Темный сталкер 1 страница

Интуиция

Чем сильнее интуиция, тем чаще NPC узнает положение противника, артефакта или аномалии.

Поджарый торговец (Черный Сэм)

Сейчас в кресле расположился поджарый мужчина, одетый по-домашнему в полосатую майку, тренировочные штаны и тапочки. В тонких пальцах он сжимал сигару, изредка затягиваясь.

Ну, - спросил сидящий в кресле мужчина и подался вперед. Руки вцепились в подлокотники, сигара описала круг. Если бы он скрестил ноги, то стал бы похож на Леонова из «Джентельменов удачи». – Что у тебя за интерес до меня.

Однако… - произнес торговец и шумно выдохнул воздух. Такой суммы на руках у него не было, но если взять кредит у Папы… то сделка могла состояться. Папа, конечно, постарается узнать, зачем ему такие бабки, поэтому надо быть осторожным. А то и деньги отберет и лампу. Торговец облизнул разом пересохшие губы. – Хорошо, я беру ее.

Местный торговец. Погоняло получил потому, что был черным следопытом, тогда и приобрел опыт торговли антиквариатом. У него налаженные связи повсюду – в Зоне, на таможне, за границей.

А Сэм?

Семен Эдуардович Малахов.

Волк (Дима)

О-о, что это? Мальчик боится. Значит чувствует за собой вину. Даю три секунды на ответ, молчишь – убиваю. Ну! – Волк чуть ослабил хватку.

Молодец! Видишь, как все просто. – Сталкер оттолкнул от себя предателя. – На твоем месте я бы по быстрому валил из города. И сменил подштанники. – Он по сатанински захохотал. – Встречу тебя завтра, пристрелю.

Нормально. Таких, как он, только пулей воспитывают.

Волк хлопнул себя по колену.

Выходим.

Мы что, прямо так туда и пойдем? – осведомился Малыш, вылезая из пикапа.

Конечно. Берем костюмы, оружие и вперед!

Что-то мне не хочется убивать охранников, да и ученые не виноваты.

А кто просит тебя убивать? – Волк дыхнул на Малыша копченой колбасой. – Возьмем иглометы, для дальних контактов – пневматик. Боевое оружие будет только у меня.

Ну, хорошо. – Малыш покосился на товарища.

Малыш

Чудовище, вот кто я, подумал сталкер. Постоянная война, Зона, эти артефакты, плеши чертовы, в кого я превратился? В бездушную военную машину, о которой так мечтали наши генералы? Похоже на то. Видно, жить мне осталось недолго. Солдат, задумавшийся о смерти, долго не протянет. Надо спасать Вадима. Вытащить его из этого дерьма, пока не затянуло крепко. Это как болото. Точно, Зона – болото. Стоит только шагнуть в нее, и обратно уже не выбраться. Трясина ловушек убивает быстрее, чем противопехотная мина, грязные деньги превращают в измученного страхами скупердяя. Хватит. Это мое последнее дело. Найти и уничтожить! Но как…? Это уже другой вопрос.

Кто такой Черный Сэм? – внезапно спросил Малыш.

Люци

Она сидела на койке, поджав ноги. Простые джинсы и кофта. Такая маленькая, беззащитная. Где та, которую я знал. С которой мы на пару вынесли столько артефактов, сколько не вынес никто. Где та, которая разобралась со стаей «голохвостых». Черт, та, что сдружилась с безвеким волком.

-Люци, пойми...меня там не было,- с отчаяньем выпалил я. Это звучало как оправдение, но что же это было если не оно. С размаху я ударил кулаком в стену, о чем сразу же пожалел. Сплюнув на пол, я обессиленно опустился на корточки.

Она молчала. Я чувствовал себя, как безумный старец, начавший говорить с камнями в своей кельи. Что мной руководило, когда я шел сюда? Чувство вины, горечь поражения, отчаянье, любовь и еще что-то, что не могло назвать себя.

Мне казалось будто это меня прихватила охрана, будто это я отстреливаюсь, с намерением оставить последнюю пулю себе. Ищу дорогу в темноте. Будто это меня, а не Люци привязывают к електрическуму стулу. Я ищу среди свидетелей знакомое лицо, но не вижу его. Сижу на стуле обиженый на себя и хочу...курить.

