David Torn: Грани разумного

Сложно представить более значимого гитариста с более тяжелой судьбой. Нет, конечно, существуют истории знаменитых музыкантов, погибших в результате отравления наркотиками, самоубийства или даже удушья своей, простите, рвотой, но в тех или иных случаях, если рассматривать внимательно их жизнь, можно прийти к выводу, что все они, в большей или меньшей степени, ответственны за то, что с ними приключилось. В случае же с Торном вина лежит разве что на его генетическом коде. Впрочем, конечно же, история с его травмой (или даже трагедией) хоть и является ключевой в жизни Дэвида, меркнет по сравнению с тем, что он сотворил за всю свою творческую жизнь, которая началась в возрасте 12-ти лет.

Вернее, в этом возрасте он взял в руки гитару, но она не была его первым музыкальным инструментом. К тому времени, как мама, собравшая внушительную коллекцию купонов S&H Green Stamps, купила ему его первую акустическую гитару, Дэвид уже умел играть на фортепиано, которому обучался с 6-ти лет, и на барабанах, на которых барабанил в школьной рок-группе. Из всего этого можно сделать вывод, что Торн, родившийся в 1953 году в городке Амитивилль, что в штате Нью-Йорк, рос в музыкальной семье. Особенно любовью к музыке отличалась его мама, которая целыми днями могла слушать различный джаз, в основном в духе Гершвина и Эллингтона. Именно она настояла на том, чтобы Дэвид начал брать уроки джаза и фламенко на гитаре. Впрочем, он сам не сильно этому противился его гитарными кумирами стали Уэс Монтгомери, Майкл Блумфилд, Джефф Бек и, конечно, Джимми Хендрикс. И вскоре Дэвид достиг таких высот в гитарном ремесле, что стал стабильно выступать в клубах на одной сцене с музыкантами на 10-15 лет старше. Исполнять приходилось хард-роковые хиты Джимми Хендрикса и групп Led Zeppelin, Cream. Несмотря на то, что в принципе, Торн был доволен сложившимся положением вещей (хард-рок вполне коррелировал с его складывавшимся агрессивным стилем игры на гитаре), он хотел выступать в какой-нибудь настоящей группе. Доходило даже до того, что он просто забрасывал письмами своего соседа по улице - Дэвида Бирна (выступавшего в Talking Heads) с воплями "Я свободен! Я немного агрессивен, но свободен! Возьми меня в группу!". Отвечал ли ему Бирн - история умалчивает. И уставший и бунтующий юнец в 16 лет убегает из дому в: Индию, где проводит почти два года.

Как это ни парадоксально, но вернувшийся на родину Дэвид, послушал музыку группу Mahavishnu Orchestra и пришел в неистовый восторг от исполняемой МакЛафлиным музыки. Чуть позже он и вовсе поступает в музыкальную школу Беркли. Впрочем, ненадолго. Уже через два месяца он бросает свое обучение. Свободолюбивый практик Торн не смог вынести ежедневной зубрежки боповых гамм, разборки соло и прочей нудной муштры. Дэвид хотел играть и стал общаться с музыкантами некоторых прогрессив-рок групп, а также заниматься исследованием нового звучания гитары. Для этого он в 1975 году покупает один из первых гитарных синтезаторов - ARP Avatar. Услышав и увидев его демонстрацию на стенде Торн просто обомлел и влюбился, но аппарат стоил недешево и Дэвиду пришлось выложить весьма кругленькую сумму для того, чтобы стать обладателем этой чудо-техники. Впрочем, на деле он оказался совсем не чудом - при плотной работе с ним Торн выяснил, что это "ящик с глюками и тормозами", постоянно выдающий совсем не то, что хотел от него Дэвид. Естественно, он попытался попросить починить технику и даже сдать его, на что ему резонно заметили, что технической спецификации аппарат соответствует, а то, что он не удовлетворяет требованиям мистера Торна, так это проблемы не производителя, и уж тем более не продавца, а самого мистера Торна, на что указанный мистер Торн глубоко обиделся и с тех пор не имел дел вообще с гитарными синтезаторами вообще, предпочитая создавать звуки собственными усилиями. Он позаимствовал идею у Терри Райли, которого, к слову, просто обожал, о зацикленных лентах, задержках воспроизведения и текстурных слоях композиции, приобрел Yamaha MIDI Control Session и вскоре смог одновременно поддерживать до шести дорожек звучания. Более того, он конструировал не только звуки, но и сами инструменты, которые могли их воспроизводить, а также коллекционировал и менялся различными экзотическими вещами с Дэвидом Сильвеном (немного позже, в бытность участия в группе Сильвена). К примеру, Торн создал инструмент под грозным именем "Вещь" (The Thing) - он продырявил задний корпус гитары, поставил туда звукосниматели и колки с японского струнного инструмента кото. Сильвен был просто без ума от него. В то же время Торн начал использовать и сэмплеры.

