Органические заболевания нервной системы

Психотерапия в клинике органических заболеваний нервной систе­мы может применяться:

1) при возникновении сопутствующих этому заболеванию сомато­генных невротических наслоений;

2) при психогенной невротической реакции больного на возникшее у него органическое поражение нервной системы;

3) в целях дифференциальной диагностики поихогенно возникаю­щих нарушений деятельности нервной системы от нарушений орга­нических.

В. М. Бехтерев (1911) указывал, что «...при всяком органическом заболевании нервной системы имеются расстройства, обусловленные сопутствующими функциональными изменениями соседних или более удаленных участков нервной ткани...» и что «этим самым и дается воз­можность некоторого влияния гипнотических внушений на нервные по­ражения органического происхождения».

Однако применение психотерапии в этих случаях не должно отвле­кать внимания невропатологов, а тем более не должно давать повода к ошибочному диагностированию основного заболевания нервной системы, ибо в отдельных случаях указанные выше невротические явления неред­ко обнаруживаются задолго до появления самой органической симптома­тики, приобретая неврастенический, психастенический или истерический характер. Такая симптоматика невротического состояния, возника­ющего на базе органического заболевания нервной системы (соматоген-

¹ О лечебном и патогенетическом значении внушения и внушаемости см. также примечание 5 (стр. 472).

но обусловленный невротический синдром), может ввести в заблуждение даже опытных невропатологов. Поэтому диагноз органического заболе­вания нервной системы нередко устанавливается только при дальнейшем развитии основного заболевания или же при патологоанатомическом ис­следовании. Последнее чаще всего бывает при наличии опухоли голов­ного мозга, что наблюдалось рядом авторов — Тома (Thomas, 1903), Вигуру (Viegouroux, 1903) и др., а также нами. Наконец, следует отме­тить, что при закрытых травмах черепа может иметь место также сме­шанный этиологический фактор — физическая и психическая травма.

Возникновение такого невротического состояния, конечно, более или менее усложняет клиническую картину основного нервного заболевания, создавая новую, дополнительную патологическую симптоматику. Есте­ственно, что во всех этих случаях психотерапия, проводимая в бодрст-венном состоянии (с применением прямого или косвенного внушения), а особенно во внушенном сне, может оказывать положительное воздейст­вие, устраняя возникшее нарушение корковой динамики или же повышая, тонус коры мозга и вселяя в больного уверенность в успехе лечения.

Что касается невротической реакции больного на органическое забо­левание нервной системы, то она чаще всего может возникать у лиц, от­носящихся к более или менее слабому или ослабленному типу нервной системы..,

Как показывает наш опыт, в ряде случаев применение психотерапии может быть полезно также для устранения или ослабления таких явле­ний, как табетические гастрические кризы, если только больной хорошо гипнабилен. Известны случаи эффективности психотерапии хорошо под­дающихся гипнозу больных в начальных стадиях рассеянного склероза. Таким путем может быть ослаблена на более или менее длительные сроки дисфункция двигательного аппарата (парезы, параличи, дизарт­рия, интенционное дрожание и т. п.), о чем говорят литературные дан­ные и наши наблюдения.

Сказанное может быть иллюстрировано некоторыми исследования­ми невропатолога Р. М. Ячменик, проведенными в неврологическом от­делении Харьковской городской больницы № 2. Эти данные свидетель­ствуют о том, что словесным внушением действительно могут устраняться невротические симптомы, сопутствующие органическим заболеваниям центральной нервной системы. Кроме того, могут устра­няться также прямые психогенные невротические реакции больного на эти заболевания. С этой целью после соответствующей анамнестической беседы с больным применялось внушение во внушенном сне с последу­ющим внушенным сном-отдыхом. Успех был отмечен при инфекционных заболеваниях центральной нервной системы (15 больных), травмах че­репа (13 больных), церебральной форме гипертонической болезни (10 больных).

В результате психотерапии выравнивалось эмоциональное состояние больных, исчезали функциональные нарушения, сопутствующие основно­му заболеванию, улучшался аппетит, восстанавливался сон, устраня­лись реактивные невротические явления. В связи с этим и само основное заболевание протекало легче.

Приводим некоторые из наблюдений Р. М. Ячменик.

1. Больная Л., 39 лет, была доставлена в тяжелом состоянии скорой помощью с жалобами на резкие головные боли, рвоту, приступы с поте­рей сознания, сопровождающиеся выгибанием головы и конечностей кзади (характера «опистотонуса»).

