Я исправлю все, детка.

И...

Я собираюсь исправить все с нами тоже!

После этого я выключаю телефон и начинаю обмозговывать свой план новой игры. Надеюсь я смогу придумать хотя бы основу за ближайшие несколько часов.

Глава 12

Шарлотта

Деньги! Пять... четыре... три... два... один.

— Какого хрена с тобой происходит? — с порога кричит Сиси, врываясь в мою спальню. — Ты не берешь эту чертову трубку весь день, и мама позвонила мне, чтобы я забрала собак? Я засела за свой долбаный телефон с ней на целый чертовый час, выслушивая о ее каждом предполагаемом хреновом недуге, известном человечеству, который у тебя, по ее словам, случился! Твои чертовы пальцы сломаны… ты, что не могла позвонить мне сама? — Она тихо плюхается на кровать.

Я поднимаю левую руку вверх и кручу ей.

— Неа... все вроде бы работает!

— Чарли, что происходит? — она толкает меня в плечо, вздохнув я поворачиваюсь к ней… в ее случае, лучше покончить с этим быстро. — Хм... красные, опухшие глаза и нос, гора старых использованных салфеток, любимая уродливая удобная пижама и решение отправить детей и собак к кому-нибудь на ночь, — говорит она и постукивает по губам указательным пальцем. — Мне кажется, что причиной всего этого стал «Митч долбанный мудак, которому следует отрезать яйца и скормить». Я права? — спрашивает она. Ее глаза широко открыты, она явно злиться. Вот именно в такие моменты, я очень люблю ее, потому что эта, слава Богу, сумасшедшая стерва всегда на моей стороне!

— Динь, динь, динь, динь — ты права! — я кружу пальцами в воздухе (не теми, что раньше, конечно).

— Мне следует слетать в Германию, чтобы надрать ему задницу, сестренка? — она опускается рядом со мной.

— Нет, не стоит так беспокоиться и тратить свои бонусные мили на полет. Мы расстались, Сиис... все кончено, — говорю я, пытаясь держать себя в руках и успокоить свой дрожащий подбородок, но я с треском проваливаюсь в этом.

— Не может быть! — она резко садится. — Кто стал инициатором?

— Он.

— Почему?

— Хм... у него было несколько личных проблем, которые заставили его вести себя иначе по отношению ко мне. Я не знаю, точно. Он не разговаривал со мной почти три недели, а потом вдруг решил, что собирается вернуться к тому, что было между нами. Видимо, я должна была прыгать до потолка от счастья! — я плачу, и она протягивает мне бумажный носовой платок.

— Ты не...?

— Вот он…закончил. Я должна была вернуть денежные средства, которые остались на моем счете.

— Постой-ка! Он уволил тебя? — вскрикивает она. — Это незаконно!

— Эм... ну..., — Дерьмо! — Это своего рода было как-то тайно, поэтому нет никаких документов.

— Это немного подозрительно, — она хмурится.

— Ну, это было как бы на испытательном сроке. И они посчитали, что я как бы пробую свои силы, поэтому заключили со мной контракт. — Контракт... я ненавижу это слово! — Я не смогла сегодня утром оплатить ипотеку. — Я сажусь рядом.

— Мы пройдем через это дерьмо… не волнуйся! — Она обнимает меня. — Это все объясняет, почему я уже несколько недель ничего не слышала от этого возбужденной-задницы ублюдка.

— Да?

— Да, он не отвечает мне в течение нескольких недель!

— Ты переписывалась с Митчем?

— Все время. Мне нравилось трахаться с ним, — она пожимает плечами. — Не в том смысле, как тебе нравилось трахаться с ним, конечно, — добавляет она и это заставляет меня заплакать снова. Черт побери, мне нравилось трахаться с ним! — Прости, — она морщится. — Ладно, хорошо, я заберу собак, Полина забросила детей к родителям, поэтому отдохни и постарайся прийти в себя.

— Сиси, что ты собираешься делать? — спрашиваю я, когда она направляется к двери.

— Ничего… ты о чем? Я в порядке, — отвечает она с совершенно спокойным выражением лица. Все, кто достаточно хорошо знает Сиси, такое спокойное выражение лица говорит, что Сиси на само деле становится «ненормальной стервой Сиси». Это нормальное выражение на самом деле показывает… полное дерьмо, вам просто следует бежать и спасать свою жизнь!

— Сиис! — ору я, пока она молча переступает порог. Черт с ним. Он заслуживает гнева Сиси О'Брайен! Удачи тебе, мудак!

Я шаркая иду к постели и нахожу Ксанакс (Xanax — коммерческое название противотревожного средства алпразолама), оставшийся у меня еще со времен Джоша. Мне кажется, что мне не помешает хороший ночной сон. Я выпиваю две таблетки, и у меня в голове возникает новый маркетинговый лозунг. Ксанакс — маленькие таблетки во флаконе помогут вам и доллары тут же выскользнут из ваших рук! Неа. Ксанакс поможет вам без паники пройти через насос, высасывающий вашу жизнь! Да! Надо было мне идти в маркетологи!