Но настоящая жизнь Торна как профессионального исполнителя началась только в 1977 году, когда Торн встретил своего старого друга с Лонг-Айленда, игравшего на барабанах в группе Zobo, в которую и позвал Дэвида Торна. В апреле Торн уже принимал участие в записи альбома группы в студии Minot Sound Studios. Никакого контракта у группы не было, она записывалась на свой страх и риск. Впрочем, фанатам Торна охотиться за этими дисками не стоит, так как, хотя и репертуар группы был весьма разнообразным - от безумных Asshole of the Goddess и Endless Gypsy Night до красивой баллады с виброфоном Song to Icarus и милой песенки Sunlight Ballet - узнать там Торна весьма сложно, очень он уж на себя обычного не похож. Группа развалилась в 1980-м году.

К этому времени Дэвид уже перебрался в состав группы Everyman Band, которая занималась в основном тем, что играла с Лу Ридом. Немного позже, когда они перебрались на ECM, там немного спутали и полностью связали группу с именем Дэвида Торна, повернув все так, будто он стоял у истоков появления коллектива и это полностью его группа. Это не так, Торн пришел Everyman Band уже когда группа вовсю давала концерты, более того, группа стала неким плацдармом, который вывел Торна не только в круг общения людей ECM и познакомил со своим будущим продюсером на ближайшие несколько лет, но и вообще прославил и начал делать ему имя. Вместе они записали на ECM два альбома - "Everyman Band" и "Without Warning".

Ну, а Торн не стоял на месте и уже к 1983 году, переехав из Амитивилля с женой Линдой и двумя детьми в Бирсвилль, начал работать с джазовым трубачом Доном Черри. За плечами у Торна к тому времени уже была неплохая джазовая школа - он обучался бопу у Пэта Мартино и даже играл в собственном джазовом импровизационном комбо Wheel. Работа с Доном Черри сильно повлияла на композиторский и стилистический почерк Торна как композитора с той точки зрения, что именно Черри проделал огромную работу, стыкуя этническую музыку и джаз, тем самым показав Дэвиду, как это сделать и какие перспективы открываются в связи с этим. Можно понять возмущение Торна, когда он много лет спустя, увидел сериал Кена Бернса об истории джаза, где он не услышал ничего о многих музыкантах (в том числе и Доне Черри), которые, по его мнению, повлияли на развитие джаза в большей степени, чем многие, о которых было рассказано в большом объеме.

С Доном Черри Торн провел в общей сложности 10 месяцев, сделал одну запись, которая так и не увидела свет, а также записался на концерте во французском Батаклане где-то в период 1979-80 годов. А позже началась эра сотрудничества в жизни Торна. Сотрудничество протекало не только между Торном и ECM в лице Айхера, но и между участниками самых различных проектов как этого лейбла, так и еще одной немецкой компании, в которой работали его друзья - CMP. Так в 1983 году Дэвид Торн принял участие в записи альбома Марка Наусеефа, вышедшей на CMP. Кроме Торна и Наусеефа там также обозначились Трилок Гурту, Детлеф Балер, Йоахим Кюн и другие более или менее известные музыканты. Такая активная деятельность на немецком лейбле не могла не обратить на себя внимание самого Яна Гарбарека и тот пригласил вырастающего в маститого гитариста Дэвида Торна в свой коллектив. Это был период первой половины 80-х. Впрочем, Гарбарек брал Торна на гастроли вообще очень часто на протяжении почти всего десятилетия, но на студийном альбоме Торн отметился только на одном - It's OK to listen to the gray voice, вышедшем на ECM и записанном при участии Эберхарта Вебера и Майкла Ди Паскуа. Правда, на гастроли, посвященные альбому Path, Prints Торн таки успел, в этом можно убедиться по существующему бутлегу выступления в Варшаве.

