Глава 2. Дары силы И придут Готлинги потомки Маргоза

Дары силы

И придут Готлинги потомки Маргоза. Много будет их, но являться они будут в разное время и по одному. Но прейдет время, когда явятся двое - мужчина и женщина… Из Пророчества Орсфета

Глава №1

Башня

* * *

Один из воевод «Морской дружины» Бей Тал сморщился, отгоняя назойливую муху. В жарком климате болот испарения поднимались густыми струями, не давая разглядеть что-либо, далее чем на пять саженей. Ни ветерка, ни какого-либо перемещения воздуха не рассеивало густую как молоко зловонную дымку, стелившуюся над бесконечным полем болот. Эта дымка была обычным утренним туманом, в котором витали испарения болотных газов и гниющих растений: смесь их имела такой запах, что ее с трудом переносили даже привыкшие ко всему разбойные вои.

Дозор, сидевший в жидких кустах, определял только направление на противника. Привыкший к морским ветрам воевода поморщился и подполз к крайнему дозорному. До восхода оставалось несколько минут, и он терпеливо ждал, что покажет сегодняшнее утро.

Туман только начал рассеиваться, и из молочного марева стали выплывать очертания башни, не имеющие привычных легких голубых сполохов границы магического круга.

Слишком увлекся, хмыкнул Бей, даже с защиты силу забрал. Ну, на то мы тут и сидим уже седмицу.

Тихий всплеск в тиши раннего утра оповестил рота о подходе основных сил. Заляпанные грязью вои тяжело шагали по боковой тропе, появившейся после засушливого лета. Блестящие промасленные кожаные нагрудники поверх плетеных кольчуг и обмотанные шкурами ножны мечей не производили ни еденного звука, и сами вои казались такими же нереальными, как и башня перед ними.

- Сколько у тебя людей? - спросил рот у подошедшего бородатого дружинного старшины.

- Двадцать и пять охотников.

- Тогда убери этого болвана на башне, – и Бей кивнул в сторону возвышавшегося над верхней перекладиной ворот часового.

- Когда начнем, тогда и уберу, – ответил старший.

- Вот и начинай, – буркнул рот. Вишь, круга нет, а мы этого и ждем.

Старший махнул рукой, и воины неспешно разошлись по местам, над болотом повисла тяжелая тишина, внезапный порыв ветра унес ночную дымку, и над водой показались первые лучи утреннего солнца.

Через минуту толстый арбалетный болт прошил горло нерадивого стража и гулко ударился о камень стены. А еще через несколько мгновений насаженные на толстые веревки осадные крюки зацепились за защитные зубцы башни, и легковооруженные охотники полезли на стену. Тяжеловооруженные вои построились клином перед воротами, обнажив мечи и подняв над голоами легкие морские щиты.

- Натужо скрипя, решетка ворот пошла вверх, и вои с ревом кинулись во внутренний двор башни.

* * *

Высокий человек в синей мантии стоял в углу пентакля, начертанного на полу комнаты. Средний этаж башни не имел окон и был освещен тусклым светом нескольких факелов. Он монотонно и не спеша, четко выговаривая произносил заклинание, от чего гектограмма зажигалась тусклым голубым светом, а в центре ее уже сгустился светящийся столб до самого потолка. В противоположном углу рисунка, на полу, судорожно всхлипывала обнаженная девушка, а стоящий у двери воин глазел на нее с нескрываемым удовольствием. На двух других лучах пентакля, бес сознания, лежали два дюжих молодца, похожие друг на друга как две капли воды.

Могучий рев нападавших стал слышен в комнате в тот момент, когда в столбе света начали вырисовываться контуры человеческого тела. Даже такая смертельная опасность не повлияла на происходящее, и только воин, обнажив меч, выскочил за дверь.

Казалось, грохот боя никак не интересует волшебника: прервать заклинание такой сложности - ужасная смерть, поэтому он не отвлекался и не останавливался, немотря ни на что. Дверь с грохотом отлетела в сторону, и в комнату ввалилось около десятка заляпанных кровью и грязью людей в кольчугах.

