Глава четвертая 2 страница

Он крепко поцеловал ее и вышел на улицу. Марика вздохнула, вытерла слезы и вернулась в гостиную. Увидев возле дивана валяющиеся раздавленные бутончики роз, она стала подбирать их, вдыхая все еще сильный аромат. Слезы вновь потекли по ее щекам. Марика понимала, что во всей этой истории кроется какая-то тайна. Она подозревала, что и отец, и Кирилл явно чего-то недоговаривают. Уходить из жизни Кириллу не было никакого смысла. Но ведь она сама в тот день видела, что он разрезал руку, и довольно сильно. И объяснить этот поступок никак не могла. Он не был ни суицидником, ни позером, но что-то заставило его это сделать. И Марика не знала ответа на этот мучивший ее вопрос.

Неделя прошла быстро. Марика с утра уезжала в лицей, потом делала уроки. У Кирилла дни проходили аналогично. Но каждый вечер они встречались в городе. Ее отец действительно позвонил ему и предложил поехать с ними в субботу. И Кирилл согласился. Марика от беспокойства места себе не находила. Видимо, из-за этого их встречи были короткими и прохладными. Кирилл, казалось, постоянно думал о чем-то своем, Марика, глядя на его отсутствующий вид, пугалась все больше.

В субботу с утра пошел сильный дождь, но все собрались в условленном месте без опозданий. Выезд назначили на семь утра. Кирилл приехал на попутке. Он был в необычайно возбужденном состоянии. Выйдя из машины и увидев Range Rover Григория Григорьевича, стоящий у дороги, он внутренне собрался и припустил по лужам к нему. За ним стояли два джипа и «уазик». Мужчины находились возле них. Они курили и о чем-то весело переговаривались. Увидев подходящего Кирилла, все враз замолчали и с нескрываемым изумлением переглянулись. Он подошел и вежливо поздоровался.

- А ты тут чего забыл, парень? - поинтересовался крупный мужчина в одежде цвета хаки и высоких болотных сапогах.

- Мне нужен Григорий Григорьевич, - ответил Кирилл.

- А, ты уже тут! - раздался мужской голос, дверь «Ровера» распахнулась, и показался Григорий Григорьевич.

Вслед за ним из машины выбрался низенький седой мужчина. Он был в куртке, болоньевых брюках и высоких армейских ботинках, туго зашнурованных.

- Не волнуйтесь, господа! - громко сказал Григорий Григорьевич. - Этот парень с нами! Зовут Кирилл.

Мужчины от неожиданности расхохотались.

- Гриша! 3ачем нам этот щенок? - без обиняков поинтересовались они.

- Он поедет со мной и Савелием. Так надо!- сухо проговорил тот.

И все сразу замолчали, окидывая сжавшегося Кирилла внимательными взглядами. Он был одет в джинсы, толстовку с капюшоном и кроссовки. Григорий Григорьевич нырнул в машину и бросил ему высокие резиновые сапоги и брезентовую куртку.

- Я так и знал, что ты оденешься неподходяще, - пробормотал он.

- Спасибо, - ответил Кирилл и переобулся. Затем на толстовку натянул куртку.

- Ты, Гриш, ему еще челочку обрежь! - посоветовал кто-то.

И все вновь дружно расхохотались. Кирилл достал из кармана толстовки кепку, натянул ее, убрав под нее челку, и развернул козырьком назад.

- Устраивает? - с вызовом спросил он.

- Ого! А парень-то с гонором, - заметил Савелий. - Ну, это и хорошо.

- Что, мужики, по машинам? - громко спросил Григорий Григорьевич. - Пора и в путь!

- Давно пора! - хором поддержали его.

- Забирайся, - сказал Григорий Григорьевич Кириллу. - Савелий Иванович - мой штурман. Прошу любить и жаловать.

Кирилл приблизился к «Роверу» и невольно присвистнул, изучая внушительный дорожный просвет примерно в полметра.

- Удивлен? - довольно констатировал Григорий Григорьевич. - Просвет аж 42 сантиметра и вce благодаря колесным редукторам. Ты в этом хоть что-нибудь понимаешь?

