Студеусы

Пещера оказалась весьма обширным залом, со сводчатым потолком, укрепленным одной большой черной монолитной колонной, в центре. Федор вошел первым держа в руке факел, за ним под своды вступил Антон, спутники их как будто чего-то опасаясь остались снаружи. Стены пещеры были расписаны полустертыми фресками, изображающими студентов в их повседневности. Вот, студент учащий урок кроптя над огромным талмудом, вон другой явно готовит шпору, а этот уже видно сдал экзамен и выпивает хитро глядя на своих товарищей. Некоторые фрески изображали такие сцены студенческой жизни, что Федор фыркнул, а Антон залился краской. Они так увлеклись рассматриванием фресок, что не услышали шагов подошедих сзади Борнга и Ворона.

- Ну, что ж молодые люди, сказал магистр, теперь вы оба можете считаться полноправными студентами Стеона.

- Это почему – спросил Антон, который явно выделялся большим любопытством.

- А потому юноша, что в эти стены самостоятельно, без сопровождения, могут зайти только служители преподаватели или студенты этого учебного заведения. И это не дань традиции, это свойство этого места. Только давайте определимся, вы – он ткнул пальцем в Федора – темный факультет, магистик, вы – в Антона, - светлый, магия и философия. Все, вы зачислены, вопросов больше нет.

Ворон устало сел на камень, и сказал вопросительно смотрящему на него Федору:

- Так уже бывало, что в Стеону зачисляли только за то, что человек безпрепятственно входил сюда один, в сопровождении трех свидетелей, остающихся наруже. Так, что располагайтесь студенты, теперь вы во власти магистра.

- А как же экзамены – спросил Антон, - это что из грязи в князи?

- Как ты сказал – повернулся к нему магистр, одним из увлечений которого стала привычка фиксировать за новоявленными Готлингами их языковые блуждания.

- Ах, экзамены, будут экзамены, когда приедем, и сдавать вы их юноша будете пока не сдадите, к стати, вот возьмите, это ваше, можете носить, – и протянул им два медных обруча, шириной в палец. На одном было припаяно кольцо с вставленным в нем черным камнем, а на другом на подвеске и двух цепочках висел белый.

В пещеру вошли все их спутники, и стали располагаться на ночлег.

- И зачем ты нас так подставил – задал вопрос Ворону Федор.

- Тут вокруг толпы местных направляемых силой, - ответил тот – а без этих обручей на головах вы отсюда не выйдете. За последние сто лет в этой пещере от голода умерли пятеро. Просто потом нашли их скелеты. Кроме того, это должно касаться только студентов темного отделения, но поскольку его нет, то зачисляли на светлое, а если человек не мог выйти и умирал от голода, особо ни кто не переживал.

- Ну а этот обручь, я потом смогу снять? – продолжал допытываться Федор.

- Да, только тогда когда он станет серебряным.

- А кто решает, когда он станет серебряным?

- Сила.

- Тьфу, блин …

- Знаешь, что – сказал Ворон – подойди к колонне, сядь, приложи к ней руки и закрой глаза, старый студенческий способ, советоваться с Тахором, говорят помогает.

Федор отошел от Ворона, подошел к колонне, уселся поудобнее на выступ в камне, и положил ладони на гладкую поверхность, потом он закрыл глаза…

В принципе Федор не испытал страха, происходящее вокруг него, чем-то напомнило то, как он попал в этот мир. Только он не летел, а оставался на месте. Кружение закончилось, и он оказался в маленькой комнатке, или скорей палатке из шкур, чем-то неуловимо напоминающей монгольскую юрту. В центре палатки горел очаг, а возле очага сидел сморщенный лысый старичок и курил трубку, сделанную из корня какого-то растения. Одет старичок был в широкий халат, на манер кимоно, из толстой, и видимо, теплой ткани. Он молча смотрел, на присевшего напортив него пришельца, и как-то недобро улыбался.

- Не подскажете уважаемый, где я оказался? – вежливо начал беседу Федор.

- А то ты не знаешь – довольно грубо ответил старик.

- Нет, не знаю – честно признался Федор.

- Каждый в ком есть хоть крупица магии, наслышан об этом месте, или ты хочешь сказать, что пришел сюда пешком? – начал сурово отчитывать его старик, выпустив из ноздрей облако вонючего сизого дыма. Федор сам был курильщиком и сразу понял, что курит дед не табак.

- А старик продолжал: «Каждый, кто умеет слышать знает о проклятии темного факультета, каждый знает, за чем идет сюда, но не каждый возвращается, и ни кто не возвращается таким, как был.

- Дед, не выдержал Федор, что за проклятие темного факультета, я понимаешь его единственный ученик?

Старикашка вынул из рта трубку и захохотал, так это не демонически, и не захихикал, а именно по лошадиному, в грубом смысле слова, заржал.

- Ты хочешь сказать, что они отказались от обучения темных, и давно они приняли это мудрое решение?

- Да лет триста назад - честно ответил Федор.

- Ага, значит уже наверняка дошли до сложностей с равновесием сил?

- Да, собственно не дошли, а уже воткнулись – заверил его Федор. Дед снова заржал.

- И кто теперь правит Стеоной, по прежнему Фесты, или кто-то другой?

- Другой – заверил его Федор.

- Аааа…..- задумчиво протянул старичок, - вот оно как.

- Ну что – ж, единственный умный студент, коль не знаешь с кем говоришь, оно тебе и не надо. Но отсюда действительно нельзя вернуться таким, какой ты был, это против правил.

- Ну, я могу, например, оставить здесь клок волос – сказал поднаторевший за последнее время в философских диспутах студент.

- Оставив здесь часть себя, ты уже вернешься сюда, как бы ты ни хотел обратного, появишься второй раз, возврата не будет. Но тебе пройдется прейти сюда и искать то, что оставил. Так нельзя.

- Хорошо, - начал изворачиваться Федор – я проколю себе палец, и буду сосать его, пока не прекратится кровотечение, я буду уже не таким как был, использую кровь, и не оставлю ничего после себя.

Старик резко ударил себя ладонью по лбу, и произнес:

- Четыреста лет, я положил на решение этой задачи, а он решил за пять минут, ну что ж, чем мы можем помочь юному гению. А ну-ка встань, молодое дарование.

Федор поднялся, старик тоже встал, но ростом Федор был раза в два выше деда.

- Нда, - сказал тот – лучше сиди.

Затем он подошел к Федору сзади и положив руки ему на голову, что-то глухо забормотал. Примерно через минуту, Федор резко качнулся. Ощущение было таким, будто он пропустил хороший, ровный свинг, спарингуя с боксером без перчаток. Нокаута не было, но нокдаун присутствовал. Имея опыт получения подобных подарков, Федор расслабился, пока не прошло головокружение, и резко вскочил.

Старик сидел на прежнем месте, и снова курил, с интересом глядя на Федора.

- Ты, что творишь, дед – процедил, сквозь зубы Федор.

- А ты не обижайся молодое дарование, это побочный эффект – улыбнулся старик – сядь посмотрим, то вышло. А ну-ка скажи дитятко, что написано на четвертой странице самого старого Пророчества Орсфета, которое ты видел, ну с начала листа пошел.

- И соберет он великую силу и сотворит мечи времен. Сладостно будет, владеть таким мечем, но горько будет владеть им. Горе и счастье принесут они в мир, храня одних и грозя другим…- не задумываясь начал Федор, и вдруг замолчал.

- Ты что сделал то, уважаемый – с опаской спросил он.

- Ну, я сделал так, что ты помнишь дословно, точно, без ошибок и напряжения, все, что когда-либо слышал, видел или читал. Правда кое-что, захочешь стереть, ну для этого нужно только захотеть и сказать себе, что это нужно убрать. Правда, потом не вспомнишь, это тоже вроде побочного эффекта.

И сколько я туда могу положить, чтоб не чекануться, - ошарашено спросил Федор – каков объем мешочка?

Сколько хочешь, считай, что дна у мешка нет, ну теперь ты не такой как был, можешь идти, молодое дарование. Да еще передай это девушке, это женское, ей поможет.

