Педагогика и учение о характерах

Ранк О. Миф о рождении героя. М.: “Рефл-бук”, “Ваклер”, 1997. С. 146-154.

ПЕДАГОГИКА И УЧЕНИЕ О ХАРАКТЕРАХ

Психоанализ — не только наука, обогатившая наши познания душевной жизни человека; с самого начала он вырабатывался скорее как практический метод лечения душевных расстройств.

Сущность этой терапевтической техники заключается в освобождении больного от принудительного господства определенных несовместимых с его "я", но недостаточно вытесненных желаний и стремлений, влияние которых обусловливается бессознательным; задача выполнялась тем, что нецелесообразный процесс автоматического вытеснения с помощью анализа выводился наружу, сводился таким путем к нулю и заменялся сознательным, приспособленным к реальным условиям господством над данными инстинктами.

Средства к этому воздействию, соответственно характеру самого недуга, скорее не интеллектуального, а аффективного рода; успех метода повышается благодаря интенсивному желанию пациента вылечиться и его интеллектуальному интересу к анализу. При помощи фантазий пациента, его сновидений, симптоматических поступков, ошибок и пр. создается и систематически расширяется доступ к его бессознательному, причем интенсивность первоначального вытеснения проявляется теперь как противодействие разоблачению бессознательного. Устранение этого противодействия является главной задачей лечения. Оно удается только с помощью динамического фактора, от правильного пользования которым зависят возможность и успех лечения. Этот фактор — влияние врача, вырастающее из определенного аффективного отношения пациента к врачу; это отношение мы называем "трансфер", перенесение, т.к. оно соответствует перенесенным на врача антипатиям и симпатиям, с которыми пациент относился к значительным и авторитетным для него лицам в детстве (родителям, родственникам, прислуге, учителям, священникам).

В использовании суггестивного фактора психоанализ тем отличается от всех остальных психотерапевтических методов, что беспрерывно сознает своеобразный характер своего воздействия и пользуется доверчивостью пациента для внесения длительных изменений в его душевную жизнь; эти изменения должны и после неизбежного прекращения "трансфера" сохранить свою дееспособность и самостоятельность.

Действие психоаналитического влияния складывается из двух факторов: освобождения вытесненных инстинктов из ложного положения и их нового целесообразного приспособления к реальным возможностям удовлетворения, то есть направления их на социально ценные пути (сублимация}. Психоаналитическую терапию можно, следовательно, сравнить с "дополнительным воспитанием для борьбы с остатками детства" (Фрейд), и как таковая, она имеет право на внимание со стороны педагогов.

Конечно, терапия, выработанная для взрослого и притом душевнобольного человека, не может быть непосредственно применена к здоровому подрастающему ребенку. В силу своего характера, психоанализ сначала освещает только, так сказать, отрицательную сторону воспитательной задачи, обучая нас тому, какие влияния нужно держать вдали от ребенка, чтобы предохранить его от невроза, крушения всех воспитательных успехов.

Основой для выполнения позитивных педагогических задач должно быть разумное половое воспитание, включая и выяснение отношений между полами. Тайна пола не должна раскрыться ребенку, как это часто случается, при помощи грубого соблазна, пошлых откровений или случайных подсматривании полового акта (в особенности родителей). Все эти вредные влияния нужно держать вдали от ребенка; с другой стороны, следует избегать и всякой навязчивости даже со здраво излагаемыми сведениями, в особенности же — таинственности. Насколько это возможно, нужно, охраняя ребенка от вредных влияний, предоставить его самому себе и как можно меньше стеснять его естественное развитие. Ребенок воспринимает все относящееся к сексуальной жизни, поскольку он знакомится с нею из процессов, происходящих с его собственным телом, и из наблюдений над явлениями природы, подобно другим эмпирическим фактам; так же должен научиться воспринимать их взрослый, если он хочет быть помощником и советчиком ребенку. Собственное объяснение должно последовать только после того, как ребенок своими вопросами начнет обнаруживать интенсивный интерес к значению сексуальных процессов.

Подрастающий человек, интересующийся тем, откуда появляются дети, имеет право на если не полное, то во всяком случае не извращенное объяснение; всякая скрытность, всякая ложь может впоследствии тяжело отомстить за себя. Но результат может быть и прямо-таки роковым; ребенок, еще до того, как задает вопросы, обычно уже более или менее осведомлен; теперь же он чувствует себя обманутым родителями. Нередко он теряет всякое уважение и всякое доверие ко взрослым, чем, естественно, чрезвычайно затрудняется воспитание.