Два месяца назад перенесла острый инфекционный энцефалит. В те­чение месяца находилась на стационарном лечении в неврологической

клинике, откуда была выписана в удовлетворительном состоянии. Однако через 2 недели без видимой причины состояние ее резко ухудшилось, усилились головные боли, появились рвота и прежние припадки с поте­рей сознания. В результате проведенной медикаментозной терапии го­ловные боли уменьшились, но припадки и рвота (несколько раз в день) продолжались, хотя со стороны ликвора и неврологического статуса ос­нований к этому не было.

Ввиду предположения о возникновении патологической инертности указанной симптоматики применена психотерапия. Проведен сеанс вну­шения во внушенном сне, причем внушалось, что припадки и рвота пре­кратились и нервная система окрепла. После одночасового внушенного сна-отдыха больная проснулась совершенно успокоенной и по своей ини­циативе рассказала, что после выписки из больницы она перенесла тяже­лую психическую травму (смерть ее любимой родственницы, страдавшей раком желудка). Это сильно ухудшило ее состояние и привело к рециди­ву прежнего заболевания, причем возникла навязчивая мысль, что у нее также рак желудка и что ей «помочь уже никто не может».

После этого было проведено еще 5 сеансов гипносуггестивной психо­терапии, во время которых внушалась вера в выздоровление и прекраще­ние приступов и рвоты. В результате выписана в хорошем состоянии. Положительный безрецидивный катамнез 5 лет. Продолжает работать по своей специальности.

В данном случае перенесенный инфекционный энцефалит ослабил тонус коры мозга и привел к нарушению взаимодействия коры и.под-корки. Психотерапия устранила невротические проявления и способство­вала нормализация корково-подкорковой динамики.

2. Больная А., 39 лет, поступила с явлениями коммоционно-контузи-онного синдрома после перенесенной травмы головного мозга. Наряду с органической симптоматикой отмечено выраженное невротическое состо­яние— постоянные слезы, нарушение сна, мысль о том, что она сойдет с ума и что ее отвезут в психиатрическую больницу. При попытке от­крыть глаза видит перед собой «страшных больших птиц». Вместе с тем временами отмечаются расстройства схемы тела: больной кажется, что ее голова, туловище и конечности резко увеличены. Поэтому при направ­лении в психиатрическую больницу якобы ее «не смогут вынести из палаты». Медикаментозное лечение эту невротическую симптоматику не устранило.

Проведена психотерапия. Во внушенном сне было сделано общее успокаивающее внушение, причем вселялась вера в выздоровление. Уже после 1-го сеанса значительно успокоилась, появилась уверенность в выздоровлении, улучшился ночной сон. В результате последующих 5 се­ансов невротическое состояние и расстройство схемы тела были полно­стью устранены. В дальнейшем было отмечено, что всякое сильное физи­ческое напряжение, как и сильная душевная тревога, приводит к новому обострению всего коммоционно-контузионного синдрома и усилению невротического состояния. Поэтому было дополнительно проведено еще 4 цикла гипносуггестивной психотерапии по 5 сеансов в каждом, что привело к устранению этих явлений. Положительный безрецидивный катамнез 6 лет.

3. Больная Т., 40 лет, доставлена в неврологическое отделение боль­ницы по поводу контузионных явлений после травмы, нанесенной на гра­нице лобной и теменной области головы. Наряду с органической симпто­матикой (болезненность при пальпации тригеминальных точек, разница коленных рефлексов: d>s, непостоянный симптом Бабинского справа, явления расстройства схемы тела) отмечается симптоматика невротиче-

ская: выраженное угнетенное состояние, постоянные слезы, бессонница, повышенная раздражительность, головные боли. Закрывая глаза, видит образ человека, нанесшего травму.

Применена гипносуггестивная психотерапия. После 1-го же сеанса больная стала значительно спокойнее, появился сон. После дальнейших 5 сеансов угнетенное состояние сменилось заметно выраженной бодро­стью, наступила уверенность в выздоровлении, исчез псевдогаллюцина­торный образ. К остаточным явлениям после травмы (головные боли, головокружение) относится спокойно. Находилась под наблюдением на протяжении 1'/г лет, здорова.

4. Больная Ч., 28 лет, доставлена по поводу острого инфекционного энцефалита, развившегося инсультообразно, с приступами слабости и онемения в левых конечностях. Объективно: неравномерность глазных щелей, парез лицевого нерва центрального происхождения, спастический левосторонний гемипарез с симптомом Бабинского. После курса медика­ментозной терапии исчезли головные боли и явления слабости в левых конечностях. Однако больная оставалась в реактивном угнетенном невро­тическом состоянии. Ее преследовала навязчивая мысль, что «приступ повторится где-нибудь на улице» и она «должна будет умереть», так как ее мать «болела подобным заболеванием и умерла от второго при­ступа на улице». Эта навязчивая мысль преследовала больную в течение месячного пребывания в больнице.