И он швырнул в огонь цепочку с кулоном в форме небольшого цветка с ярким зеленым камнем. Федор на лету подхватил подарок, фактически вырвав его из пламени.

- А что так грубо уважаемый – задал он очередной вопрос.

- Иначе здесь нельзя, - ответил старик – я выбросил ты забрал, ну иди, иди.

- А куда идти, уважаемый? – спросил Федор, вставая и засовывая кулон во внутренний карман куртки, это новшество они с Антоном по привычке ввели в своей одежде. Здесь все мелкие вещи носили в мешочках, которые привязывали к поясу.

- Да вот шагни прямо в костер, родич, и окажешься там, где был – ответил старик.

Федор встал, и сделал шаг в огонь.

Нет, он не загорелся, просто его скрутила, вывернула и мгновенно отпустила, сила переноса, ох неприятны эти переносы.

Он сидел на прежнем месте, уложив ладони на колонну, и оперившись на камень всем весом. Медленно, отходя от всего пережитого, он открыл глаза и посмотрел вокруг. Возле него сидели Антон и Ворон, с другой стороны сопел еще кто-то. Федор медленно повернул голову. Справа сидел Опора и задумчиво смотрел в камень колонны, словно прибывая в каком-то трансе.

- Очухался, сказал Ворон, ну ты правда его видел?

- Кого его? – не понял вопроса Федор.

- Такора, создателя темного факультета – выпалил Антон.

- Так этот дед создатель темного факультета – изумился Федор – да лет то ему сколько?

- Около тысячи, точно не скажу, - задумчиво сказал Ворон – ну и отгадал ты его загадку.

- Ага, отгадал, а что.

- Да отгадал, иначе бы там и остался, ну а что он тебе дал, или взял, раз ты вернулся.

- Хорошую подмогу в вашей учебе, вот что дал. Да вот тебе вроде, подарок – сказал Федор – протягивая Антону кулон.

Антоха долго рассматривал вещицу, затем, заявив, что зря такие вещи не даются, повесил кулон себе на шею и затолкал его под одежду. Ворон смотрел на них расширенными глазами и молчал. Беседу прервал Коваль, глухо застонав, он упал лицом вниз, сильно ударившись головой о каменный монолит.

Опора пришел в себя достаточно быстро и, увидав вернувшегося Федора, начал бурно выражать свою радость, и гнев, мало стесняясь в выражениях. С одной стороны, Федор получил массу интересных выражений, которые еще предстояло понять. С другой, уяснил, что их связь реальна и не так абстрактна, как ему казалось. Коваль впал в транс с того момента, как Федор отправился в свое путешествие, и пришел в себя только с его возвращением. Этот опора, оказывается, всегда чувствовал, где находится Федор. Просто знал, где он, и когда тот отправился странствовать, куда-то в другой мир, или черт его знает куда, он тоже впал в транс.

Это было серьезной новостью, и серьезной проблемой, поскольку теперь отношение к нему пришлось изменить. Федор, вдруг, понял, что кроме Антона для него в этом мире возник еще один человек, которого можно было считать почти родственником. Эта мысль его не сильно обрадовала, поскольку Коваля он еще не знал хорошо. Предстояло долго разбираться.

- Слушай Ворон – начал Федор, - это твой совет, тут посидеть а?

- За мою жизнь, никто с Такором не встречался, все считают, что это старая сказка.

- Ладно, а о каком проклятии факультета шла речь?

- Легенды, - начал оправдываться Ворон, - говорят, что в свое время, студенты темного отделения, добивались гораздо больших успехов в жизни, чем студенты светлого. Возникло противостояние, поскольку на темный факультет студенты шли охотнее. И тогда один из преподавателей светлого факультета, его имя сейчас неизвестно, вызвал на магический поединок самого Такора. Поединок длился три дня, и Такор победил но, умирая тот, светлый, проклял весь темный факультет, вместе с его создателем. А предсмертное проклятие мага это, знаешь ли … Некоторые студенты просто умерли сразу. Судьбы других резко изменились, да многое пошло наперекосяк. Вот тогда Такор и ушел пещеру, в которую мы вошли. А потом он пропал, а в центре пещеры появилась эта колонна. Легенда гласит, что можно, при определенных обстоятельствах, посоветоваться с ним. Но на практике, я таких людей не встречал. Кстати, все скелеты, которые мы нашли, сидели перед колонной, уперев в нее ладони. По этому, когда ты впал в транс, мы очень испугались.

- Ладно, баторы, пошли спать, - сказал Федор – я не на шутку устал и перенервничал, Ворон, а где там моя коньячная фляга, не мешает обмыть подарки.

Утром магистр застал у костра мирно храпящего Ворона, сильно поддатого Федора, который выяснял вопросы взаимного уважения с Секчем, и абсолютно, что называется не вяжущего лыка Антона, тупо глядящего на огонь.

Тем не менее, всю компанию погрузили на телеги, и караван пошел дальше.

Следующая ночевка уже проходила в крепости. Правда, крепостью, как правильно указывал Ворон, это строение назвать было трудно, скорее высокая укрепленная, с восемью башенками для лучников казарма. Внутри, как ожидал Федор, это и была казарма, в которой постоянно жили два десятка воинов, а остальное помещение было разбито на четыре части и предназначалось для гостей.

Известие о падении последней крепости, воины восприняли молча. Потом, так же молча разошлись по своим местам. Это были бывалые солдаты, и хотя каждый имел в последней крепости друзей и знакомых, внешне своего горя не выражал ни кто.

Вечером, гости были приглашены на поминальную тризну. В большом зале собрались все обитатели крепости, оказывается, здесь было больше десятка женщин, которые сейчас были одеты в белое. Стол был заставлен нехитрыми крепостными припасами, которые есть в любом гарнизоне. Кроме копченого мяса, нескольких видов каши и солений, на столе было много зелени, мучных изделий и несколько видов напитков. Кроме того, каждую тройку кувшинов сопровождала стеклянная бутыль, в происхождении содержимого которой было невозможно ошибиться.

В начале пиршества, сначала, произнес речь комендант, или воевода как называлась эта должность здесь. Затем высказался каждый из присутствующих воинов, восхваляя способности, дарования и отвагу обитателей последней крепости. Затем долго и нудно стал говорить, присутствующий в зале жрец.

Федор, Антон и Секач, глядели на пиршеский стол мученическими взглядами. Магистр не стал освобождать их от головной боли, хотя мог, и запретил это делать Ворону. Тот стоя рядом смотрел на них сочувствующими глазами, но пренебречь приказом магистра не решался. Лекция о беспробудном пьянстве студентов первых курсов магика, что светлого, что темного, уже была прочитана, а фляга конфискована до конца пути.

Наконец всех пригласили сесть, молча наполнили чары и выпили по первой, жрец плеснул остатки коньяка из своей чары в очаг. Федор стал энергично закусывать, положив себе изрядную порцию горячей каши.

За столом начались разговоры, затем гости по предложению жреца выпили еще по одной чаре, закусили, и затем встали и молча выпили по третьей. Вои были явно не приучены к столь крепким напиткам, по этому после третьей постепенно переросла в бурное веселье. А все участники вчерашнего застолья, отдав должное памяти павших, быстро перебрались на отведенные им постели и завалились спать, завтрашний день обещал быть трудным.

Дест или "Южная Стеона" показался Федору, не таким уж большим городом. По крайней мере, так казалось с точки обзора на перевале, откуда им показал его стены магистр. Даже опоясывающая город высокая стена, выложенная из огромных кусков обтесанного базальта не меняла первого впечатления. Город, с такого расстояния напоминал небольшой сказочный городок, одно и двухэтажные домики, покрытые красной черепицей, рынок и небольшое здание ратуши в центре.

Портила впечатление только окружающая город высокая широкая ломанная крепостная стена с десятком башен, будто сложенная великанами, из огромных каменных блоков. Изломы стены, чем--то напоминали Петропавловскую крепость, но расположенные по ключевым точкам башни, говорили о том, что пушек и огнестрельного оружия, здесь видимо еще не знали. Смешение архитектурных изысков и стратегических открытий, создавало у человека ХХI в ощущение, что он попал в сказку нарисованную сумасшедшим мультипликатором.