Глаза Люци потемнели, стали глубоко – темными и словно затянулись паутинкой. Я видел, как курят маленькие дети и их беременные матери. Видел, как от сталкеров в Зоне оставались лишь сигарета и шнурки от ботинков и их товарищи поднимали окровавленые окурки, докуривали, идя дальше. Видел, как умирают старики, выбрасывая окурок своими узловатыми пальцами и «бычок» для них был тем, что они оставили после себя на нашей покалечной земле. Но вид Люци убеждал меня в том, что передо мной не сталкерша-смертница, а демон, древний оракул, знающий все секреты Зоны.

Все закончилось. Жизнь, как дорога. У каждого она своя и своей длины. Кто спешит, тот получит тупик рано. Нашей с Люци целью были артефакты и добыча денег. Нам оставалось совсем чуть-чуть. Теперь все кончено.

Солнце на западе опускалось, как большой утопленик. Рыжим светом залилась камера. Слабый ветер проникал через решетку и словно ощутив, что он здесь лишний спешил скорей на волю. Люци наконец докурила. Показалось, что с последним дымом выпущеным из ее легких, ее оставили последние силы. Паутина на глазах не исчезла, а как бы невидимые пауки оплели своими сетями всю Люци. Оракул, все о нашей земле, готов был растворится в море вечности. Но он так ничего и не сказал.

Люци снова поджала ноги. Она была похожа на узника в кандалах, но, черт! на ней не было даже наручников. Я встал, накинул на нее свой пиджак, она не шевельнулась.

Открылись двери. Появился полковник, за ним моложавый неудачник и священник.

-Отец Олегий пришел изгнать из сталкершы бесов, - с брезгливостью произнес полковник.

«Из себя лучше б изгнал», - подумал я. Отец был частым гостем кафе «У Марго», которое славилось яркостью своих фонарей и особенно своей хозяйкой и ее девятью дочерьми.

-Отец не будет ждать, - голос мента прозвучал, как рокот водопада.

Я не захотел заострять. Бросил последний взгляд на Люци и вышел.

Луна светила, как лампочка в общественном туалете времен глубокого застоя. Я не знал, куда иду, но думал о ней в моем пиджаке, о том, что остались неизведаные участки Зоны, артефакты, стада «голохвостых» и наряды сопливых милиционеров. Если они есть, то я найду их...непременно...я должен.

Милиционер

-Ты б чего то перехватил, - обратился ко мне моложавый милиционер. Я четко увидел картину того, как этот мент и сотни таких же как он пытаются услужить своему начальству, донести, настучать. Но их сердцу, наверно, никогда не достучится до разума, рассудка. Он, как и сотни других, не дослужится и выше того, что они имеют сейчас. Большинству из них грозит «несчастный случай на работе» или случайное облучение. Самые умные уйдут по собственному желанию и будут бухать. Тупые же пойдут в «стервятники» или в сталкеры.

Я не ответил, но мой вид подсказал ему быстрей оставить нас.

Толик

Он вспомнил Толика, человека, который предложил посетить это враждебное место. Тогда такая возможность звучала как приключение, как способ показать себя, добившись славы и, конечно, немного подзаработать. Тем более что можно было вполне официально записаться в роту добровольных исследователей «ФРИЛАНСЕРС». После, конечно же, изрядной канители и массы разнообразных проверок и тестов. Но была возможность уменьшить количество этих самых проверок и стать Фрилансером, в простонародье Лансером или Легионером, намного быстрее, чем того требовала официальная процедура. У Анатолия были друзья среди военных оцепления – его отец погиб после второго расширения зоны, «геройски», как гласила похоронка, но тогда все в зоне погибали «геройски». О том, что зона стала личным врагом Толика, Сергей понял уже здесь…

Эй, Толян! У тебя жвачка есть. – крикнул Сергей приподняв низ газ-маски.

У тебя на морде «резинка» - тоже жевать можно. – натянутые губы Толика можно было принять за улыбку.

Слышь, Серега. Может, все-таки смотаемся к Осьминогу? Ключник говорил, что он видел накладные со склада – туда должны были завезти массу оборудования. Дата на той накладной 9 апреля 2006 – как раз то, что надо. – взгляд Толика был жесток. Эта жесткость появлялась каждый раз, как они входили в Зону.

Мы ведь говорили об этом. И не раз уже – Осьминог опасен. Скольких Лансеров, вернувшихся целыми и невредимыми из района Осьминога ты знаешь? Одного Ключника? И почему же он сам не хочет туда возвращаться? – Серега приподнял низ маски, выливая накопившийся пот – тот крупными каплями падал на комбинезон и на землю.