Ерзанье, вороченье, ерзанье... бултых.

— И моя пижама совершенно чертовски не ужасная! — бормочу я погружаясь в сон.

Митч

6:00 вечера

— Где ключ, Полина? — негромко спрашиваю я в трубку.

— Висит на дереве.

— Спасибо. Я свяжусь с тобой позже, — говорю я, прежде чем повесить трубку. Я тихо и медленно отпираю дверь и вхожу.

Тишина. Мертвая тишина.

Я просматриваю комнаты внизу и, наконец, поднимаюсь наверх. Может быть, она все еще в постели. Я открываю дверь ее спальни и проскальзываю внутрь. Ух... кровать. Постель и Шарлотта. Прежде чем понимаю, что я делаю, раздеваюсь и залезаю к ней, стараясь не разбудить, отодвигаю ее волосы с шеи.

Я наклоняюсь.

И...

Вдыхаю ее запах.

Я снова нюхаю ее... долго, вдыхаю и вдыхаю. Ммм... Шарлотта. Я осматриваю ее длинные волнистые волосы, милое ушко, прекрасные изгибы, и ее... уродливую мать вашу пижаму. Что это такое? Цвета детской неожиданности, только более золотистый, морские черепахи, плавающие в кругах в покрашенных с большим искусством галстуках. Я ничего не могу с собой поделать и начинаю трястись от хохота. Шарлотта вздыхает и в панике разворачивается ко мне.

— Митч? — спрашивает она, совершенно смутившись от моего присутствия, начиная тереть глаза.

— Да, малышка... это я, — я наклоняюсь к ней и пытаюсь накрыть ее губы своими.

— Что ты здесь делаешь? — отодвигается она от меня, отворачивая голову.

— Я следую тому, что сказал, — я убираю ее руку со своей груди и нежно целую каждый пальчик.

— Что ты сказал, когда? — она убирает свою руку прочь.

— В смс-ке.

— Какой смс-ке?

Я хватаю ее выключенный мобильный телефон с тумбочки.

— В этой, — показываю ей.

— Так твой план исправить наши отношения — это залезть ко мне в постель почти полностью голым и испугать меня? — ее лицо говорит о том, что она злиться и сейчас соответствующие комментарии польются у нее изо рта.

— Эй... подожди минутку! — останавливаю я ее. — По крайней мере у меня хватает приличия быть обнаженным! Ничего не говоря, по поводу этой ужасной детской пижамы, — я тяну немного за пижму и начинаю посмеиваться.

И вот оно... ее сексуальная маленькая улыбка.

— Боже, детка, я так скучал по тебе, — шепчу я и наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать ее снова.

И она позволяет...

— Митч, — вздыхает она.

— У этой пижамы есть какая-нибудь история, детка? — я целую ее еще раз.

— Это подарок от моего друга.

— Какого-то друга, — я убираю ее прядь за ухо.

— Ну, мы делаем это нарочно. На дни рождения и праздники, мы покупаем друг другу самый отвратительный подарок, который в состоянии найти. У нас настоящая конкуренция, — она нервно смеется. — Но мне на самом деле нравится эта пижама. Она самая удобная пижама, которая у меня когда-либо была и самая мягкая. Чувствуешь? — она протягивает мне руку, чтобы я потрогал. Вау... она действительно безумно мягкая.

— Ты мягче, — я наклоняюсь к ее уху, а моя рука скользит под верх. Костяшки пальцев проходятся по ее животу, и она задыхается. — Звучит многообещающе, детка, — я прикусываю мочку ее уха.

— Митч, прекрати, — она отталкивает мою руку. Я открываю рот, чтобы что-то ответить, но ее телефон начинает трезвонить у меня в руке. По привычке, я смотрю вниз, чтобы прочитать сообщение от Малыша Джея. Малыша Джея?

Сиси рассказала мне суть дела, и она постепенно утихомирилась.

Поставь сумасшедшую музыку, пожалуйста!

Итак слушай...

Ясоб уложиться в 10 минут. (Ясоб – Я собираюсь, сленг)

Рот на замке.

Раздвинь ноги, Чарли.

Ясоб упасть лицом в твою киску.

Девушка — соб услышать от тебя алфавит.

Вернее только гласные а, е, я, о. о. о... У!

Ясоб быть сантехником и погружаю язык в это дерьмо.

Соб зарыться своим лицом, но похоже, твоя киска находится под Программой Защиты Кисок!

Соб громко целовать ее

Тереть

Вдалбливаться

Всю ноооооочь!