- Я отцу часто помогаю в гараже, - ответил Кирилл. - Правда, у нас старенький «Москвич».

- И что? «Москвич» тоже машина! - заметил Савелий Иванович и положил Кириллу руку на плечо, - Вся электропроводка нашей делалась заново, управление многими приборами и агрегатами переведено в «ручной» режим и вынесено на панель приборов. К тому же у нас спутниковая навигация GPS и радиостанции двух диапазонов.

- Да! - закивал Григорий Григорьевич.

- А ведущие мосты? - деловито осведомился Кирилл.

- Ведущие мосты с колесными редукторами от внедорожника вагонной компоновки Volvo laplander, - ответил тот.

- Они, между прочим, используются как на «гражданке», так и в войсках НАТО и силах ООН, - важно проговорил Савелий Иванович.

- Круто! - восхитился Кирилл. - Поехали?

- Ишь, не терпится! - расхохотался Григорий Григорьевич и забрался в кабину на водительское место.

Савелий Иванович занял место штурмана. Кирилл устроился позади них возле механической лебедки.

«Ровер» поехал впереди колонны. Через несколько километров они свернули с трассы и направились напрямую через степь к видневшемуся довольно далеко лесу. Машина сразу заходила ходуном, и Кирилл вцепился в спинку сиденья.

- Там ручка, - сказал Савелий Иванович, повернув к нему голову. - Держись крепче! Почва просто каша.

Кирилл тут только заметил металлическую ручку, торчащую из обивки сиденья, и уцепился за нее. Машину подбрасывало на ухабах, комья грязи летели из-под колес, но Григорий Григорьевич скорости не сбавлял. Когда они въехали в смешанный лес, то скоро засели в огромной луже, заполненной талой водой, сплошь покрытой размокшими прошлогодними листьями. Лужа оказалась глубже, чем решил Савелий Иванович, и «Ровер» забуксовал, наклонившись на один бок. Савелий Иванович тут же выбрался из машины и провалился почти по пояс в ледяную воду. Но его это не смутило. Он с трудом побрел к кузову. Григорий Григорьевич последовал его примеру. Среди кривоватых берез сбоку от них в нескольких метрах показался один из джипов. Он остановился.

- Гриш, помощь нужна? - крикнул высунувшийся из кабины мужик.

- Нет! Проезжай! - прокричал в ответ Григорий Григорьевич и начал толкать машину.

Кирилл посидел в растерянности, потом решил им помочь. Он выбрался, провалился в воду по пояс и вскрикнул о неожиданности.

- А ты куда?! - прикрикнул на него Григорий Григорьевич. - Сиди в салоне!

- Ага, как же! - зло ответил Кирилл. - Вы тут корячиться будете, а я сиди в машине!

Он пробрался к ним и начал толкать что есть силы, наваливаясь плечом. Машина качалась, потом сдвинулась.

- Поднажали! - отпыхиваясь, сказал Савелий Иванович. - Дело пошло! И - эх!

Они удвоили усилия и вытолкнули машину на край впадины. Григорий Григорьевич быстро забрался на водительское место. Мотор взревел, и - «Ровер» выполз из лужи. Кирилл нырнул в салон и занял свое место. Его трясло от такой резкой физической нагрузки, но в душе был азарт. Савелий повернулся к нему и посоветовал снять мокрые носки и намотать портянки.

- Там есть, - сказал он.

Действительно, ноги Кирилла были мокрыми, так как вода набралась в сапоги. Да и одежда промокла по пояс. Но он этого не замечал.

Они ехали по лесу около трех часов. И еще несколько раз вот так же застревали в ямах. Но пока благополучно выбирались из них. Один раз, правда, «Ровер. вытягивали лебедкой. Кирилл был мокрым, все тело гудело, но усталости он не чувствовал.

«Вот это адреналин! - возбужденно думал он, наблюдая за Григорием Григорьевичем. - А я - то не понимал, что за удовольствие барахтаться в грязи по бездорожью! Для него это лучший отдых! Никакие психологи не нужны».

Когда они выехали из леса, то Кирилл увидел невдалеке небольшую деревню.

- Кошкино! - пояснил Савелий Иванович. Там передохнем. А потом будет самый трудный участок до Залесского.

