Энн Коултер бросает вызов Дарвину

Энн Коултер заработала целое состояние, сочиняя книги, смертельно оскорбляющие либералов, а также защищая свои ультраконсервативные взгляды в телевизионных ток-шоу и гастролируя по стране с язвительными лекциями. Кто-то из моих друзей недавно описал ее одним-единственным словом: «кобра».

Я не принимал Энн всерьез, пока не прочел ее пятую книгу — «Безбожие: церковь либерализма». Мне хотелось выяснить, что она думает по поводу эволюции и теории разумного замысла. Моя заметка о том, как Коултер выступила в новой для себя роли автора, пишущего на научные темы, впервые появилась в журнале «Skeptical Inquirer» (май — июнь 2008).

Писательница Энн Коултер — привлекательная блондинка с зелеными глазами и длинными асимметрично подстриженными волосами. Ее фирменный прием — оскорбление либералов всякого рода замечаниями, настолько возмутительными, что даже Раш Лимбо[1]в сравнении с ней начинает походить на смиренного учителя воскресной школы. Вот почему все шесть ее книг попали в список бестселлеров «New York Times» и принесли ей славу и богатство.

«Безбожие: церковь либерализма», пятую книгу Коултер, только что переиздали в мягкой обложке: пусть данное событие и станет поводом для нашей рецензии. В этом произведении наносится множество подлых ударов ниже пояса. Например таких:

Моника Левински — «жирная евреечка» (с. 4).

Джулия Робертс и Джордж Клуни — «недоумки» (с.8).

Тед Кеннеди — «сенатор Джин Вискеннеди» (с. 90).

Четыре джерсийские «хнычущие вдовы» (с. 289), скорбящие по мужьям, погибшим во время терактов II сентября, «страдают бешенством» (с. 103), «помешаны на самих себе» (с. 103) и «вечно ноют одно и то же» (с. 112). «Никогда не видела, чтобы кто-нибудь получал такое удовольствие от смерти собственного мужа» (с. 103).

Дипломат Джозеф Уилсон, чью жену изгнали из ЦРУ, — «чокнутый враль» (с. 119), а также «надутое ничтожество» (с. 121). Автор сравнивает его с «безумной тетушкой, проживающей на чердаке» (с. 295).

Синди Шихен, активистка, известная своими громкими антивоенными кампаниями, — «жалкая слабоумная» (с. 102) с «писклявым голосочком» (с. 103).

Кэти Курик[2]— «потасканная цыпочка» (с. 295).

Либералов Коултер постоянно обзывает безнадежными сумасбродами и психами. «[Их] больше расстраивает, когда рубят дерево, чем когда делают аборт и избавляются от ребенка» (с. 5). Очевидно, Коултер искренне рассчитывает, что Господь отправит большинство либералов в преисподнюю, поскольку признаётся: «Меня ужасно огорчит, если я обнаружу в аду хоть одного либерала» (с. 22).

У Коултер нет в запасе ни единого доброго слова о представителях демократической партии. Все они — сумасшедшие либералы и тайные социалисты. Самая свежая ее книга озаглавлена так: «Если бы у демократов имелись мозги, они были бы республиканцами». Вот еще несколько групп населения, получающих в «Безбожии» на всю катушку:

Все сторонники абортов.

Все сторонники однополых браков, а также все, кто полагает, что гомосексуализм — генетическая особенность.

«Истеричные» и «уродливые» феминистки.

Ученые, отрицающие существование тонких различий между умственными способностями мужчин и женщин, а также между расами.

Преподаватели колледжей, обучающие студентов ненавидеть Бога и Америку.

Противники смертной казни.

Ученые, опасающиеся глобального потепления.

Ученые, которые некогда боялись, что СПИД распространится и на людей с традиционной сексуальной ориентацией.

Просветители, которые стремятся обучать маленьких детей пользоваться презервативами и заниматься оральным и анальным сексом.

Противники атомной энергии.

Сотрудники газеты «New York Times».

Те, кто поддерживает исследования эмбриональных стволовых клеток.