Ну а к 1985 году Торн созрел для собственного сольного альбома, который он предпочел выпустить на ECM. Альбом называется Best Laid Plans и записан он всего двумя людьми - самим Дэвидом Торном и барабанщиком Джеффри Гордоном - одним из пионеров барабанов в world-music, профессором музыки, занимавшегося записью саундтреков к фильмам и музыки к театральным постановкам. Вместе у них получилась весьма милая и характерная для ECM работа, хотя и не являющейся примером лучшей пластинки как для Торна, так и для ECM. Этакий гитарный импрессионизм: размытые звуковые ландшафты, весьма теплых и нежных тонов, но не имеющих какой-либо внятной структуры и трудно запоминающаяся, самая настоящая фоновая музыка, опасно близкая к нью-эйдж, но не такая длинная, чтобы надоесть. В том же году Торн записал еще один альбом дуэтом с барабанщиком - на этот раз Дэвидом Борденом. Диск "Anatidae" вышел позже на Cuneiform Records.

На Best Laid Plans Торн хотел еще задействовать еще одного своего музыканта-соседа - самого эклектичного и многостороннего басиста современной музыки - Тони Левина, но как-то не сложилось. Впрочем, Торн, не стал сидеть сложа руки, и пригласил Левина для своей следующей работы на ECM, хотя изначально все складывалось совершенно не так, как он хотел. Дело в том, что, как видно из последних альбомов, Торн явно был под впечатлением барабанщиков. Он искал таких исполнителей, которые бы не просто отбивали свою партию, но и являлись одновременно композиторами идей, импровизаторами и мелодистами, использовавших барабанную установку наиболее гибко. Торн подумывал о совместной работе с барабанщиком Гарбарека Майклом Ди Паскуа и даже о Жаке ДеДжонетт, но однажды, приехав в гости к своей матери, попал на выступление по телевидению группы King Crimson, увиденное его очень впечатлило, он быстренько записал остаток концерта на видео-кассету и написал письмо Биллу Бруфорду, где сообщил тому, что был впечатлен увиденным и желал бы поработать с ним. Вскоре Бруфорд ему ответил, что Торна знает, музыка его нравится, он согласен с ним поработать и даже записать альбом для ECM, так как давно об этом мечтает. Так появилась основа для будущей работы 1986 года Cloud About Mercury, название которого символизирует вечный процесс изменения в природе, что, по мнению Торна, наиболее полно характеризует ртуть.

В качестве басиста Торн планировал изначально на роль своего знакомого из группы Japan, с которыми периодически ездил на гастроли, по имени Мик Карн. Мик согласился, но в самый последний момент попал в автомобильную аварию и получил травму, которая не позволила ему поучаствовать в записи. Торн, который с Бруфордом уже вовсю репетировал и получал несказанное удовольствие от самого процесса, так сильно расстроился из-за этого инцидента, что решил даже прекратить на этом работу над проектом, но Бруфорд уговорил его не расстраиваться так сильно и позвать Тони [Левина], который умеет, по словам Бруфорда, все. Торн, который тоже знал об этом, согласился и вскоре проект разросся до трио. Когда практически весь материал был отрепетирован, Торн внезапно понял, что получается слишком много гитар и решил как-то все облагородить и пригласить трубача Марка Ишама, с которым был знаком по прошлому в гастрольной группе Дэвида Сильвена. И все равно в результате получилась музыка сильно близкая группе King Crimson образца 80-х. Может потому, что одна ритм-секция записывалась, использовавшая примерно одни инструменты и одну исполнительскую манеру, может потому, что Торн в чем-то действительно похож на своего британского коллегу по саундскейпам - Роберта Фриппа, но если взять альбом King Crimson, выбросить голос и добавить кристально чистую трубу, то получится именно Cloud About Mercury. Весь альбом был записан практически без дублей и монтажа, все эти гитарные спецэффекты и многослойные интонации Торн создавал, что называется, в режиме "онлайн". Конечно, у него была как различная вспомогательная аппаратура для этого, в том числе и Lexicon PCM-70, специально запрограммированный так, чтобы выдавать различные последовательности нот в заданной гармонии (так называемый 'гармонизатор'), так и специальная техника двуручной игры на гитаре - левой рукой Дэвид играл партию баса, а правой - различные кусочки мелодии, которые сэмплировал и запускал с задержкой на воспроизведение (кстати, на '3 minutes of pure entertainment' Торн осуществил свою давнюю мечту - использовал обратный реверб на альбоме, записанном на ECM). Вообще, Торн часто жаловался на то, что будучи духовным учеником таких гитаристов, как Алан Холдсворт и Джон Аберкромби, он практически все внимание уделяет манере игры левой рукой, в то время как отличный ритм-гитарист из него вряд ли бы получился, так как ритмическими рисунками правой руки он не так много занимался, впрочем, для композиторского стиля самого Торна, такая манера выглядит никак не недостатком. Импровизации, лиричной и глубокой рекой текущей из под обоих его рук настолько самодостаточны, что большего и не требуется. Импровизационны и самодостаточны были и остальные музыканты на альбоме. Торн говорил, что был восхищен работой с такими исполнителями, как Бруфорд, Левин, Ишам. Торн просто показывал им несколько коротких мелодических решений, которые должны быть объединены в одну композицию в процессе игры. Этакие 'мелодик-поинты', перевалочные пункты пьесы, которая течет от одной из них к другой, таких точек в композиции могло быть и около семи, как на Suyafhu Skin, которая, кстати, изначально должна была быть названа When Bamboo Breaks Inside My Head, но музыканты уговорили Торна, что такое название слишком хиппи-образное и отдает 60-ми. Они никогда не спрашивали, что они должны играть, а просто играли. То есть называть этот альбом - сольным диском Дэвида Торна мягко говоря не справедливо по отношению ко вкладу остальных музыкантов, хотя нет никаких сомнений, что Торн здесь является явным лидером.

