Глава четвертая 3 страница. Затем Дарк показал ему дату, которую, как он выразился, Сатана назначил для ухода

Затем Дарк показал ему дату, которую, как он выразился, Сатана назначил для ухода Кирилла. Там даже стояло точное время. Кириллу было настолько страшно за жизнь Марики, он был в таком угнетенном состоянии, что не видел в тот момент никакого выхода. Прошедшая было депрессия, вновь навалилась на него с сокрушающей силой. Кирилл не мог адекватно оценить обстановку. Он вновь целыми ночами слушал эмо-группы, плакал, закрывшись в своей комнате, и довел себя до того, что решил умереть сам, только бы с его любимой Марикой ничего не случилось. Но на людях, а тем более когда он был с ней, Кирилл сохранял видимость спокойствия. Но это было поистине спокойствие отчаяния. В назначенный час он взял бритву и даже почувствовал облегчение, что все сейчас закончится. Он начал резать кожу, и боль на мгновение отрезвила его. Он встал перед зеркалом, глядя на себя. Внезапное осознание, что все неправильно, что так быть не должно, что наверняка есть какой-нибудь другой выход, остановило его. И в этот момент появилась Марика. Ее лицо, возникшее в зеркале позади него, в первый миг показалось Кириллу прекрасным видением начинающейся агонии. И он потерял сознание. А когда очнулся, то события стали раскручиваться стремительно. Узнав о самоубийстве Ирочки, увидев Дарка во дворе, он пришел в такой ужас, что сбежал в Москву. А когда они вернулись, Дарк ни разу не встретился с ним, потому что из-за этих фотографий Кирилл стал слишком популярной личностью в городке и его постоянно окружали восхищенные ребята. Дарк только один раз позвонил ему на сотовый. Кирилл вздрогнул, услышав его хрипловатый голос. К тому же раньше Дарк никогда не звонил по телефону, Кирилл свой номер ему не давал.

- Почему ты не выполнил условия-договора? – глухо спросил Дарк. - Ты уже должен быть с Ирой! Я поклялся повелителю, что вы предстанете пред ним, держась за руки.

- Мне помешали, - ответил Кирилл, с трудом сдерживая невольную дрожь, пробежавшую по телу. У него даже зубы начали стучать.

- Тогда я заберу Марику, - после паузы сказал. Дарк.

- Нет, все в силе, - тут же ответил Кирилл.

- Хорошо, - медленно проговорил Дарк. - Придешь ко мне и сделаешь это на моих глазах. Я скажу когда. И учти, никому ни слова. Ты знаешь, что будет, если ты проговоришься даже птицам.

Когда Савелий Иванович вышел из комнаты Кирилл немного успокоился. Он сидел за столом, опираясь о локти и опустив голову. Закрытая папка лежала рядом. Савелий Иванович молча сел напротив. Он внимательно изучал опушенную голову Кирилла, его длинную челку, упавшую на лицо, колечки пирсинга в уголках сжатых губ. Потом перевел взгляд на его сцепленные пальцы. На ногтях были остатки черного лака, и это выглядело так, словно ногти были в грязи.

- Ответь мне только на один вопрос, - начал ровным голосом Савелий Иванович, - кто такой граф Дарк?

Кирилл остался неподвижен. Только его пальцы резко сжались.

- Как ты понимаешь, возбуждено уголовное дело по факту доведения до самоубийства, - продолжил он. - И все было бы проще, если бы не записка еще одной 12-летней самоубийцы. Девочка перерезала себе вены, это было пару месяцев назад, написала, что идет в «дарк», который и есть свет. Возможно, это совпадение, тем более слово «дарк» было написано на английском. Переводится это слово как тьма. И вроде бы все логично. Но лично я так не считаю. И эта девочка также была эмо. И вот в дневнике Ирины всплывает некий граф Дарк, при этом указывается, что он велел никогда не упоминать его имени. Что скажешь?

Но Кирилл словно застыл. Его лицо побелело, но он продолжал молчать.