Заставлю, чтобы твои ноги тряслись гррррлл.

Затем услышу, как ты будешь хныкать, пока я буду заставлять тебя приспосабливаться к своему размеру

И потеряться в ритмичном такте, пока мои яйца будут хлопать по твоей миленькой заднице.

Люблю тебя, малышка J

— Митч, что не так? Ты выглядишь так, словно собираешься кого-то убить, — спрашивает она, потянувшись за мобильником. Я сильно шлепаю ее по руке. — Ой! Какого хрена с тобой происходит? — кричит она. Я выпрыгиваю из постели и быстро просматриваю предыдущие разговоры с этим парнем Джеем. Идет один сексуальный комментарий за другим.

Твоя задница просто попрошайничает, чтобы ее оттрахали в этих джинсах!

Ничьи сиськи не заполняют мои руки, как твои.

Ты знаешь, что нет времени, когда я не думаю о том, чтобы трахнуть тебя? Я тоже!

Я больше не в силах читать. Я схлопываю сообщения и вижу его изображение. Я увеличиваю его. Он позади Шарлотты делает «О, да!» выражение лица. Его руки удерживают ее сиськи, и она смеется, целуя его в щеку. Я бросаю телефон на кровать к ней, и чувствую, что меня сейчас вырвет. Я хватаю свои брюки и кидаю в нее. Шарлотта смотрит на свой телефон, потом поднимает взгляд на меня, на ее лице отражается паника.

— Постой, Митч, это не…

— Как долго? — ору я срывая майку через голову.

— Подожди, это не то, что ты…

— Как долго? — спрашиваю я снова сквозь стиснутые зубы.

— Он одним из моих лучших друзей с тех пор как мы были детьми! — Она вскакивает с постели и мчится ко мне. — Митч, пожалуйста, послушай! — Она берет мое лицо в ладони, я отрываю ее руки от себя и отталкиваю.

Я не чувствую ничего, кроме первобытной ярости в своей груди, у меня болит сердце. Как она могла так со мной поступить? С нами? Нами? Я видно черт побери совсем в бреду! Нет никаких «нас»!

— Митч, — плачет она, — можешь ли ты передать мне мой телефон и полотенце? — Я опускаю на нее глаза вниз. Она сидит на полу, держась за плечо правой руки и льется кровь. Дерьмо! Я забываю о своем гневе и несусь за полотенцем. — Телефон, пожалуйста, — говорит она сквозь слезы, я хватаю его с кровати и отдаю ей.

— Тебе нужно наложить швы, — говорю я, оборачивая полотенце вокруг ее предплечья. Я наклоняюсь к полу и беру рамку, о которую она поранила руку, когда падала, это я толкнул ее. Я даже не услышал, как она врезалась эту рамку, потому что был ужасно зол. Я разворачиваю ее. Это наше фото. Наше. Сиси сняла нас во дворе. Я подбираю остальные. Дети, и еще два фото... нас. Нас. Я в полной растерянности.

— Я хочу показать тебе кое-что, то, что ты не слушал, — она протягивает телефон мне. — Это Джей и его друг, Виктор.

Я беру телефон и смотрю на Джея, который целует Виктора. Я просматриваю следующие фотографии — все фото, один за другим гей-пары, которая очень любит друг друга. Я смотрю на Шарлотту.

— То, что ты читал, так мы шутим друг с другом с Джеем. Это он купил мне эту пижаму. Мы играем в игру противоположностей… ну, это мы ее так называем. Я... забудь. Я просто хотела, чтобы ты знал. — Ее подбородок дрожит. — Теперь ты можешь уйти. Я позвоню Сиси, и она отвезет меня наложить швы.

— Малышка... я отвезу тебя, — я даже не пытаюсь скрыть боль в голосе.

Шарлотта уставясь в пол, медленно отрицательно качает головой. Когда она наконец поднимает на меня глаза, я замечаю, как слезы текут по ее щекам.

— Я думаю, ты уже достаточно сделал для меня, Митч.

И вот опять… в груди у меня сдавило. Я пришел к ней домой, чтобы исправить наши отношения, но единственное в чем преуспел — окончательно уничтожить «нас».

— Пожалуйста, малышка... я не хочу тебя терять, — у меня дрожит голос. Я нетвердой рукой дотрагиваюсь до ее щеки, чтобы вытереть слезы, но она дергается и отводит голову назад. Я пытаюсь сейчас сделать что-то, чтобы как-то собрать нас вместе, не обращая внимания на жжение в глазах из-за своих собственных надвигающихся слез.

— Я не хочу потерять и себя тоже, Митч. Пожалуйста, уйди, — Ее глаза осуждающе смотрят на меня.

— Я исправлю. Я все исправлю, — говорю я, но она игнорирует меня, поднеся свой сотовый к уху.