У каждого свои проблемы. Ключник испугался. Это понятно всем – он теперь не только на аномалии выходить, в саму зону не рвется. А кроме него, кстати, человек пять именно возле «осьминога» побывали. Бедняком из них никто не остался.

Аномалии, а, особенно, «осьминог» всегда интересовали Толика, он даже шуток насчет них не воспринимал. Для него все это было серьезно.

Мы идем в поселок, как договаривались. И не поднимай эту тему, по крайней мере, пока не сделаем что запланировали. – Сергей поднялся и, взглянув на компас, медленно зашагал на северо-северо-восток. – Пошли, что-ли?

Толик сидел в траве, ухмыляясь. Он держался за правый бок. Из-под пальцев сочилась кровь.

Сергей понял, что у Анатолия пробита печень только спустя полминуты. Кровоостанавливающее не помогло. Он тогда оставил все пожитки и трофеи и нес тело друга 8 километров. Его хоронили в этот же день.

Сергей

Банальный интерес, некоторая потребность в деньгах и острая жажда выяснить сущность этой территории, Зоны стали побудительными мотивами действий Сергея. Ему совершенно не хотелось возвращаться в привычный скучный мир. Ходить на занудную работу, видеть каждый день одно и тоже. Зона меняет – он это слышал часто, даже слишком часто. И знал, что так оно и есть. Еще будучи Лансером он ощутил необходимость постоянных путешествий сюда. Даже смерть друга не долго смогла удерживать его вне зоны. Теперь будучи «свободным человеком» - Фрименом он ходил сюда даже не из-за добычи или адреналина, который часто является побудительным мотивом для экстремалов.

Теперь он просто не хотел жить иначе – жизнь и смерть в «зоне» неразрывны, но особенно притягательным является возможность потягаться силами с другой, иной волей, возможно, даже с разумом. Возможность обходить ловушки, или выбираться из них живым, видеть невообразимых существ и побеждать их в столкновения. Это и еще многое другое стало тем стержнем, той цепью, которая приковала Сергея к Зоне.

Ему было довольно легко проходить контроль на кордонах, находить возможность сбыта для своих трофеев – будучи долгое время официальным путешественником в Зону он знал многих ребят охраняющих границы, знал ученых и обслуживающий персонал, работающий в этих окрестностях. Те, в свою очередь, уважали Сергея, он был одним из старожилов, и умудрялся выбираться из всех неприятностей целым и невредимым, да и неофициальный закон он не нарушал – «не делай себе хорошо, чтобы другим после этого плохо стало».

Он резко остановился на пороге. Что-то не так!

У Сергея по коже пробежала стая мурашек! Кто-то наблюдает за ним. В одной руке биосканер, во второй автомат с прикрепленным фонариком. Он резко обернулся. Пусто. Покрутился вокруг своей оси. Ничего. Но что-то явно вело за ним наблюдение!

Это не было похоже ни на расслабляющее воздействие Карлика, ни на психологическое давление Черного Монолита. Это было не чувство наблюдения со спины. Оно напоминало обжигающее внимание тысяч глаз со всех сторон, на горячий поток, пронзающий тело, на рентген, который разглядывает внутренности, не обращая внимания на кожу и защитный костюм.

Темный сталкер

Сначала я подумал, что это Темный Сталкер. Неясная тень мелькнула возле здания азотно-кислородной станции, даже не тень, а намек на движение, неясный образ, мелькающий в сновидениях. Очки-усилители зафиксировали несколько квантов, дисплей индикации движения выдал блеклый кружок и сразу виновато погас. Я метнулся туда, но ничего…
Темный Сталкер. Неприкаянная душа, бродящая по Зоне, незримый образ, стоящий у тебя за спиной и каждый раз ускользающий от взглядов и детекторов движения. Много странного в Зоне, еще больше непонятого в наших мозгах. Росомаха из клана Клинка, старый сталкер, протоптавший всю Зону вдоль и поперек, потерявший пальцы на правой руке после встречи с комариной плешью возле Копачей, болтал в баре, что видел Темного - он стоял на крыше саркофага, вглядываясь в далекое кровавое зарево после. Старый больной человек, чего не сделаешь ради лишней рюмки, которую предложат тебе молодые за новую байку про странности Зоны. Я сам мог наплести такого, что удар бы хватил яйцеголовых ученых из Комплексной экспедиции.