- В зимние каникулы было еще две смерти. Грише удалось это замять, и информация не просочилacь. А то газетчики подняли бы столько шума, что до Москвы донеслось бы! Но в том деле никаких упоминаний Дарка не было. Единственное, что дети написали на стене ванной кровью следующее.

Савелий Иванович встал, достал еще одну папку из своей сумки, раскрыл ее и четко прочитал:

- На стене ванной было написано: «Мы вечно будем вместе, если улетим на небо в один миг». А вот это из дневника Иры: «... мы вечно будем с Кириллом вместе на небе, если улетим туда в один миг». Возможно, и это просто совпадение. Но это были тоже эмо-киды. Не находишь, что слишком много совпадений? Итак. Кирилл, повторю свой вопрос: кто такой граф Дарк?

- Я не знаю, - тихо ответил тот, не поднимая головы.

- Это твой окончательный ответ? - сухо произнес Савелий Иванович.

- Я ничего не знаю об этом человеке, - упрямо повторил Кирилл и поднял глаза. - Я впервые слышу это имя.

Савелий Иванович нахмурился. После длительного молчания, во время которого он изучал лицо Кирилла, откинувшего челку и смотрящего ему прямо в глаза, сказал:

- Знаешь, чтобы понять суть происходящего, необходимо проникнуть в систему. Я часами сидел в Интернете, читал дневники эмо-кидов, статьи о этой субкультуре и кое-что начал понимать.

Брови Кирилла приподнялись, на лице появилась скептическая улыбка.

- Что, думаешь, нотации тебе читать собираюсь? - усмехнулся Савелий Иванович. - Это не мое дело. Но общее направление довольно четко прослеживается. Пессимизм, возведение в культ страданий от неразделенной любви, уход во внутренний или виртуальный мир от реалий жизни, нежелание взрослеть, пассивность. Я прав?

- Эмо вовсе не пессимисты, - возразил Кирилл. - Это стереотипы. Мы свободно выражаем эмоции, у нас нет этой зажатости, как у вашего поколения. И эмоции самые разные, это и радость, счастье, а не только грусть. Вас учили, что мужчина должен быть сдержанным. В чем-то да, согласен. Но почему я должен себя сдерживать, когда хочу выразить девушке свою любовь? Вот вы наверняка забыли, когда дарили своей жене цветы. Причем просто так, а не на 8 Марта.

Савелий Иванович вскинул брови и тихо засмеялся.

- Хотите вы признаться в любви - признавайтесь! - не обращая внимания на его смех, продолжил Кирилл. - Хотите выразить свою нежность - выражайте без оглядок на то, что должен делать мужчина, а чего нет. И это вовсе не слабость, как вы все думаете, а искренность. Вот суть эмо. Вот вам и вся система!

Кирилл, когда говорил эти слова, начал волноваться. Его лицо раскраснелось, на лбу и над верхней губой выступили капельки пота.

- Все это так, - после паузы заметил Савелий Иванович, - но у меня создалось впечатление, что суть эмо - жертва. А, как известно, жертва всегда притягивает палача. Мне кажется, что многие эмо сознательно ставят себя в эту позицию, что им нравится играть роль жертвы, всеми обиженной и не понятой из-за тонкой душевной организации. Вот и Ирина в своем дневнике много писала о том, что ее никто не понимает. И нашелся тот, кто понял ее. Сам знаешь, до чего это ее довело, - со вздохом добавил Савелий Иванович и замолчал, потирая лоб рукой.

- Я давно перестал быть жертвой, - после паузы сказал Кирилл. - И я в состоянии сам принимать решения.

- Не уверен, - заметил тот и вскинул на него глаза. - Я, кстати, много слушал вашей музыки. А так как я старый металлист, то мне очень она понравилась, честно! Есть талантливые труппы. И тем страшнее эффект, который, как я думаю, производят на чрезмерно эмоциональных ребят тексты практически всех песен. Мне кажется, что это своего рода зомбирование. И вы все словно зомби под влиянием таких текстов. Даже я поддался вполне определенному настроению после прослушивания в течение нескольких часов подобной музыки.