Увидев ритуал, несколько воинов выбежали из комнаты, а остальные с благоговейным трепетом, встали у стены вложив мечи в ножны. В это время в столбе света окончательно сформировалась фигура абсолютно голого мужчины, и безвольно упала на один из восьми лучей, расположенных по диагонали гектограммы.

В комнату вошел невысокий полный человек, одетый скорее как среднего достатка горожанин, чем воин. Поверх некогда светлой грязной рубахи, на нем был надет роскошный малиновый плащ, явно наброшенный только что, синие широкие штаны заправлены в замшевые сапоги, а изза левого плеча торчала рукоятка меча; в руке он держал кожаный боевой хлыст с угловатыми бляхами по всей его длине.

- Ну что, колдун, кончилось твое времечко, – сказал он. – Вылезай из своей картинки.

Ввоины с опаской попятились, стараясь не наступать на светящийся рисунок. Но вновь вошедшего их страх только подзадорил, и он подошел к краю фигуры. Подбоченился, и встал в выжидательной позе. Колдун продолжал читать свою книгу, словно не видя того, что происходит вокруг. Видимо, это вывело разбойника из себя: он дернулся, поудобнее ухватил обшитую бляхами плеть и с силой хлестнул человека с книгой этим жутким оружием. Колдун же даже не пошевелился, продолжая монотонно читать, а на рисунок упали первые капли человеческой крови. Туман опять начал сгущаться, колдун все произносил заклинание, и новое тело, словно сотканное из голубых лучей, стало формироваться внутри пентакля. Сияние столба света в центре рисунка стало матовым, словно он заполнился водяным паром;, затем свет потускнел, и на следующий луч пентакля упало тело мальчика лет четырнадцати.

- Не хочешь? - осклабился вошедший. - Ну мы тебя пощекочем твоим же мечом. Он схватил великолепной работы меч, вылетевший из ножен с характерным для Каралужского клинка легким звоном, и с размаху рубанул стоящего в гектограмме человека по рукам, держащим книгу. Левая кисть волшебника со стуком упала на пол, дикий крик разорвал тишину, и словно обретая новую силу, чадящие факелы вспыхнули ярче. Кровь, ударившая фонтаном из культи, брызнула на лежащую, на полу книгу; книга стала коробиться и съеживаться, словно попала в огонь. Упавшие на рисунок капли растекались точно направляемые рукой невидимого художника, и застывая, создавали новый неведомый рисунок, светящийся прозрачным багровым светом. В то же время рука волшебника покрылась красными сполохами. и на мгновенье стала напоминать факел. Отрубленная кисть горела тем же огнем и медленно исчезала в нем, становясь прозрачной.

Туман внутри столба продолжал сгущаться, затем свечение начало сжиматься и, превратившись в маленькую красную искру, погасло совсем, - душераздирающий вопль казалось достиг самой высокой ноты. Меч, окутавшись розовым светом, задрожал в воздухе, вибрируя на том же невероятно высоком тоне. Воин глухо вскрикнул и разжал руку. Клинок рухнул на гектограмму, поперек тела лежащего в ней мага.

Колдовской знак, который щедро оросила кровь, ярко засветился красным светом. Столб света появился вновь, только теперь он стал ярко-алым, туман в нем заклубился как пар из адского котла и помутнел настолькл, что разглядеть происходящее внутри его было уже невозможно.

В комнату широким шагом вошел Бей Тал. Увидев лежащего мага, он принял его за мертвеца и побледнел. Он потерял самое ценное, что мог здесь взять. Колдовская книга мага стоила на островах в сотни раз больше, чем все остальное имущество башни, а кровь колдуна ценилась на вес золота.

- Кто? – только спросил он. Солдаты, молча, указали на еще не вышедшего из оцепенения командира охотников.

Потерять так много из-за жадности какого-то охотника, снести этого просто так Бей Тал не мог. Меч предводителя просвистел в воздухе и, развернувшись вокруг собственной оси, он нанес удар. Голова предводителя охотников, отлетела и пропала в столбе света в центре пентакля, а тело упало через его край, вновь заливая кровью рисунок.

* * *

Низко опустив голову, Федор сидел на скамье в кузове армейского «Урала» и наверное уже в сотый раз рассуждал о том, как он оказался на этой войне.

