Явление третье: те же и Снейп.

Явление, надо сказать, довольно странное. При всей традиционности противостояния Гриффиндор-Слизерин на роль Главного Врага Северус Снейп явно не тянет. Зря авторы «Большой игры Дамблдора» проводили параллели «Джеймс-Северус» и «Гарри-Драко». Драко Малфой – это далеко не Северус Снейп. Или, вернее, Северус – далеко не Драко. Драко, как ни крути, звезда – если не всего факультета, то в своей возрастной группе – точно. А главное – он ощущает себя звездой. И действует соответственно: пытается затянуть «в свою орбиту» известного в магическом мире мальчика, а когда не выходит – дико обижается. К тому же в Гарри, которого не удалось сделать другом, он видит соперника в борьбе за роль «первого в деревне» - и воюет с ним именно как с соперником.

В паре Джеймс-Северус всё не так. Хотя бы потому, что изначально ни один из них не звезда. Правда, Джеймс станет звездой – но позже. А уж из Снейпа звезда – как из слона балерина. И отнюдь не потому, что он бездарен – напротив, мальчик весьма талантлив, а где не хватает способностей – восполняет усидчивостью. Но при этом он человек предельно непубличный и едва ли не целиком состоящий из комплексов.

О семье Снейпов мы знаем очень мало, но кое-что знаем. Во-первых, она смешанная: жена – волшебница, муж – магл. Во-вторых, сын настолько ненавидит отца-магла, что даже умудряется попасть в «чистокровный» Слизерин. Интересно, кстати, а однокашники знали о его «полукровии»? Ведь если Блэк в Гриффиндоре – явление неординарное, но, скорее, приятное (теперь и представители этой знаменитой фамилии есть в нашей коллекции!), то полукровка в Слизерине… Не завидую!

Трудно сказать, как относился Северус к матери. С одной стороны он взял её фамилию для своего «псевдонима». Но с другой стороны это может быть уважением скорее к её роду, чем к ней самой. Очень похоже, что Эйлин Принц, как позже Андромеда Блэк – позор семьи, только вот взгляды наследников на поступок матери разные.

Повторюсь: в книгах ДТ слишком мало материала для точного анализа отношений в семье Снейпов. Может быть, маленький Севви просто ревновал мать к отцу, которому влюблённая женщина отдавала все свои душевные силы, слишком мало оставляя на долю сына? Или, наоборот, она раскаялась в собственном порыве (повлёкшем, помимо прочего, разрыв с семьёй) и возненавидела «ошибку молодости» - а заодно и плод этой ошибки (похоже, что так - из разговора Снейпа с Лили мы узнаём, что его родители «...всегда ругаются»). Или… вариантов масса, но факт остаётся фактом: к одиннадцати годам Снейп-младший явно недобрал любви и семейного счастья. Добавьте сюда далеко не самую выигрышную внешность и положение получится почти катастрофическое.

Впрочем, в Хогвартсе его встречают вполне адекватно («И Северус Снейп пошёл в другой конце Зала, прочь от Лили, где его приветствовали Слизеринцы, где Люциус Малфой с сияющим значком Префекта на груди похлопал Снейпа по спине, когда тот сел рядом с ним…» - воспоминания, седьмая книга). Да и потом он явно не одинок («…был в шайке слизеринцев, которые почти все потом стали Пожирателями смерти…» (Сириус, четвёртая книга). Интересно, знали ли в Слизерине о его «позоре» в лице отца-магла?

Но это всё потом, а пока что у него единственная подружка - Лили Эванс, которой он готов простить всё, даже магловское происхождение. И с которой тем не менее умудрился поссориться уже на вокзале. Впрочем, добрая девочка Лили совершенно не расположена к длительным ссорам. Итак:

«Снейп бежал по Хогвартскому Экспрессу, пока поезд ехал по стране. Он уже переоделся в школьную форму, при первой же возможности избавляясь от маггловских вещей. Он остановился у купе, где разговаривали два мальчика, а у окна сидела Лили.