 - Но ваши металлические группы тоже пели о смерти, - заметил Кирилл.

- Не забывай, что во времена моей молодости это были в основном западные группы, пели они на английском, и мы в суть слов не вникали. А тут что? Вот, я даже распечатал кое-что для материалов дела. И подборка говорит сама за себя.

Савелий Иванович открыл папку. Вынув из нее листок, протянул Кириллу.

- Думаю, тебе все эти группы хорошо знакомы.

Кирилл положил лист перед собой на стол и пробежал глазами.



Nеvеrsmilе

 Напишут наши имена

«Я запрещаю этот мир Вместе с тобой Так искренне Так равнодушно Я тебе в глаза Смотрю в прицел Я презираю этот мир И покидаю...»

 Пока Смерть Не Избавит Нас Друг От Друга

«Из бархатной этой кожи Я эти хрупкие Вырву крылья Все ведь кончено Убирайся прочь... Всю нежность мне Пока смерть не избавит Нас друг от друга...»

Последняя Запись В Ее Дневнике

«Разукрась эти белые стены В ярко черный и может быть Вся планета взорвется мгновенно. Заставит не мечтать Оставит без крыльев Также как всех нас По одному

И вырвет сердце И оставит себе...»



Миллиарды минут

«... Разрезая бумагой веки заставляю себя проснуться Так легче... Уничтожить прекрасное в себе - Уничтожив себя Так легче...»

 Всех влюбленных

«Я беру тебя за руку И веду сквозь огонь Эта - смерть как подарок мне Если ты со мной...»

3000 миль до рая

Любить сложнее, чем убивать любовь

«Пусто, слишком пусто С тобою рядом. Страшно, слишком страшно, как всегда из-за тебя. Осколки слов С утра оставят В памяти шрам длиною в жизнь. (Больше никогда).

Извини. Это всё, что я могу сказать тебе. Забудь меня и мое имя Нас с тобой уже не спасти. Терять сложнее, чем находить Любить сложнее, чем убивать любовь...»



Океан моей надежды

Видеть сны

«Если я соглашусь дальше жить Что ты можешь мне взамен предложить? Только лишь боль... Она построит новый мир Из полной тишины. Здесь можно не дышать Здесь можно видеть сны. Здесь нет его цветов Здесь нет его зимы Здесь можно видеть сны. И видеть в них друг друга... и она убьет себя Свое сердце подарив. И она убьет себя...»

Jane Air

 Невеста

«Невеста Твоя мечта сбылась Пей и бей хрусталь Готова ли ты Невеста Твоя мечта сбылась И ты теперь со мной в одной могиле Я и ты...»

Сестра милосердия

«И я лежу без рук без ног без головы От любви Твой поцелуй выжжет на щеках Таблетки падают в рот и спят на языках Разрезай меня по швам...»

 Дочь мясника и рубиновые обрезы

«Поцелуй со вкусом запекшейся крови А может и вправду все дело в любви? Банальности фраз и стиснутых зубов Когда улыбаешься своему убийце... Рубиновые обрезы стреляют метко Разрывают на куски мою детку...»



Оригами

Лишний грамм

«Ты скользишь по лезвию бритвы И щекочешь вены под кожей. Даже смотришь мимо меня, Что на тебя не похоже. И поспеши, Купи еще... Лишний грамм тебе дарю - ты мой - Я не твой, Я не твой Я не твой, Я не твой. Новый мир к тебе несу...»



Смерти нет!

«... я уже умер давно!!! Жизнь - это роль. Роль в дешевом и блядском кино Смерть равна ноль... Разбегусь и прыгну прямо вниз Может быть, полечу Мир разбился прямо на глазах.

Я назад не хочу...»

 Без лишних слов

«Оставь лишь миг, перед тем, как выдать мне билет В один конец, назад дороги нет. Без лишних слов нажми на курок. Я к этому готов... Без лишних слов нажми на курок, без лишних слов убей меня...»