- Самый классный! - поправил его Григорий Григорьевич. - Думаю, будем пробираться по бампер в жидкой грязи.

Они въехали в деревню и остановились возле какой-то избы. Григорий Григорьевич выбрался из машины и цыкнул на выскочившего из-под ворот и зарычавшего огромного лохматого пса. Тот замер, потом бросился к нему и начал подпрыгивать, радостно повизгивая.

- Хороший Барс! Умница, - приговаривал Григорий Григорьевич, - узнал меня!

Барс бросился к машине и так же бурно начал приветствовать вылезшего Савелия Ивановича. Когда показался Кирилл, он и ему выразил свой восторг, положив на плечи толстые грязные лапы, шумно обнюхав и облизав лицо.

- Ну что ты, Барс! - весело проговорил Григорий Григорьевич. - Это же эмо-бой, с ним так нельзя грубо, он нежное создание.

Это неожиданно ехидное замечание сильно расстроило Кирилла. Он думал, что показал себя с самой лучшей стороны, и не видел повода для издевательств. Он с непониманием посмотрел на улыбающегося Григория Григорьевича. Савелий Иванович тоже глянул на него, потом хмуро заметил:

 - Не прав ты, Гриша! Парень вел себя достойно!

- Да я и не спорю, - ответил Григорий Григорьевич. - Иди-ка в избу, Кирюха, а то ты насквозь промок. А я пока машину во двор загоню.

И он двинулся к воротам. Но их уже раскрывал сухонький сутулый дед.

- Здорово, Макар! - поприветствовал его Григорий Григорьевич. - А я уже подумал, что ушел ты куда!

- Дык куда ж я денуся? - засмеялся Макар, обнажая беззубые десны. - Тутося все времечко на печи лежу. Вот вздремнул посля обеду-то и не слыхал, как вы подъехали-то! Опять, значица, решили нашу грязь помесить? Ох-хо-хо! Да еще и такого мальца с собою прихватили. И зачем это?

- Пусть проветрится! - засмеялся Савелий Иванович.

- Ты иди в дом-то, - предложил Макар. - Ишь, мокрый насквозь. А ить на улице не лето! А лучше в баню сразу! Я аккурат натопил, но думал, что вы позжее подкатите.

- А мы сейчас! - улыбнулся Савелий Иванович, идя за Макаром.

«Ровер» уже стоял во дворе, а Григорий Григорьевич закрывал ворота.

- А остальные где? - поинтересовался Кирилл.

- Подтянутся скоро, - ответил Григорий Григорьевич. - Это мы что-то шустро в этот раз. Да, Савелий?

- Так Кирилл помогал, вот и быстрее доехали, - заметил тот.

И Кирилл глянул на него с благодарностью. На душе сразу потеплело. Он с утра чувствовал себя своим в этой компании взрослых мужчин, и колкое недавнее замечание насчет нежного эмо-боя огорчило его. Во время сегодняшней экстремальной гонки он многое понял в самом себе, да и в отце Марики, и в душе начал восхищаться им. Раньше Кирилл думал, что мэр города - это, скорее всего, умный и образованный человек, но стопроцентно занудный и живущий исключительно по правилам. Но за сегодняшний день он кардинально изменил свое мнение, потому что понял, что оффроуд может увлечь только настоящих мужчин. Но для себя он пока не решил, хотел бы еще раз повторить такую сумасшедшую поездку.

Кирилла отправили в баню. Он снял всю одежду. Она была насквозь мокрая и грязная. Отчистив, что было можно, он повесил ее в предбаннике на веревку. И пошел мыться. Когда вдоволь напарился и выскочил в предбанник, задыхаясь от жары, то увидел раздевающихся мужчин.

- Одень вот это, - предложил Григорий Григорьевич, протягивая ему пакет. - Хотя это вещи моей дочки, но, думаю, тебе не привыкать одеваться в девчачьи шмотки.

И он расхохотался. Савелий Иванович укоризненно на него посмотрел, но промолчал. Кирилл тихо поблагодарил и вынул из пакета черные узкие джинсы и розовую обтягивающую футболку. Одевшись, он молча вышел из бани.