Словно подтверждением этой мысли, была стоящая у одной из внешних городских стен крепость. Сложенная из таких же блоков, с двумя ярусами стен и черепичными крышами, она нависала над городом, словно огромная нахохлившаяся птица. Широкая полноводная река, огибала город по половине длинны его стен. А вокруг города с одной стороны, наливались желтым цветом бесконечные поля, а с другой примыкал густой, низкорослый, но судя по густоте, скорее полутропический, лес.

С одного взгляда на все это великолепие, становилось понятно почему Дест и школу Стеона еще иногда называли "Южной твердыней". Блестящие базальтовые блоки, из которых были сложены стены, отливали на солнце. Крепостные строения своей правильной геометрической формой не оставляли сомнения, что без магии здесь не обошлось. Находящиеся с обратной стороны крепостной стены строения, терялись в дымке расстояния. До Деста было еще, не менее трех дней пути.

Путники рассматривали открывающийся им вид, с последнего перевала Горанлинских гор. Они не стали останавливаться в первой крепости, двигаясь на спуск, и пройдя ее где-то около полудня. Затем короткий подъем на перевал, теперь их путь лежал вниз на равнину.

Федора с Антоном впереди ждала неизвестность. Не то, что бы они сильно переживали то, что студентами Стеона стали без особых проблем, это как раз и настораживало. Волновало другое, что представляет из себя курс обучения, и как, и за какой срок, они его пройдут. Впереди лежала дорога, конец которой терялся во мраке лет. В целом настроение было, мягко говоря, упадническим.

Спуск с перевала занял весь остаток дня, и только под вечер они подошли к небольшой деревеньке, или скорей хуторку, ютившемуся у самого отрога гор.

Первое что поразило Федора, это тишина, тишина в селении была бесконечно глубокой. Ни звука, ни стороннего шевеления, ни лая собак, ни человеческих голосов. Из двух изб, напоминавших украинские мазанки, только с более высокими стенами и широкими окнами, ни доносилось, ни звука. Тем не менее, хозяева не убежали, на веревках натянутых во дворе сохло белье, у плетня лежал серп, но ни единого дымка не поднималось из труб.

Караван подъехал к селению, и Соскочивший с коня Секач, со словами, - будете здравы хозяева – открыл дверь и шагнул в первую избу. Через минуту он вылетел, оттуда ругаясь русским матом, манера которую как считал Федор, он основательно перенял у него, но последнее время, он использовал словосочетания уж очень осмысленно, хотя Федор в объяснения не вдавался.

На путников из открытой двери пахнуло резким запахом аммиака и мочевины.

- Вампиры – мать их…- взревел Секач –все село перерезали ….

Люди стали, судорожно носится по селу, разыскивая, хоть кого ни будь, кто остался в живых. Но везде их встречал терпкий мочевой запах. Чувствуя в Федоре командира, и игнорируя в условиях нависшей опасности магистра, воины все чаще смотрели на него. Понимая сложившуюся ситуацию, Борнг пожал плечами, и подъехал к нему поближе. А Федор начал отдавать приказы:

- Разбиться на тройки и обыскать каждый дом, постарайтесь найти, хоть кого ни будь. Должен же хоть кто-то остаться. Двое на обыск дома один на улице, чип чего орать как резаные поросята. Пятеро возле меня. Осмотрите сараи и конюшни.

Люди разбежались выполнять приказ. Чувствуя за спиной опытного командира, вои подтянулись и стали методично обыскивать селение.

- А почему магистр – привычно задал вопрос Федор – вы решили, что это вампиры.

Магистр вздохнул, как бы смирившись с временным изменением статуса Федора ответил:

- Вампиры бывают природные и магические, природные всегда питаются кровью. Но природные вампиры, это крошечные существа, тем не менее, для поддержания своего существования, им необходимо выпивать огромное, по сравнению с их весом, количество крови. Кровь содержит огромное количество воды, по этому, например, летучие мыши прямо при питании выводят из организма избыток влаги. Для того, чтобы питаться кровью, человек должен выпивать количество равное примерно шести десятым своего веса, при питании даже раз в три дня это составит 42 корта, за раз. В среднем в человеке 10 корт крови, и того 8 человек. Если бы природные вампиры, питающиеся кровью, питались кровью человека и были с него величиной, то ни людей, ни их уже не существовало бы. Природные в отличии от магических питаются не только кровью человека, но и кровью животных.

Магические же, это бывшие люди, с этой проблемой мы столкнулись лет двести назад, уже после Ареийских войн. Некая группа колдунов, дички, не те, кто окончил Стеону, а так называемые самоучки. Попытались восстановить равновесие, путем придумывания и исполнения темных ритуалов. При этом они пили кровь, вначале друг у друга, потом стали находить жертвы. Их магические способности росли, но не на долго, они попадали в прямую зависимость от выпитой человеческой крови, причем, в немалой степени, от ее количества. Но воду им тоже выводить надо, ну они как природные и приспособились.

Одной из особенностей этих ублюдков, стало то что, напившись крови они могут летать. Убить их весьма сложно, по этому их ловят и сжигают на кострах. Система волочей, или религиозная полиция, как раз и были созданы для борьбы с ними. Правда, теперь они присвоили некоторые другие функции.

- А я с Антошей попав в ваш Дест не окажемся мы на костре, так это через недельку, благодаря этим сволочам.

- Среди вампиров не было ни дворян, ни учеников или выпускников Стеоны, вы для них неприкасаемы, а вот ваши спутники. Хотя вампиров в Десте уже давно нет, они разбежались еще лет сто назад, давненько их не было. Вон смотри, кого-то нашли.

По улице двигались воины, неся на руках двух детей. Оба ребенка не шевелились, и не подавали признаков жизни. Но, тем не менее, какое-то неясное ощущение, возникшее у всех свидетелей происходящего, просто кричало о том, что дети живы.

Воины подошли ближе и положили детей на стоящую возле командиров телегу. Один из воинов, аккуратно положил ребенка на телегу и ухватившись за ее край нагнулся. Привычного к превратностям и ужасам боевых действий на захваченных территориях вояку, вырвало, прямо в присутствии командиров. Все говорило о том, что жителей они нашли.

Старший отрапортовал:- Вот баторы, в амбаре под соломой нашли, они там все, но в тех крови нет, а эти вроде живы. В общем, всех их туда стащили и развесили, как свиней после бойни, часть ошкурили и видимо съели. А этих толи не заметил, толи забыли.

- Амбар сжечь, и собираться, в деревне ночевать не будем, на сборы полчаса – твердо сказал Федор и отъехал назад, как бы передавая бразды правления магистру, Тот молча кивнул, выражая согласие с принятым Федором решением.

Еще через два часа они остановились на небольшом, огороженным колючими растениями поле. Дети лежали на телеге, не приходя в себя, а к Федору и магистру подъехал Ворон. Мрачно глядя на детей он сказал:

- О подобном, я кажется, читал в «Книге Крови земной». Этих милых детишек придется убить, но только после того, как девочка сделает предсказание. И если это произойдет, то мальчика нельзя оставлять в живых, поскольку мы, судя по всему, имеем дело с ритуалом вампирского пророчества, и призвания владыки. Если это так, то странно, что они еще не не напали, видимо их тут не много, но нужно быть на чеку, они соберут остальных и тогда…

Молчавший все это время магистр, сокрушенно кивнул головой и сказал:

- Но пророчество хотелось бы услышать.

И тут девочка встала и звонким детским голосом произнесла:

Готлинги и семь их спутников пройдут меж камнями богов, дабы внести равновесие. Они принесут в мир НОВУЮ СИЛУ, силу сердец, и не будет более не света ни тьмы, не будет более сила править этим миром. Не пытайтесь их остановить, это предначертано и этим вы только все ускорите.

После чего ее тело выгнулось грудью вперед, так, словно в нем не было позвонков, и стало дергаться, будто она исполняла, какой-то дикий ритуальный танец. При этом в абсолютной тишине, было слышно, что при некоторых движениях кости в теле девочки ломаются, от невероятных, противоестественных движений мышц, до наблюдателей донесся тихий стон. Кто бы, не руководил этой пляской, было ясно, что он убивает, точнее уже убил ребенка.