Два сеанса словесного внушения во внушенном сне, проведенные за неделю до выписки, изменили настроение больной. Появился аппетит, хороший сон, и она была выписана в удовлетворительном состоянии. В течение 4 лет самочувствие хорошее: успешно работает на производ­стве, несмотря на наличие остаточных явлений энцефалита в форме не­резко выраженного левостороннего гемипареза.

В заключение приводим одно наше аналогичное наблюдение.

5. Больная Ч., 43 лет, инженер-экономист, обратилась с жалобами на крайнюю раздражительность, вялость, сниженную сообразительность, быструю утомляемость, ослабление памяти, активности внимания, низ­кую работоспособность, общую слабость, а также на возникшую у нее боязливость, частые приступы сердцебиения, головные боли, расстрой­ство сна. Имеет сокращенный рабочий день, так как больше 4 часов в день работать не может. Десять месяцев назад получила контузию при столкновении поезда с автобусом, на котком ехала, в результате чего получила перелом голени и ушиб голова с потерей сознания на несколь­ко минут, после чего кратковременно была дезориентирована. В первые месяцы после травмы отмечались резкое ослабление памяти, забывчи­вость (особенно фамилий и имен), общая вялость, периодически обост­рявшаяся тупая головная боль, пониженная сообразительность, раздра­жительность, расстройство сна, неработоспособность.

В неврологическом статусе расстройство чувствительности по исте­рическому типу, повышение сухожильных рефлексов, поликлинический диагноз: энцефалопатия. Получала электризацию, сайодин, глюкозу внутривенно.

Ввиду наличия постконтузионного и психогенного функционального расстройства высшей нервной деятельности применена психотерапия. Проведено 4 сеанса внушений во внушенном сне, в результате чего вся патологическая симптоматика полностью исчезла, трудоспособность восстановилась. Положительный катамнез прослежен на протяжении года (наблюдение автора).

Приведенные нами наблюдения представляют интерес в том отноше­нии, что, кроме органической симптоматики, имелась и явно выраженная

— 393 —

невротическая симптоматика, игнорирование которой в последнем слу­чае вело лечащего врача по ложному пути. Положительная эффектив­ность психотерапии воочию убеждает в том, что ограничиваться диагно­зом энцефалопатии в таких случаях совершенно неправильно.

Следует отметить, что в последние годы П. Н. Гершкович (1955, ка­бинет лечебной физкультуры Центральной психоневрологической боль­ницы МПС) успешно применяет путем внушений, делаемых во внушен­ном сне, тренировочные упражнения лечебной физкультуры с целью повышения эффективности лечения свежих и застарелых органических парезов и параличей различной этиологии. Таким путем под влиянием внушений, вселяющих в больного бодрость и уверенность в своих движе­ниях, а также в успех лечения, оказывается возможным значительно ускорить процесс восстановления движений в пораженной конечности. В некоторых случаях реализация внушений делается постгипнотически, т. е. после выведения больного из состояния внушенного сна. В отдель­ных случаях успех был отмечен и без усыпления больного, т. е. при таких же внушениях, но делаемых в бодрственном состоянии больного.

Успешность гипносуггестивной психотерапии в таких случаях на-, блюдалась у большого числа больных. Путем проведения ряда сеансов такого рода «тренировочных упражнений в гипнозе» действительно ока­зывается возможным вызвать у этой категории больных как ослабление имеющегося пареза или паралича, так и ускорение восстановления дви­жений. Иначе говоря, путем словесного внушения во внушенном сне до­стигалось то, чего нельзя было получить в состоянии бодрствования.

Приведенные данные подтверждают указания В. М. -Бехтерева (1911), что применение гипнотического внушения при органических про­цессах «находит себе иногда довольно благодарную почву, которая, по всей вероятности, расширится еще со временем при дальнейшем изуче­нии гипнотического врачевания».

Как мы уже отмечали, нередко невропатологам приходится иметь дело также и с чисто психогенными заболеваниями нервной системы, зачастую ими ошибочно принимаемыми за органические. Многолетние наблюдения, как наши лично, так и наших сотрудников, говорят о том, что невропатологи иногда ставят диагноз «энцефалит», «диэнцефалит», «нейроинфекция», «арахноидит» и т. д. при симптомах и синдромах, обусловленных теми или иными чисто функциональными нарушениями корковой и подкорковой динамики. Такие симптомы могут быть связаны с деятельностью различных анализаторов, в том числе кинестезического (гиперкинезы, параличи), и с вегетативной нервной системой. В таких случаях при решении диагностической задачи положение даже опытных невропатологов нередко оказывается крайне затруднительным.