В избе уже был накрыт стол. Дед Макар сидел за ним с довольным видом.

- А, малец! - осклабился он. - Ишь, полыхающий какой! Хорошо, видать, парку-то наподдал! А и правильно! Садись-ка, само то сейчас самогонки жахнугь!

И он налил из трехлитровой банки в небольшую стопку мутной белесой жидкости.

- Я не пью, - сказал Кирилл.

- Да неужто?! - изумился Макар и заерзал на лавке. - Ну, ты прямо мамонт какой-то ископаемый! Ить это кто ж сейчас не пьет? И больные потребляют, не то что здоровые! Ну, все буквально! И бабы хлеще мужиков! У нас в Кошкино все! Ну, чайку тогда, - предложил он.

- Хорошо бы, - улыбнулся Кирилл.

Скоро появились раскрасневшиеся мужчины. Они сели за стол и хмуро посмотрели на банку с самогоном.

- Ты чего это тут пария нам спаиваешь?- строго спросил Григорий Григорьевич.

- Я?! - усмехнулся Макар и вытер слезящиеся глаза.

Он уже успел выпить самогона, и не одну стопку.

- Смотри у меня! - погрозил тот ему пальцем.

- Что ты, Гриша, брови-то сдвинул? - обиженно поинтересовался Макар. - Кирюха ваш - просто доисторическая динозавра! Он вообще не потребляет: Ни капли! А вы такое видали? Наши деревенские пацаны, считай, кажный вечер под лавками валяются, а наутро, похмелившись, снова на работу. Еще и на тракторах как-то усиживаются, с сидений не падают, вот что странно!

Кирилл хотел сказать, что он по убеждениям стрейтэйджер, но подумал, что это слово будет совершенно непонятно ни деду Макару, ни, пожалуй, остальным.

- Так он стрейтэйджер, - к его удивлению, произнес в этот момент Григорий Григорьевич и уселся за стол напротив Кирилла, - как и моя дочка. И я этому очень рад!

- И кто это он? - изумился Макар. - Это что же, секта какая новомодная?

- Нет, - засмеялся Кирилл. - Просто мы ведем здоровый образ жизни, так это называется.

- И слава богу! - обрадовался Макар и даже перекрестился. - Да неужто дожили? И молодежь наша за ум взялася? Вот счастье!

И он всхлипнул, тут же шумно высморкавшись.

- Ты, дед, смотрю, уже изрядно набрался, - заметил Григорий Григорьевич. - Иди-ка отдыхать в горенку. А мы тут сами похозяйничаем,

- Ага, милые, пойду я, уж не обессудьте! Прилягу. Кости старые покоя просят.

Макар встал, пошатнулся, хрипло захихикал и медленно вышел из кухни в сени.

Савелий Иванович внимательно посмотрел в глаза Кириллу. Потом тихо сказал:

- Уважаю.

- Да, это хорошо, - согласился Григорий Григорьевич.

Он допил чай, встал из-за стола и ушел в комнату, плотно закрыв за собой дверь.

- Я рад, что познакомился с тобой, - задумчиво проговорил Савелий Иванович. - Гриша не хотел, чтобы я с тобой у себя в кабинете беседовал. Тут же весь город узнал бы, что я тебя вызывал. После этих фотографий в Сети фигура ты сейчас заметная, хочешь ты этого или нет. Да еще с Марикой в большой дружбе. Так что Гришу я понимаю, не хочет лишней огласки.

- А вы кто? - спросил Кирилл, начиная нервничать.

- Следователь, - после паузы ответил он. И есть у меня пара вопросов.

Кирилл напрягся. Он понимал, куда тот клонит. К тому же Савелий Иванович мгновенно изменился. Он словно внутренне подобрался и как бы обезличился. Его круглое добродушное лицо, чем-то неуловимо похожее на лицо известного советского актера Евгения Леонова, стало невозмутимым, а глаза колючими.

- Покажи-ка левую руку, - попросил Савелий Иванович. - Пока сам не увижу, не поверю. Профессиональная привычка.

- Да, это я сам порезал, - твердо произнес Кирилл, но руку показывать не стал. - Хотел свести счеты с жизнью. Но в последний момент испугался и передумал. К тому же я люблю Марику, - нервно добавил он и прикусил язык.