— Сиис, мне нужно, чтобы ты отвезла меня в больницу. Я упала и порезала руку о стекло разбившейся рамки с фото, — она даже не упомянула меня… почему она упала.

Я встаю, хватаю вещи и ухожу. Я почти уверен, что оставить все так, неправильно с моей стороны, но я также вполне уверен, что до конца не понимаю, какие действия сейчас должны быть правильными.

* * *

Целый час.

Я сижу в машине, глядя на побелевшие костяшки пальцев, сжимавшие руль.

Я трус.

Когда же я стал таким трусом?

Когда я перестал бороться за кого-то, не за что-то.

Чертов трус.

И… где, черт побери, Сиси?

Тогда раньше я не испытывал такое чувство. Я был фактически довольно хорош. Но тогда я был молод и наивен, думая, что у меня с Келли вся жизнь впереди. Сейчас, я многое знаю гораздо лучше.

Боже, я не думал, что смогу почувствовать снова те же самые чувства. Я был настолько уверен, что Келли была для меня единственной и на всю жизнь. Пока не появилась Шарлотта, я никогда не был таким неуверенным, хотя по существу полностью уверен в своих чувствах… снова. Я очень боюсь, что смогу ее потерять. Итак, вот почему я ее оттолкнул тогда, потому что боюсь ее потерять… опять. Ирония происходящего начинает душить меня и сегодняшнее событие заставляет хватать ртом воздух, и у меня возникает такое чувство, словно это мой последний вздох.

Я трус.

Когда мне страшно, я убегаю.

Она права.

Я действительно похож на ее мужа.

Я знаю, каково быть брошенным. Келли бросила меня… не намеренно, конечно, и не по своей вине. Часто, проезжая по той дороге, где все случилось, я все равно ничего не могу с собой поделать, испытываю боль потери. Она ушла от меня, и это Господи ужасно больно. Я не могу представить насколько же больно Шарлотте, когда получается, что с ней произошло это дважды — сначала муж, потом я.

Как я мог так поступить с ней? Я просто оттолкнул ее в какой-то момент, как будто она была ничем для меня. Сейчас это убивает меня, потому что я сделал так. Я знаю, почему я это сделал, но... она нет.

Сколько часов.

Телефонных звонков. Смс-к. Скайп.

Дни. Недели.

Инвестируя в нас, в наши сердца.

Ее ум — интригует меня.

Ее смех — сердцевина меня.

Ее сердце — вера в меня.

Ее голос — успокаивает меня.

Ее запах — одурманивает меня.

Я отказался от нее.

Я испугался — я боюсь.

Потому что я люблю ее.

Я трус.

— Дерьмо! — я ударяю по рулевому колесу. — Найди свои гребаные яйца, Митч, и наконец, повесь их назад!

С новым ощущением цели, я выхожу из машины и захожу в дом. Черт, а если она в обмороке от потери крови? Я тихо прикрываю дверь и выпускаю вздох облегчения, когда слышу, как она разговаривает по телефону.

— Нет, Джей, я не смеялась, потому что в очередной раз ты доказал, что у тебя совершенно нет чувства правильного времени! — слышу я ее раздраженный голос. — Митч был здесь. Он держал в руках мой телефон, чтобы показать свои смс-ки о исправлении наших отношений. Господи, он прилетел из Германии, чтобы разобраться со мной! — кричит она. — И тогда ты со своими идеальными навыками чувства нужного места и времени, мать вашу, отправляешь все эти нецензурные смс-ки, черт побери мне! — Она замолкает. — Нет, я не чувствую себя лучше, из-за того, что ты изливаешь своим ртом такое дерьмо! Он совершенно обезумел! Ты собираешься винить его? Он не дал мне и слова вставить! Ну, то есть, пока не толкнул меня и я не упала, порезав свое чертово плечо наверху. — Она на пару минут замолкает, видно слушая. — Нет. На самом деле, я черт побери споткнулась о свои тапочки, поэтому и упала, но он ничего не видел и не слышал. Он был так зол. — Она замолкает. — Нет. Он был очень огорчен, что я порезалась, он думает, что это из-за него. Я даже не успела разубедить его, потому что была настолько сосредоточена на объяснении, по поводу тебя и меня, и того, что ты гей. Нет. Он ушел. Я сказала ему уйти. Джей, — она вздыхает, — он устроил мне эти сумасшедшие «американские горки». Я не могу угнаться за ним. Мне нужно сбавить обороты, — она опять слушает. — Нет. Я еще не сказала ему о ребенке.

В ушах громко начинает стучать, заглушая все остальное, что она говорит. Теперь я знаю, почему мое сердце устраивает такие гонки. Ребенок? Малыш? Мой малыш?

Мой ребенок.

Моя Шарлотта.

Мое будущее.

Я вытаскиваю телефон и пишу ей.

Дата добавления: 2015-10-30