Пляску прервал легкий свист и тупой удар. Подъехавший Антон рассек ребенка пополам, своим черным мечем. Тело упало на телегу не конвульсируя и из него не вытекло ни капли крови.

Мальчик же, до того спокойно лежавший на телеге, вдруг вскочил и с диким криком ярости оскалился, словно волчонок, его обнажившиеся зубы демонстрировали, вовсе не человеческий оскал.

Один из воинов, шарахнулся в сторону и попытался, ткнуть мальчишку мечем. Но тот ловко увернулся, и взлетев над землей, одним ударом руки, просто оторвал нападавшему голову, вызвав фонтан крови, из яремной вены.

- Взять его.- Рявкнул Федор, обнажая свой меч. Но применять оружие не пришлось. Гарпии, словно камни, упали на мальчишку, схватив его за плечи, со всей силы метнули его, к ногам Федора. Его конь встал на дыбы, сбросив своего неумелого наездника, и всем весом обрушился на спину мальчишки. Конь был боевой, обученный и специально подкованный, он привык защищать хозяина в любых условиях, даже если тот лежал на земле. За последние дни пути, конь в конце концов признал, в Федоре хозяина, несмотря на все его неумение. Через несколько секунд, на земле лежали раздробленные кости, с которых, словно в плохом фильме ужасов, медленно облезало и испарялось мясо. Рядом седел обалдевший от удара об землю Федор. Конь стоял над ним, как над неуклюжим жеребенком, громко фыркая, но не опуская головы, словно ожидая новой опасности. Гнетущую тишину нарушил магистр.

- Ну вот, теперь несколько лет, неприятностей от этого гнезда вампиров, не будет.

Словно опровергая его слова, со всех сторон, раздался злобный душераздирающий вой.

Опытные воины быстро выстроились в кольцо, сомкнув щиты и окружив магов непроницаемой защитной стеной, но опасность обрушилась сверху, и именно на магов. Темные тени, закружились над ними, исполняя хищный хоровод, и обрушивая в центр кольца стрелы и отточенные металлические ножи. Первым пострадал магистр, которому, брошенный с невероятной силой, фигурный нож, или скорей сурекен угодил в ключицу и проткнув металлический наплечник сбил его с лошади. Где-то вне защитного круга заревел тролькар, рядом щелкнул арбалет. Воины быстро перестроились, подняв щиты вверх и закрывая магов, от метательного оружия. На выставленную защиту обрушился град ножей и дротиков. Первые потери появились и у противника, пробитый арбалетной стрелой вампир упал в центр круга защитников, на услужливо поднятые мечи. Гарпии сцепились с противником в воздухе, пытаясь защитить, прикрыть магов, но их была всего пара. Бой начался.

Чувствуя себя, в этой схватке, бесполезным грузом, Федор соскочил с коня. Как только его ноги коснулись земли, рукоять меча легла в кисть плотным ударом, заставившим пальцы автоматически сжаться. На надвигающийся сверху шорох крыльев, он ответил секущим ударом, через голову, вверх. Визг и брызги, дали понять, что он не промахнулся. Не думая, находясь в том состоянии, которое мастера боевых искусств земли называют «сатори», он махнул мечем, и просто разрубил, пытавшегося взлететь, раненного вампира надвое. Меч словно удлинился, метров до пяти, поскольку вампир умудрился удрать вверх, уже метра на три. Половинки тела с грохотом обрушились на щиты, вызвав восторженный вой воинов обороны, и проклятия нападавших. Видя, что дело принимает такой оборот гарпии сели возле круга. В то же мгновение, из круга ударили арбалеты, правда, их было в обозе не более десятка, но в отсутствии меткости, даже в темноте, воинов Стеоны упрекнуть было сложно, еще четыре тела рухнули на щиты, и два упали за кругом обороны.

Видимо, удлиняться мог не только меч Федора, визг и брызги крови от рассеченных частей тела, показали, что его сподвижники тоже начали атаковать удлиненными клинками, правда, не так удачно.

Крик гарпий прозвучал очень вовремя, часть воинов, поставило щиты на землю, чтобы прикрыть товарищей от нападения по земле. Но особой надобности в этой предосторожности не возникло. Нападавших было около полусотни, кроме того большой физической силой и массой они не отличались, видимо, способность к полету имела свои ограничения. Два ястрега ударивших на нападающих с флангов просто рассеяли их раньше, чем первые успели добежать до линии обороны. Так что, воины на земле успели только прирезать парочку вампиров, остальных разогнали ясты, только тролькар растерзал закованными в хитин руками около десятка. После чего летуны тоже бросились наутек.

- Парочку живьем, отдал короткий приказ Федор, и гарпии вновь взмыли в воздух.

Потери отряда составили пять человек ранеными, включая магистра, двух убитыми, и одну тяжело раненную гарпию. Кроме того, отряд лишился четырех лошадей, что не особо пугало.

Раненную гарпию Федор увидел, когда ее напарница пыталась пристроить окровавленную подругу на телегу к раненным воинам. Видимо у нее было ранено легкое, кровь выходила из раны мощными толчками при каждом выдохе, это было видно даже через повязку, как она потом летала, Федор понять не мог, видимо все сошло в горячке боя.

Находящиеся в телеге воины, пытались всеми силами, отбоярится от такого соседства. Подобной наглости Федор вынести не смог и подъехав к колымаге, спросил воина, который пытался незаметно, бочком вытолкнуть раненную женщину на землю.

- А как звать тебя, доблестный боец с раненными женщинами? – и спрыгнув с коня, подошел вплотную.

Воин набрал в грудь воздуха, видимо, собираясь дать достойный ответ обидчику. Но увидав с кем имеет дело стушевался, тем не менее ответил довольно грубо.

- Тут на телеге, уже места нет, уважаемый батор.

Федор увидел, что воин ранен в плече и руку, поэтому схватил его за шкирку и выволок из телеги, поставив на ноги.

- А ты грозный вой, можешь пешком до Деста дотопать, не так страшна рана твоя – сквозь зубы процедил он, в мгновение ока, уловив суть конфликта.

- Кроме того, с такой раной при нападении сверху, ты славный вой, места в телеге не занял бы, при всем моем к тебе уважении, ты бы занял место в земле, и не обременял бы нас своим пренебрежением к тем, кто спас твою никчемную шкурку.

Говоря это, Федор при каждом слове встряхивал воя так, что у того отрывались от земли ноги. Злость нарастала в нем снежным комом, она эта гарпия, которой на вид было не больше двадцати, закрыла этого урода грудью, а он готов выбросить ее из телеги.

- И ведь знаешь гад, что она ястрежка, с другой бы так не посмел, ну ничего я из вас национализм то выбью, вы у меня интернационалистами станете, а не станете так не будет вас!

Гнев прокатился через все тело, черной волной, остановился Федор только тогда, когда почувствовал, как в правую руку услужливо ткнулась ручка черного клинка.

Он ужаснулся, огляделся по сторонам, вокруг него стояли все воины каравана, который уже никуда не двигался, стояли и молча смотрели.

- Ну, что смотрите, - Федор резко развернулся к ним, - что девчонка за вас кровью захлебывается, она не меня на задней линии берегла. Она ваш строй от атаки сверху берегла, а вы ее теперь готовы на дорогу бросить. Добрые, благодарные, светлые вои, спасибо родные. Без вас я бы не знал, что такое добро. Да в этой ястрежке, больше света и совести, чем в каждом из вас… Да она вам ублюдкам, как сестра кровная должна быть, она за вас свою кровь проливала. Он вложил меч в ножны, махнул рукой и приказал:

- Женщину в крытую повозку, я сам прослежу.

Но уйти с места произнесения антинационалистического диалога ему не удалось. Вой, которого Федор отпустил упал на колени и заговорил:

- Прости витязь, ты прав, виноват я, не о том думал, грех на себя по глупости взял, искупить такое готов кровью своей, приказывай.

Все остальные воины, стоящие полукругом вокруг повозки, вдруг опустились на одно колено и опустили головы, уставившись в землю. На ногах остался стоять только, как всегда, оказавшийся к месту Неугода, он глухо произнес:

- Когда в отряде находится один, оскорбивший кровного брата, или сестру, проливавшую кровь в одной битве, виноваты все витязь. Тебе как старшему решать, что с ним делать, ты его не убил, так может мы?