Ну что тебе, дурак надо? Школа, армия, институт - все как у нормального человека. Спорт? Да какой это, к черту, спорт, наука людей калечить! Ну, рукопашник вроде неплохой, фехтовальщик так себе, пейнтболист еще, твою маму. Живодер короче!

Соплерастератель! Ромео, влюбленный олух, мечтатель! Семья? Любовь?! Доверие? Ушла твоя семья. За деньгами любовь подалась. Перестроилось твое доверие…

- А что было делать, оправдывался он сам перед собой, спросить, почему наш кормилец босяком стоит?..

- Ну, теперь ты герой, шевалье, как его, блин… Квартиру, машину… хлопнул дверью и, как есть, ушел, герой! А куда? Ни кола, ни двора, студент прохладной жизни, одним словом…

Оставшееся в прошлом семейное бытие наложило на подсознание Федора такой отпечаток, что истеричный женский голос либо повергал его в ужас, либо рождал такой силы ненависть, что кулаки сжимались сами собой. Бить женщин. он, Федор Гусь, не умел и никогда до недавних пор не бил. До того момента, пока на одной зачистке молодая баба не завизжала и не бросилась ему в лицо, норовя выцарапать глаза. Врезал так, что едва под суд не попал. С тех пор ротный предпочитал отправлять прапорщика на разведку в горы, чем на зачистку в поселок, целее будет.

Завербоваться на сверхсрочную, в горячую точку, не составило труда, поскольку был он из афганских ветеранов, а после службы получивл среднетехническое образование.

Малопрестижный ныне факультет горячей обработки металлов принял героя с удовольствием. А увлечение историей холодного оружия и кузнечным делом привело руководителя дипломного проекта в восторг. Короче, через три года готовый специалист по горячей обработке металлов покинул Запорожье и вернулся в родные пенаты.

Приехав домой уже женатым человеком, Федор долго не мог найти работу по специальности, и в конце концов, хлебнув всех прелестей перестройки, устроился в фирму, торгующую соками и спиртными напитками на правах акцизного склада. Продавать учился, с огромным трудом ломая свое «я». Через полтора года понял, что в состоянии продать в гарем резиновую женщину, и оглянулся вокруг.

Большие, по его понятиям, деньги для его молодой супруги таковыми не казались и, придя однажды домой не совсем вовремя, он банально вытащил из своей постели высокоуважаемого шефа. С пониманием реалий современного исторического момента у Федора оказалось туго, поэтому с работы его уволили. Жена ушла, точнее, он ушел и вот теперь, трясясь в кузове военного «Урала», идущего в составе колонны, он пытался подвести итог своей непутевой жизни, взвешивая все плюсы и минусы с чисто философской точки зрения, но без эмоций никак не получалось.

Глухо ухнул взрыв, - сигнал новой жизненной передряги. «Урал» тряхнуло, и машина остановилась.

- Приехали, шурави, - хмыкнул Федор и, подхватив автомат, прыгнул через борт.

Откатиться в кювет было делом секунды теперь осмотреться… Из рощи метрах в двухстах от дороги ударил пулемет, ПКТ - машинально отметил он. Ротный гранатомет методично накрывал колонну, и об этой гуманитарной помощи дальние аулы могли напрочь забыть.

Сзади, закрывая его телом и злобно матерясь, в кювет упал лейтенант.

- Ну что, прапор, будем биться?

Федор глянул на него со злобной ухмылкой, - они были хорошими товарищами, познакомились еще на формировании подразделения настучав друг другу по голове, на спортивном ковре. Соперничества не получилось: лейтенант как боец, был лучше, а Федор умнее, поэтому попросил лейтенанта потренировать его. И их отношения переросли если не в дружбу, то во взаимную симпатию.

- Будем! - отозвался Федор. Прикройте, я пошел.

- Ребята! - гаркнул лейтенант. Прикроем начальника.

Федор выскочил из кювета, поливая из автомата в направлении рощи. Его прикрывали и бойцы его подразделения, и соседи. В роще полыхнуло несколько взрывов.