 - Каждый музыкальный стиль имеет право на существование, - сказал Савелий Иванович, видя, что Кирилл отодвинул лист. - И с этим никто не спорит. Мы обожали «Нирвану», преклонялись перед Куртом Кобейном. Но ведь и по сей день многие его фанаты заканчивают жизнь самоубийством в день его смерти и когда им исполняется 27 лет. Такова сила искусства. И тем страшнее, что многие эмо-группы, несомненно, талантливы. Я внимательно прослушал не одну команду, придерживающуюся этого стиля.

- Не понимаю, зачем вы мне все это говорите, - тихо заметил Кирилл.

- Да ты пойми, что вся эмо-культура - это магнит для зла. Еще раз повторю, если есть жертва, палач всегда найдется. А что такое, скажем, маньяк лично в моем понимании? Это живое проявление Сатаны, ни больше ни меньше. И я в этом убежден.

Кирилл вздрогнул, услышав эти слова. Он внимательно посмотрел в глаза Савелия Ивановича. Но тот был совершенно серьезен.

- Мы с Гришей много спорили на тему введения смертной казни, - продолжил он. - И я считаю, что когда очевидно, что человек одержим дьяволом, или, как любят выражаться врачи, манией, когда он насилует и убивает сериями, то его нужно уничтожать.

- Не думаю, что Сатану это испугает, - тихо заметил Кирилл. - Или он прекратит воплощаться.

- Ничего, - тут же возразил Савелий Иванович, - еще как испугает, если мы будем нещадно отлавливать этих нелюдей и уничтожать! И не оставлять им ни малейшего шанса для их мерзких и страшных дел.

Он ударил кулаком по столу и нервно заговорил:

- Два года назад в одном городке, кстати, не так далеко от нашего, пятеро детей покончили с собой. Возраст от десяти до тринадцати. Они все прыгали по очереди с высоток. Самоубийства происходили в течение полутора месяцев, но власти отчего-то не видели связи между ними. Потом один дотошный инспектор установил, что все дети входили в клуб любителей одной интернет - игры. Это была игра что-то типа фэнтези. Там герои передавали какое-то кольцо. Как потом вспомнили родители, у их погибших детей тоже по очереди перебывало какое-то серебряное кольцо. Когда пятая по счету девочка прыгнула с 12-этажного дома, следствие активизировалось. Под подозрение попал некий Анатолий Зиркзун, 34 лет, системный администратор интернет - кафе, где постоянно собирались погибшие дети. Но он исчез из города. Когда начали выяснять его личность, то оказалось, что он приехал в их город три года назад, уроженец Калининграда, сирота, работал какое-то время там в школе учителем информатики. Но потом внезапно уволился и исчез. За месяц до его исчезновения была изнасилована ученица 5-го класса этой школы. Она в тот же день покончила с собой.

- Ужас! - прошептал Кирилл и сильно побледнел. - Все это ужас! Я не думал, что это так страшно!

- Экстрасенсы склонны утверждать, - задумчиво продолжил Савелий Иванович, - о возможности вселения в тело чужой души или душ, об «одержимости». Притом это явление было всегда! В разные эпохи и у разных народов существовали самые разные методики и ритуалы для «изгнания бесов», «избавления от одержимости».

- К чему вы мне это говорите? - глухо спросил Кирилл и вытер со лба выступивший пот.

- Медики считают, что раздвоение личности это психическое заболевание, - продолжил тот. Под влиянием эмоционального шока или иных причин гармоничная целостность человеческого «я» разбивается, словно фарфоровая тарелка, на отдельные куски, притом линия разлома проходит по самым уязвимым «участкам» психики. Ими могут стать, например, нереализованные амбиции, долго подавляемые желания и т.п. И тогда обычный человек превращается вдруг в конгломерат нескольких отдельных компонентов самого себя, каждый из которых независим от своего антагониста. Представляешь, что может натворить такая личность?

- К чему вы мне все это рассказываете? - повторил Кирилл.

- Кто такой граф Дарк? - быстро спросил Савелий Иванович. - Говори!

- Не знаю! - закричал Кирилл и вскочил.