Федор оторопел, такой постановки вопроса он не ожидал, и понял, что опять сунулся в воду, не зная броду. Он не знал, местных воинских обычаев, за то, что в его мире однополчане просто бы набили морду, тут могут запросто снести башку. И, пожалуй, будут правы, да жаль дурака. Но если воинские обычаи в принципе одинаковы, то…, и тут его понесло.

- Прежде всего, - скомандовал он – всем встать с колен, и запомнить намертво, вой идущий со мной, не приклоняет колен ни перед кем, даже передо мной. Хотите выказать уважение, встаньте по стойке смирно, вы вои, этим сказано все. Естественно, соблюдение правил этикета, если они того требуют, но и только!

Второе, этот болван, он кивнул на стоящего рядом, провинившегося воя, будет ухаживать за больной ястрежкой, пока она не выздоровеет, или умрет, как захочет сила.

И третье, если еще кто ни будь, покажет свое неуважение к товарищу по отряду, ясту, человеку, все равно кому. Идущему с тобой в одном строю. Сам лично, вышвырну из подразделения к ….

Женщину погрузили на отдельную повозку, и подошедший Федор, в котором еще бурлила не прогоревшая злость, подошел к ней, и памятуя об экзотических методах лечения принятых у него на родине, просто наложил руки на рану и представил, как она зарастает, такой прием, он уже видел в этом мире. Когда он, по его понятиям, по его представлению, закончил лечение, он открыл глаза. Ему показалось, что девушка уже мертва, сидящий рядом с ней молодой вой поднял на него глаза, всем своим видом показывая, что готов сделать все, что в человеческих силах, для ее спасения. Тяжело вздохнув, Федор повернулся и пошел укладываться спать.

На утро обоз двинулся дальше. Поскольку Ворон и Нея проколдовали над раненными всю ночь, особо долго провозившись с раной магистра, они просто уснули в повозке отведенной для раненных. Зная, какое это тяжелое дело, Федор приказал никого не будить, и взял командование отрядом на себя.

Первую половину дня они ехали молча, каждый обдумывал свое.

Но настроение Федора, быстро изменилось, в лучшую сторону, когда он увидел, молодого воя и вчерашнюю ястрежку, бодро топающих бок о бок возле телеги, и весело блдтающих, о чем-то своем.

Наплевав на очередное путанное пророчество, Федор краем уха, слушал, о чем говорят воины, трясущиеся в седлах, топающая пешком пехота предпочитала помалкивать.

- Слышь Гарон, расспрашивал молодой всадник, более старшего сослуживца, а вампиры эти они темные?

- Светлые мать их …, отвечал старший, ты что, плечи их не видел, звезда там восьмиконечная, стало быть, светлые. Потому наверное и обнаглели, так в полутора днях пути от Стеоны вылезли. Будь они темными, дорога сюда им была бы заказана.

Первое удивление Федора от услышанного быстро прошло, Гарон матерился так, как может это делать только русский мужик, от души и с пониманием сказанного, то есть, не от него Федора, он это услышал, знал с детства. Тем не менее, дальнейшая беседа его заинтересовала в серьез, и он прислушался.

- А как же они кровопийцы могут светлыми быть – продолжал допытываться молодой.

- А … его знает, у нас, куда не ткни везде все светлые. Вон купчина Славен, знаешь такого, да его за его проценты надо на костре сжечь, а у него вишь звезда о восьми концах. Или вон возьми наших командиров, кое-кого, не в караване, а в городе, например того же Аклюту. А ты пойди в баню, и вдруг твоя звезда о четырех лучах окажется, вот и гореть тебе на площади, хоть и жил праведно и людей любил.

- Слышь, Гарон, а звезда может измениться сама.

- Может, уверенно ответил воин, видал я таких. Утром встал, а звезда о четырех концах, он рубаху-то накинь и в бега, и убегали ведь, только куда бежать, через море, Донницу али перевалы развеж убежишь.

Сказанное заставило Федора глубоко задуматься. Он понимал, что солдаты, дойдя до города, молчать не будут, хоть тут все продуманно, но кто его знает. Тут все понятно. С другой стороны, его звезда о восьми концах, а четырехконечных, типа розы ветров, он еще и не встречал. И вообще, его учили, что нарушение закона единства и борьбы противоположностей, ведет к неизменному росту энтропии, в любом процессе, стоп… Развернув коня он подъехал к Антону и задумчиво спросил:

- Do you spice English?

….

Далее беседа шла по английски, благо память обоих теперь не подводила, а где возникали неясности с грамматикой и построением предложений, там использовались русские, важно было только обоюдное понимание, секретный язык был найден.

Итак, молодой человек, вы не замечаете расхождений, между реально наблюдаемыми событиями и тем, что нам говорят.

- Да я уже все понял, - буркнул Антон, - они даже вампиры, используют белую магию, свет то есть. А тьму не использует никто, боятся, и творений тьмы у них нет, изгнали они дьявола вообще, ну и живут без него, а так не бывает. Если оставить только фазовый провод, а земляной убрать, лампочка не горит.

- А если горит, значит, где-то прошивает на корпус, – уже по русски, закончил мысль Федор.

- Вот, будем искать, где шьет, - ох проснутся наши друзья, я с ними поговорю. Слышь Федь, а опора твой где? – спросил Антон, резко развернувшись в седле. Но Опору они не сыскали, зато подвернулся Неугода.

И они подъехали к марширующему с пехотой Секачу, предложив ему сесть на коня, реквизированного, на время, у одного из всадников охранявших повозки, начали допрос с пристрастием.

- Слушай Секач, - начал Федор, - ты не удивляйся вопросам, мы сам знаешь. Люди не образованные.

Услышав такое, Неугода закивал головой, явно сдерживая приступ безудержного хохота. От него явно пахнуло коньяком, Федор счел, что это даже к лучшему. Хоть и задумал отобрать флягу у воя, но за пьянство в походных условиях решил не наказывать.

- Ну и что ты ржешь, - не выдержал Антон – не конь, поди, ты на вопросы ответить сможешь?

Выдавив из себя извинения, Неугода отсмеялся, и еще раз извинившись, заметил, что из присутствующих в караване от силы пятеро умеют читать. Так что, грамотному человеку, просто забавно ссылаться на необразованность, тем не менее, он готов ответить на любые вопросы.

Первый вопрос задал Антон:

- Слушай Неугода, вот вы живете в мире света, добра, и т.д., а воинов у вас много, зачем воины, если все вокруг братья в свете, даже вампиры, блин.

- Ох, владыка и забили вам головы эти ученые мужи – ответил Неугода. Ох, забили головушки, ну за каким богом вам это нужно, вам князьям самого великого дома Соромеи. Ну, за каким ….

Вот вы приобрели еще один титул, теперь баронский, сколько золотых по закладным распискам, вон целый ящик. – и он кивнул на приличный сундучок, всю дорогу ревниво охраняемый Сунильдой. Да затащили они вас в студенты Стеона, ну призовите южных магов, пусть снимут обет, и живите себе от души. Никому это равновесие магических сил не впилось, кроме магов и купцов.

- А купцов то почему, - не понял Федор.

- Ну, понимаете. Товар можно сделать, вырастить…

- Произвести, короче, от слова производство, или делание – уточнил Антон.

- Да, а можно создать, ну не из ничего конечно, если создашь из ничего, то получишь ничего. То есть, если ты создашь пирожок из воздуха, то им не наешься. Будет одна иллюзия.

- Иллюзия говоришь, - завелся Антон, и выхватив из воздуха приличную кулебяку с капустой протянул ее Неугоде, - ну-ка сожри парочку, и под каким кустом тебя искать.

- Не – сказал Секач - хоть десять съем, - и начал энергично жевать. Федор с Антоном с интересом наблюдали за происходящим.

Когда Неугода управился с одной, Антон услужливо протянул ему вторую, но тот энергично замотал головой.

- Нет, баторы, погорячился я. Ваша магия стихийная, она настоящие вещи создает, да и не умеете вы по другому, не обучены, тут объяснять придется. Эвон, Ворону руку как приделали, хотя погодите.