На пределе дыхания Федор влетел в кустарник и упал на груду опавших листьев. В десятке метров от него располагалась позиция пулемета: основательно отрытый окоп с бруствером, укрепленным деревом, бортами и перекрытием из большого бревна. Благоустроенное лесное гнездышко, – подумал Федор. – Но нет, ребята, я не Матросов, и гранаты у меня есть. В подтверждение своего решения он снял кольцо и запустил РГД навесом.

Граната, описав дугу, упала точно за бревном и сообщила о своем прибытии громким хлопком. Пулемет замолчал. На голову Федора посыпались листья, ветки и куски коры, а потом пришли звуки. Кустарник, в котором он лежал, методично простреливался из глубины рощи. Ощущение непонятной легкости и отрешенности пришло как удар, резко и мучительно, земля стала проваливаться а потом подниматься вверх, окружающие кусты подернулись легкой розовой дымкой, словно отражаясь в воде, в которую бросили камень. «Попали…» - решил Федор.

…Ощущение полета пришло не сразу. Темнота казалась непроглядной и он висел в ней, не чувствуя опоры и собственного тела. С другой стороны, не покидало ощущение что автомат и подсумок с боекомплектом, бронежилет и вещмешок с НЗ находятся тут. Он попытался открыть глаза, и это, как ни странно, получилось. Яркий свет не слезил взгляд, а как будто плавно струился вокруг, то расходясь кольцами от его тела, то сливаясь в несущиеся куда то цветные потоки. Его же самого затягивало в какой то радужный водоворот, который, медленно поворачиваясь, превращался в белый столб, упирающийся в пол из темных каменных плит с нарисованной на нем восьмиконечной звездой, заключенной в круг.

«А говорили, там коридор и свет в конце тоннеля», - мелькнула идиотская мысль. Но вести себя, что бы ни произошло, Федор решил так, как потребуют обстоятельства. Сначала ни чему не удивляться, а там видно будет.

Когда он осознал, что если и приземлится, то только там, в звезде, пришло спокойствие. Федор сгруппировался, как при прыжке с парашютом ждая удара о пол, но как произошло касание, так и не понял.

* * *

От пола пошел ощутимый жар, лежащие на полу тела окутались розоватым светом, столб в центре рисунка превратился в белую светящуюся колонну. В колонне стал быстро проявляться размытый образ, через мгновенье точно сформировавшийся в странную фигуру в круглом металлическом шлеме и мешковатой куртке, на которой было навешено много железа, среди которого выделялся кинжал в деревянном чехле и исящей на плече железякой, с одной стороны отделанной деревом, а с другой оканчивающяся трубкой. Фигура широко шагнула из столба света и пересекла границу пентакля, угрожающе поднимая эту самую железяку.

В комнате башни прекратилось всякое движение, все изумленно с интересом смотрели на человека, вышедшего из столба света. И никтоне понимал что происходит, пираты редко имеют образование. Но незнакомец, видимо быстро смекнул, что к чему.

- Назад чурки! – рявкнул он. Один из воинов кинулся к Федору, занося для удара руку в тяжелой кольчужной перчатке. Пришелец сделал шаг в сторону и выставил свободную руку прямо перед лицом нападавшего. Голова воина осталась на месте, а все остальное сделало еще полтора шага вперед и всей тяжестью закованного в броню тела грохнулось на пол. Тонкая струйка крови потекла по лицу упавшего, подниматься он явно не собирался. Звон же извлекаемых из ножен мечей, известил о том, что церемониться с незнакомцем никто не будет.

- Ну и тупы вы, братцы, – сообщил противник, и передвинул железяку на конце на бедро, выставив трубку вперед. Вои зарычали, … Длинная очередь из АКМ превратила добрую половину дружины и самого Бэя Тала в окованные железом трупы.

В комнате еще плавал пороховой дым, когда очнулась лежавшая в углу голая девица, оповестив о том громким визгом. Федор поступил так, как подсказал инстинкт нормального мужика. «А ну заткнись!» - гаркнул он. Внимая совету, дамочка моментально заткнулась. «Оденься» - буркнул Федор, не вполне надеясь, что девушка его поймет, но она поняла и опрометью бросилась к сундуку с одеждой, шлепая босыми пятками по сырому от крови полу. Быстро одеваясь, она пристально рассматривала окружавшую обстановку, стараясь понять, что произошло, пока она была без памяти.

