Явление девятое: Друзья и Враги.

Дальше начинается то, что условно можно обозначить как «Визжащая хижина-2». Сириус пытается объясниться с детьми, он даже довольно спокоен сначала. Вот только у Гарри нет ни малейшего желания выслушивать какие бы то ни было объяснения, а Блэк и в лучшие свои годы был скорее человеком действия, чем слова и двенадцать лет в одиночке красноречия ему явно не добавили. В результате вместо разговора получается вульгарная драка «один против троих» (Сириус, конечно, взрослый, но он сильно истощён, а деткам как-никак уже по 13-14 лет, не такой уж нежный возраст). Строго говоря, драки могло и не быть, ответь Сириус на нападение хотя бы тем же «Петрификусом». Вряд ли он настолько потерял реакцию. Скорее рука не поднялась ударить крестника хотя бы таким сравнительно безобидным заклинанием. В результате положение кардинально меняется: безоружный и обессиленный Сириус против вооружённой троицы. Впрочем, он и сейчас не теряет надежды договориться, тем более, что не слишком верит в способность Гарри совершить убийство. В пылу схватки – да, возможно, но вот так, когда враг повержен и даже не думает сопротивляться… И мальчик действительно не решается на убийство (и вряд ли решился бы, даже не защищай грудь врага любимый котик подруги). Котика, кстати, Сириус пытается прогнать и вообще в этот момент (не могу сказать, насколько осознанно) устраивает Гарри нечто вроде «экзамена на соответствие»: «Если ты достоин своего отца, то беспомощного не убьёшь и значит есть шанс продолжить разговор. А если не достоин – тогда мне и жить не хочется и пропади оно всё пропадом!» Неизвестно, чем бы закончилось это затянувшееся раздумье, но их прервали.

Надо сказать, новое действующее лицо появляется исключительно вовремя. Ситуация на этот момент явно патовая и во что она могла бы вылиться – один Мерлин знает. А Люпина (профессора Люпина) ученики как минимум выслушают. Великое дело – привычка!

Сам же Ремус в первый момент на детей просто не обращает внимания. Ему сейчас явно не до свидетелей. Его ждёт разгадка сразу двух загадок: одна из них совсем свеженькая, а вторая мучает беднягу уже двенадцать лет. Первая: откуда на не знающей ошибок Карте Мародёров имя человека вроде бы как давно погибшего и вторая: как, ну как мог вернейший из Стаи стать предателем?!!! И он действительно получает ответы на оба вопроса. Два коротких скупых жеста - движение руки и чуть приметный кивок – и с плеч Люпина падает даже не гора, а целая горная цепь размером не меньше половины Тибета. Как всё оказывается просто! А он... да как он мог! Впрочем, для угрызений совести ещё будет время, а сейчас требуется, наконец, объяснить вольно-невольным свидетелям сцены воссоединения друзей, что именно они видят. И Люпину это прекрасно удаётся – не зря же чуть не полшколы считает его лучшим преподавателем из всех, что у них были до сих пор. Он умело снижает накал страстей, заставляя Гермиону отвечать на чисто академический в общем-то вопрос: как именно она разгадала в учителе оборотня? Вежливый комплимент («Для своих лет ты исключительно умная колдунья»), пара сенсаций («Да все и так знают…»), демонстративное разоружение – и вот его уже готовы выслушать. Сириус в это время делает лучшее, что он мог сделать – то есть ничего. То ли сознательно предоставляет инициативу более красноречивому товарищу, то ли настолько измучен, что на несколько минут просто перестаёт воспринимать происходящее… даже на кощунственное словосочетание «профессор Снейп» не реагирует. Впрочем, как только разговор возвращается к изначальному предмету (то есть к Петтигрю) он становится очень даже деятельным. Теперь, когда есть кому подтвердить его утверждения (хотя бы только для ребят), он не хочет медлить ни минуты. Вовсе не из мстительности – с этой точки зрения как раз чем медленнее, тем приятнее. Но Сириусом движет не только (и не столько) желание отомстить, но и (в гораздо большей степени) желание защитить. Слишком уж хорошо он помнит, чем в прошлый раз обернулась его нерешительность.