Сегодня нужно что-то принести, обязательно. Кредиты нужны как воздух. Смешно, но действительно как воздух. Фильтры ни к черту, последний раз на промплощадке, после рывка между черными громадинами 1 и 2 блока, дыхание сбилось, сердце прыгало, как крыса, получившая заряд из крупнокалиберного, тошнотворный запах Зоны дурманил разум, темные круги поплыли перед глазами. Да и батареи для всей моей электронной чепухи надо бы сменить. Хороша эта начинка, но уж больно много потребляет. Но без нее никуда, даже ветеран не сунется в Зону без индикатора движения… Петька после своего рейда говорил, что видел "кольцо" где-то возле старой проходной - вот это была бы удача. Но в такие счастливые случайности я перестал верить лет пять назад. Хватило бы и "черной бусины", как в тот раз…

И зачем опять? Ведь все купил - и фильтры, и батареи, хватило даже на новый подствольник с запасом гранат. Чего мне не хватает, зачем опять через патрули и блокпосты, обходя ловушки и странности, крадучись мимо пустых хат, прячась в тени, ты идешь в эту проклятую Зону? Что зовет тебя сюда, что заставляет возвращаться каждый раз, когда ты даешь клятву ни ногой сюда больше?.. Может быть, Зона меняет не только наши тела, но и мозги, и те неясные голоса, которые иногда возникают в твоем мозгу, это мысли и желания сталкеров и ученых… А может, это голос самой Зоны? Я здесь, в сердце кошмара, в сбывшейся реальности сумасшедших, в ночном бреду наяву… Петька, когда решил завязать, вытерпел четыре дня, потом достал скафандр и ушел в ночь. Больше я его не видел, может, Темный сталкер - это души сгинувших сталкеров?

Кто она? Таинственный образ прекрасной Дамы, ускользающий каждый раз, когда ты приближаешься к ней? Воплощение грез усталого сталкера, который видел только кровь и жил с эти долгие годы? Наваждение Зоны, пытающейся заманить тебя в свои смертельные объятия? Кто она, кто мы, какой высший смысл нашего существования?

Сегодня я отыщу ее, чего бы мне это не стоило. Я найду ее, чтобы уже никогда не расставаться, я узнаю ее имя, я посмотрю в ее глаза, почувствую ее запах… Все богатства Зоны ничто, по сравнению с ней. Я хочу услышать ее смех, сталкеры не смеются, я хочу коснуться ее, почувствовать ее мысли, чувства. Я обязательно найду ее сегодня…

Разрывная пуля ее винтовки вырвала кусок мяса из его груди. Какие-то мухи, противно жужжа, налетели на открытую рану, и как зелено месиво копошились в ней. Она подошла ближе, опасливо направив винтовку в его голову. Контрольный выстрел. Деловито распаковав его контейнер, она начала перекладывать его содержимое в свой. "Черная бусина", запасная батарея, концентраты - хороший улов. Странно, этот сталкер, как будто искал встречи с ней. На дне контейнера лежала старая тетрадь, наверное, какие-то его пометки. Многие сталкеры записывают свои маршруты, чтобы потом планировать свои новые рейды. Быстро пролистав страницы тетради, она бросила ее в черную лужу. Зеленые мухи, испугавшись, взлетели вверх, потом вернулись к своему пиршеству. Захлопнув контейнер, она пошла дальше, сталкер-охотница начала поиск своей очередной жертвы. Листки его дневника, заляпанные черной жижей, печально махали ей вслед…

Януш

Мне идти легче. Не приходится раздвигать буйную растительность, вглядываться в землю, пытаясь разглядеть опасности, что приготовила она страннику. Я дышу по своей методике: один глубокий вдох, три коротких выдоха. Чем-то она напоминает дыхание для медитативной практики буддийских монахов - «бамбуковые палочки». Эти мудрые ребята давно разобрались, что правильное дыхание - единственный путь к полной концентрации. Мне остается только позавидовать им. Они дышат чистым горным воздухом Тибета, сидя в уютном дворике удаленного от цивилизации монастыря, я же с усилием вдыхаю тяжелый, ядовитый воздух Зоны. Зона – пощечина, отвешенная человеку самой цивилизацией, как говорил один отец своему сыну: «Чем тебя породил, тем и убью». Так мирный атом, поставленный на службу человечества, в один прекрасный момент оказался далеко немирным. После аварии на Чернобыльской АЭС вокруг была создана зона отчуждения, отмеренная по радиусу радиоактивного излучения с эпицентром на станции. Уже тогда было понятно, что на карте мира появилось новое место, где действуют свои законы. А после появления в 2016 году в здании станции «Черного Монолита» так и вовсе все перевернулось с ног на голову. Зона отчуждения стала просто Зоной с большой буквы.