Он открыл дверь купе и сел напротив Лили. Она взглянула на него и отвернулась к окну. Она плакала.

- Я не хочу говорить с тобой, - рассержено сказала она.

- Почему?

- Туни ненавидит меня. Потому что мы видели то письмо от Дамблдора.

- И что?

Она посмотрела на него с презрением.

- То, что она моя сестра!

- Она всего лишь... - он быстро остановился. Лили, вытиравшая слёзы, не слышала его.

- Но мы ведь едем! - сказал он, не скрывая радости. - Вот и всё! Мы едем в Хогвартс!

Она кивнула, вытирая глаза, но слегка улыбнулась.

- Ты будешь в Слизерине, - сказал Снейп, ободрённый тем, что она немного повеселела.

- В Слизерине?

Один из мальчиков, сидящих в их купе, который до этого не обращал внимания на Снейпа и Лили, обернулся при этом слове, и Гарри, чьё внимание было увлечено парой у окна, увидел своего отца: худого, темноволосого, как Снейп, но с тем налётом избалованности, заботы, которых Снейпу явно не доставало.

- Кому охота быть в Слизерине? Я бы ушёл в таком случае, а ты? - спросил Джеймс у мальчика, сидящего напротив него, и с восторгом Гарри узнал Сириуса. Сириус не улыбался.

- Вся моя семья была в Слизерине, - сказал он.

- Господи, - сказал Джеймс, - а я-то думал, ты нормальный!

Сириус хитро улыбнулся.

- А может, я нарушу традицию. А ты куда собираешься, уже выбрал?

Джеймс поднял невидимый меч.

- В Гриффиндор, где обитают сердцем храбрые! Как мой папа.

Снейп издал тихий пренебрежительный звук. Джеймс повернулся к нему.

- Какие-то проблемы?

- Нет, - ответил Снейп, хотя тон его говорил обратное. - Если у тебя мышцы вместо мозгов.

- А ты-то куда собрался, если у тебя нет ни того, ни другого? - вмешался Сириус.

Джеймс расхохотался. Лили села прямо, её лицо было красным, она с отвращением посмотрела на Джеймся и Сириуса.

- Пойдём, Северус, найдём другое купе!

- Оооооо…

Джеймс и Сириус скопировали её надменный голос. Джеймс попытался подставить Снейпу подножку.

- Увидимся, Сопливус! - закричал голос, и дверь купе закрылась»

Итак, что мы видим? Снейп - Мерлин знает из каких соображений - рвётся на Слизерин. То ли это «родовой» факультет семьи Принц, то ли парень жаждет «чистокровнейшим» факультетом отгородиться от собственного сомнительного происхождения... Во всяком случае, он изначально «убеждённый слизеринец», так же как Джеймс - «убеждённый гриффиндорец», который на слово «Слизерин» реагирует как бык на красную тряпку. И с ходу бросается в бой. В данный момент он вовсе никого не собирается обижать, наоборот, убеждён, что его поддержат. И его реакция на признание Сириуса - не оскорбление, а искреннее недоумение. Кстати, Сириус его именно так и расценивает. Его ответ сделал бы честь опытному дипломату: с одной стороны, он вроде бы и не поддерживает «антислизеринства» собеседника (что могло бы быть расценено как попытка подхалимажа либо трусость), а с другой - призывает Джеймса не делать поспешных выводов, протягивает «руку дружбы». Вряд ли, конечно, он всё это подробно просчитывает, скорее интуитивно находит правильную линию поведения.