Все эти трудности легко могли бы быть устранены, если бы невропа­тологи систематически учитывали роль психогенного фактора, что, нуж­но сказать, нередко совершенно ускользает от их внимания, а иногда и просто игнорируется ими. В таких случаях углубленная анамнестическая беседа может иметь весьма важное значение вспомогательного диагно­стического средства, в особенности если она проводится во внушенном сне, при котором могут быть быстро получены необходимые ответы на поставленные врачо'М вопросы. Для иллюстрации приведем ряд при­меров.

1. Больная К-, 28 лет, обратилась с жалобами на спастическую кри­вошею годичной давности, причем голова повернута в крайнее правое положение и несколько закинута кзади. Такое же положение головы со­храняется у больной и во время сна, что дало врачам основание считать заболевание органическим. В течение целого года неработоспособна,

— 394 —

поликлиническое лечение безрезультатно, переведена на инвалидность. Причина: психическая травма из-за незаслуженного оскорбления, полу­ченная на производстве во время конвейерной передачи керамических плиток, связанной с постоянными вынужденными поворотами головы вправо и несколько кзади. В момент психической травмы голова нахо­дилась именно в таком положении, которое в дальнейшем зафиксирова­лось (рис. 85).

Применена психотерапия. Внушение, проводившееся в дремотном состоянии, с 1-го же сеанса дало постепенно нарастающее улучшение. После 16-го сеанса тоническое сокращение мышц шеи совершенно прекра-

Рис. 85. Психогенная кривошея до (а) и после (б) гипносуг­гестивной терапии.

тилось. Последующие 4 сеанса были проведены для подкрепления эф­фекта лечения. Выписана и приступила к работе. Демонстрировалась на конференции диспансера (наблюдение Ф. Б. Цейкинской).

Аналогичный случай мы описали выше (стр. 159), когда спастичес­кая кривошея 8-летней длительности, также признававшаяся следствием органического заболевания нервной системы, была устранена двумя се­ансами гипносуггестивной психотерапии. Оба эти наблюдения заслужи­вают особого внимания, так как в некоторых учебных руководствах по болезням нервной системы нет указаний как на возможность психогене­за, так и эффективность психотерапии данного заболевания (см. Руко­водство по нервным болезням Е. К- Сеппа, М. Б. Цукера и Е. В. Шмид­та, 1954). Кроме того, в главе «Психическая судорога» учебника по нерв­ным болезням Л. О. Даркшевича (1914) имеется даже прямое указание на то, что в этом случае «применение гипнотерапии... рекомендоваться... не может».

Впервые положительный эффект психотерапии кривошеи был отме­чен еще в 1910 г. Мором. Однако это не привлекло должного внимания невропатологов, вследствие чего многие из них до сих пор склонны считать всякую кривошею заболеванием органическим, весьма трудно поддающимся лечению и притом с малой надеждой на успех. К такому ошибочному выводу неизбежно приходят все те, кто игнорирует не толь­ко возможность психогении, ведущей к развитию в коре мозга патологи­чески инертного очага возбуждения, лежащего в зоне кинестезического анализатора, но и возможность устранения этого «коркового больного пункта» путем психотерапии.

Приводим примеры более сложных расстройств функций кинестези-ческого анализатора, возникающих в форме стереотипных навязчивых судорожных движений (тиков). Начнем с наблюдения, уже упоминав­шегося нами выше.

2. Больная К-, 23 лет, поступила с жалобами на беспрестанные кивательные движения головы (так называемая салаамова судорога) ■, которые упорно держатся в течение нескольких недель и не поддаются обычному лечению бромидами, йодистыми препаратами и электризаци­ей. Непроизвольные сокращения шейных мышц появились после пережи­того испуга, связанного с падением навзничь из трамвайного вагона. В тот же день развился своеобразный гиперкинез в форме кивательной судороги. При 1-м же сеансе психотерапии, проведенном во внушенном сне, во время засыпания движения стали ослабевать и во сне прекрати­лись совершенно. Было произведено словесное внушение успокоительно­го характера: «Испуг при падении забыт! Вы успокоились, воспоминание о падении вас не волнует, кивание прекратилось и не будет больше по­вторяться!» Больная проснулась без кивательных движений, результат получился стойкий (наблюдение автора). Такие судороги встречаются чрезвычайно редко. В данном случае их можно было бы рассматривать как зафиксировавшуюся защитную реакцию, в основе которой лежит патологическая инертность возникшего в кинестезической зоне коры мозга очага концентрированного раздражения.

Приведем 2 случая более сложного судорожного гиперкинеза, оши­бочно принимавшегося за заболевание органического характера.