-Мы забрались далеко. Пора назад, - сказал проводник, когда мы поднялись на вершину очередного холма.

-Может еще чуть-чуть? – с мольбой спросил я.

-Для первого раза хватит. Итак, далеко зашли, - устало ответил он, - завтра пройдем чуть дальше, послезавтра еще на километр дальше, а потом сам.

-Почему сам? – удивился я.

-Дальше я никогда не ходил, и никогда не пойду. Там уже совсем тяжко, тут то не детский утренник.

Я слишком долго ждал этого похода в Зону, чтобы останавливаться на полпути. Почему так тяжело согласится подождать исполнения заветного желания, когда до него остается всего ничего? Я не знал ответа на этот вопрос, как и на многие другие. Я повернулся к своему проводнику и сказал:

-Знаешь, я, наверное, уже назад не пойду.

-Эй, парень, подумай. Ты, наверное, перегрелся. Или Черный Монолит зовет тебя. Тут такое часто бывает. Уйдешь и не вернешься. На вот, он протянул мне пачку сигарет, - покури, подумай.

-Нет. Я пойду, - я сделал шаг вперед.

-Стой, дурак – в сердцах крикнул он, - ты ведь в первый раз здесь. Ты не протянешь и километра без меня.

-Пойдем со мной, - равнодушно предложил я, даже не надеясь на положительный ответ.

-Нет, Януш, парень ты, конечно, хороший, но в тебе нет надежды, желания жить. Я не такой, я еще пожить хочу.

-Тогда я пойду один.

-Не ходи, это всего лишь байка. Сказка сталкеров, всего лишь еще одна сказка, которых здесь тысячи.

-Байка? – сорвался на крик я, - но ведь есть Черный Монолит.

-Да есть, но это всего лишь черная тридцатиметровая глыба камня. Он не Бог. Он не исполняет желаний всякого придурка, который до него доберется.

-У меня другого пути нет. Это последнее, что я могу сделать, - упавшим голосом ответил я ему. Кричать не хотелось.

-Есть. Твоя жена умерла, а твой путь жить дальше. Без нее, - твердо ответил он.

-Я пойду. Но у меня к тебе просьба. Когда вернешься к машине, подожди меня два дня. Если я не вернусь, там, в бардачке, доверенность на твое имя.

-Ох, Януш. Как ты был в школе упертым, таким и остался.

-В упрямстве моя сила, и ты это знаешь.

-Давай присядем на дорожку, - и мой проводник сел на поваленное дерево. Я сел рядом. Мы молча покурили. Как будто, выполняя старый ритуал, мой одноклассник затушил сигарету и спрятал ее в дерн. Потом, деловито давая указания, начал протягивать мне свои вещи:

-Антирад. Две выпьешь сейчас, две, когда дойдешь, - тут он тяжело вздохнул, как бы говоря, «если дойдешь, конечно», - две на обратном пути. Фильтры. Заменишь на маске, когда почувствуешь, что воздух почти не идет. Возьми мой автомат. С твоей пукалкой там делать нечего. Патроны береги. Низменности всегда обходи, чем ближе к Монолиту, тем воздух там хуже, может и маска не поможет. Датчик движения. Аккумулятора должно хватить. Как пользоваться ты уже знаешь.

-Знаю, знаю…

-Не перебивай, - строгий учитель продолжил урок, - увидишь зомби, обходи стороной. Они стаями держаться. Если они тебя увидят, начнут окружать. Патроны на них не переводи, смотри по датчику. Сразу увидишь, как они выстраиваются в полукольцо. От двух крайних строй треугольник, в вершине будет телепат. Убьешь его, развалишь всю стаю. Без него они как без ума, как без глаз. Уже без проблем уйдешь. Так, что еще? – сам у себя спросил он, почесал задумчиво нос, вспоминая последние указания: -В подземелья не вздумай спускаться, там карлики, от них так просто не уйдешь. На станцию заходи с наземного входа. Вроде все. Может, еще покурим?