Северус мог бы и устраниться от дальнейшего обсуждения, но он поступает иначе, вставляя реплику, которую уже никак не назовёшь «нейтральной», это прямой вызов. Впрочем, почему бы и нет? Вспомним Тома Сойера, встретившего на улице возмутительно аккуратно одетого незнакомца и тут же полезшего в драку. Нормальное мальчишеское поведение, особенно перед лицом «прекрасной дамы». Сириус мгновенно подхватывает брошенный мяч и отправляет обратно. Дальше могло бы быть что угодно, от длительной пикировки, закончившейся взаимным признанием и до открытой драки включительно, если бы не вмешалась Лили. Зря она это сделала, право.

Вспомним ещё раз Тома Сойера. Умненькая Бэкки Тетчер в аналогичной ситуации делает вид, что ей на мальчишеский выпендрёж глубоко наплевать и просто уходит в дом (что не мешает ей подсматривать из-за занавески). Но Лили Эванс в отношении чужой психологии точная копия своего будущего мужа - понятия из разных словарей. А уж в отношении мальчишеской психологии - и подавно. Поэтому она вмешивается, искренне убеждённая, что защищает приятеля, а на самом деле - ставя его в крайне неловкое положение. Из которого он находит самый неудачный выход: послушно уходит с ней вместе, тем самым зарабатывая себе репутацию труса и подкаблучника.

Впрочем, вся эта сцена ни в малейшей степени не объясняет дальнейшее, если рассматривать его так, как обычно рассматривают: Мародёры (точнее тандем Блэк-Поттер) начали цепляться к Северусу, а он, бедный, худо-бедно отбрыкивался. С чего бы это им к нему цепляться? После происшествия в поезде он им должен был стать просто неинтересен. Из-за Лили? Но даже если Джеймс сразу стал добиваться её внимания, он вряд ли мог воспринимать Северуса как соперника – поскольку на данном этапе считал его сугубо недостойным сколь бы то ни было романтических чувств, а собственное восприятие действительности – единственно возможным. Скорее уж он попытался бы подружится с «этим хлюпиком», которого такая милая девочка по каким-то одной ей ведомым причинам почтила своим покровительством. Вот только как бы отреагировал сам Снейп на такую попытку?

Снейп, заметим, не Люпин. Он просто не в курсе, что на свете существуют такие вещи, как бескорыстное дружелюбие и искреннее сочувствие (Лили не в счёт, она вообще для него не имеет отношения к сему жестокому миру и эталоном для сравнения служить не может). Второе он мог принять в лучшем случае за жалость, а в худшем – за издевательство, а первое (особенно демонстрируемое «врагами»-гриффиндорцами) – не иначе как за коварный умысел. Жалости он (болезненно-гордый) не потерпит, а уж остальное… Короче, предложение дружбы было бы наверняка отвергнуто и, скорее всего, в достаточно грубой форме.

Если бы дело касалось только Блэка, он бы посмотрел этак сверху вниз (вне зависимости от реального соотношения роста) с фамильным аристократическим пренебрежением и обронил что-то вроде: «Была бы честь…/предложена/». Но Джеймс… Он, как мы помним, брони не нарастил. И отказ должен воспринять…ну, сначала с недоумением, наверное. Даже попытаться объясниться. Но, как мы тоже помним, чем-чем, а тактом и умением разбираться в нюансах чужого поведения Джеймс Поттер отродясь не отличался. Так же как и Снейп – умением менять мнение и желанием кого-то понимать. Так что подобное выяснение отношений хорошо бы если просто дракой кончилось.

Единственно возможный результат: Снейп уверен, что «эти гриффиндорские задавалы» пытались его то ли оскорбить, то ли подстроить какую-то пакость. Поттер обижен до слёз – ему впервые в жизни плюнули в душу. Блэк оскорблён не столько за себя (не больно-то и хотелось!), сколько за друга – ведь он-то знает, что Джеймс хотел как лучше. Люпин (как наиболее чуткий) возможно и почувствовал подоплёку произошедшего, но принять подобное поведение не может, да и за друзей обидно… В общем, обижены все, а 11 лет – это не тот возраст, когда обиды принято прощать.