3. Больная А., 42 лет, обратилась в 1930 г. с жалобами на-тик лица, шеи и левой руки (п. facialis et n. accessorii sin.), которым страдает с раннего детства. Заболезяние развилось в детские годы после ряда очень тяжелых потрясений: смерть отца и матери, последующее резкое ухудшение материальных условий. Когда окружающие обратили внима­ние на ее заболевание и было начато лечение, больная была в возрасте 8—9 лет. Физио- и фармакотерапия были безуспешными. Ставился диаг­ноз дегенеративной невропатии. Больная отмечает, что ручной труд (вы­шивание) вносил успокоение и давал ей возможность временно «брать себя в руки», однако лишь на самое непродолжительное время. В даль­нейшем она утратила способность временно облегчать таким путем свое состояние. Во время войны 1914—1916 гг. у нее были тяжелые пережи­вания, в результате чего подергивания усилились и уже ничем не устранялись.

Летом 1928 г., когда больная была в Ессентуках, где лечилась по поводу заболевания печени, подергивания ее «совершенно измучили», причем на шее от частых подергиваний образовались болевые точки, а затем присоединилась бессонница. Больная решила прибегнуть к помо­щи психотерапии.

«На сеанс гипноза я пришла совершенно больной, душевно разби­той. Это было последнее, на что я надеялась»,— говорила больная. Но результат этого сеанса «был изумителен: тик прекратился, все болевые точки исчезли, настроение стало прекрасным, сон восстановился». Тик появился вновь только после пережитого ею в конце следующего года нового большого горя, вследствие которого, кроме тика и бессонницы, возникла «слезливость, которую ничем нельзя было устранить. Она обратилась к другому врачу, лечившему гипнозом, и он ей помог. После сеанса слезы прекратились, тик прошел, но на этот раз срок был менее продолжителен. Через 3 месяца тик возобновился.

После проведенных нами 2 сеансов внушения во внушенном сне тик прекратился, восстановился нормальный спокойный ночной сон и бодрое

- 396 —

душевное состояние. Больная вернулась к своей работе. Однако тяжелая болезнь, а затем и смерть близкого ей человека снова выбили ее из ко­леи. Тем не менее на этот раз тик не возобновился. Через 4 года сообщи­ла, что все эти годы чувствовала себя хорошо (наблюдение автора).

4. Больной Ю., 19 лет, направлен в психоневрологический диспансер Донецкой железной дороги с диагнозом «энцефалит». Жалобы на посто­янные подергивания туловища и главным образом головы, возникшие около 5 месяцев назад. Подергивания проявляются при разговоре и вол­нениях и, начинаясь с головы и шеи, распространяются на все туловище, локализуясь больше на левой стороне тела. Сначала появляются мест­ные единичные подергивания, переходящие затем в судорожное сокра­щение тикоподобного характера. Эти движения головы и туловища носят как бы оборонительный характер. Во время беседы движения непре­рывно меняются в своей интенсивности, резко усиливаясь при волнении. Иногда эти насильственные движения на короткий срок прекращаются, и больной некоторое время сидит спокойно, но в напряженной позе, как бы ожидая наступления новых судорожных приступов.

Из анамнестической беседы выяснилось, что покинутая им девушка, за которой он ухаживал, из ревности плеснула ему в лицо какой-то кис­лой жидкостью, попав при этом в левый глаз и в рот. В связи с этим он находился в больнице. После выписки появлялись незначительные на­сильственные движения головы в виде откидывания в сторону и частого мигания век. После ряда перенесенных волнений эти явления стали уси­ливаться. Под влиянием этого больной стал злоупотреблять алкоголем, что еще больше ухудшало его состояние. Насильственные движения про­являлись и ночью, во время сна. В последнее время больной не мог да­же сидеть, не мог есть, так как с трудом удерживал ложку.

В соматическом статусе, кроме компенсированного порока сердца, отклонений от нормы нет. Наследственность без отягощений. Мы пред­положили, что гиперкинез является функциональным и связан с психи­ческой травмой. На это указывал также и его выраженный «оборонитель­ный» характер, в дальнейшем генерализовавшийся.

Применена психотерапия с мотивированными внушениями, направ­ленными на забвение пережитого волнения. Больной оказался весьма гипнабильным. После 2-го сеанса психотерапии во внушенном сне насту­пило улучшение, а после 3-го сеанса гиперкинез прекратился. Для закреп­ления результата проведено еще 4 сеанса. Уехал в хорошем состоянии. Положительный катамнез 20 лет; рецидивов не было (наблюдение А. Е. Бреслава).

Все эти примеры говорят о необходимости иметь в виду психогенную форму гиперкинезов, при которой расстройства функций кинестезичес-кого анализатора легко поддаются воздействию психотерапии.