Уже у ребенка появляется то чрезвычайно знаменательное перенесение либидо на близких, которое и в психоаналитической терапии и в нормальном воспитании является важнейшим рычагом суггестивного воздействия. Как относится ребенок к родителям, в особенности к отцу, так будет он позже относиться к заменяющим их авторитетным лицам (священнику, учителю, начальнику, шефу и т.д.), и потому важнейшим условием всей дальнейшей воспитательной работы является установление и сохранение хороших отношений в семье, которые в настоящее время, к сожалению, скорее не правило, а исключение. С другой стороны, эти отношения не должны быть и слишком интимными, так как иначе способность либидо, направленного на родителей, переноситься и сублимироваться может сузиться до невротической фиксации. Легкое освобождение от родительского авторитета — одна из важнейших, но и труднейших задач, которые нужно выполнить ребенку в конце воспитательной работы, когда он превращается в психически и социально самостоятельного человека. Здесь, что касается "отношения трансфера" и его постепенного исчезновения, педагогике многое может дать психоаналитический метод.

Но психоанализ не только указывает на недостатки нынешнего воспитания; он в состоянии сделать и кое-какие позитивные указания в целях достижения лучших результатов. Психоаналитическое изучение невроза осветило проблему образования и развития характера с динамической стороны, которая до сих пор оставалась почти всецело в тени. Он, правда, не может сказать о задатках, влияющих на характер человека, ничего выходящего за рамки скудных и ненадежных данных учения о наследственности, но зато хорошо осведомлен о процессе развития характера, определяющегося внешними и внутренними процессами индивидуальной жизни. Характер можно счесть за особенно выраженную типичную реакцию индивида; аналитическое исследование показало, что при формировании характера интеллектуальные моменты играют гораздо меньшую роль, чем это готовы были считать до сих пор. Образование характера основывается скорее на целесообразной для индивида экономии психических сил, которая требует определенного распределения аффектов, известной меры удовлетворения, подавления и сублимирования инстинктов. Сохраняющиеся черты характера человека являются или неизменным продолжением его инстинктов и стремлений, отклонением их к более высоким целям, или же реакцией на них. Так, первоначально жестокий ребенок, удовлетворяющий свои садистские страсти, мучая животных, может позже сделаться мясником или страстным охотником, продолжая старые страсти и их удовлетворение в немного измененной, но социально полезной форме; но он может также избрать профессию, которая позволяет ему применить свою страсть на службе высших, интеллектуальных и научных интересов, он может, например, в качестве естествоиспытателя с особым интересом заниматься вивисекцией или в качестве хирурга сослужить очень ценную службу науке и людям; в третьем случае слишком сильная страсть может быть вытеснена и искать удовлетворения путем реакции в гуманитарной и этической деятельности, прямо противоположной первоначальным целям, так что, например, жестокий ребенок с садистскими наклонностями в дальнейшей жизни становится чрезвычайно сердоболен и с особенной любовью посвящает себя, например, защите животных. Наконец, при усилении в течение созревания первоначальных задатков и при недостаточном развитии сдерживающих центров возможен антисоциальный исход — извращение (садизм) и преступление (герой ножа), равно как, с другой стороны, слишком интенсивное вытеснение может привести к асоциальному неврозу.

Другие свойства характера обнаруживают менее простые отношения к лежащим в их основе инстинктам и стремлениям; многие черты очень неопределенны в своем возникновении, так как отдельные составляющие инстинкта могут развиться в разных направлениях; с другой стороны, для образования одной черты характера объединяется несколько составляющих различных инстинктов, усиливающих, парализующих, ограничивающих друг друга. Психоаналитический метод показал, однако, что высшие наши добродетели, многие из наших самых ценных духовных качеств и социальных учреждений обязаны своим возникновением первоначально злым, низким и асоциальным инстинктам.

Психоанализ может дать также и некоторые указания, касающиеся дальнейшего выбора профессии, устранения частых роковых ошибок и заблуждений; эти указания заслуживают внимания, хотя в отдельном случае доминирующую роль достаточно часто играют внешние, не поддающиеся воздействию факторы. В общем, индивид тогда может приблизиться к идеалу воспитания — быть максимально счастливым субъективно и в то же время как можно более совершенно делать свое дело на службе общества — когда ему будет дана возможность использовать инфантильные источники наслаждения в сублимированной и полезной для общества форме, как, например, в приведенном выше примере хирурга.

Наряду с динамическим моментом, психоанализ, разбираясь в формировании характера, выдвигает также следующее положение: частичные сексуальные инстинкты, излишние в нормальной социальной и любовной жизни, наиболее способны к изменениям и превращениям; задачей воспитания является, поэтому, не подвергать проявления этих асоциальных и "извращенных" инстинктов резкому насильственному подавлению, а угадать тот момент и тот пункт, когда и где необходимо благотворное воздействие на направление инстинктов. У современного цивилизованного человека наиболее интенсивному вытеснению подлежат чувства удовольствия, связанные в раннем детстве с функциями испражнения (анальная и уретральная эротика); реакции на эти животные потребности играют существенную роль при образовании характера. Отношение человека к его "животным" функциям (к которым, впрочем, относится и сексуальность) и род его реакций чрезвычайно характерны не только для отдельной личности, они, по-видимому, лежат также в основе существенных расовых различий и антипатий.