- Это понятно, - мягко произнес тот. - Гриша казал, будто ты случайно ножом, но я-то понимаю, что так ровно случайно порезаться нельзя. А я внимательно изучил твои фотографии. И хорошо, что ты сразу признался, а то сейчас бы ходили вокруг да около.

- Мне больше добавить нечего, - сказал Кирилл и опустил глаза, машинально прикрыв их челкой.

 - Все логично, - закивал Савелий Иванович, - если бы не одно «но». Твоя одноклассница Ирина перерезала вены. Это произошло с вами в один день? У тебя с ней были отношения?

- Мы просто дружили, и ничего более, - ответил Кирилл на второй вопрос и замолчал.

- Согласись, что все это выглядит странно, заметил тот. - Может, расскажешь правду? Ты произвел на меня впечатление настоящего парня.

- Мне нечего добавить, - повторил Кирилл.

- Ясно, - удрученно проговорил Савелий Иванович. - Не хотелось мне кому-нибудь давать это читать, но придется. Ты знал, что Ирина вела интернет-дневник?

- Да, конечно, - торопливо ответил Кирилл. У многих сейчас есть «зины». Я частенько заходил к ней и даже комментировал.

- Читали, знаем, - сказал тот. - Но мои ребята покопались в ее компьютере и нашли там еще один дневник, который был запаролен и который она вела исключительно для себя. Это просто файл с записями. Мои умельцы пароль сломали. Я заранее подготовился к нашему разговору и кое-что распечатал. Хотя все-таки надеялся, что ты сам все мне расскажешь. Значит, так, Кирилл, я пойду пару часов посплю, а ты пока почитай. А потом поговорим. Хорошо?

Кирилл кивнул и взял протянутую папку. Когда Савелий ушел в комнату, он улегся на широкую лавку, застеленную стеганым лоскутным одеялом, и открыл папку. Там были листы формата А-4. вставленные в файлы. Видно было, что копировали выборочно, потому что предложения иногда просто обрывались. На первом листе стояло заглавие: «ДнеффничоГ несчастной деФФа4ки». Кирилл невольно улыбнулся, так как это было название ее «зина», и он мгновенно вспомнил все те милые глупости, которые Ира там писала, а он частенько комментировал. Но тут же слезы выступили на глазах, так как мысль, что ее больше нет в живых, пронзила острой болью. Он всхлипнул, потом вытер глаза и сосредоточился на тексте. К его удивлению, он был написан обычным языком, а не исковерканным, нарочито сюсюкающим и детским, как это любят делать эмо в своих дневниках и как это постоянно делала Ира в «зине».

 «Не знаю, что мне делать! И я больше так реально не могу жить! Я умираю от любви к нему. Реально умираю! Он лучший на свете парень!»

 «Кирюшка, милый, я так люблю тебя! Но ты думаешь, что это просто детская привязанность. Ты никогда серьезно не воспринимал меня как девушку. Я всегда для тебя была просто девчонкой из соседнего дома. Твои глаза, когда ты на уроке вскользь смотришь на меня, сводят с ума! Никогда и ни у кого не видела таких красивых выразительных глаз! А их цвет! И я умираю словно от жажды, если не загляну хотя бы раз в день в их прозрачную глубину... Но ты не любишь меня... не любишь... я это знаю точно... Но я знаю и то, что ты никого не любишь. У тебя нет девушки. И это дает надежду. Вдруг когда-нибудь моя любовь растопит твое сердце? И оно раскроется мне навстречу... Любимый мой!»



«Сегодня вместе ходили на концерт в «Стрелку». Парни играли ужасно! А название выбрали? «Шипы»! Уж лучше бы «Шины», раз с шинного завода... Но ведь это друзья Кирилла! И я критиковать особо не стала. А когда я стояла возле сцены, он подошел ко мне сзади и обнял за талию, правда, не сильно. И я подумала, что сердце сейчас разорвется пополам. Странно, что оно выдержало! Кирилл тихо напевал дурацкие слова этой дурацкой песни, но мне даже они казались прекрасными в тот миг. Сама удивляюсь, что в его присутствии все мне кажется необыкновенным. «Шипы у роз, в потоках слез тонуло сердце. Поранив мое сердце, захлопнув в него дверцу, ты вновь пыталась прочь уйти от злых шипов моей любви...»