Далее следует иметь в виду, что есть группа заболеваний без каких-либо органических нарушений, основным проявлением которых служит боль. Такого рода заболевания Гольдшейдер (Goldscheider) рассматри­вает как «болевой невроз». Однако это обстоятельство весьма часто служит причиной диагностических ошибок. Больных с различными невралгиями, как и вообще с превалирующим в их симптоматике аль-гическим компонентом, как правило, направляют в неврологическую клинику, так как считается, что такого рода заболевания имеют органи­ческий характер. При этом не учитывается, что невралгии могут быть психогенными, проявляясь моносимптомно или входя в симптомокомп-лекс общего психогенного невротического заболевания.

В таких случаях психотерапия, безусловно, показана. Приводим примеры.

—.907 _

1. Больная С, 35 лет, обратилась с жалобой на то, что после смерти двух детей у нее появились приступы зубной боли в области всех верх­них зубов с иррадиацией по всему лицу. После безрезультатного приме­нения фармако- и электротерапии были экстрагированы все верхние зу­бы. Но это не помогло, так как боли того же характера продолжались, особенно обостряясь при волнениях. Такое состояние длится в течение 3 месяцев.

Применена психотерапия с внушениями, сделанными во внушенном сне: «К потере детей вы относитесь спокойно, с мыслью об этом вы уже примирились, боли исчезли, так как они были обусловлены вашим пере­живанием!» После 3 сеансов таких внушений весь болевой тригеминаль-ный синдром был полностью устранен. Больная находилась под наблю­дением в течение 5 лет. Катамнез положительный (наблюдение автора).

Таким образом, в данном случае экстрагирование всех верхних зу­бов было прямым следствием полного игнорирования стоматологом того, что в основе данного страдания может лежать психогения.

2. Больная Т., 72 лет, обратилась в 1933 г. с жалобами на постоян­ные приступы правосторонней невралгии тройничного нерва, которыми страдает на протяжении 16 лет. Электро- и фармакотерапия были безре­зультатны. Дважды лечилась в клинике нервных болезней, но все это давало лишь небольшое улучшение и притом на короткие сроки. Отме­чено успокаивающее действие тепла и полное прекращение болей в лет­нее время, в особенности во время пребывания в Крыму. Однако осенью после возвращения из Крыма боли возобновлялись с прежней силой. Только спустя несколько лет мы случайно узнали от ее дочери, что нача­ло болей было связано с тяжелыми переживаниями, имевшими место в 1917 г.

Это послужило основанием к применению психотерапии, которая дала быстрый и положительный эффект: 4 сеанса во внушенном сне уст­ранили боли, которые не возникали в течение 2—3 месяцев. Таким же путем в последующие годы больная получала временную, но существен­ную помощь, в то время как другие терапевтические мероприятия эф­фекта не давали (наблюдение автора).

Мы полагаем, что если оы словесное внушение было применено в начале заболевания, то можно было бы рассчитывать на получение прочного эффекта.

3. Больная А., 28 лет, обратилась с жалобами на невралгию всех ветвей левого тройничного нерва. Отмечает, что после 3 сеансов гальва­низации нерва боли еще больше усилились, а синий свет и тепло давали облегчение лишь на 1—2 часа. Были основания думать, что «боль шла от испорченного зуба», в связи с чем зуб был удален, но и это не при­несло облегчения. При расспросе больной была установлена психичес­кая травма: все эти явления у нее возникли вскоре после того, когда она узнала от врача-педиатра, что у ее ребенка порок сердца (острый эндо­кардит). С этим моментом и совпало начало невралгии тройничного нерва. Считая эту невралгию реакцией на психическую травму, мы применили психотерапию в виде мотивированного внушения в глубокой дремоте. После пробуждения наступило значительное улучшение. После 2-го се­анса невралгия прекратилась, причем отношение больной к болез­ни ребенка стало значительно более спокойным. Через 2 месяца яви­лась к нам и сообщила о своем хорошем самочувствии (наблюдение автора).

4. Больная 39 лет обратилась с жалобами на сильные головные боли, бессонницу и т. д. Диагноз невропатологов: неврит левых заты-

лочного и тройничного нервов, арахноидит. Соответствующее лечение безрезультатно. Установлено наличие недавно полученной психической травмы (известие о гибели на фронте сына). Проведено 5 сеансов психо­терапии во внушенном сне. Больной внушалось «успокоение» и «прими­рение с происшедшим», что привело к полному устранению всего синдрома. Положительный безрецидивный катамнез 8 лет (наблюдение автора).

Следует отметить, что авторы некоторых руководств по нервным болезням упоминают о психогенных невралгиях, но невропатологи обыч­но упускают из виду это обстоятельство, вследствие чего психотерапия, единственно патогенетически правильная в этих случаях, на практике, как правило, не проводится.

Какой же физиологический механизм лежит в основе устранения психогенных невралгий путем психотерапии?

