|
Читайте также: |
После Карпова наша логика как-то поскучнела и крутилась внутри того, что логика — это наука о правильном мышлении, имеющая целью познание истины. У нее есть три закона — тождества, непротиворечия и исключенного третьего. И вся она сводится к представлениям, суждениям, понятиям и умозаключениям. Суждения могут считаться предложениями, а умозаключения — выводами.
Понятие о представлении наши логики сплошь заимствуют у Канта и считают их простейшими чувственными образами. Суждения логические, в сущности, исчерпывают для логиков понятие о предложении и рассматриваются как отношение между подлежащим и сказуемым. Понятия вдруг оказываются логическими приемами. А умозаключение приравнивается к выводу, хотя русский язык подсказывает, что это должны бы быть противоположные действия…
Отказ видеть логику цельно вписанной в образ человеческого мира и, вообще, отказ полноценно познавать человека, ограничивая себя пространством сознания, содержащим формальные знаки, делает логику ущербной наукой. Это было бы не страшно, если бы она приняла то, что является узким орудием, изучающим рассуждение. Но логика претендует на то, чтобы говорить обо всем «мышлении», подразумевая и мышление, и рассудок, и разум, и сознание человека. Да еще и расхваливая себя как знатока и хранителя законов, по которым работает разум!
Живой человек, говорящий на полноценном языке, не может уместить свои мысли в суждения и умозаключения. Кроме них существует слишком много необходимого, без чего речь и жизнь невозможны. Хотя бы вопросы и восклицания. Да и просто повествование совсем неохотно ложится в прокрустово ложе логики. В сущности, логика до сих пор остается школой подготовки к спору или доказательству не истины, а правды в суде. Своей правды! Она немного ушла от того, чем была во времена древних греков.
Самое любопытное — это то, как же логикам удалось определить, что является «правильным» в мышлении. Кажется, они сами по преимуществу избегают задаваться этим вопросом, скромно сохраняя за собой право на звание знатоков правильности. Наверное, потому, что никто не может оспорить те примеры, которые они приводят. Правда, иногда они сами начинают их оспаривать, и тогда внутренняя слабость логики становится очевидна.
Я покажу это на примере «Логики» Михаила Владиславлева (1881).
Определив логику как «науку о приемах нашего мышления», он начинает ее с рассказа о законах мышления: тождества, непротиворечия и исключенного третьего. Я надеюсь, что они действительно нужны для рассуждения и хочу их освоить. Поэтому я перескажу Владиславлева достаточно подробно.
Владиславлев начинает с заявления, которое современные логики уже не делают, чтобы избежать ненужных вопросов:
«Законы мышления.
Через логическое мышление разум в обширном смысле стремится достигнуть истины, то есть опознаться среди окружающего мира духов, среди природы и в хаосе сменяющихся явлений открыть и различить истинно сущее от ложного, ценное и значительное бытие от неценного и незначительного. Чтобы достигнуть этой цели, разум действует и обращается с продуктами своей деятельности не как пришлось, а как должно, то есть как это предопределено законами, присущими природе его, которыми и обеспечивается его постоянно-ровная и всегда себе верная интеллектуальная работа.
Эти законы называются законами мышления» (Владиславлев, Логика, с. 7).
Бесконечные вопросы!
Если логика — наука о мышлении, откуда взялся разум? Если она о разуме, почему он после этого пропадает? Если мы собрались изучать законы разума, то как эта глава оказалась посвященной «Законам мышления»? Ладно, это мелочи и придирки. Главное: если мы изучаем мышление, то откуда нам становятся известны законы разума? И даже если мышление и разум — это одно и то же: как мы узнаем, что должно, каким способом мы познаем эту истину, определяющую достижение всех остальных логических истин?!
Вы думаете, хоть один логик снизошел до того, чтобы раскрыть тайну того, как он узнал об этих законах? Нет, логики, объявив, что разум или мышление работают по законам, присущим его природе, просто начинают вещать, что есть эти законы. Я бы добавил: на их взгляд. Да к тому же, постоянно плодя сущности без надобности. Владиславлев, к примеру, уже в следующем предложении передает законы разума-мышления уму:
«Один из них определяет способ отношения ума к мыслям, рассматриваемым изолированно, вне связи их с другими; несмотря на их случайные различия, ум признает их тождественными» (Там же).
Оно бы и верно, ум определенно это делает, по крайней мере, как считают простые люди, не логики. Но с точки зрения точного рассуждения, стоило бы либо ввести все эти понятия и дать им не только определения, но и объяснить взаимные отношения, либо убрать лишние и использовать лишь одно имя. Как, кстати, вскоре и предложит ученик Владиславлева Введенский. Да и почти все современные логики, как я это показал в предыдущем разделе, предпочитают второй путь: просто выкинуть то, что требует объяснений и, главное, исследований.
Хочется жить проще! Поэтому начхать на истину в смысле действительности, с нас хватит того, что мы докажем истинным! Но проще жить все же надо в мире, а мир таков, каков есть. Он настоящий, и он познаваем. Народ тысячелетиями наблюдал за ним и отмечал свои наблюдения в языке, показывая, что устройство человека не просто. Будет ли опрощение с помощью отказа видеть действительность облегчением жизни ученого? Безусловно! А облегчением познания действительности?..
Законы мышления-разума-ума были каким-то образом рассмотрены логиками. После этого они должны были быть проверены. И только проверка могла позволить делать предположение, что эти повторяющиеся явления есть законы, то есть отражения действительного устройства или природы изучаемого предмета. Почему от нас скрывают, как пришли к выводу, что эти «законы» есть законы?
Без ответов.
Итак, закон тождества, или тожества, как пишет Владиславлев.