Для воспитателя из психоаналитического опыта возникает требование обратить особое внимание, наряду с интеллектуальными компонентами формирования характера, в особенности на аффектные моменты "трансфера", далее на динамические моменты сексуальных инстинктов. В этом смысле психоанализ должен сделаться сначала воспитательным методом для взрослого здорового человека, каковым он уже является для взрослого больного, ибо у больного и здорового есть одна общая черта — амнезия наиболее значительных процессов детства; эта черта затрудняет понимание душевной жизни ребенка. Задачей психоаналитической пропаганды является воспитать воспитателя до самопознания, до психической свободы и откровенности, которые необходимы для доверительных отношений с детьми и для благотворного влияния на них.

В общем и целом, психоанализ предостерегает от выдвижения слишком больших требований вытеснения перед ребенком, требует большего внимания к индивидуальным способностям, которые, впрочем, должны быть подняты до определенного общего культурного уровня. Задача воспитания заключается не столько в том, чтобы насильно создавать вытеснение, сколько в том, чтобы заботливо наблюдать и целесообразно поддерживать самостоятельно появляющуюся, под влиянием внутренних процессов и общего влияния культурной среды, склонность к вытеснению; в особенности, нужно следить за тем, чтобы эта склонность не была слишком интенсивно развита и не была направлена на ложные и вредные пути. Психоанализ рекомендует стремиться к власти над инстинктами вместо подавления инстинктов, облегчать ребенку при помощи поощрений отказ от непосредственного удовлетворения желаний, во имя высшего, приспособленного к реальным условиям; поощрение должно состоять не в обычных материальных (игрушки, лакомства, деньги и т.д.), а в духовных ценностях. Ребенка следует воспитывать только с помощью любви, при выполнении этого условия временное холодное отношение к ребенку будет уже достаточным наказанием. Ребенок способен только во имя любимого человека отказаться от нежелательных действий, подражанием и отождествлением воспринимать то, чего требует от него культура в образе этого объекта любви.

Педагогика может извлечь и использовать из выводов психоаналитического исследования душевной жизни взрослых неудачно воспитанных людей много отрицательных и положительных указаний; но нередко в педагогической практике встречаются случаи, когда необходимо прямое применение психоаналитической точки зрения и технических вспомогательных средств; это те случаи, когда нужно благоприятно повлиять на детей и юношей, уже попавших на ложную дорогу, и предохранить их от дальнейшего вреда, прежде чем им представится возможность разрушительно повлиять на социальную жизнь. Из педагогического воздействия в этом смысле исключаются слабоумные, морально извращенные, дегенераты, так же, как и ясно выраженные невротики, лечение которых должно быть передано опытному психоаналитику. Несмотря на эти ограничения, для педагога и, как показывают многообещающие работы цюрихского пастора д-ра Оскара Пфистера, также и для пастыря душ открывается богатое и плодоносное поле работы, теперь совсем запущенное. Целая масса детских особенностей, будучи совсем не поняты или поняты ложно, под действием обычных педагогических приемов только ухудшаются, опытному же в психоанализе воспитателю они ясны с первого взгляда как управляемые бессознательным неврастенические черты; эти черты, распознанные в момент их появления и в юношеском возрасте, легко сделать безвредными; в то же время при помощи психоанализа личность, предрасположенная к неврозу, вооружается к будущей борьбе со своими инстинктами. Всякий, кто хоть раз наблюдал, как детские недостатки, в виде злости, упрямства, замкнутости, лживости, склонности к воровству, лени, упорно сопротивлявшиеся педагогическому воздействию, исчезали благодаря психоаналитическому лечению, а нередко даже заменялись противоположными добродетелями — любой из нас не мог не признать, что психоанализу суждено оказать педагогике неоценимые услуги. Некоторые клинически тяжелые симптомы — различные фобии, идиосинкразии, легкие нервные симптомы физического характера (заикание, нервный кашель, всхлипывание) — оказываются также иногда подходящими объектами психоаналитического лечения; в худшем случае опытный в психоанализе воспитатель распознает их в statu nascendi, и тогда, если необходимо, может быть призвана своевременно врачебная помощь.

В общем мы вправе утверждать, что психоанализ, превратившийся из терапевтического метода в науку, даже в духовное течение, приобретает и в области педагогики социальное значение в качестве позитивной воспитательной системы, не говоря уже о его значении в сфере индивидуальной профилактики. Если психоанализ и исходит из бессознательной душевной жизни, то нельзя все же отрицать, что его целью в конечном счете является господство над этим бессознательным при помощи постоянного расширения сознательного кругозора. Тем самым от человека, который принужден был с развитием цивилизации отказаться от прямого использования некоторых источников наслаждения, далее, с прогрессом культуры, научился отказываться и от компенсации желаний, о которой говорилось в предыдущих главах, требуется теперь еще новый отказ. В этом принудительном отказе человечества от принципа наслаждения, во имя приспособления к реальности, воспитание является нашим наиболее ценным вспомогательным средством, так как оно своевременно подготавливает подрастающего ребенка, указывает ему целесообразные пути иного замещающего удовлетворения, приспосабливает его к культурной жизни и делает ненужным возврат на старые нецелесообразные пути.

Дата добавления: 2015-10-30