-Не хитри. Я уже не передумаю, - со слабой улыбкой ответил я, - давай прощаться.

-Тогда просто посидим. От чего она умерла? - как-то без обиняков спросил он меня. Так позволяют себе спрашивать только старые друзья.

-Туберкулез. Прозевали. Не уследили…

-А врачи?

-Поздно было. Кровь уже горлом шла. При кашле.

-Думаешь, он вернет ее тебе? – с явным недоверием в голосе спросил он меня.

-Не знаю. Я просто стараюсь верить в это, - ответил я, - я так много слышал о Черном Монолите, что начал верить в его силу.

-Ну, как знаешь. Еще не поздно вернуться.

-Поздно. Поздно стало еще тогда, когда она впервые стерла ладонью кровь с губ.

Он медленно встал с бревна:

-Прощай, Януш.

-Прощай, - как эхо ответил я и несколько минут смотрел вслед старому другу, который уходил, по стариковски сгорбившись и устало переставляя ноги. Затем я развернулся и широким шагом пошел в сторону Черного Монолита. Длинный вздох, три коротких выдоха на каждый шаг. Правильное дыхание для полной концентрации.

Черный Монолит светился в быстро сгущающихся сумерках неярким светом. Рациональная часть меня говорила: «Это всего лишь радиация», вторая половина теребила душу: «Он и вправду может сделать это!».

Я стоял на коленях перед ним. Черной тучей Монолит нависал надо мной. Воздух трещал небольшими разрядами. Статическое электричество, казалось, просто стало еще одной составной частью воздуха, как кислород, водород, азот.

«Я не знаю, как к тебе обратиться. О Боже, я даже не знаю, слышишь ли ты меня. Но раз я здесь, я скажу тебе все. У меня был долгий и трудный путь, ты это знаешь. И если ты позволил мне до тебя добраться, дойти, пройти через Чистилище, значит, ты готов меня слушать».

Треск электричества стал сильней. Монолит как бы кивнул мне своей тяжелой головой, слушая мой внутренний монолог.

«У меня был близкий человек. Моя жена»

Как фантом мелькнула в сгустившемся воздухе фигура моей жены. Свободно распушенные по плечам волосы, легкое летнее платье столь не уместное в полуразрушенном здании атомной станции. Кружась и танцуя, она плыла в темноте. Слезы выступили у меня на глазах.

«Да это она! Она умерла от болезни. Тяжелой болезни»

Тончайшим видением проплыл передо мной тяжелый гроб, где, скрестив руки на груди, лежала она.

«Я не прошу у тебя много. Просто верни ее. Верни ее мне. Верни ее живой и здоровой. Прошу тебя».

Я плакал, не сдерживая слез. Воздух трещал разрядами. Монолит кивал мне своей большой головой.

«Спасибо. Спасибо. Прощай»

Я встал и, шатаясь, как пьяный, пошел к выходу. Рядом плыл призрак моей жены. Она меня как будто провожала до самого выхода. Я не мог смотреть на это бестелесное зрелище без внутренней боли, но я знал, что, когда вернусь к машине, она будет ждать меня там. Живая, здоровая, красивая. Моя. Родная.

-Януш. Януш. Стой, атлет хренов, - откуда-то сбоку раздается крик. Я останавливаюсь и, тяжело дыша, нагибаюсь, чтобы упереться руками в колени и отдышаться.

-Ну что живой, чертово отродье? – радостно бурча, по склону ко мне спускался мой одноклассник.

-Живой, - еле ворочая языком, отвечаю я.

-Дошел все-таки. Пойдем, тебя уже ждут, - радостно говорит он.

-Знаю, знаю, - говорю я, и мы быстрым шагом идем к машине…

Она стояла у машины, напряженно вглядываясь в кромку леса. Ждала нас. Ждала меня… В этом летнем платья и накинутой поверх плеч армейской куртке она была просто богиней.

-Вышла вчера вечером к костру. Я от страха чуть не помер, - тараторит друг, пока мы пересекаем поляну, последние сто метров, - а она настоящая, живая. Значит все-таки правду говорят о Монолите, а я то не верил. Обязательно схожу теперь к нему, попрошу о чем-нибудь. У меня вон в прошлом году отец в аварии погиб. Обязательно попрошу.

Как долго даются последние шаги. Она стоит на месте, прикрывая нижнюю часть лица ладонями, по щекам, пальцам текут слезы. Я тоже плачу, просто не верю своим глазам. Это действительно она. Живая.