Федор тоже стал оглядываться. Он находился в большой круглой комнате, стены которой были сложены из дикого камня. В середине комнаты выбита та самая восьмиконечная звезда, в центре которой он приземлился. На потолке, над звездой, нарисован круг с непонятными письменами. Мебели в комнате не было вообще, не считая сундука в углу и разложенной по краям звезды одежды. На четырех лучах звезды лежали три обнаженных мужчины и мальчик, а в пятом красовался меч, отливавший по клинку, разводами дамасской стали. Поперек одного из лучей лежал седой старик, одетый в странный синий балахон, а по стенам комнаты возле выхода валялись окованные в железо трупы. Помимо этой компании, в комнате был еще труп с отрубленной головой, но головы поблизости не наблюдалось, и крови тоже не было, что заставило Федора изрядно насторожиться. Он шагнул в звезду, желая поднять привлекшее его внимание оружие, но...

С пола вдруг вскочил здороенный бородатый мужик, с великолепно развитыми мышцами и уродливым шрамом на правом плече. Он вскочил, приняв какую-то непонятную боевую стойку, не обращая внимания на собственную наготу. Еще двое волосатых мужиков медленно поднялись, озираясь по сторонам, и тоже, похоже, готовясь к драке.

- Вы тут что, групповуху показывали? – беззлобно осведомился Федор.

Бородач, однявшийся первым резко бросился на него. У прапорщика хватило времени только на то, чтобы встретить противника останавливающим ударом ногой в живот и вскинуть автомат. Двое других, видимо близнецы, стали медленно обходить его с разных сторон.

- Не убивай! – закричала девушка. - Это свои!

Федор опустил АКМ, но остался настороже. Мужик явно не ожидавший ни подобного отпора, ни того, что в комнате есть еще кто-то, оглянулся и замер, близнецы тоже остановились и уставились на девушку, на их лицах появились алчные ухмылки.

- Вы в круге - сказала девушка. – Хотите назад?

Мужик отрицательно затряс головой, а на лицах близнецов исчезла ухмылка, уступив место выражению полной обреченности.

- Тогда иди, оденься, вой, одежда в правом углу. И вы защитники тож.

Мальчонка, про которого все забыли, видимо, уже повидал многое и придя в себя, не спешил сообщать об этом, но, разобравшись, что к чему, спокойно встал и пошел одеваться в свой угол.

Одевшись, девушка бросилась к магу. Смахнв рукой с тела меч, склонилась над ним и положила его на спину. Волшебник глухо застонал.

- Слава Орте жив, - прошептала она и, взвалив руку чародея себе на спину, стала подниматься.

- Помогите же, наконец. - восклкнула она, сгибаясь под тяжестью неподвижного тела. Федор только сейчас рассмотрел, что одета она была так, как одеваются мужчины, на выступлениях народного ансамбля песни и пляски.

- Ты что белены, объелась, девка? – вдруг подал голос воин из угла комнаты. – Вырядилась как мужик.

- Я ведунья, мне можно, – отрезала она. А вот вы то? Мужики вы или нет?

- Помогите ей парни – бросил Федор и схватился за автомат, поскольку в коридоре нарастал какой-то шум, а кто свой, кто чужой, он еще не разобрался.

- Тикать надо, - срезюмировал ситуацию бородатый воин, уже одетый также, как девушка. Нагнувшись, он подхватил лежащий рядом меч и, вскрикнув, уронил его на пол: с порезанной руки на клинок скатились две капли крови. Неясно выругавшись и пятясь боком, он прибдизился к двум лежащим дружинникам и, взяв средних размеров тесак, двинулся к двери. Близнецы тоже не заставили себя упрашивать и, вооружившись, как смогли, последовали за ним.