 - Что за шум? - раздался недовольный голос, и из комнаты вышел заспанный Григорий Григорьевич. - Ты чего туг, Савелий, допрос устроил? А ведь я тебя просил!

- Думал, как лучше, - сухо ответил тот. - Ладно, давайте чай пить.

Но Кирилл тут же ушел на улицу. Он накинул куртку и сел на крыльцо. Его начал бить такой сильный озноб, что зубы стучали. И он никак не мог успокоиться. То, что он узнал сейчас о графе Дарке, только укрепило его решимость никому ничего не говорить. Он понял, насколько страшен этот человек и что уничтожение Марики совсем не пустая угроза.

До Залесского Кирилл не поехал, так как у него поднялась высокая температура.

- Простудили мальца, - огорчался Григорий Григорьевич. - Марика меня загрызет.

- Да, что-то мы не рассчитали, - вторил ему Савелий Иванович, щупая горячий лоб Кирилла. Но кто ж знал, что молодой парень таким хлипким окажется!

Кирилл молча смотрел на них, не зная, как ему быть. Но Григорий Григорьевич все решил сам. Он быстро оделся, нашел попутку и отправил Кирилла обратно в город.

- Но наш разговор не закончен, - на прощание сказал Савелий Иванович. - Ты давай выздоравливай, и еще встретимся. И имей голову на плечах, всегда. Слышишь?

- Хорошо, - ответил Кирилл и забрался в машину.

 - Приедешь домой, врача сразу вызови, - посоветовал ему Григорий Григорьевич. - А я тебе завтра позвоню.

Дома Кирилл был поздно вечером. Он выбрался из машины, оглядел почти пустой двор и быстро направился к своему подъезду. За углом раздался сдавленный крик, и Кирилл остановился. Он увидел какие-то тени в кустах, снова послышался вскрик, и он бросился туда. Увидев гладко выбритую голову, поблескивающую в свете фонаря, Кирилл притормозил. Это был Череп. С ним еще двое ребят мутузили какого-то хлипкого на вид кудрявого паренька.

- На хрен нам в городе пидеры? - с угрозой в голосе спрашивал Череп. - Мы за чистоту расы, понял? А вы позорите мужской род.

- Отпусти его, Череп! - громко сказал Кирилл и подошел вплотную.

Драка тут же прекратилась. Парни с изумлением вытаращили на Кирилла глаза. Потом дружно расхохотались. Кудрявый паренек воспользовался этим и удрал.

- Опа! Да это ж наш соплежуй! Из-за тебя мы этого педрилкина выпустили, мало ему пенделей надавали! - начал возмущаться Череп. - Сейчас тебе наваляем по полной! Ты чего тут нам мешаешь чисткой заниматься? - с угрозой в голосе спросил он и придвинулся к Кириллу.

Но тот никак не прореагировал. Его вновь начал бить озноб. Видимо, лекарство, которое ему дал перед отъездом Григорий Григорьевич, прекратило свое действие.

 - Да надоели вы! - хмуро ответил он. - Все детство в жопе играет. И когда уж повзрослеете? Скины! Чистота расы! Вы бы хоть на досуге посмотрели какой-нибудь фильм о фашизме. Сейчас в Сети много инфы.

- Чего-чего?! - изумился Череп. - Может, ты нас учить будешь?

- И в чем суть фашизма, по-вашему? - продолжил Кирилл, не обращая на него внимания.

- Чистота арийской крови, - вдруг сказал один из парней.

- Не-а, - возразил Кирилл, - это одно из воплощений дьявола. И только это истина, поймите один раз!

- Он совсем спятил! - заметил Череп. - Ты чего, Кирюх, проповедником заделался, как звездой Рунета стал?

- Если силы девать некуда, - продолжил тот, - лучше бы всяких уродов ловили и били бы их. Мало ли маньяков, педофилов, да и других извращенцев? Девочек насилуют, потом убивают.

- Да мы бы рады, - захохотал Череп, - на такую веселую охоту сходить. Да где мы тебе их в нашем городишке возьмем?! А ты чего такой красный? - поинтересовался он. - От испуга?