По-видимому, здесь имеет важное значение устранение путем вну­шения самой психической травмы как причины развития данной альгиче-ческой патологической симптоматики. Далее можно полагать, что не менее важную роль играет создаваемая внушением сильная отрицатель­ная индукция, «смывающая» корковый больной пункт, лежащий в дан­ном случае в области «болевого» анализатора и связанный с соответст­вующим участком иннервации кожи головы.

Приведем примеры нередко встречающихся диагностических оши­бок другого рода, также обусловленных игнорированием невро­тической симптоматики и лежащей в ее основе психотравмати-зации.

1. Больная Ф., 19 лет, обратилась в диспансер с жалобами на страх сойти с ума, на боязнь переходить улицы и площади, на невозможность из-за страха выходить одной из дому. При переходе улицы или площади испытывает тягостные ощущения: «Мозги шевелятся, сердце бьется, сжимает грудь, в глазах темнеет, ноги подкашиваются, все тело слабеет, дрожит в груди и в животе». Вместе с тем жалуется на головную боль, плохой сон и аппетит, трудность сосредоточения внимания Невропато­лог поликлиники поставил диагноз «нейрсинфекция», в связи с чем за­претил заниматься в институте и провел курс дегидратационной и дезин-токоикационной терапии, однако без всякого эффекта.

Действительная причина болезни: 2 месяца назад была среди ночи разбужена сильным стуком в окно. Находясь в просоночном состоянии, получила телеграмму о случившемся с ее братом несчастье. Это ее чрез­вычайно испугало: «спутались мысли, почувствовала, как мозги заше­велились», показалось, что сходит с ума. С тех пор развился указанный реактивный невротический синдром.

Больная инфантильна, ослабленного питания, отличается тревожно-мнительным характером, застенчива и боязлива, что позволяет думать о слабом типе ее нервной системы. В неврологическом статусе патоло­гических нарушений не обнаружено.

Проведено 12 сеансов словесного внушения, вначале в глубокой дре­моте, а последние сеансы во внушенном сне. После первых 3 сеансов (в глубокой дремоте) больная почувствовала себя значительно лучше, исчез страх сойти с ума. После остальных сеансов словесного внушения весь синдром стал постепенно исчезать. Больная стала вполне здорова, смогла посещать институт, сдала экзамены на «отлично» (наблюдение М. И. Кашпур).

В данном случае назначенная и проводившаяся поликлиникой тера­пия явно шла по ложному пути, так как действительная причина заболе­вания оставалась нераспознанной.

2. Больная Т., 40 лет, находилась в неврологическом отделении боль­ницы по поводу «грудино-пояснично-крестцовой полифуникулоневрал-гии с резко выраженным сколиозом инфекционной формы третьей степе­ни тяжести». Считает себя больной 2 года. Начало заболевания связывает с простудой. Лечилась на Славянском курорте по поводу радикулита (ультрафиолетовое облучение, парафиновые аппликации, диатермия). Это дало незначительное улучшение. Возвратившись в семью сестры (врача-невропатолога), начала инересоваться медицинскими книгами. Внимание ее привлекли статьи о радикулитах и спондилитах. Вскоре начала находить у себя симптомы, о которых она узнала из прочитанной ею медицинской литературы, перестала двигаться из боязни, что у нее спондилит, и пролежала в постели 2 года из-за беспрерывных сильных поясничных болей.

Неврологический статус: резкое исхудание, спонтанные и провоци­рующие боли (болевые точки, симптомы натяжения) корешково-ство-лового типа, выраженные рефлекторно-тонические симптомы (напряже­ние мышц спины, сколиоз выпуклостью влево и др.), слабо выраженный симптом Ласега, торпидные ахилловы рефлексы.

Во время 2-месячного пребывания в больнице получила курс физио­терапии (пинолевые ванны, диатермия). Отмечалось некоторое улучше­ние, но боли, спонтанные и возникающие при исследовании, как и реф­лекторно-тонические симптомы с вынужденным положением туловища, продолжали сохраняться. Больная находилась в постели.

Возникло предположение о стойкой патологической фиксации в коре мозга больной (по физиологическому механизму внушения и самовнуше­ния) всего болевого синдрома. После консультации с психоневрологом больная была переведена в отделение неврозов для гипносуггестивной психотерапии. После 8 сеансов внушений, проводившихся во внушенном сне, с последующим внушенным сном-отдыхом спонтанные боли полно­стью исчезли, боли при исследовании стали незначительными, исчез также сколиоз. Больная начала свободно ходить и вскоре была выписа­на в хорошем состоянии, причем мышечная напряженность и сколиоз были полностью устранены. При периодических контрольных осмотрах в течение последующих 3 лет было установлено, что боли боль­ше не возникают, работоспособность полная (наблюдение К- И. Лав­ровой).