С оружием надо уметь обращаться, подумал Федор. Его любить надо как жену, вспомнил он своего наставника по историческому фехтованию, поднимая левой рукой меч, о который порезался воин. Как только рукоять меча легла в его ладонь, он пончл: это его оружие: оружие, которое другие ищут всю жизнь…

Распахнулась дверь, и в проеме появился темный силуэт, Федор непроизвольно нажал на курок автомата, грохнул выстрел, и тело вошедшего с лязгом упало на пол. Бородач замер на месте, а потом, понимающе хмыкнув, исчез за дверью. Два волосатых гиганта оделись и последовали за ним. Девушка и мальчик тоже вышли в узкую и невысокую дверь, Федор замыкал группу. Проходя гектограмму, он поднял ножны, ремень которых был то ли перерублен, то ли перерезан, вставил в них меч и, завязав ремень сухим узлом, закинул их за спину.

Бородач и его помощники уже развили в коридоре бурную деятельность по удалению препятствий к бегству, что наглядно демонстрировали два трупа у стены коридора. Сам старший воин стоял в проходе и, видимо, ждал дальнейших указаний.

- Туда, – кивнула девушка и стала спускаться по узкой каменной лестнице вниз. В проеме могли поместиться только двое, но маг уже пришел в себя и ковылял сам, хоть и с усилием опираясь на девушку. Пятеро мужчин следовали за ними поодному; причем в руках мальчика тоже был приличный боевой тесак.

Они вышли из башни навстречу восходящему солнцу, развеявшему туман и осветившему границу окружающих ее болот, покрытых невысокой растительностью мелководий и черными проплешинами трясин.

Девушка уверенно пошла вправо, мужчины, молча, за ней. По их осторожным движениям и опасливым взглядам, было понятно, что местности они не знали.

Когда прошли изрядное расстояние, Федор услышал глухой вскрик, резко обернулся и увидел, как мальчик падает лицом в воду. Из правого плеча парнишки торчал арбалетный болт с серым оперением. Времени пугаться и рассуждать не было, поскольку арбалетчик в верхнем окне башни демонстративно взводил свою дурмашину. Выругавшись по матери, Федор вскинул АКМ и плавно, как на полигоне, отжал спуск подствольного гранатомета.

Взрыв ухнул как-то непривычно гулко,и граната сотворила внутри башни то, что намечали ее конструкторы. Покрытая глиняной черепицей крыша вздыбилась и осела внутрь верхнего этажа башни, пороив огромное пылевое облако; башня осталась стоять монолитным строением, напоминающим средневековую крепость.

- Ну, вот и отлетался соколик, а то разбирайся, сколько вас там таких, – резюмировал произошедшее прапорщик, перекидывая автомат стволом вниз и нагибаясь к раненому.

Он поднял мальчика на руки. Арбалетный болт раздробил лопатку и, увязнув в кости, видимо, пробил легкое и повредил артерию: из раны толчками выплескивалась бурая кровь, густо заливая полотняную рубашку. Выругавшись, Федор достал из подсумка аптечку и вколол мальчику промедол, привычным движением прикалывая пустой тюбик к одежде раненного. Хоть медик из него был и никудышный, но понимал, что жить парнишке осталось без госпиталя всего ничего, - а жалко.

Девушка подошла к ним из авангарда группы, ведя за собой однорукого старика, Посмотрев на мальчику она покачала головой, а затем положила здоровую руку старика себе на макушку, и подвинув Федора в сторону, разорвала окровавленную рубаху, обнажив рану с вмятой вовнутрь кожей и торчащим из нее оперенным куском дерева. Потом она выдохнула как человек, берущийся за тяжелую физическую работу, и протянула руки к ране, остановив ладони в паре сантиметров от нее. По плечу мальчика забегали бело-голубые искры, что-то внутри его тела зашевелилось, и… арбалетная стрела вылезла из раны сама, словно кто-то аккуратно тащил ее за древко. С носа девушки упала капля пота. Плечо мальчика. продолжало дергаться, словно там внутри некое существо проводило ревизию и ремонт своего поврежденного жилища. Кровотечение прекратилось, края раны начали затягиваться и покрываться струпьями. На все это ушло едва несколько минут.

Старик резко дернул девушку назад, и она села в грязь. Федор только хлопал галазами, прибывая в состоянии ступора: вообще-то в экстрасенсов он не верил, но не верить своим глазам тоже не мог.

- Нам всем нужно выйти из болота живыми – сказал старик. – Он уже дойдет, а тут сейчас столько крови и магии, что через час здесь будет вся местная нечисть, даже в начале дня. Дойдещь?

