Молли покорно направилась к дверям мисс Гадкинс и постучала. Директриса открыла дверь и, увидев Молли, поспешно прижала к лицу носовой платок.

В гостиной у мисс Гадкинс было темно, обшитые деревянными панелями стены покрывала шоколадно-коричневая краска, громоздкая мебель сливового цвета словно заполняла собой все пространство. На полу лежал узорчатый серый ковер, пахло нафталином и хересом, к этому примешивался едва ощутимый запах антисептического полоскания для рта. У стен стояли два стола, накрытых кружевными скатертями, но на них не было ни одной фотографии в рамке, поскольку мисс Гадкинс не имела ни семьи, ни друзей. Комнату освещали три лампы под абажурами с бахромой, в их свете едва различались картины на стенах. На всех картинах были изображены темные леса, темные реки и темные пещеры. Пока Молли размышляла, до чего же тут зловеще, к ней подскочила Петулька Она положила к ногам девочки камушек и лизнула в коленку. Молли погладила собачку.

— Веди себя прилично, Петулька, — проговорила мисс Гадкинс. Потом приказала: — Сидеть. — Молли и Петулька дружно сели, Петулька на пол, Молли — на жесткую табуретку у потухшего камина. На мгновение в комнате воцарилась тишина, слышно было лишь, как мисс Гадкинс причмокивает вставной челюстью да, казалось Молли, громко колотится ее собственное сердце, Молли ужасно волновалась. Мисс Гадкинс была ее самой серьезной противницей. Вдруг ничего не получится? Тем более что под рукой нет ни деревянной ложки, ни чего-нибудь подобного, чтобы послужить маятником и отвлечь внимание директрисы. Но решимость девочки подогревалась ее ненавистью к мисс Гадкинс Молли была уверена, что та сознательно, а значит, злонамеренно устроила так, чтобы Рокки уехал, не попрощавшись с ней.

Тишину нарушили часы с кукушкой. Они издали ржавый, гулкий скрежет и громко возгласили: «Ку-ку!» Молли подскочила. Мисс Гадкинс только фыркнула. Часы прокуковали еще шесть раз. Молли следила, как пыльная деревянная птица со сломанным клювом снова и снова выскакивает на пружине из своего скворечника. Наконец она прокуковала последний раз и окончательно исчезла внутри. Мисс Гадкинс выглянула из окна и заговорила.

— Как тебе известно, Рокки уехал. На нем лежало множество обязанностей, и теперь их придется исполнять кому-то другому. Я решила возложить их на тебя, потому что ты из тех детей, кому тяжелый труд будет только на пользу. Эта твоя выходка в столовой, спровоцировавшая Эдну, была крайне вульгарной. Вину я возлагаю целиком на тебя.

Когда мисс Гадкинс повернулась к Молли, та сидела, опустив глаза.

— Будь любезна, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Молли скрипнула зубами и посмотрела на директрису. Едва войдя в комнату, она принялась «будить» в своих глазах то, особенное чувство, и теперь, стоило ей оглянуть в скучные, безрадостные глаза мисс Гадкинс, как вся недавно обретенная сила, подобно лазерному лучу, впилась в самые глубины старушечьего мозга Мисс Гадкинс дернулась и отвела взгляд. Ей стало как-то неспокойно.

— Благодарю, вот так-то лучше, — кое-как выдавила она из себя, стараясь говорить обычным тоном. Она поежилась, опасаясь, не вызвано ли это странное, внезапно нахлынувшее на нее чувство приступом учащенного сердцебиения. Впрочем, хлебнув хереса, она почувствовала себя немного лучше.

— Как я уже сказала… — Ледяные глаза мисс Галкине снова нашли глаза девочки. Взгляд Молли притягивал старуху, как яркий свет — бабочку. Она не могла отвести глаз и все смотрела, смотрела И вдруг случилось нечто странное.