Несмотря на то, что Карн трагически пролетел мимо записи альбома, на гастролях в поддержку диска, вышедшего, конечно, на ECM, принял участие именно он, а не Левин. Хотя тут дело еще и в большой занятости последнего, но основным фактором, все-таки, стало желание Торна играть в этом проекте именно с Миком Карном. Ну, а во время северо-американского турне на трубе играл не Марк Ишам, а трубач из Торонто Майкл Уайт.

Вернувшись с гастролей, Торн продолжил свое активное участие в проектах других музыкантов. Очень активное. В период 1987-89 годов он появился на дисках "Secrets of the Beehive" Дэвида Сильвена (вместе с Рюиси Сакамото), вышедшего на Virgin, "Tamna Voda" совместного проекта с Марком Наусеефым, Мирославом Тадиком, Леви Шанкаром, "The Leaving Time" Стива Роуча и Майкла Шрива (вместе с Йонасом Хельборгом), целом ряде альбомов Марка Ишама, а также дисках Шрива, Фогеля и других музыкантов. А в к началу 90-х принял неожиданное и странное решение, которое в последствии станет если не трагичным, то как минимум окажется ошибкой. Дэвид Торн покидает ECM ради другого лейбла - Windham Hill. Торну показалось, что Манфред Айхер слишком сильно давит на него, слишком много уделяет внимания перепродюсированию работ Торна, требует, чтобы все диски, которые выходят на его лейбле, были как бы в одной канве. А Дэвид Торн хотел развиваться, двигаться дальше, оставить в прошлом хоть и приятную и креативную, но, все-таки, историю. Что ж, на Windham Hill ему предоставили "свободу", но она оказалась не совсем тем, что ожидал Дэвид. Но до этого для них он выпустил самый, наверное, неоднозначный свой альбом Door X.

Альбом, который ему помогли записать большое количество народу, в том числе и старые друзья, вроде Мика Карна и Билла Бруфорда, и новые, вроде Криса Ботти, оказался максимально близко к песенному мейнстриму. Ну а Windham Hill, не долго думая, поместили его в свой "стек" гитаристов, которых или кучами выпускала в компиляциях, вроде "Guitar Sampler vol.2" или устраивала им концерты под собственным именем, зачастую и вовсе забывая о том, чтобы сказать, кто именно будет там выступать. Поэтому порой были некоторые неожиданные сюрпризы, когда люди приходили на различных нью-эйджевых музыкантов, а вместо этого попадали на Торна, который, несмотря на некую близость к этому достаточно легкомысленному и расслабленному жанру, все-таки умудрялся издавать столь омерзительные для среднестатистического поклонника нью-эйджа звуки, что те вызывали у них раздражение. Единственным приятным моментом начала 90-х стало приглашение Билла Бруфорда поучаствовать в становлении своего нового джазового проекта Earthworks. Торн помог тому в качестве продюсера. Ну, а в феврале 1992 года с Торном и произошла та самая история, после которой он оглох на правое ухо и не брал гитару в руки полгода.