- Да, - сказал мальчик и поднялся. Опираясь на здоровую руку, он побрел, медленно передвигая ноги в грязной воде. Теперь группу возглавлял старик, а Федор шел замыкающим.

* * *

Тащиться по бесконечному полю болот, напоминающих болота под Ленинградом, было тяжело и нудно, - благо, прапорщик был большим любителем Российских просторов и по болотам ходить умел. С болот уже испарился туман, и взору путников открылась водная гладь, покрытая зеленой ряской с выступающими кочками, поросшими острой осокой. Кое-где торчали корявые, похожие на карельские, болотные деревца или высокие, похожие на бамбук стебли тростника. Такой природный разнобой серьезно смутило Федора: несмотря на весь его опыт и подготовку, он не мог определится, в какой стране и природной зоне находится.

Его учили «определяться» в любой части страны и мира. По природным признакам, звездам или перепадам климата. В данном же случае Федор действительнопопал в затруднительне положение. Практически голое зеркало воды, из которого торчали травяные кочки, сильно напоминало болота средней полосы России, но маячивше на горизонте заросли тростника, напоминали скорее бамбук, чем камыш.

Мелкие зеленые листки округлой формы, похожие на ряску и придающие воде ярко-зеленый цвет, вообще были ему не знакомы. Ноги ступали по воде, почти не завязая, не проваливаясь в топкий ил, но каждый шаг, тем не менее, давался с трудом, поскольку ступни путались в мельчайших водорослях, покрывавших почти голое дно. Никаких следов гниения и запаха болотного газа - привычной вони болот, просто не было, но над водой стелился тоненький слой испарений, напоминающий туман. Один раз, оступившись, Федор непроизвольно нюхнул этого «туманчика», в результате чего желание приседать пропало. Тем не менее, его поражала прозрачность воды, сквозь которую было прекрасно видны покрывавшие дно водоросли, но вид этот открывался только когда разрывался покров плавающей на поверхности ряски.

По-настоящему-же Федора раздражало отсутствие сапог и болотной слеги. Он попытался срезать подходящий стебель тростника, так смахивающего на бамбук, но девушка, вскрикнув, повисла на руке, не давая поднять штык-нож.

- Не смей! – сказала она. - Смерти нашей хочешь? Одно загубленное дерево - и все…

А болото продолжало тянуться, убивая однообразием пейзажа и непонятной, не земной чистотой воды. После одного из минутных «перекуров» группа перестроилась. Теперь впереди шел бородатый воин, за ним старик и мальчик, державшийся за пояс старика - его раненое плечо изрядно кровоточило. Близнецы медленно перебирали ногами с обреченным видом смертников, прикованных к пулемету.

Федор продолжал оглядываться и пытаться «определиться», но вопросов становилось только больше. Несоответствия напирали одно на другое, и даже представить себе в какой части мира или хотя-бы в каком климатическом поясе он находится, он просто не мог.

Двигаясь достаточно медленно, группа, тем не менее, шла к какой-то цели за горизонтом, которую вероятно определил старик. С трудом вынимая ноги из воды, которая скорее напоминала какую-то фабрику по выращиванию водорослей, чем болото, Федор старался понять, как он вообще оказался здесь. Мысли приходили одна невероятнее другой, и через несколько часов он понял, что так можно додуматься до чего угодно. Тем не менее, он перебирал самые фантастические возможности, рассуждая сам с собой на тему: «Робинзон Крузо – где ты был, куда ты попал?...».

За шесть часов непрерывного движения никто не проронил ни слова, только иногда глухо стонал мальчик. Шагая за ним, Федор поражался, как этот пацан вообще переставляет ноги по такой хляби после такого ранения столько часов в подряд?

Они прошли уже десятка два зеленых зыбунов, раскрывавших свои бездонные окна, только когда смотришь на них сбоку. Уверенности в том, что погони не будет, у беглецов не было, поскольку они оставляли в зеленой жиже болота заметный след. Кроме того, лично Федора донимал этот допотопный меч в ножнах, который он стал использовать в качестве слеги и тащил с собой вместе с автоматом и изрядно полегчавшим боекомплектом. Рассмотреть оружие не было времени и возможности.