Он отъехал от них к воинам, и стал о чем-то спрашивать, Затем поехал к Сунильде. А в это время Федор быстро и тихо заговорил, обращаясь к Антону.

- Слушай, я кажется понял в чем дело, вы молодой чумадан, учились в средней российской школе, вы физику изучали, так?

- Ну, изучали – отозвался удивленный Антон.

- Вот, а в физике есть такое понятие, как свойства тел, так вот, одним из этих свойств и является плотность. Ты имеешь представление и о молекулярной физике, по тому знаешь, почему, одни тела плотнее других. А они не знают. То, что они создают, является просто иллюзией. А чтобы иллюзия превратилась во что-то конкретное, они вкладывают в иллюзию, нечто конкретное, но более простое. Нужно тебе создать шикарный пирог, берешь просто кусок хлеба, придаешь вкус, форму и пирог готов. Гость съел, и наелся и вкусно, и доволен. А то, что он просто умял пол буханки хлеба, ему и знать не надо. А теперь, поставь себя на место оборотливого купца, усек. Сейчас посмотрим, как они с этим разбираются, иначе давно уже передохли бы все, если я прав.

Подъехавший к ним Неугода, держал в руке небольшую коробочку и серебряную монету.

- Вот смотрите уважаемые, эта штука называется квадзияр, - а эта монета сделана из медной – он подбросил вверх блестящий кругляш. Берем монету, кладем ее в коробочку и, достаем монету медную, ту из которой она была сотворена.

- А ну попробуй мою, - сказал Антон, - и создав на глазах всех золотую монету из воздуха, отдал ее Секачу. Тот театральным жестом открыл коробочку, положил в нее монету, закрыл коробочку, встряхнул, коробка в его руках разлетелась на мелкие кусочки, а на землю упала золотая монета. Антон истерически захохотал, а Федор выругался. При этом физиономия Неугоды была такой, что Федор не выдержал и захохотал тоже.

- А вы чего ржете – обиделся Неугода, - вы с вашей магией эдак в Дест то и не попадете.

- Это почему, - спросил отсмеявшийся Антон.

- Так ворота там из квадзияра сделаны, вот и неясно, пройдете вы в них, али нет.

Слова Неугоды заставили обоих Готлингов серьезно задуматься. Мысли предводителей не особо занимали воинов, они ждали скорого возвращения домой, до Деста оставалось пол дня пути.

На каком-то незамеченном Федором участке дорога стала мощеной, а затем по бокам появились, весьма глубокие, сточные канавы, с редкими деревянными мостиками. На встречу каравану и параллельно с ним стали двигаться случайные путники. Уже стали попадаться крестьяне, торопящиеся с рынка с покупками, а Антон с Федором уже больше часа ехали рядом и молчали. Тишину нарушил Федор:

- Я тут порассуждал о политэкономии, лихая схема получается, а Антош? Ты бы подсказал чего, ты вроде больше меня по этой теме знаешь. Не знаю, кем ты был там, но тут тебе нет цены.

Антон задумчиво посмотрел на него и вдруг сказал:

- Там, я был тридцативосьмилетней учительницей физкультуры, с двумя высшими образованиями, которая была никому не нужна, ни для постели, ни для какого другого дела. Например, для работы по второму образованию, экономист. Вот и притулилась в школе, веру в себя потеряла. А ты эту веру дал, вот подожди Готлинг, снова бабой буду, даже если бабкой страшной, с живого с тебя не слезу.

У Федора, воспринявшего начало Антошиного монолога как шутку, к его окончанию, просто отвисла челюсть, ему стало с одной стороны больно, а с другой...

И вдруг, все, что они прошли за последнее время, все, что их связало в этом мире, показалось таким значительным. Не было у Федора таких друзей, в том мире. И он понял, что бы обрести такого друга, или брата, да хрен с ним сестру, в этот мир попасть стоило, на глазах у него навернулись слезы, и он, словно со стороны, услышал свой голос: «Станешь бабой, обещаю, как захочешь, а пока, лучшего брата мне не надо».

После этих слов он пришпорил коня, и умчался в начало каравана.

Глава 13

И приведет их путь

В стены школы Стеона.

Стеона

Дест, появился неожиданно, вот только что, они ехали между двух высоких пригорков, в сопровождении текущей по мощеной дороге массы крестьян и мелких купцов. И за поворотом перед ними выросли толстые, гладкие, черные, базальтовые крепостные стены, в три человеческих роста.

Семь высоких, до синевы черных круглых башен, охраняли ту сторону крепостной стены, где были центральные ворота, к которым направились путники. Ров вокруг них был заполнен кристально чистой водой, которая отражала солнечные лучи, словно зеркало, создавая иллюзию, что крепость окутана прозрачной дымкой загадочности.

Средневековая твердыня, выглядела так, словно сошла с картинок русских мастеров миниатюры. Люди казались маленькими куколками, по сравнению с исполинскими башнями города. Стены повергали путников в восторженный трепет, перед строителями столь мощной твердыни. Федор просто представил, что вместо пушек, в башнях и на бастионах сидят, кидающиеся огненными шарами, маги и, просто не смог себе вообразить, как можно штурмовать подобные укрепления, без поддержки авиации и тяжелой артиллерии.

При пересечении деревянной рамы ворот, Федора и его спутников ждала серьезная неприятность, предсказанная Неугодой.

Резкий хлопок и удар, переместивший Федора вместе с конем через раму ворот, такое ощущение возникает когда попадаешь под взрывную волну, вызвал неоднозначную реакцию охраны. Едва Федор очухался. Он обнаружил вокруг себя десяток стражников, окруживших его и выставивших в его сторону здоровые, алебарды с волнистыми лезвиями. Оружие было настолько нереальным, что вызывало ассоциацию с книгой «Волшебник Изумрудного города». Тем не менее, судя по заточке этих железяк, здоровые мужики в кольчужных рубашках, шутить были не намерены. Федор замер в немом ожидании, что скажут или, что предпримут. Вообще он четко понимал, что даже колдовской меч поможет мало, получишь такой железкой в спину, и все дела.

В следующую секунду, несколько громких хлопков соединились в один, рама ворот треснула, а железные концы алебард посыпались на землю. За спиной стражников, материализовались пять колдовских мечей, и страшные волнистые железные оконечники алебард, посыпались на землю с обрубленных древков, или просто перерубленных посередине, если бойцу не удавалось удачно попасть по древку.

Молчаливую схватку прекратил магистр, рявкнув так, что эхо прокатилось вдоль трубы входной цитадели города:

- Прикрутить бойню! - Вы воины Стеона, в конце концов, что забыли о договоре с городской стражей, слезть с коней и извиниться, сукины дети!

Понимая, что ни черта не понимает, Федор последовал примеру своих попутчиков, соскочил с коня и встал, на одно колено, по их же примеру. Гордо задрав голову и нагло глядя в глаза стражникам.

Видимо, командир охраны подошел к магистру, и извиняющимся тоном сказал:

- Простите уважаемый батор, ну почему вы не провозите свои артефакты, через ворота Стеоны?

Не слезая с седла, видимо соблюдая правила приличия, магистр нагнулся к офицеру и достаточно тихо сказал:

- Извините капитан, я был ранен и еще не пришел в себя, ну вы же знаете этих обалдуев. Они естественно воспользовались ситуацией. Новую колдовскую раму, и квадзияровые древки, мы поставим за счет школы, а с этими, он кивнул на стоящих на одном колене бойцов, я разберусь сам, поврете, запомнят на долго.

Капитан удовлетворенно кивнул, и через треснувшую раму в город втянулся весь оставшийся караван, магистр грозно посмотрел на Федора, и поехал впереди процесси. Возглавляемая им группа усталых путников, медленно двинулась по городу. На первой улице, видимо являющейся одной из центральных городских артерий, было довольно многолюдно. Правда всадников, вроде них почти не встречалось, но жители практически не обращали на них внимания. Эка невидаль, магистр Стеона с компанией, навидались и не такого.