Находясь в состоянии перманентной депрессии по причине не очень приятно складывавшихся отношений со своим лейблом, которая отражалась и на физиологическом уровне Торна, Дэвид, вместе с Алексом ДеГрасси и Майклом Меррингом отправился на гастроли в Германию, которые, теоретически должны были быть организованы Windham Hill, но по факту все делал сам Торн, без какой-либо поддержки. Более того, когда были готовы афиши, оказалось, что имена музыкантов не указаны, а событие анонсируется как "выступление гитаристов Windham Hill". Дэвид решил совместить приятное с полезным и отправился в гости к своему другу Улли, работавшему на лейбле CMP и жившему неподалеку от места, где Торн выступал. Вместе они отправились на пешую прогулку до одного ресторанчика, намереваясь посидеть там и насладиться местной кухней и обществом старых друзей. Этому не было суждено случиться - пройдя некоторое расстояние, Торн почувствовал странное ощущение в голове, головокружение и осознал, что он лежит на земле. Голова ужасно болела, вся сторона правого лица была парализована и, к довершение ко всему, он не слышал ничего правым ухом. Торн решил, что подхватил совершенно некстати какое-то инфекционное заболевание и предложил добраться-таки до ресторана. Но боль не отпускала, голова кружилась и музыкант решил вызвать из ресторана такси, чтобы добраться до поезда, вернуться в номер и отдохнуть перед выступлением. Но не тут-то было, приехавшее такси через три минуты после отъезда от ресторана попадает в аварию - в них въезжает автомобиль на скорости 50 километров в час. Торн уже спешил, к тому же чувствовал себя просто ужасно и уговорил своего шофера не устраивать судебного процесса и разборок и попросту уехать с места происшествия, дабы в инциденте виновата была не их сторона. Кое-как добравшись до места своей временной дислокации, Торн даже отыграл на концерте (впрочем, по его словам, не очень удачно) и после долгих уговоров друзей соизволил-таки посетить врача в Карлсруе, ему там сказали, что, скорее всего, это у него слуховой стресс и все должно в скором времени пройти.

В скором времени ничего не прошло, Торн не вышел на следующий концерт - сидел на телефоне и звонил в США, общался с женой, врачами и прочими людьми, в тщетной попытке выяснить, что же с ним происходит. На следующий день он поехал в клинику во Франкфурте, где ему посоветовали полностью сменить кровь, дабы избавиться от инфекции наверняка. Дэвид, дабы не срывать концерты, отказался, а когда с трудом закончил свое турне и отправился в Америку, где его ждали новые неприятности - пограничники не захотели пропускать его через таможню с гитарами, а Торн не хотел отдавать их им, так как это были очень дорогие гитары, ручной работы и находились они в опасно мягких чехлах. Ни потрясывания справкой от хирурга, ни рассказ о том, что случилось, на работников аэропорта не действовали. Все это закончилось четырехчасовой сидячей забастовкой Торна на холодном полу.