* * *

Остров на болоте напоминал большой валун с синими прожилками мха и десятком кривых берез по краям, окруженный невысокой стеной вездесущего тростника. Аккуратно пройдя через плотные заросли, путники в изнеможении сели, а мальчик упал на живот и замер: то ли уснул, то ли потерял сознание. Федор подошел к нему и стал рассматривать рану, из которой медленно сочилась кровь: кость была явно цела. Прапорщик вздохнул, достал индивидуальный пакет и собрался сделать перевязку. Но девушка довольно бесцеремонно оттолкнула его от раненного. Пошарив по земле, она сорвала какую-то траву, пожевала ее, скорчив при этом уморительную гримасу, и приложила к ране. Кровь свернулась почти сразуже. Федор протянул ей индивидуальный пакет, но ведунья удивленно посмотрела на него. Федор хмыкнул, разорвал пакет и протянул ей бинт. Тогда девушка кивнула и быстро и умело перебинтовала мальчику плечо.

- Идти еще долго, - сообщила она, - выйти из болота надо до конца дня, иначе хозяин заморочит.

- Парень не дойдет! - возмутился Федор, - Нужен долгий привал, раз нет погони. Ну а коли будет принять бой здесь удобнее всего.

- Нет, скоро пойдем, - отрезала девушка. - И не храбрись вой, я лучше знаю.

- Тогда срежем пару берез и сделаем носилки, - предложил Федор.

- Ты что? - насупился бородатый. - Тогда точно из болота не выйдем, у хозяина каждое деревце на счету.

- Тогда хоть поедим! - отрезал Федор и достал почти килограммовую банку НЗ и сухари.

Все с удивлением смотрели, как он открывает штык-ножом металлическую банку и молча жует. Съев небольшую часть тушенки и сухарь, Федор отхлебнул изрядный глоток из фляги, прихваченной помимо фляги с водой на всякий случай, и кивнул пацану, - парень вцепился в банку и начал молотить так, что Федору показалось, что он явственно слышит треск за ушами юнца. Через минуту он протянул опорожненную на четверть банку бородачу.

Тот уставился на него так, словно ему предложили банку дуста, отодвинулся и отрицательно замотал головой, близнецы поползли в другую сторону. Федор, не понимая происходящего, интуитивно почувствовал опасность. Ему было непонятно, чем малец мог обидеть этого дядю, тем, что угостил тушенкой после того, что произошло за последние часы, но он явственно слышал, как урчало в животе у бородоча почти всю дорогу.

- Ешьте все, раздался вдруг за спиной Федора незнакомый голос. – Вы - единый круг, мой круг, и я считаю, что так надо. Они люди, коли вышли из прохода, и он точно человек и знает, что делает, - сказал однорукий.

Бородач угрюмо взял банку, нож и сухари и принялся нарочито медленно жевать: потом передал все девушке, та шарахнулась от банки как от динамита с зажженным фитилем, на что однорукий только усмехнулся. Близнецы съели по ложке и с благодарностью сжевали по сухарю. Затем однорукий сам взял банку, поставил ее на колени, и доел ее содержимое до конца.

От самогона бородач с опаской отказался, девушке и ребенку Федор и предлагать не стал, протянув фляжку братьям. Те, понюхав и переглянувшись, хлебнули сперва по маленькому, а потом и по изрядному глотку. Маг взял флягу, тоже понюхал горлышко, и усмехнувшись сделал изрядный глоток, оторвал флягу ото рта, судорожно схватив ртом воздух, резко выдохнул и крякнул. После этого решился и бородач. Возвращая ополовиненную литровую флягу Федору, он пробасил:

- Крепка у тебя чарка вой! Научишь, как такую делают?

- Да запросто, - кивнул прапорщик, вспоминая с десяток конструкций аппаратов, почерпнутых им из перестроечной брошюры «Самогон».

Через несколько минут глаза мага заблестели: он усмехнулся и сказал:

- Дай еще по глотку всем. До вечера нужно выйти из болота иначе…

Путники тяжело встали и снова ступили в нескончаемую воду.

Глава 2

Сильны они будут,

но не сразу познают силу свою.

И будет вести их сила…

Дата добавления: 2015-07-14