Вся злоба мисс Галкине куда-то исчезла, и вместе с ней испарились и мысли. Она не помнила, что собиралась сказать. Она понимала только, что ей очень, очень приятно смотреть в зеленые глаза Молли, они расслабляют ее, навевают теплый сон. И вдруг мисс Гадкинс будто куда-то провалилась. Глаза Молли запульсировали, по телу разлилось уже ставшее привычным чувство слияния. Голова мисс Гадкинс свесилась набок, язык вывалился изо рта, вытолкнув вставную челюсть. Нервы Молли напряглись до предела. Теперь директриса была в ее полной власти. Молли заговорила, и ее голос звучал для мисс Гадкинс как ангельское пение.

— Агнесса — Гадкинс — слушайте — меня — внимательно. Вы — находитесь — в моей — полной — власти. — Голос Молли шелестел, как волны, накатывающие на берег. Мисс Гадкинс кивнула, — С этой минуты вы никогда не обвините меня ни в чем плохом, понятно? Вы полюбите меня так же, как любит меня Эдна… и еще в десять раз сильнее. Вы дадите мне все, о чем я попрошу. — Мисс Гадкинс покорно кивала, — И в первую очередь я хочу узнать номер телефона Рокки. Скажите мне ею сейчас же.

Мисс Гадкинс покачала головой и монотонно, как робот, сказала:

— У — меня — нет — записей — я уничтожила — номер. — Молли оторопела. Видимо, мисс Галкине была загипнотизирована не так глубоко, как ей казалось, раз у нее остались силы сопротивляться. Молли усилила мерцание в глазах.

— Мисс Гадкинс, вы ДОЛЖНЫ сообщить мне номер, — с нажимом произнесла она.

— Я — говорю — правду, — механически ответила мисс Гадкинс — Я - никогда — не — веду — записей. Всегда — уничтожаю — записи — о детях — когда — они — уезжают. Всегда — приятно — видеть — как — они — уходят. Хорошо — бы — они — все — ушли — и - оставили — меня — в покое. Все, кроме тебя, Молли, — всхлипнула мисс Гадкинс — Молли, не уходи…

Молли пропустила мимо ушей ее мольбы. Вот как. Значит, мисс Гадкинс уничтожает записи о детях. Какая мерзость!

— Вы должны вспомнить название города, куда он уехал, — сурово приказала Молли. — Или фамилию его приемных родителей. Я хочу, чтобы вы вспомнили!

Мисс Гадкинс послушно заглянула в самые глубины своего опутанного гипнотической паутиной разума.

— Семью — звали… Алабастер, а город… город… не помню… Длинный — адрес — где-то — в Америке — недалеко — от Нью-Йорка

— Вы ДОЛЖНЫ вспомнить! — Молли едва не разбудила мисс Гадкинс Она снова подкачала в глаза побольше гипнотической силы. — Должны вспомнить название города. — Мисс Гадкинс тупо стояла, вращая глазами. — Ну же, — поторопила Молли. — Думайте!

— То ли Полчестер, то ли Пилчестер, то ли Порчестер, — пробормотала мисс Гадкинс — Что-то — в этом — роде.

— Где хранятся записи? — требовательно спросила Молли. — Покажите. Не могли же вы выкинуть все о Рокки. Я вам не верю.

Мисс Гадкинс покорно побрела к серому канцелярскому шкафу в углу.

— Здесь, — показала она, — Вот — все — папки.

Молли оттолкнула мисс Гадкинс и подскочила к шкафу. Записей о Рокки там действительно не было. Зато Молли отыскала папку со своим собственным именем и вытащила ее,

Мисс Галкине стояла у стола, как часовой. Молли нетерпеливо развязала шнурки и увидела внутри «своей» папки только метрику да один-единственный листок.

— И это все, что у вас есть про меня? Больше ничего… никаких сведений?

— Все, — подтвердила мисс Гадкинс

Молли прочитала записи на листке и похолодела.

Имя: Молли Мун

Дата рождения:?

Место рождения:?

Родители:?

Как попала Хардвикский приют: подкидыш

Описание ребенка:?