Обратившись в клинику в Штатах, Торн все-таки выяснил, что случилась с ним невринома слухового нерва, нераковая, но смертельно опасная опухоль, одна из разновидностей фиброматоза. Торн оказался просто генетически предрасположенным к ней. Пришлось проводить тяжелейшую операцию - Дэвиду сделали полную краниотомию (трепанацию черепа) и вставили титановую пластинку. Естественно, перенеся столь сложную операцию, Торн еще долго приходил в себя, но слух к нему так и не вернулся - на всю жизнь Дэвид стал глухим на правое ухо. В то же время пришла еще одна безрадостная новость - госпиталь во Франкфурте оказался в списке больниц, которые случайно распространили донорскую кровь, содержащую ВИЧ, тем самым привнеся еще одну нотку трагизма и без того издерганному музыканту. К счастью, его миновала участь заражения и этой болезнью, хотя радоваться было не чему - полтора года его еще преследовали приступы, когда он мог потерять сознание, жуткие головные боли не переставали его отпускать, долгое время он не мог ложиться, так как ему мешала титановая пластинка, работать и даже на чем-то сосредоточиться. Спать он практически не мог. Сон он заменял сидячей медитацией, когда просто отключался. И, невероятно, но спустя четыре месяца он вновь взял в руки гитару, начав долгий и тяжелейший путь к восстановлению собственного Я. Ему пришлось начать сначала слушать музыку. Мало того, что по началу он просто физически не мог слушать что-то, так еще и односторонний слух требовал нового подхода к ощущениям от прослушивания, да и к тому же теперь часть звуков одного диапазона он не слышал вовсе, зато часть звуков другого он слышал просто превосходно. Но до профессиональной работы было еще далеко, он только начинал, как много лет назад, учиться играть на гитаре. А так как он был профессиональный музыкант, то есть ничего, кроме как играть, он делать не умел, а теперь и не мог, а жена его была художницей, то моментально появились финансовые трудности. И тут помогли друзья музыканта - Курт Вортман и Рик Хюбер организовали в Лос-Анджелесе благотворительный концерт ради Торна, на котором приняли участие Марк Ишам, Сюзан Вега, группа Manhattan Transfer, Энди Саммерс, Майкл Шрив. Дэвид Сильвен также, конечно, намеревался выступить, но у него возникли проблемы с посещением страны. Очень хорошо себя проявили и парни с лейбла CMP, предложившие Торну контракт, хотя было еще досконально не известно, сможет ли он дальше выступать и писать на прежнем уровне. Торн, не долго думая, согласился, так как Windham Hill проявила себя в своем репертуаре, устроив какие-то разборки с выпуском альбома DoorX и окончательно разозлив тем самым Торна, которого разозлить практически невозможно.

Но время шло и Торн начал постепенно играть все лучше и лучше и в июне 1992 года он уже участвовал в работе на студии с Мирославом Тадиком и Марком Наусеефым. Конечно, ему приходилось исхитряться - он использовал специальные наушники, которые переделывали стерео-звук в моно, но трудней всего ему пришлось на концертах. Первое публичное выступление после болезни состоялось в ноябре 1992 года, на фестивале в Гамбурге, где Торн выступил с группой The Snakes. Лучи юпитеров жутко светили прямо в глаза, было жарко и Торн спасался только затемненными очками. На том же фестивале был и Бруфорд со своей группой. Кстати, с ним, а также Левиным и трубачом Ботти, Торн бывало гастролировал вместе, все это в конце десятилетия обернется проектом B.L.U.E., а пока Торн просто возвращался на сцену мировой музыки.

В то же время Торн сильно увлекся участием в создании саундтреков для различных голливудских фильмов. Его гитару можно услышать в таких фильмах, как 'Трафик', 'Калифорния', 'История Рыцаря', впрочем, можете не искать его имя на титрах, обычно его туда не помещали, так как считали, что всю работу сделал композитор, хотя зачастую он просто использовал готовые работы Дэвида Торна. Вообще, есть такое мнение, что Торн самый часто цитируемый после Джеймса Брауна музыкант из тех, кто еще жив. Работая над фильмами, Дэвид часто делал это вместе с Миком Карном, часто ездил с ним же на гастроли. В ту же группу входил и Терри Боззио, с которым Мик играл еще раньше в группе Group 87. Получалось иногда, что на сцене были только эти трое и это так всем нравилось, что они сначала в шутку, а потом всерьез задумались о совместном студийном проекте. К тому же парни из CMP уговаривали относительно выздоровевшего Торна, записать сольный альбом (вот он, оскал шоу-бизнеса), но Торн не соглашался, так как не чувствовал за собой сил сделать это. Потом ему позвонил Боззио, который также как и Торн находился тогда в Германии, и предложил быстренько записать альбом. Так в 1994 году появился диск Polytown, записанный трио - Мик Карн, Терри Боззио, Дэвид Торн.

Концепция альбома была очень простая - есть две недели на запись, одна неделя на сведение и ни одной на репетиции, поэтому играли по наброскам и, в основном, импровизировали. Записан альбом был в Германии, для CMP. Альбом вышел достаточно жестким и плотным, как и новая исполнительская манера Торна - его стиль и звук стал значительно мрачнее, психоделичнее и даже, местами, злее. Но альбом получился отличнейший, учитывая особенно, что слеплен он был практически на коленке.