Итак, у больной, отличающейся тревожно-мнительным характером, развились некоторые невротические проявления, которые возникли и зафиксировались на фоне свойственной ей повышенной внушаемости и значительной вегетативной лабильности. Занимаясь чтением медицин­ской литературы, она еще более углубила свое невротическое состояние. Психотерапия быстро и полностью сняла имевшиеся у нее антальгичес-кий сколиоз и спонтанные боли. Сохранение болевого синдрома (после прекращения местного процесса) было обусловлено наличием очага за­стойного возбуждения в коре головного мозга, развивавшегося по физиологическому механизму внушения и самовнушения (библио-гения).

3. Больной П., 29 лет, обратился с жалобами на боли в пояснице и в левой ноге, на затруднения при ее сгибании и разгибании, причем вся левая половина тела «немеет и легко мерзнет». Не может сидеть с накло­ном в левую сторону. Во время сна ощущает сдавливание в горле («трудно глотать»), при письме трясутся руки, бывают головокружения. Болен в течение 2 лет, до того был вполне здоров. Заболевание связы­вает с тяжелыми переживаниями (внезапное заболевание и смерть отца, тяжелое материальное положение семьи). В эти дни и начались острые

боли в пояснице. Был направлен на лечение в Сочи, где поправился, боли прошли.

В течение всего следующего года чувствовал себя удовлетворитель­но, но поясница слегка побаливала. К концу года получил новое извес­тие об осложнившемся материальном положении его малолетних брать­ев, помочь которым не мог, что сильно переживал. Снова начались боли в пояснице и поднялась температура (до 38,9°), вследствие чего был по­мещен в стационар, где пролежал месяц с диагнозом ишиаса. Лечился диатермией, синим светом. Был выписан с теми же болями в пояснице и левой ноге, но к этому прибавилась общая раздражительность, состоя­ние тревоги, пониженная работоспособность, дрожание рук.

Объективно: рефлексы резко повышены, болезненная точка при пальпации в илеосакральной области слева, нерезко выраженный симп­том Ласега, заметная гиперестезия по всей левой половине тела. Отме­чает, что появилась «невыносливость к получаемым им замечаниям по службе».

Ввиду наличия ряда тяжелых психических травм был проведен сеанс психотерапии в бодрственном состоянии. Внушалось спокойное от­ношение к трудностям жизни. Это дало облегчение: больной стал спо­койнее. После лечения уехал на летнюю практику, где пробыл месяц, однако по утрам боли в пояснице продолжались. После возвращения с практики снова направлен на амбулаторное лечение: получал диатер мию, но после нее почувствовал себя хуже. Вновь стационирован на один месяц, однако никакого улучшения не наступило. Боли в ноге обостри­лись настолько, что самостоятельно не мог разуться, спать мог только на правом боку. Диагноз: подострый ишиас. Четко выраженный симптом Ласега. Рефлексы ахиллов и коленный обеих ног повышены, больной во­лочит левую ногу и ходит согнувшись.

Так как имелись основания предположить, что ишиальгия была эмо-циогенной, начаты сеансы психотерапии. Легко пришел в состояние гипотаксии. Словесные внушения, которые проводились в этом состоя­нии, были направлены на устранение симптомов ишиаса. После 1-го сеанса больной смог слегка выпрямиться, ногу сгибал и разгибал сво­бодно, но в отмеченных выше болевых точках сохранилась легкая бо­лезненность. Рекомендованы массаж и вытяжение ноги. На следующий день сообщил, что ночью впервые за все время болезни спал «очень хо­рошо» и во время сна мог поворачиваться на больной бок. После 2-го сеанса наступило значительное улучшение: боли не беспокоят, восста­новилась работоспособность, возник вопрос о продолжении учебы. После 3-го сеанса отметил, что «уже чувствует себя вполне хорошо», занятия идут успешно, работоспособность прекрасная, «ни поясница, ни нога не беспокоят».

Через месяц сообщил, что здоров и работоспособен. За это время перенес большие волнения в связи с утерей им некоторых важных доку­ментов, плохо ел, болела голова, но все же физическое самочувствие было хорошее. Вскоре документы нашлись, после чего он быстро успоко­ился. Положительный результат психотерапии у данного больного под­тверждает правильность предположения о психогенной ишиальгии (наблюдение Е. С. Каткова).

Во всех приведенных выше наблюдениях диагнозы «нейроинфек-ция», «полифуникулоневралгия», «подострый ишиас» и т. п. не соответ­ствовали действительности. Невропатологи прошли мимо невротической симптоматики (агорафобия, самовнушенный спондилит, общая раздражительность, тревожная мнительность и т. д.) обусловленной перенесенными психическими травмами.

27 Слово как лечрбик|Д А«"~

Дата добавления: 2015-11-26