«Закон тожества определяет отношение ума к различным мыслям, взятым изолированно, с которыми ему приходится иметь дело в продолжении своей деятельности. Несмотря на всякого рода различие в формах, в каких мысль может представляться уму, он остается постоянно верен самому себе и признает ее одною и тою же мыслью. Он отождествляет одни и те же мысли» (Там же, с. 7–8).
В современной записи этот закон выглядит так:
«Закон тождества (лат. Lex identitatis) — один из четырех основных законов формальной логики, согласно которому каждая мысль, которая приводится в данном умозаключении, при повторении должна иметь одно и то же определенное, устойчивое содержание.
Именно это имеет в виду В. Ф. Асмус, когда утверждает, что, согласно закону тождества, необходимая логическая связь между мыслями устанавливается лишь при условии, если всякий раз, когда в рассуждении или выводе появляется мысль о каком-либо предмете, мы будем "мыслить именно этот самый предмет и в том же самом содержании его признаков".
В традиционной логике закон тождества записывается в виде следующей формулы: А есть А» (Кондаков, с. 520).
На обычном языке этот «закон» оказывается требованием в разговоре: уж если говоришь о чем-то, так о нем и говори, не подменяй по ходу разговора другим. Почему? Потому что иначе люди перестанут тебя понимать. Да и не потому, что ты действительно непонятен, а потому, что они будут думать, что ты говоришь все еще о том, с чего начал, а ты уже о другом!..
Я намеренно выражаюсь самым бытовым образом для того, чтобы стало понятно, почему Асмус говорит: необходимая логическая связь между мыслями устанавливается лишь при условии… Закон оказывается весьма сомнительным. Он вообще не закон речи, в том смысле, в каком Логос является Речью. Он — закон понимания. Безусловно, понимание речи — важное условие общения. Но речь наша вовсе не обладает качествами, описанными в этом «законе»! Этот «закон» лишь желателен в речи.
Но сам он не ее закон, он — Закон общения! Чисто психологический, а не логический закон! И при этом, если мы будем исследовать общение с точки зрения разумного взаимодействия, которое оно должно обеспечить, мы найдем в нем Логос. Мы можем найти нечто, что обеспечивает понимание при общении, тем самым давая возможность для взаимодействий и выживания. И это Нечто мы можем назвать логосом либо Логосом. Это уж как глубоко проникнет наш взор.
Надо отдать должное Владиславлеву. Он заканчивает этот рассказ словами о понимании:
«С другой стороны, благодаря этому закону возможно наше понимание. Процесс понимания говоримого нам другими состоит, в сущности, в том, что мы отождествляем передаваемую мысль с мыслью нам самим принадлежащею… и таким образом понимаем ее» (Владиславлев, Логика, с. 10).
Это, в действительности, приговор логике: если перевести «закон тождества» из собственности говорения в собственность понимания, то окажется, что логика не имеет к тождественности сказанного никакого отношения. Все зависит от культуры, в которой мы воспитывались, поскольку понимание вырастает из узнавания образов. А образы узнаются нами благодаря воспитанию в единой образной среде.
В сущности, это узнавание можно считать негласным общественным договором, который никогда не называется, но навязывается всей совместной жизнью. Закрепляется он и бесконечным количеством показов, и насмешками над дураками даже с побоями, а в крайнем случае тупости — смертью. Чаще всего, убивают даже не люди, а мир с помощью несчастных случаев.
Логики как раз разрушают понимание, присваивая узнаваемым понятиям свои значения, уродуя русский язык, путая сами себя.
И все же Асмус не зря говорит о необходимой логической связи: если мы хотим, чтобы существовала логика, для ее существования необходимо закрепить некоторые виды связей как обязательные. Что это нужно для существования сообщества логиков, понятно. Нужно ли это для действительного рассуждения в обычной речи и в обычных жизненных делах?
Как кажется, безусловно! Но что это означает? Что мы должны отказаться от обычного своего языка и создать особый — «закрепленный» язык? Или же лучше было бы просто говорить на самом обычном русском языке, но говорить чисто и строго?
Иными словами: для того чтобы речь наша стала действенной, нужно ли нам выращивать дополнительный искусственный язык логики или достаточно почистить свой? Что значит очистить сознание от помех изложению своих мыслей. Ведь язык-то русский хорош и сам по себе.
Я думаю, надо чистить сознание, а не создавать новые языки. По очень простой причине: если сознание не очищено от помех, все они будут и в вашем новом языке, сделайте вы его хоть трижды формальным! Именно поэтому творцы современной символической логики и не понимают друг друга. А точнее, именно поэтому все они и вводят собственные знаки, чтобы их не понимали и не видели, что их символическая речь так же безобразна, как и обычная. Это довод психологический.
Но есть довод и логический, и он принципиален. Логики всех времен упорно утверждают, что мышление подчиняется законам мышления. Иными словами, законы мышления присущи мышлению, разуму или логосу. Но если это так, значит, человеческая речь по природе своей должна быть логична и естественно логична. Иначе говоря, если ей не мешать, она сама собой потечет так, как предписывает логос или ее природа.
Тогда зачем весь шум о том, что мышление должно быть правильным и как сделать его правильным? Зачем вся логика, учащая правильному мышлению?
Почему нет науки, учащей правильному пищеварению или правильному кровообращению?
Потому, что в пищеварение и кровообращение никто не догадался вмешаться и испортить? А в речь и мышление вмешались? И они сохраняют свою природу, но просто не могут ей соответствовать из-за большого количества помех и искажений?
Тогда тем более: надо не отказываться от своей природы и не подменять ее, а просто почистить то, что ее исказило. Правда, в таком случае станет трудно быть вместо богов…
Дата добавления: 2015-11-28; просмотров: 130 | Нарушение авторских прав