Сенатор Джон Эдвардс. Между прочим, Коултер так и не подумала извиниться за свои наветы. В частности, выступая на одной политической конференции, она (разумеется, без всяких на то оснований) назвала Эдвардса «педиком».

И так далее.

В последних же четырех главах «Безбожия» Коултер внезапно обращается в автора, специализирующегося на проблемах науки. Эти главы представляют собой яростную атаку на дарвиновскую эволюцию — то есть на теорию, согласно которой жизнь на Земле постепенно развивалась от простых одноклеточных существ к человеку, и процесс этого развития сочетал в себе случайные мутации и выживание наиболее приспособленных. Дарвин-то, конечно, ничего о мутациях не знал, но Коултер озабочена современным дарвинизмом, в рамках которого, как она убеждена, необходимо ввести понятие некоего высшего разума, направляющего ход эволюции.

Короче говоря, Коултер страстно верит в разумный замысел (сокращенно — РЗ). Среди защитников теории РЗ излюбленные герои Коултер — баптист Уильям Дембски и католик Михаэль Бехе. Заметим, что Дембски, получивший теологическую степень в Принстонской семинарии, стал главным консультантом Коултер при написании этих четырех глав.

Как и все сторонники РЗ, Коултер не делает ни малейшего намека на то, каким образом Бог или некий пантеистический Разум направлял эволюцию. Две основные возможности тут следующие:

1. Бог манипулировал мутациями, стремясь, чтобы возникали новые виды и кульминацией процесса стало появление человека.

2. Бог, возможно, «разрешил» мутации и выживание самых приспособленных, тем самым допустив возникновение различных групп видов (скажем, кошек или собак), однако новые виды были сотворены готовыми, «цельнокроеными», в точности как сказано в Книге Бытия. Подобно Бехе и другим адептам РЗ, Коултер умалчивает о том, как Бог направлял эволюцию и какого рода доказательства могли бы подтвердить или опровергнуть роль «разумного замысла».

Здесь не место приводить подробную аргументацию в защиту тех, кого Коултер именует «свихнувшимися дарвиноидами». Это блистательно проделано в множестве книг ведущих ученых (всех их Коултер полагает свихнувшимися). Обратимся лучше к проблеме перехода от обезьяноподобных млекопитающих к людям. Коултер постоянно упрекает «свихнувшихся дарвиноидов» в том, что их смущает недостаточное количество ископаемых остатков, соответствующих промежуточным формам между одним видом и другим. Но такой пробел легко объяснить: слишком редко возникают подходящие условия для образования окаменелостей, способных сохраняться достаточно долго; к тому же переходные формы могут эволюционировать сравнительно быстро. (Под словом «быстро» геологи понимают десятки тысяч лет.) Более того, количество таких переходных окаменелостей постоянно растет по мере их поиска.

В особенном изобилии переходные формы встречаются среди окаменелых костей, принадлежавших скелетам первых людей и их обезьяноподобных предков. Возьмите хотя бы сотни ископаемых остатков неандертальцев. Г.Дж. Уэллс в своей забытой книжке под названием «Мистер Беллок возражает» (см. главу 4 этой моей книги) защищает эволюцию от невежественных наскоков католического писателя Хилейра Беллока. В четвертой главе своей работы Уэллс находит нужным высказаться и по поводу неандертальцев:

Когда я услышал, что мистер Беллок намеревается обсудить мои «Очерки истории цивилизации» и откликнуться на них, мои мысли сразу же обратились к неандертальцу. Что-то скажет о нем м-р Беллок? Куда он его поместит — до или после Грехопадения? Исправит ли он его анатомию согласно чудесной новой науке, извлеченной им из собственных кладовых? И как он к нему отнесется — как к брату, чье бытие поддерживается вдохновеннейшим монотеизмом, или же как к чудовищу, которое смастерили, дабы сбивать нечестивцев с пути истинного?

Он ничего об этом не говорит! Он проходит мимо этого вопроса всякий раз, когда на него натыкается.