И Череп вновь захохотал.

- Да ладно тебе, - неожиданно оборвал его один из парней. - Кирюха не испугался в тот притон пойти и сняться там. Тоже, поди, несладко там было. Я блевал с полчаса, когда фоты рассмотрел. Потом неделю пить не мог, с души воротило.

 - Да знаем, знаем! - ответил Череп. - Наш эмо-бой теперь герой, штаны с дырой!

- Хотел я поговорить с тобой об одном деле, тихо проговорил Кирилл, - да вижу, что ты как был дураком, так и остался.

- Сам дурак! - беззлобно ответил тот. - А что за дело-то?

- Ничего, проехали, - сказал Кирилл и пошел прочь.

Когда он оказался в квартире, то его уже бил сильнейший озноб. Мать дала ему аспирин и вызвала из поликлиники дежурного врача. Тот поставил диагноз ОРВИ, прописал лекарство и посоветовал пару дней полежать в кровати. Кирилл закрыл дверь в свою комнату, забрался под одеяло и позвонил Марике.

- Я с ума схожу! - тут же начала она ему выговаривать. - Папа звонил, сказал, что тебя домой отправили. Что произошло?

- Ничего, солнышко, - устало ответил он. - Просто промок, простудился, температура. Пару дней полежу, и все будет в порядке. Насморк еще, чувствую, начинается. В общем, у меня банальная простуда.

- Ну, отец все у меня узнает! - с угрозой в голосe проговорила она. - Я ему все скажу! Это он нарочно! Хочет показать мне, что ты хлюпик.

- Ты не права, Марика, - ответил он. - Твой отец настоящий мужчина, и в этом я убедился. А такой мужчина не будет прибегать к недостойным методам.

- Зачем тогда он потащил тебя в этот рейд?!

 - Были причины, - нехотя проговорил Кирилл. - Ты извини, но мне лекарств надавали, и, видимо, от них у меня просто слипаются глаза. Да и температура все еще высокая, горю весь.

- Да, это ты извини, - тут же спохватилась она. - Но все из-за волнения. Я тут места себе не находила. Я завтра к тебе приеду!

- Нет, не стоит, - твердо проговорил Кирилл. - Мне лучше побыть одному, а то я в таком состоянии. Нос завтра распухнет от насморка, да и вообще. Мне будет неудобно перед тобой.

- Я завтра позвоню, и там увидим, - не унималась она.

- Хорошо, солнышко. Люблю тебя, - мягко проговорил он.

- И я, - ответила Марика повеселевшим голосом. - Спокойной ночи и самых сладких снов! Целую сто тысяч раз!

- А я миллион! - улыбнулся Кирилл.

В трубке раздались короткие гудки. Он выключил телефон. И тут же провалился в сон.

Кирилл в течение трех дней отлеживался дома.

Мать была постоянно с ним, приносила травяной чай, готовила куриный бульон, сидела возле его дивана. В первый день, когда у Кирилла температура поднялась до 39, он почти все время спал. А когда просыпался и с трудом раскрывал опухшие глаза, то всегда видел мать. Она сидела на стуле, сложив руки на коленях и чуть ссутулившись, и выглядела странно скованной, словно находилась в чужом доме. Но, по сути, так оно и было. Комната Кирилла резко отличалась от запущенного вида всей квартиры. И он не любил, когда родители заходили к нему. По этой причине он всегда закрывал дверь на задвижку. Он создал свой собственный мирок и никого не хотел впускать туда. Даже присутствие Марики, а она появлялась у него крайне редко, вызывало чувство дискомфорта. Но в основном это происходило оттого, что Кирилл не мог избавиться от чувства стыда перед ней из-за убогости жизни своих родителей. В его комнате, конечно, всегда было чисто и очень уютно, но чтобы попасть в нее, нужно было пройти по длинному захламленному коридору мимо кухни и спальни родителей.