Ну что это за песня?! Жесть! Но мне тогда она понравилась...»



«После концерта пошли пить пиво в круглосуточный магазин недалеко от «Стрелки». Но Кирилл не пьет. Он взял пакет с соком и предложил мне. Но я лучше пиво, чтобы хоть немного расслабиться. А то нервы так напряжены были! Не могла забыть как его руки лежали на моей талии. Все бы отдала, чтобы только это повторилось! Душу... бы... продала... дьяволу, только бы он любил меня!

Ребята быстро свалили. А мы с Кириллом сидели возле магазина на сломанной скамейке и говорили о школе. На носу контрольная по матике, а я плохо готова была. У меня вообще по матике трояк выходил в четверти. Кирилл меня утешал, говорил, что я способная, просто мало занимаюсь. Он правда думает, что я способная? Или так, гнал...»



«Вдруг мимо нас прошел граф Дарк. От испуга я так сильно вздрогнула, что уронила банку с пивом. Ой! Он велел мне нигде и никогда не упоминать его имени. Ну да ладно, этот дневник никто и никогда не прочитает, это я знаю точно. Он лишь для меня. Дарк цепко глянул на Кирилла. И мне это не понравилось. Меня он словно не видел вообще. Я испугалась, сама не знаю чего...»

«Кирилл!!!! Я сейчас так кричу от отчаяния, что мне кажется, ты по-любому должен меня услышать. Я лю-ю-ю-ю-блю-ю-ю-ю-ю тебя!!!!!!!!! ЛЮБЛЮ! Больше... моей... гребаной... жизни!!!!!!!!!! Я всегда любила тебя, еще с детского сада, когда мы вместе играли во дворе. Потом попали в один класс, и ты сел за парту рядом со мной. Ты всегда защищал меня от мальчишек, угощал конфетами, утешал во всем. Но почему, почему ты меня не любишь?!!!»

 «Не знаю, но сердце ноет и болит. Кирилл познакомился с Марикой. Не знаю, ничего не знаю. Но сердце ноет и болит... И ангелы плачут, опустив свои черные крылья...»



«Марика! Я ненавижу это имя, эту девочку и все что с ней связано. Она стала ЭМО!!!!! Ха-ха-ха!!!! Эта ублёвка, и вдруг ЭМО! Да что она может понимать в этом! Ее сытая жизнь по определению исключает хоть какие-то Эмоции. У нее всегда все было, есть и будет! Что она понимает, сидя в своем особняке за мамочкой... владелицей... салона и папочкой... мэром... города! Она чужая среди нас! Просто мы не агрессивны, всем желаем только мира и добра, вот наши эмо-киды и приняли ее в копанию. Но я ее ненавижу. Потому что Кирилл явно влюблен в эту эмочку - позерку. Нацепила наши шмотки, накрасила глаза, даже волосы сделала черными, что ей вовсе не идет, ходит везде с Кириллом. А он... он явно влюблен. Не вынесу!!!!!! Как я ненавижу ее! Да и что она может понимать в настоящей любви? Она же избалованная самовлюбленная дурочка, похожая на куклу без мозгов!...»

«Вчера встречалась с Дарком. Это страшно, но так прекрасно! Все-таки напишу про него, несмотря на все запреты и клятвы. Не знаю почему, но хочется это рассказать хотя бы в дневнике. Я так измучилась за последнее время. Мы познакомились около двух месяцев назад случайно, после экскурсии. Все ушли, а я задержалась. Настроение просто такое было, не хотелось никого видеть из одноклассников, хотелось просто побродить в одиночестве, подумать о Кирилле. Но в голову лезли только мысли, как он целует меня, как смотрит на меня влюбленными глазами. Но я знала, что этого не будет НИКОГДА! Я начала плакать. Села на лавочку попыталась успокоиться. Но все думала о Кирюшке...