Но я уверен, что это создание его не покидает. По ночам, а то и днем оно наверняка вопрошает его: «Неужели нет у меня души, которую можно было бы спасти, мистер Беллок? Скажите, мистер Беллок, эта челюсть, которую нашли в Гейдельберге, принадлежала одному из нас? Вы забыли меня, мистер Беллок. Четыре пятых палеолита я был «человеком». Другого не было. Да, я хожу неуклюже, я не могу выпрямиться и посмотреть в небеса, как вы, но неужели вы осмелитесь сопричесть меня к псам?»

Ответа нет.

Коултер, как и м-р Беллок, молчит насчет неандертальцев и даже насчет более ранних скелетов, чье сходство с человекообразными обезьянами еще больше. Не думаю, чтобы они тревожили ее сон; вообще не думаю, чтобы хоть что-нибудь тревожило сон Коултер. Считает ли она, что происходил медленный, постепенный переход от обезьяноподобных созданий к кроманьонцам и другим людям? Или же она верит, что существовала некая изначальная пара людей?

Ну хорошо, предположим, имелась первая пара. Коултер думает, что Господь сотворил Адама из горстки праха, как описано в Книге Бытия, а затем сконструировал Еву из Адамова ребра? Или же она признаёт тот факт, что первые люди появились и результате медленных, незначительных изменений, накапливавшихся на протяжении многих столетий? Если этот переход был внезапным, значит, Адама и Еву воспитала и вскормила грудью мать, которая представляла собой животное, лишенное души!

Эта дилемма раздражает всех христиан, верящих, что некогда произошел четкий переход через тонкую черту, отделяющую зверя от человека. Об этой дилемме я как-то написал в рассказе «Жуткие рога». Если вам интересно, можете найти его в моей книге «Нульсторонний профессор и другие истории из области фантастики, юмора, мистики и философии».

Из сноски на третьей странице «Безбожия» мы узнаём, что Коултер считает себя христианкой. Но какой именно? Само понятие успело стать чрезвычайно расплывчатым. В наши дни у тех, кто числит себя христианами, взгляды могут быть самые разные — от фундаментализма проповедников-евангелистов Джерри Фолуэлла и Билли Грэма до либеральных воззрений протестантских священников и католиков-либералов, таких, как Ганс Кюнг или Гэри Уиллс, и до атеизма Пола Тиллиха. Тиллих не верил в персонифицированного Бога и в жизнь после смерти (эти две идеи входят в число основополагающих принципов учения Христа), однако многие протестанты считают его одним из величайших христианских теологов в мире!

В статье «Википедии», посвященной Коултер, можно прочесть такие, например, ее высказывания: «Христос умер за мои грехи… Христианство — топливо, питающее собой всё, что я пишу». Так мог бы выразиться протестант-евангелист. С другой стороны, в «Безбожии» Коултер приводит замечание Г.К. Честертона (с. 10), которого в наши дни цитируют разве что католики. Так кто же Коултер — протестантка или католичка? Или же она принадлежит к какому-то другому направлению христианства?

Хоть я и не католик, позвольте мне привести здесь знаменитый пассаж Честертона из предисловия к его книге «Еретики»:

Тем не менее есть люди — и я один из них, — которые считают, что даже с практической точки зрения самым важным для человека является его видение Вселенной. Мы полагаем, что домовладелице, которая принимает жильца, важно знать о его доходах, по еще важнее знать о его мировоззрении. Мы полагаем, что генералу перед схваткой с врагом важно знать, каковы силы противника, но еще важнее знать, каковы его убеждения. Мы полагаем, что вопрос не в том, как теория мироздания влияет на деяния людей, а в том, влияет ли на них в целом что-нибудь еще[3].

Коултер, вы безжалостно громите либералов и атеистов, но, пожалуйста, сообщите нам, в какую церковь вы ходите. Это разрядит атмосферу и пропьет свет на особенности вашей личности и на то, что стоит за всеми вашими нападками, особенно за нашими яростными атаками против дарвинистов.

А пока вот вам еще один простой вопрос, чтобы поразмыслить на досуге: как вы полагаете, почему Господь снабдил мужчин сосками на груди?

Глава 2

Дата добавления: 2015-10-30