Впрочем, это чистое теоретизирование, скорее всего Снейп сам начал войну, ибо наверняка понял, какое впечатление произвело его поведение в поезде (сперва нарывался, а потом спрятался за юбку!) и попытался реабилитироваться. Без особого, видимо, успеха.

Всё могло бы быть и не так фатально, но появилось ещё одно привходящее обстоятельство: Снейп не стеснялся в выражениях насчёт «грязнокровок» - что было для Лили Эванс, несомненно, оскорбительно, даже если до определённого момента лично к ней и не применялось. А попытка хоть чем-то оскорбить Лили с некоторых пор воспринималась Джеймсом как нечто абсолютно непростительное – куда там «Круциатусу»!

Повторюсь ещё раз: я ни за что не поверю в то, что Джеймс хотя бы подозревал о романтических чувствах Снейпа к Лили. Во-первых, Снейп в его представлении (и не только в его) крайне далёк от образа «прекрасного принца», достойного хотя бы одного взгляда юной прелестницы. А во-вторых, с соперником он вёл бы себя совсем иначе. Например, в пресловутой «сцене у озера». Если принять, что Джеймс воспринимает Северуса как конкурента в любви, то он (Джеймс) выглядит в этой сцене не юным идиотом (каковым, несомненно, являлся, как и большинство парней в его возрасте), а законченным негодяем. А вот оснований считать Джеймса негодяем нет никаких, так что выводы делайте сами, а я свои уже сделала.

В любом случае, Снейп отнюдь не был невинной жертвой, каковой ему, похоже, хочется себя представлять. Во-первых, он отнюдь не меньше Джеймса или Сириуса способен был запустить во врага чем-нибудь этаким («…на первом курсе он знал больше заклинаний, чем добрая половина семикурсников…» - Сириус, четвёртая книга). И, скорее всего, ничуть не реже пользовался этой возможностью. Разве что реакция у него похуже. А во-вторых, его ненависть к ним куда как острее, чем их собственная. И основным объектом (как мне представляется) был не столько Джеймс, сколько Сириус. Что Джеймс? Ну, выпендривается… Ну, популярен в школе… Досадно, конечно, и завидно, но не более. Как соперника (в любви) он Джеймса до определённого момента не воспринимает – девочка его явно отфутболивает, да и сам Снейп не понимает, что в нём можно найти хорошего (заметим, что в этом они с Джимми полностью взаимны). Но вот Сириус! Этот мальчишка имел как раз то, чего Снейп так страстно и безнадёжно желал: знатную, влиятельную, чистокровную семью (да ещё и богатую) – и посмел предать всё это. А будучи отлучённым - имеет наглость не страдать, не чувствовать себя изгоем, а смотреть на всех свысока и наслаждаться жизнью. Этого Снейп не мог ни понять, ни, тем более, простить.

Так что вражда вполне обоюдна. Но существует один нюанс, совершенно не уловленный Гарри в воспоминаниях Снейпа (он, кстати, вообще многого не уловил в этой сцене. Но об этом позже). Дело в том, что для Мародёров это противостояние действительно в значительной степени развлечение. И вовсе не потому, что их больше. Да и неизвестно, больше ли. Это в «Сцене у озера» Снейп оказывается один, а вообще-то (повторю цитату) «…был в шайке слизеринцев, которые почти все потом стали Пожирателями смерти…». А в упомянутой сцене, если внимательно присмотреться (приходится, т.к. другого материала для анализа очень мало), мы увидим, что из четвёрки в ней активно участвуют только двое, да и то по очереди, ни разу не нападая одновременно. Нет, дело не в соотношении сил. Просто они пока что в принципе не способны на настоящую непримиримую вражду, вражду «до крови и до смерти». Со Снейпом же – это так, Игра. Вроде бесконечного квиддичного матча. А вот для Снейпа никакая это не игра, а самая настоящая война, где все средства хороши и примирения быть не может.

Дата добавления: 2015-07-11