Однако, Люпин всё же настаивает на разъяснениях (что поделаешь – академический склад ума!). Вообще-то это было правильно и Блэк, хоть и неохотно, но всё же соглашается. Однако бдит – и правильно делает. Как показало дальнейшее, Питеру (типичнейшей крысе) хватило минутного ослабления внимания к себе, чтобы сбежать (и хорошо ещё, что на этот раз без жертв).

Итак, напряжение временно спадает. Все присутствующие соглашаются (вслух или мысленно), что с дракой можно и подождать, а сперва поговорить – вдруг да чего умного услышишь? И расслабляются. Даже слишком – чем ещё можно объяснить, что пятеро людей, регулярно пользовавшихся мантией-невидимкой (и только что потерявших её) столь легкомысленно отнеслись к самостоятельно открывшейся двери?

Рассказ Люпина мы пропустим – с ним всё ясно. Чёткое изложение, академический тон – и плавный переход к самообвинениям в любимом стиле «я злой оборотень и от меня всем одни неприятности…». На этот раз находится-таки человек, готовый с ним согласиться. Причём с восторгом. Ещё и от себя пару обвинений добавить. И, разумеется, это не кто иной, как профессор Снейп (лёгок на помине!). Снейп торжествующий! Снейп счастливый! Сбылась мечта идиота, как сказал бы незабвенный Остап Бендер. Вот теперь-то он на законных основаниях посчитается с давними врагами! Эх, жаль Джеймс не дожил… ну ничего, хватит и этих двоих, а мальчишка пусть посмотрит! В своём торжестве он просто невменяем (в отличие от ставшего на удивление спокойным и выдержанным Блэка). Что его и губит: не реши он морально добить Гарри, не начни прохаживаться по адресу его отца – глядишь, и уболтал бы сбитых с толку детей. Но в запале Снейп явно перегибает палку – за что и получает (в тройном размере). Про него тут же забывают (не до того!) и разговор продолжается с того самого места, на котором их так грубо прервали. Стоит, впрочем, обратить внимание на фразу Сириуса: «Зря ты это сделал. Надо было предоставить его мне…» Что бы он, интересно, смог – безоружный и предельно истощённый – против вооружённого врага, готового при малейшем движении «нажать на курок»? Скорее всего ничего, дети поступили совершенно правильно, но за это им грозят серьёзные неприятности, а значит – «Зря…». Сириус, как обычно, стремится защитить. Ну и (чего уж греха таить) ужасно не хочет признавать собственную слабость. Впрочем, это так, штришок к портрету.

Не могу не добавить к тому же портрету ещё один штрих. В разговоре в Хижине Сириус не скрывает, насколько погано ему было в тюрьме («…когда приходилось уж совсем круто… был очень слаб…» и т.д.) – не в порядке «пожаловаться», а для разъяснения ситуации. Но вот у посетившего его министра Фаджа сложилось совсем иное впечатление: «…Блэк… он выглядит и говорит как нормальный. Даже мурашки по коже. Вид у него человека, которому всё надоело. … Увидел у меня газету… сказал, что соскучился по кроссвордам.… Дементоры… у двери, а ему хоть бы что». Не по новостям, заметьте, соскучился, и не просто по «почитать», а «по кроссвордам». Не могу ни согласиться с министром – «мурашки по коже».

Итак, разговор продолжается и из стадии чисто эмоциональной переходит в стадию конкретных (хотя и в неприязненном сперва тоне) вопросов. Впрочем, по мере прояснения ситуации меняется (пока что едва заметно) и их тон: теперь это не попытка поймать предполагаемого преступника на лжи, а скорее стремление исключить последние сомнения в его невиновности. Перекрёстный допрос в лучших судебных традициях и закономерный вердикт троих «присяжных»: «Невиновен!». Что, автоматически, означает виновность Петтигрю. Теперь уже Рон не то что защищать его не станет – сам бы голову оторвал, пребывай Питер по-прежнему в облике крысы (на человека, даже такого, всё же рука бы не поднялась, наверное). Впрочем, подобная дилемма перед ним и не стоит – роль палачей добровольно берут на себя Ремус и Сириус. Но сыграть эту роль им не приходится.