А чуть ниже корявым почерком мисс Гадкинс было приписано: «Ребенок ничем не примечательный. Без способностей. Отстающая. Непривлекательная». И все.

Молли незрячими глазами уставилась на листок. Никогда в жизни она не чувствовала себя таким ничтожеством. Она открыла метрику, которой никогда не видела, лишь помнила, как однажды ее фотографировали для документа Мисс Гадкинс всегда держала детские метрики наготове на тот случай, если каким-нибудь иностранцам вдруг захочется усыновить ребенка. С первой страницы маленькой книжечки взволнованно улыбалась шестилетняя Молли. Молли помнила, как она радовалась, что ее фотографируют, и как мисс Гадкинс потом ругалась на нее за эту улыбку. Молли стало очень жалко маленькую девочку на снимке. С ненавистью глядя на негнущуюся спину старой девы, она подумала — как же человек может жить, если в нем нет ни капли доброты? Потом, окинув взглядом неуютную комнату, она вдруг загорелась любопытством. Интересно, какие данные содержала бы папка самой мисс Гадкинс? Об этом она и спросила директрису.

От слов мисс Гадкинс мрачная комната стала еще темнее и холоднее.

— После — моего — рождения — моя мать — попала — в психиатрическую — лечебницу. Отец — пил. Я ушла — жить — к тетке. Она — была — злая. — Она меня — била. Дядя — тоже — бил меня. — Они были — очень, очень — строгие.

Такого Молли не ожидала. На миг ее охватила жалость к мисс Гадкинс. Видимо, ей в жизни пришлось похуже, чем Молли. Но девочка быстро взяла себя в руки и выкинула сочувственные мысли из головы. Она достала из папки свою метрику и листок с записями и сунула их в карман. Потом вытерла об юбку вспотевшие ладони и а

— А сейчас, мисс Гадкинс, я погружу — вас — в транс — еще — глубже — и вы — будете — повиноваться — всему — что — я - скажу.

Мисс Гадкинс кивнула, как заводная игрушка, и Молли облизала губы. Всю свою жизнь Молли была мишенью для ее издевательств. Пришла пора отмщения.

Через двадцать минут Молли вышла из комнаты мисс Галкине. Петулька трусила за ней. Девочка чувствовала в себе такие силы, о которых раньше даже и не подозревала

Генеральная репетиция к конкурсу талантов была назначена на восемь часов, в парадном зале. Молли села на верхнюю ступеньку лестницы, чтобы получше видеть. Когда мисс Гадкинс вступила на импровизированную сцену, наскоро устроенную перед камином, Молли глубоко и удовлетворенно вздохнула Мисс Галкине вырядилась на славу! На ней была розовая ночная рубашка с оборочками и высокие резиновые сапоги. На голову она напялила лифчик, а на шею вместо ожерелья повесила на веревочке свою вставную челюсть.

— Добрый вечер, дорогие мои, — ласковым голосом тела она. Без вставных зубов ее рот превратился в бесформенную, словно резиновую, полость. Директриса задрала рубашку, продемонстрировав всем свои панталончики. — Оп-ля!

Ребята притихли и оторопело уставились на белые, морщинистые ноги мисс Гадкинс. Перемена, произошедшая в директрисе, была разительной и страшной. Как будто в комнате вдруг приземлился марсианин.

— Начинаем представление! — торжественно провозгласила мисс Гадкинс. Щелкая в воздухе вставными челюстями, словно кастаньетами, и притопывая резиновыми сапогами, она пустилась плясать зажигательное фламенко. Танцующим шагом она сошла со сцены и уселась на стул возле стены.

Отовсюду слышались сдавленные, испуганные смешки. Тут мисс Галкине на миг стала самой собой и раздраженно проскрипела:

— Гордон Бойлз! Сейчас же выплюнь жвачку! — Гордон вжался в стул. Он бы предпочел, чтобы его отругала прежняя мисс Гадкинс. От вида преображенной директрисы у него мурашки ползли по коже.