Когда на второй день температура спала, Кирилл спал намного меньше, но чувствовал себя все еще неважно. Причем ни насморка, ни кашля у него практически не было. Видимо, сильное нервное потрясение вызвало такую реакцию организма, и простуда тут была ни при чем. Он чувствовал периодически возникающий озноб, потом странную слабость. Мать продолжала сидеть у него в комнате. На второй день, после того как они пообедали, он спросил, где пропадает отец.

- В гараже пьет, - равнодушно ответила Татьяна Павловна и пожала плечами.

- Мам, мне уже лучше, - участливо сказал Кирилл, - ты иди, занимайся своими делами. Незачем постоянно сидеть возле меня.

- Хорошо, сынок, - ответила она и не двинулась с места.

Кирилл глянул на ее бледное опухшее лицо, на растрепанные седеющие волосы с остатками химии на концах, на старенький застиранный ситцевый халат, разъезжающийся на ее полном теле, на отекшие ноги с толстыми варикозными узлами синих вен и опустил глаза. Он вдруг вспомнил, как Марика дала его матери «чуть за пятьдесят».

- Мам, - после паузы неуверенно начал он, а почему ты никогда не сходишь в салон красоты? Ты же очень симпатичная женщина! Я видел на фотографиях, когда ты была молодой.

- Что? - явно удивилась Татьяна Павловна. Ты о чем это?

Она неожиданно залилась краской, зачем-то поправила волосы и смущенно улыбнулась. Но тут же нахмурилась.

- Это из-за Марики, да? - тихо поинтересовалась она, подняв глаза на Кирилла. - Ты стыдишься своей матери, не говоря уже об отце!

- Это нужно тебе, - мягко проговорил Кирилл. - Ну и, конечно, я испытываю неудобство, когда Марика к нам приходит.

- Ее мама такая красавица, - продолжила Татьяна Павловна, глядя в пол. - Но они такие богачи! Ох, сыночка, боюсь, не получится ничего у тебя с этой девочкой! Она, конечно, очень миленькая и воспитанная барышня, но где это видано, чтобы ублёвцы роднились с кукурузниками? Да этого в нашем городе отродясь не было! Каждому свое!

- Вот как раз именно эти слова были на воротах какого-то фашистского концлагеря, - хмуро заметил Кирилл.

- Вот и Глебушка, - вновь начала она, не слушая Кирилла, - все надеется жениться на богатой москвичке. Но у него-то как раз это, может, и получится!

- Ты так считаешь? - удивился Кирилл. - Но ведь ты только что говорила, что такие варианты невозможны. Даже привела в пример нас с Марикой.

- Это разные вещи, - живо возразила она. Столица - огромный город, там все смешано, там не так видны различия. К тому же там много возможностей. А у нас городок маленький, все на виду. И как-то очень явно видны различия между Ублёвкой и нами, простыми жителями. Я уважаю Григория Григорьевича. Он много делает для города. Да и все уважают его. Он, может, и спокойно относится к вашей дружбе. Но вот Мария Андреевна наверняка против, хоть открыто этого и не говорит. Да и когда ей говорить? Ты ведь не вхож в их дом! Что ты вообще думаешь, как дальше?

- Окончу школу, уеду в Москву, - задумчиво проговорил Кирилл. - Марика на следующий год туда же приедет. Сама говоришь, что в столице все грани стираются. Так что не вижу особых проблем.

- Ох, сыночка! В институт-то не поступить тебе! А платить мы с отцом за обучение на коммерческой основе никогда не сможем. Где такие деньги взять?! И будешь, как Глеб, ремонтом зарабатывать! в комнатенке съемной жить?

- У меня другие планы, - уклончиво ответил Кирилл.

Татьяна Павловна с любопытством на него посмотрела.

- Это какие? - спросила она.

 - Не хочу пока говорить об этом, - после паузы ответил он.

- Ну ладно, ладно, не говори, - закивала она.

Дело было в том, что Кириллу после опубликования в Сети фотографий поступило много предложений о работе фотомоделью. Агентства обращались к Арсению, а он знал его электронный адрес. Да и сам он уже несколько раз звонил и говорил, что будет рад продолжить работу. Кирилл пообещал подумать, сказав, что в первую очередь ему нужно сдать экзамены в школе и получить аттестат.