Разделения на проезжую и пешеходную часть дороги не было, еще не пришли те времена и, путники сначала ехали, прямо в пестрой толпе пешеходов. Пеший отряд охраны безнадежно отстал, но знающий город магистр, свернул на одну из боковых улочек, потом на другую пошире, и повел всех сложным зигзагом городских улиц. В этом маневре было только одно преимущество, пешеходы попадались редко. А если и попадались, то стремились прижаться к стене, и пропустить группу всадников, развивших уже приличную скорость.

Город за крепостной стеной, напомнил Федору старые южные города крепости, например Азов, или Таганрог. Такие же небольшие, редко оштукатуренные, домики из красного кирпича, с коваными, украшениями под крышами, и прохладные, увитые виноградом глухие заборы, скрывающие прохладные дворики. Ближе к центру, здания населенные более богатыми обитателями, но такие же маленькие, но с большим количеством кирпичных изысков, украшающих стены балюстрад и колонн. Вот и изукрашенная изразцами и цветной мозаикой ратуша, только низковатая для наших южных городов, там такие здания просто рвутся вверх. Прямо сердце защемило, от чего-то знакомого. Но нет, что-то было в городе такое, что никак не вписывалось в этот привычный и знакомый уклад.

Не то, чтобы сам город произвел на него странное впечатление, просто бросались в глаза несоответствия времени и места. Вот идет горожанин, при мече, по одежде он должен жить веке так в шестнадцатом, семнадцатом. А вот дверь с захлопывающей пружиной, но извините баторы, это изобретение девятнадцатого века. А вот эта милая модница одета в платье, по покрою идущее по самому началу двадцатого, а идущий рядом с нею франт, одет в гусарский доломан конца восемнадцатого. Да ладно одежда, в моде он разбирался плохо, но вот все остальное.

Стража на главной улице вооружена алебардами, а это в какие ворота, ведь все городки о которых рвется сердце, построены в семнадцатом, восемнадцатом веке. А тогда извините огнестрельное оружие было дай дорогу, пусть кремневое, но стража-то ружья носила, ну в крайнем случае пистолеты. А тут алебарды, может потом, у Ворона спросим. Федор весь превратился во внимание, чем больше он замечал, тем больше вопросов возникало.

Дома максимально в два этажа, на крышах флюгера, на коротеньких поворотных шестах. У нас флюгера метров на восемь вверх ставят, подумал Федор, а тут. Да какой они ветер за такими стенами поймают. Вот дом, ясно храм, у нас храмы самые высокие здания в городе, их из-за стен видно, а тут, обтекаемая пологая крыша, поднимается максимум на уровень третьего этажа.

- Скажи-ка Ворон, не выдержал Федор, у меня вопросов больше чем у тебя ответов?

- Задавай повелитель — улыбнулся тот.

- Далеко еще до школы?

- С полчаса.

- Почему в городе дома такие маленькие, вон храм до второго этажа всего, что нельзя сделать выше?

- Зимние ветры, сносят строения даже за стенами, там севернее, таких ветров нет, а здесь, коня со всадником, иной раз оземь валит, вообще остаться зимой вне стен, без укрытия, верная смерть.

- Ладно, а почему люди так странно одеты, все по разному, их костюмы словно из разных эпох.

- А это от твоих предков остаток, кто как хочет тот так и одевается, пока в городе. Зайди в любой кабачок, если там студент сидит, приоденет как пожелаешь, только во дворец или там богатый дом не суйся, да загород не ходи, через ворота выйдешь как есть. Мороки это все.

Примерно, через указанный Вороном промежуток времени, они действительно подъехали к воротам замка, именуемого школой Стеона. Здесь Федор вновь почувствовал мощное влияние квадзияра. Ворота тоже не пропускали стороннюю магию. Федор хмыкнул, и наученный горьким опытом, приторочил меч к седлу. Все его спутники поступили точно также. При появлении магистра, стражник открыл ворота без вопросов, просто открыл и пропустил главу школы, и всех его сопровождающих.

Двор школы, мало напоминал каменный колодец средневекового замка, как того ожидал Федор. Скорее он напоминал замки XVIII — XIXв. Когда уже подобные строения потеряли оборонительное значение, и возводились скорей по прихоти хозяев. Двор был восьмиугольный, огороженный со всех сторон зданиями, внутренняя линия обороны стен, судя по всему, находилась внутри них. По второму этажу зданий шел широкий балкон, опирающийся на мощную колоннаду. Народа во дворе почти не было, что легко объяснялось зимним временем года.

В одном из углов двора, находилась крытая площадка, поразительно напоминающая японские додзе, какими Федор их привык видеть в кино. Словно иллюстрируя назначение площадки, на ней скакали несколько человек, не только мужеского пола, одетые в короткие штаны, покроем напоминающие бриджи. Грудь женщин была закрыта матерчатой, или кожаной лентой, без всякого намека на форму, лента просто фиксировала грудь, давая хозяйке возможность проводить приемы. Две такие амазонки, в настоящий момент усердно избивали соломенные макивары, или как у них называется этот снаряд, а одна отрабатывала прием, напоминающий бросок через бедро, на атлетического вида юноше. Федор с удовольствием бы понаблюдал за тренировкой но в этот момент, к прибывшим, подбежали слуги и сразу ухватились за конские уздечки. Магистр сошел с коня, и его примеру последовали все его спутники. Конь Федора скосил на него черный глаз, но после того, как Федор потрепал его по холке, неохотно пошел за слугой.

Магистр быстрым шагом направился в одно из зданий, кивнув сопровождающим, чтобы следовали за ним. Узкая лестница, внутри каземата с толстенными стенами, второй этаж, узкий полукруглый коридор с двумя дверями, проделанными в нишах стен, у каждой двери две ступени вверх. В общем у Федора, сложилось впечатление старинного застенка или крепости, да крепости, неприступной крепости.

Они поднялись в просторный кабинет, и расселись на установленных вдоль стен креслах. Еще до того как все расселись Федор начал осматриваться. Кабинет напоминал кабинеты высокого руководства его мира, особенно внешней атрибутикой власти. Т образный стол и расставленные вдоль стен кресла, да еще портрет убеленного сединой старца, висящим над головой хозяина. Кресло хозяина, установленное спинкой к узкому окну, выходящему во двор, горком партии, блин....

На этом замечании и закончились рассуждения Федора о единстве психологии управляющего аппарата, а также причинах и необходимости использования единой мебели и обстановки рабочих кабинетов, от средневековья до наших дней. Магистр занял свое кресло и с места начал проводить полит воспитательную работу.

- Итак, господа студенты, - начал он — с этого момента вы полноправные студенты школы Стеона, факультет Магик. Вы юноша, - он посмотрел на Антона, и склонил голову в вежливом поклоне — светлый. Вы барон, аналогичный поклон Федору — темный, сейчас за вами прейдут, и вы пойдете по своим комнатам. А с вашими сопровождающими, мы поговорим отдельно.

Судя по лицам сопровождающих, удовольствия от предстоящего разговора не ожидал ни кто, тем не менее, все были к чему-то готовы. Федор и Антон могли только предполагать, о чем пойдет речь, но присутствовать при беседе им не дали. Дверь открылась и в нее бочком, по очереди, вошли два таких бугая, что Федор сначала даже испугался.

- Не бойтесь господа, - вдруг спохватился магистр,- каждый студент магического факультета Стеона имеет своего защитника и рабыню, древняя традиция и необходимость, причины поймете позже, это ваши защитники. В последствии вы можете отказаться от защитника, но не от рабыни. Рабыни ждут вас в ваших комнатах. К стати, рабынь выбирает не руководство школы а сила, есть специальный обряд, их может оказаться две, если их нельзя разлучать, такое тоже встречается — закончил он, странно посмотрев на Федора. А вот защитников, выбираем мы, это Ром, а это Ива, в общем, молодые люди, можете идти, защитники вас проводят.

Во двор они вошли молча, в сопровождении защитников, которые одеждой и физиономиями, потерявшими при выходе из начальственного кабинета грозный вид, напоминали мультяшных двоих из ларца. Проблемы с ними будут те же, вещала интуиция Федора, имеющая не малый опыт общения с рядовым составом. Ром повел Антона влево, а Федор холодно игнорируя и лепет своего провожатого направился к тренировочной площадке.