Вдруг увидела, как мимо идет мужчина в черном кожаном плаще. Его длинные распущенные волосы угольно-черного цвета свисали на лицо. Мне сквозь слезы показалось, что это Упырь из тусовки готов. Я машинально махнула рукой. Он остановился, вглядываясь, потом приблизился. И тут я поняла, что ошиблась. Это был совсем не знакомый мне человек.

- А ты плакала? - ласково спросил он и сел рядом.

 Я была настолько расстроена, что неожиданно для себя самой рассказала ему о своей безответной любви. Но имен не называла. Мне почему-то было легко говорить все это совершенно незнакомому человеку. Он слушал очень внимательно, не перебил ни разу, дал мне возможность выговориться.

- А как тебя зовут? - спросил он, когда я замолчала.

Я назвала свое имя. В ответ он сказал, что его зовут граф Дарк. Меня это не удивило. Я про себя решила, что он гот, а те часто придумывали прозвища».

«Я снова сегодня встречалась с Дарком. Мне нравится разговаривать с ним. Он меня старше и многое знает про отношения, да и вообще про жизнь. Предки не очень-то меня понимают, заняты собой, к тому же считают, что я все еще маленькая дурочка. А представить, что их дочь уже выросла и способна любить, им и в голову не приходит. Подруги и так знают, что я безнадежно люблю Кирилла. И эта тема для них типа бесплатного развлечения. Так что мне и поговорить о своей любви не с кем. А на форумах все только стебаются, никто всерьез ничего не пишет. Это как-то не принято. Я когда пишу искренне, то все думают, что это такой изощренный стёб, и отвечают мне в том же духе. Даже Кирюффка комменты в основном шуточные пишет, хотя отлично знает, как сильно я его люблю. И Дарк единственный, кто меня выслушивает и утешает, только он понимает меня до конца. И я очень доверяю ему. Но он запрещает кому-то рассказывать о том, что мы общаемся. Он говорит, что люди никогда не поймут, что может связывать мужчину за 30 и 17-летнюю девушку. И я с ним полностью согласна. Сразу все решат, что он ко мне клеится. А это вовсе не так. К тому же он женат, сам мне сказал. А со мной ему просто нравится дружить, потому что я неординарная и ему со мной необычайно интересно, так он говорит. К тому же он душевно одинок, как и я. На этом мы и сошлись, Две одинокие и непонятые души».



«Рассказала Дарку о Марике. Он, по-моему, необычайно взволновался и заинтересовался. Хотя не понимаю, почему. Начал выяснять, кто она, что она. Ну я ему все и выложила, как эта дурочка вдруг эмо заделалась, да как с Кириллом стала не разлей - вода».

 «...Я больше не могу выносить эту боль! Вижу, как Кирилл любит ее. Но почему не меня?! Кто она такая? Что в ней такого, что он ТАК ее любит?! Они даже не скрываются, целуются при каждом удобном, да и неудобном случае. И это невыносимо! Ну почему он любит ее, а не меня?! Мне лучше умереть, не могу больше так мучиться. Вся душа изболелась! Места живого нет. Вчера Кирюшка так жалостливо посмотрел на меня, потом сказал, что очень хочет, чтобы у меня появился парень, чтобы я была счастлива, а он за нас порадуется. Он что, издевается? Я никого больше не смогу полюбить! Никогда! Лучше умереть!»



«Сегодня великий день! Дарк полностью открылся мне. И я верю, что он может все.

И только в этом правда и избавление от боли. Другого выхода нет!!!!! Он заверил, что поможет, что мы вечно будем с Кириллом вместе на небе, если улетим туда в один миг. Я счастлива только от мысли об этом! Я буду счастлива пусть не здесь, но там! И он показал мне договор! Я в шоке! Не ожидала! Но так прояснилось в душе! Впервые я почувствовала, что мне становится легче. На душе радость!»



«Любовь моя... Моя любовь... сильнее жизни и меня... Пора сбросить мои крылья. Дарк прав! И он назначил время... точное время. Я подписала Договор. Договор со смертью. Но… я… давно… готова».

 Кирилл застыл, читая эти строки. Он никак не мог поверить в то, что только что узнал, хотя определенные подозрения давно не давали ему покоя. Он сел, обхватив голову руками. Потом вновь начал перечитывать выдержки из дневника, словно не верил собственным глазам. Слезы периодически застилали их, но он моргал и снова читал.