Но в данный момент его больше всего тревожила проблема с Дарком. И он пока не знал, как безопасно выйти из этой угрожающей ситуации. И сейчас был даже рад, что заболел и вынужден проводить время дома. Он хотел все тщательно взвесить, обдумать. Информация, которую он получил от Савелия Ивановича, пугала.

На следующий день Марика после занятий решила подкрасить волосы, потому что ей казалось, что цвет потускнел и появился баклажанный оттенок, что ей совсем не нравилось. Она заранее предупредила мать, и та отвела ей время в половине пятого, освободив лучшего мастера. Марика немного опоздала и, выйдя из машины, быстро устремилась в салон. Но она не пошла через парадный вход, а обогнула здание и направилась к небольшой двери, выходящей во двор. Там было что-то типа склада, где хранились упаковки с красками для волос, тюбики с кремами, чистые полотенца и прочие необходимые для салона предметы. Марика постучала, ей открыла дверь кладовщица и радостно заулыбалась. Марика кивнула ей и пошла через склад в коридор. Мария Андреевна несколько лет назад предусмотрительно разделила салон на несколько залов. И выделила небольшое помещение для VIP-персон. Марику обычно обслуживали там, вдали от посторонних глаз. На входе там имелось что-то типа холла с большим шкафом и огромным зеркалом. Марика вошла, бросила сумку в кресло и начала снимать куртку. Но, услышав громкий и возмущенный голос матери, остановилась. Потом приблизилась к приоткрытой двери и прислушалась.

- Нет, ты это видела, Тоня? - спрашивала Мария Андреевна. - Да что она о себе возомнила! Не хватало, чтобы кукурузные жены сюда таскались! у них есть парикмахерские эконом - класса. Да и что можно сделать с такими запущенными волосами? А ее кожа? Ты это видела? Наверняка пьет, как и ее муженек! Да она мне всех приличных клиенток распугает. А у моего салона в городе отличная репутация!

- Но Маша, - мягко заметила Тоня, и Марика узнала голос лучшего и всеми любимого мастера Антонины Николаевны, которая работала в салоне много лет, с первого дня его открытия, - ты не права. Ты же всегда любезно относилась ко всем клиенткам. И неважно, каков их социальный статус! - Ты даже и зал специальный выделила для среднего класса, как ты выразилась. Ты успокойся!

- Да откуда у нее деньги? - уже тише заметила Мария Андреевна. - Да и зачем ей новая прическа? Не вижу смысла!

- Я тебя просто не узнаю, - сказала Антонина Николаевна.- И понимаю, что причина твоего необоснованного раздражения лишь в том, что это мать дружка твоей дочки. И хочу заметить, что все это поймут, если ты позволишь себе что-нибудь недостойное по отношению к этой женщине.

- Сейчас еще и Марика придет! - с досадой заметила Мария Андреевна. - Но она всегда в VIР-зале, так что не пересечется с этой женщиной.

- Но если и пересечется, то что случится-то? - спросила Антонина Николаевна.

Марика не стала дослушивать их разговор, развернулась и вышла в коридор. Она кусала губы от досады. Она и представить не могла, что ее мать так агрессивно настроена против матери Кирилла. Она прошла вглубь, открыла одну из дверей и попала в подсобку зала для среднего класса. Мастера все были заняты, и помещение оказалось пустым. Она приблизилась к приоткрытой двери и заглянула в зал. Татьяна Павловна сидела у столика возле окна. Ей уже заканчивали укладывать волосы. Марика с трудом узнала ее. Прическа была стильной. Ей сделали короткую стрижку модной формы, волосы выкрасили в красивый темно-каштановый цвет, который полностью скрыл седину. Но эффект оказался не совсем удачным, потому что лицо от этого стало выглядеть почему-то только старше и еще бледнее. Казалось, что это парик, настолько не соответствовали эти молодые блестящие волосы бледному одутловатому лицу с опухшими тусклыми глазами, обвисшими щеками и опущенными уголками губ.

Дата добавления: 2015-10-29