— Простите, мисс Гадкинс, — пискнул он, вытащил жвачку изо рта и сунул ее в карман. На сцену вышла Молли.

Синтия и Крейг хором завыли:

— Фу-у! Прочь со сцены, Дремота и Зевота!

Молли уставилась на свои пыльные ботинки и, сосредоточившись, начала накачивать энергию в глаза, все сильнее и сильнее.

— Что стряслось? Забыла свою колыбельную? — вопили ребята

— А ну, хватит, — рявкнула мисс Гадкинс и лязгнула в воздухе зубами-кастаньетами. — Кто будет шуметь — укушу!

Все моментально притихли. Молли медленно подмяла глаза. Из них исходили яркие лучи; они шарили по зрителям, будто прожектора — по темному морю, лучи схватили, обездвижили, пригвоздили к месту каждого, кто встретился с ними взглядом. Молли казалось, будто она играет в компьютерную игру. Когда ее глаза брали в плен очередную жертву, девочка чувствовала, как рушатся защитные барьеры противника. Ее взгляд медленно скользил по рядам. Самыми легкими жертвами стали Джемма, Джерри, Руби и Джинкс, но даже ребята постарше оказались нетрудной добычей. Взгляды, в которых неизменно сквозили презрение и неприязнь к Молли, один за другим гасли и становились тусклыми, невыразительными. Гордон, Роджер. Вдруг кто-то похлопал Молли по плечу.

— Моя очередь первая, — послышался гнусный шепоток Гизелы. Молли обернулась и бросила взгляд на противницу. Узкие глазки Гизелы с вызовом уставились на Молли. Внезапно ее лицо странно задергалось. Гизела не понимала, что творится с ее глазами. Она смотрела на Молли — противную, некрасивую, которую она обычно не удостаивала и секундным вниманием, и чувствовала, что собственные глаза отказываются подчиняться хозяйке. Гизела пыталась отвести взгляд, но не могла — Моллин взгляд словно притягивал ее. И, подобно пловцу в реке, который, уносимый течением, отчаянно цепляется за берег, а потом все-таки разжимает руки, Гизела в конце концов не выдержала. Она сдалась.

В комнате наступила мертвая тишина. Все сидели, как громом пораженные, широко распахнув глаза Молли огляделась, очень довольная собой: в этот раз ей не пришлось даже пускать в ход голос!

— Через минуту я сяду. Потом хлопну в ладоши. После этого вы выйдете из транса и не будете помнить, что я вас гипнотизировала. И с этой минуты, как только вы вспомните те гадости, которые вы когда-нибудь говорили или проделывали с Молли Мун, вы будете бить себя по голове тем, что в этот момент окажется у вас в руках.

Молли спустилась со сцены, села на свое место и громко хлопнула в ладоши. Ей не хотелось под гипнозом внушать всеобщую любовь к себе. В этом не было нужды. Она всего лишь хотела убедиться, что может загипнотизировать толпу, и ей это удалось. Когда комната вокруг нее стала понемногу оживать, Молли вытащила из кармана листок бумаги, найденный в папке у мисс Гадкинс, и с отвращением разорвала его.

До сих пор, всю ее жизнь, Молли Мун доставались лишь синяки и шишки. Теперь же она намеревалась получить все, что причиталось ей по праву! Так пусть же ее жизнь станет похожей на волшебный мир рекламных объявлений! Этот мир совсем близко, он ждет ее. Поеживаясь от радостных предчувствий, Молли начала представлять себе все то, чем она всегда хотела обладать, но никогда не имела. Она набьет карманы деньгами, выигранными на конкурсе талантов, но это будет только начало. Овладев гипнозом, она никогда больше не будет нуждаться в деньгах Что же касается людей — Молли твердо обещала себе, что больше никому не позволит толкаться, щипать, обижать, командовать, не обращать на нее внимания! Она добьется успеха, и пусть весь мир взирает с благоговением на то, как из невзрачной скорлупы в него является новая, блестящая, ослепительная Молли Мун!

Дата добавления: 2015-07-11