«Что делать? - метались мысли. - Значит, Дарк показал Ирочке тот договор, что я тогда сдуру подписал с ним? Или просто текст договора? У него их, видимо, много! Это непонятно из ее записей. Но не мог же он показать ей именно мой договор? Или мог? Господи, и зачем я подписал его тогда?! Но я был осенью в такой жутчайшей депрессии, жить не хотелось, да и смысла не видел в такой жизни. Хотелось уйти, но было страшно дойти до конца. Сколько я тогда плакал! И тут Дарк! Мысль, что он берет на себя ответственность за мой уход и что поэтому на мне не будет греха, очень мне тогда понравилась. А он постоянно внедрял эту мысль в мое сознание. Но как ловко он втирается в доверие! Меня тоже, как и Ирочку, заставил поклясться в том, что никто и никогда не узнает о нем от меня».

Кирилл закрыл папку и положил ее на лавку. Он встал и подошел к окну. Его начал бить озноб, лицо горело.

«Но ведь в моем договоре, - продолжал рассуждать он, - изначально не было даты, когда я должен уйти. Дарк сам проставил ее. Все-таки, как я понимаю, он показал Ирочке именно мой договор с проставленной датой и назначил ей это же время. Он все заранее спланировал. Тем более сейчас я знаю, откуда он все так подробно узнал о моих отношениях с Марикой. Ирочка в дневнике ясно написала, что все ему рассказала о нас и что он необычайно взволновался. Тогда-то он и на меня начал давить, пугая тем, что если я не соглашусь, то он убьет Марику. Тогда это все объясняет»

Кирилл отвернулся от окна и прижал ледяные ладони к пылающим щекам. Его по-прежнему трясло, но он не обращал на это внимания. Страшная правда ошеломила.

«Для Ирочки, если он все-таки показал ей мой договор, - думал он, - это было более чем убедительно. И она легко со всем согласилась. Тем более последнее время она находилась в крайне угнетенном состоянии. Боже мой! Но почему она не подумала, что мне сейчас нет смысла уходить из жизни? Ведь она видела, как я люблю Марику! Хотя она, видимо, хотела верить в то, что Дарк ей наговаривал, сильно хотела. А он умеет убеждать. Это я на себе испытал. Ну почему Ирочка не поговорила со мной обо всем откровенно?!»

Но тут же Кирилл вспомнил, что последнее время избегал разговоров с ней, что ее грустный вид угнетал его, что при малейшей ее попытке уединиться с ним он под любым предлогом уходил. В том состоянии безоблачного счастья, в котором он находился после встречи с Марикой, любовь Ирочки только раздражала и вызывала желание убежать куда подальше и от ее признаний, и от ее печальных глаз. Он писал ей в «зине», но это было самое большое, на что он был способен. Ему хотелось никого и ничего не замечать вокруг, а только видеть свою ненаглядную Марику и чувствовать ее любовь.

«Что делать? - вновь спросил он сам себя. - Ситуация безвыходная!»

 Основная проблема заключалась в том, что Дарк, пригрозил ему, что если он не выполнит условий подписанного им договора, то Марика умрет.

- Я вижу, что ты передумал, парень, - сказал во время их последней встречи Дарк, - но ты подписал договор с самим Сатаной. Я только исполнитель его высочайшей воли. И если ты хоть кому-нибудь расскажешь обо мне и со мной случится что-то нехорошее, то твоя ненаглядная девочка все равно умрет. Даже если меня задержат по твоему наущению, есть верный мне человек, и он исполнит мою волю. Даже если ты решишь расправиться со мной один или при помощи дружков, все равно она умрет. Верный человек, а он просто мой пес, и после моей смерти через какое-то время убьет ее. И не помогут ни богатые родители, ни охрана. Он все равно сделает то, что должен. Все инструкции он уже получил. И она заложница. Так захотел мой повелитель. Ты это четко пойми один раз. И все станет проще. Выбирай: или ты, или она. Других вариантов не существует.

Дата добавления: 2015-10-29