Почему Гарри остановил казнь? Сам он уверен (и говорит об этом), что не хочет, чтобы «из-за такого, как ты» лучшие друзья его отца стали убийцами. Но вот его следующая фраза: «Пусть его отправят в Азкабан… Он это заслужил, как никто». Что да, то да, заслужил. И Гарри раньше говорил об этом в разговоре с Люпином (когда оба ещё думали, что преступник – Блэк): «…Он это заслужил… Есть ведь совсем особые преступления…». И теперь, когда счёт к предателю (и так запредельный) возрос как минимум на треть – просто смерть должна казаться мальчику слишком уж лёгким наказанием за такое. Азкабан – это хуже, чем смерть. А значит – лучшее, что можно придумать для мерзкой крысы. В чём, впрочем, трудно с ним не согласиться.

Строго говоря, убивать Петтигрю вообще было далеко не лучшей идеей. Ведь только живой он может послужить «оправдательным документом» для Сириуса. Ну кого, собственно, убедит свидетельство трёх детей и одного оборотня? Как показало дальнейшее – практически никого. Но в этот момент подобные мысли ни одному из пятёрки в голову не приходят. Логический ум Гермионы за этот вечер получил слишком большую дозу совершенно невероятной информации, Рон и логика – это вещи вообще несовместимые и к тому же «…истинную сущность Коросты он воспринял как личное оскорбление…», Гарри слишком захлёстнут эмоциями, чтобы думать о завтрашнем дне, а обычно рассудительный Люпин полностью поглощён радостью от обретения потерянного друга и виной перед ним. Сейчас он ради Сириуса не то что предателя убить – с Гриффиндорской башни прыгнул бы, надумай тот попросить его об этом. А сам Блэк (как уже говорилось) слишком хорошо помнит предыдущую попытку, чтобы теперь медлить и раздумывать о собственной судьбе. Уничтожить опасность, а там видно будет!

Кстати, и дальше они действуют отнюдь не лучшим образом. Ну зачем было тащить Питера в человечьем обличии, когда гораздо проще и надёжнее было заставить его перекинуться, а после элементарно посадить в клетку! Которую легко мог бы нести один человек и из которой (при применении соответствующих заклинаний) он никуда бы не делся, даже урони её несущий. Ну или хотя бы подвесить его (связанного) «Мобиликорпусом» как они сделали с бесчувственным Снейпом. Но в эти минуты ни одна из как минимум трёх умных голов на логические построения (как только что говорилось) не способна. За что и поплатились.

О дальнейшем сказать, в общем-то, нечего. Разве что ещё пара «штрихов к портрету»: Сириус как обычно выступает в роли защитника – на этот раз защищая детей от друга-оборотня, как всегда не думая о собственной безопасности. И перед бегством не забывает спросить – как там Рон? Впрочем, одно замечание всё же сделать стоит. Когда Сириус предлагает Гарри переехать к нему, ему и в голову не приходит, что мальчику плохо у родственников. Напротив, он уверен в обратном. И выяснение этого обстоятельства, думаю, не добавило Сириусу любви к АД, и так не слишком-то пылкой.

Есть ещё, правда, несколько вопросов к автору. Например: почему Люпин перекидывается именно в тот момент, когда луна выходит из-за туч (не из-за горизонта, заметьте)? И если всё дело в визуальном контакте (что, впрочем, полностью противоречит всем принятым в литературе теориям оборотничества) – почему бы Люпину не проводить полнолуния даже не в подвале, а, скажем, в не имеющей окон школьной библиотеке? Ну и ещё парочка в том же духе. Но это, как говорится, «из другого фанфика».

Дата добавления: 2015-07-11