К моменту его появления, на крытой площадке, ограниченной деревянными столбами держащими кровлю, и изящным деревянным бордюром, довольно сурово спаринговали две девицы. Федор начал следить за боем, сначала из спортивного, а потом из практического интереса. Не вызывало сомнений, что перед ним был образец местного варианта классического карте. Причем по его не очень опытному взгляду, спарринг шел в стиле напоминающем Куику-синкай Кан. Вспомнив мастеров этого стиля в своем мире, Федор усмехнулся. Девицы по сложению явно не тянули на последователей Масутацу Оямы. Тем не менее, он видел, прямолинейные удары руками от бедер с привлечением доворотов плеч, высокие прямые удары ног и силовые блоки, характерные именно для этого стиля. Для развития мощности в этой технике, девушкам явно не хватало массы тела. В конце концов, Федор стал наблюдать за боем, с улыбкой профи следящего за спортивной схваткой подростков. За это он и поплатился.

Неспешащей походкой к нему подошла симпатичная девица, с шикарной, просто мечта эллинского скульптора, фигурой, и кожаной полосой, заменяющей бюстгальтер, на груди, косясь на Иву она спросила:

- Ты новый магик?

Получив положительный ответ, она предложила поспаринговать на расположенном рядом ковре, не заключенном в деревянный короб. Федор согласился, хоть и чувствовал подвох. Защитник хотел, что-то сказать, но девица показала ему кулак и он заткнулся.

Интуитивно понимая, что местный народ не ведает тонкостей системы именуемой поэтичными китайцами Да дзе шу, и предназначенной именно для подобных бойцов, Федор тем не менее, вышел на ковер, с внутренним чувством нависшей опасности. Встал в боевую стойку и внутренне расслабившись приготовился к схватке. Весь народ уже стоял вокруг их ковра.

Девица рванулась, вперед проводя классический сейкен джудан учи. Федор уступил ей дорогу, осуществив поворот корпуса, принятый в системе Кадочникова, и перехватив атакующую руку, толкнул соперницу вперед, проверяя устойчивость противника, у него не было желания ни калечить, ни избивать красавицу. Девушка сделала подшаг вперед, резко развернулась и нанесла таранящий удар коленом в пах. Такие удары легко блокируются простой подставкой колена, или разворотом корпуса, но ноги Федора словно приросли к ковру, а бедра не изменили положения ни на градус. Он получил удар на полную катушку.

Федор так и не понял, что спасло его от окончательной импотенции, колдовские чары, или правильная стойка, но болевой эффект, был равен эффекту разорвавшейся в голове бомбы. Он просто потерял сознание.

Когда он пришел в себя, его на руках, как девушку нес от площадки защитник. Федор стал извиваться, и Ива поставил его на ноги. Оказавшись вновь на земле, он присел от боли, но через силу встал, попрыгал на пятках и достаточно пришел в себя, чтобы говорить.

- Она использовала магию, Ива?

- Да, - ответил защитник.

- Это допускается в учебных поединках?

- Вообще-то нет, потому и ковер огорожен квадзияровым деревом.

- А на втором ковре можно?

- Да.

- Пошли назад.

- Нет, она злит, перед вторым ковром, она всегда так.

- Ах, всегда!

Федор развернулся, и зашагал к площадке, откровенно говоря, он больше не имел желания жалеть красавицу. Подойдя к девушке, которая стояла и смеялась в обществе своих подруг, Федор обратился к ней, склонив голову:

- Не примет ли воительница благодарность, от глупого магика, за преподанный урок, и не соблаговолит ли проверить, насколько сей урок усвоен, - сквозь зубы произнес он, боль еще давала знать о себе.

- Девушка, будучи одного с ним роста, развернулась и глядя на Федора словно на муху с верху вниз, для чего ей пришлось чуть отступить и задрать голову, произнесла:

- На каком ковре вы желаете биться?

- На ваш выбор, о учитель магиков — ответил Федор.

Девушка сделала приглашающий жест, указав на огороженный квадзияром ковер.

Федор зашел на него, не чувствуя ни боевого задора, ни злости. Ярость, холодная ярость бойца, которого публично избили на ковре, не ознакомив предварительно с правилами ведения поединка. Становится в боевую стойку, или принимать угрожающие позы, Федор не стал. Он встряхнул плечами, расслабился, выдохнул, и прокачал энергетику дыхания, так как учили его прежние учителя, учителя его мира. А обучали его этому долго и больно, жаловаться было грех. Ощущение спокойствия прокатилось по телу. Федор впервые почувствовал такой свободный и мощный поток энергии пронизывающий все его существо.

Атаку он не увидел, а почувствовал, легко уклонившись, и подставив руки в положении рамки. Захват, толчок доворот. Прием должен содержать не более трех действий. Девушка впечаталась в ковер, Федор отпустил ее и отошел.

Воительница вскочила без помощи рук и сразу приняла боевую стойку. Ее лицо стало каменным, глаза сузились, взгляд приобрел хищность. Пас рукой, обманка и жесткий круговой удар ногой. И она снова оказалась на ковре, а коварный магик обходит ее словно по окружности, явно пытаясь обойти со спины.

Девушка снова попыталась вскочить без помощи рук, прогибом спины, пытаясь принять боевую стойку, но в последнюю долю секунды, когда до обретения полного равновесия оставался миг, перед ее лицом возникло услужливо выставленное на уровне подбородка предплечье магика. Она вновь оказалась на ковре, теперь уже на долго.

Федор посмотрел на потерявшую сознание воительницу, хмыкнул, сочтя, что они в расчете, поклонился, как его учили, лежащей на ковре сопернице и через воротца вышел с площадки. Как только он переступил порог, перед ним выросла вторая амазонка, и звонким голосом произнесла:

- Я, Алия Кэр вызываю тебя на поединок магик, любым оружием здесь и сейчас!

- Извините – сказал Федор, - я конечно еще не знаю местных обычаев, но вынужден отказаться от вашего предложения.

- По местным обычаям, вы не можете отказаться барон – сказал стоящий рядом Ива. Или будете драться вы, или придется это делать мне, но я не владею магическим оружием, и вероятнее всего она меня убьет.

- Ах вот оно как, - сказал Федор – и в чем тут фишка? Вопрос был адресован Иву, - Я буду обязан назвать свое имя?

- Только в том случае если убьешь меня, заявила девушка.

- Но я не убиваю детей – возмутился Федор.

- Вызов произнесен и засвидетельствован! – прокричала девчонка и выхватив меч ринулась на Федора.

Извернувшись, чтобы она не насадила его на свой шампур, Федор неожиданно пришел в состояние, которое испытывал только однажды когда получил в одном из боев легкую контузию, тогда это спасло ему жизнь. Движения окружающих замедлились, стали тягучими и плавными, но девчонка, все равно работала своей железякой достаточно быстро. Кроме того, ее меч засветился непонятным голубым сиянием. Поняв, что без магии тут не обошлось, Федор призвал свой меч, и ощутив в ладони тяжесть рукояти подставил его под первый удар.

Белая вспышка хлопок и у девчонки в руках осталась только рукоятка и гарда, а лезвие ее меча просто пропало, растворилось, исчезло. Окружающие опешили, а до Федора, вдруг дошло одномоментное озарение, почему девчонка кинулась на него с мечем. Продолжая начатую игру, он приставил острее меча к ее горлу и сказал:

- Я не убиваю детей, помоги лучше своей подруге, она прейдет в себя, через четверть стражи, или раньше. И еще посоветуй ей, больше так не шутить со студентами темного отделения, может плохо кончиться.

С этими словами он развернулся к девчонке спиной и кивнув Иве, пошел за ним следом. Никто из присутствующих не произнес ни слова, Федор шагал через двор в абсолютной тишине.

Ива провел его на второй этаж, по широкому коридору с полукруглым сводом, шагая в гулком эхе отштукатуренных стен, Федор понял, что по окончании учебного заведения, он будет либо любить, либо ненавидеть этот крепостной стиль. Скорее всего, ненавидеть решил Федор, но произошедшее далее, только усилило его стойкий оптимистический пессимизм.

Дата добавления: 2015-07-14