С этого момента Торн был не только музыкантом и композитором, он удачно попробовал себя на ниве продюсирования. В качестве его подопечных выступали и Earthworks, и Энди Райнхард, и Вес Мартин. Работал он также и с достаточно интересным коллективом из Нью-Йорка Human, а в 1995 году он выступает собственным продюсером, во время создания полностью сольного альбома Tripping. Over. God. Уже с 1993 года работая над миди-секвенсорами, Торн впервые использует новые технологии на службе у собственного исполнительского искусства. Именно этот альбом очень характерен для пост-травматического Торна - предельно интравертная, мрачная и до болезненных ощущений психоделическая музыка. Еще одна особенность альбома - на нем уже в достаточно явном виде слышно будущее Торна, вернее, уже не Торна, а проекта под названием SPLaTTeRCeLL.

Еще с начала 90-х Торн задумывался о том, чтобы взять себе псевдоним (тогда он хотел остановиться на имени Боб), чтобы творить то, что он хочет в электронной музыке. Псевдоним был нужен для того, чтобы поклонники именно Дэвида Торна не тянулись и не разочаровывались в музыканте после того, как услышат его новые работы, которые не будут иметь отношения к старому формату музыканта. А Торн хотел далеко уйти от своего гитарного прошлого, он закупился записями Squarepusher, Amon Tobin, Boards of Canada, DJ Spooky, и двинулся к электронному будущему, в котором он стал известен под именем SPLaTTeRCeLL.

Торн объясняет свое новое имя тем, что он рассматривает различные аудио фрагменты, кусочки как "ячейки", которые он собирается разбрызгивать по музыкальному полотну при помощи своей цифровой рабочей студии. Но до чего-либо определенного студийного дело дошло только к 1998 году, после работы с несколькими проектами лейбла LoLo - группой Gongzilla и Forever Sharp & Vivid, когда был записан (в продаже появился он только в 2000 году) новый альбом новой ипостаси Торна - Oah, на котором Торн соединил свои обычные и необычные гитарные сэмплы, пассажи, текстуры, с электронной музыкой в духе Amon Tobin и нарезками из сэмплов других музыкантов, которые специально сыграли для него в живую, как, например, знаменитый басист Фима Эфрон на Chrysanthemum Bang.

Но, несмотря на то, что Торн открыл всем свою вторую половину, о которой догадывались многие, свои новые технологии и ощущение музыки он принес и в музыку, которую делал и публиковал под собственным именем. В том же 1998 году он поучаствовал в записи для Cuneiform альбома американского поэта, последнего битника - Роберта Крили. Запись была сделана вживую при участии басиста Стива Суоллоу, выпускников Беркли барабанщика Криса Мэсси и саксофониста Дэвида Каста. Торн играл на гитаре и уде (арабская лютня), включал и выключал сэмплер, сам же Крили читал стихи. Концерт прошел сентябре 1998 года в Буффало, в Hallwalls Contemporary Arts Center.

Ну, а самый конец 90-х преподнес слушателям и поклонникам, как Торна, так и экс-музыкантов King Crimson, большой сюрприз. Старые знакомые Бруфорд, Левин, Торн и трубач Крис Ботти записали в 1998 году альбом Bruford Levin Upper Extremities. И официально группа называлась Bruford Levin Upper Extremities. Пластинка была спродюсирована Тони Левиным и вышла на его лейбле Papa Bear, а также на тогда еще домашнем лейбле всех бывших и настоящих участников King Crimson - DGM. Альбом оказался настоящим совершенством, музыкальным пиршеством для изголодавшихся по эмоциям и уставших от холодных дзен-экзерсисов Фриппа старых фанатов Кримзо. В музыке B.L.U.E. умудрились соединить все - и джаз, и электронные текстуры SPLaTTeRCeLL, и мощные гитарные ритмы, и неземную мелодическую красоту и выверенные модернистские музыкальные ритмические структуры, все там было, и было все превосходно. Увы, они выпустили еще только двух дисковый концертник - альбом BLUE Nights и на этом закончили, ни слуху от них, не духу. Зато Торн не ограничился этим, на сегодняшний день на его счету помощь, которую сложно переоценить в создании новых альбомов Дэвида Боуи, Дэвида Сильвена, Лори Андерсон, Джеффа Бека, Брайана Гингрича, Мика Карна, Кевина Бартлета, Кита Уоткинса, в общем, не обходится без него практически ни один серьезный релиз, да и, надеюсь, не будет обходиться и впредь, ибо что-то не припомню я ни одного диска, который он бы испортил своим присутствием.

Алексей Петухов, апрель 2006 (www.progmusic.ru)

Дата добавления: 2015-10-29