Я подхожу к ней. Она отрывает руки от лица и протягивает их ладонями ко мне. В ладошках сложенных «лодочкой», как смертельный приговор, лежит бордовый сгусток крови.

Я падаю на колени и, задрав голову вверх, кричу изо всех сил:

-Будь ты проклят!

В спину мне ехидным смешком смеется ветер в кронах деревьев Зоны.

Помидор

Помидора я знал. Владелец продуктового магазина в одной из близлежащих деревень, он из под полы продавал снаряжение для сталкеров. У него всегда была необычайно бордовая морда, за что, кстати, его и прозвали Помидором.

Леший

…

Князь

- Ну и что? Никому не известно, сколько Зона навыделывала в своих владениях. Это тебе любой подтвердит,- дослушав рассказ, сказал я. Вообще-то Князь очень доверчивый и верит даже таким людям как Леший. А Леший – тот еще «сочиняло», а уж когда пьян – вообще «труба».

Все это я не хотел говорить, но Князь будто слышал мои мысли и говорит:

- Я все понимаю. Ты думаешь: пусть этим ученые занимаются, а мое дело – маленькое: нашёл, принёс, продал. Но эти самые ученые в Зону не любители ходить. Всё им вынь, да положь. Поэтому давай повернём ситуацию выгодной для нас стороной: берем за руку заинтересованных очкариков, ведем их на Старую площадь, по приходу на место получаем аванс, вдвоём идём шариться по округе, через три часика возвращаемся, опять берём крепко за руку учёных и идем домой, по приходу домой получаем “получку”. Всё просто! “

- Эта простота меня и настораживает. - говорю я, - А к учёному ты к любому подойдешь?

- Есть у меня один друг детства в местном Институте Изучения Аномальных Явлений, он мог бы пустить слух о зеркале и о нас, готовых отвести к нему любознательных. - настаивает он на своем.

Поразмышляв над идеей, я сказал:

- Вообще-то не всё так плохо, как показалось сначала. Попробуй, потолкуй со своим дружком. Денег ведь лишних не бывает.

После нашего разговора Князь поехал в город на поиски своего друга, а я, взяв пару сотенных бумажек, побрел добивать остаток дня в здешний бар.

Нас встретили трое мужчин лет сорока. Мы прошли в комнату, в которой стулья стояли вокруг стола. Один из мужчин представился:

- Сергей Сергеевич, можно просто Сергей, это – Владимир Николаевич и Евгений Борисович.

- Я Василий Андреевич, а это – Сергей Викторович. И так, я думаю, вам не стоит объяснять о том, для чего мы собираемся идти в Зону. И, кстати, все трое собираетесь идти?

- Да, конечно.

- Тогда давайте обсудим условия. Если вы не возражаете, мы выскажем все требования, а потом выслушаем вас. Первое: главным в походе буду я; второе: после того, как мы перейдем границу Зоны, вы выполняете все мои приказы; третье: после прихода к объекту, мы получаем аванс в размере трех тысяч долларов каждый и покидаем вас на три часа, в это время мы за вас ответственности не несем; четвертое: когда мы покинем Зону, мы получаем по четыре тысячи долларов, а вы забываете о нашем существовании. И самое главное: пока мы будем в Зоне, вы будете идти точно по моим следам. Это все.

- На счет денег, о которых вы говорили – каждому по семь тысяч?

- Да.

- У меня нет поправок.

- Отлично! Отправляемся завтра в восемь утра от знака пятидесятого километра северного шоссе. Оттуда до места назначения около полутора километров. Еще вопросы есть?

- Нет.

- Тогда мы пойдём. До завтра.

Князь спрятал машину в каких-то зарослях.

- Скоро начнется зона. Вы помните, о чем я говорил?

- Да.

- Стой, - говорю Серому,- Ничего не слышишь?

- Да вроде как пищит кто-то.

- Вот-вот. – шепчу.

И тут из-за угла несётся серая лавина крыс.

- В дом! - ору ему, - Быстрей!

Я поклялся себе больше экскурсий в Зону не водить. О Сергее Сергеевиче мы больше не слышали, да и он не настучал. О зеркале я рассказывал как о психологической ловушке (мол, увидишь – одуреешь, шагнешь внутрь, а там тебе и конец) – чтоб наш брат туда не совался.

Только вот иногда, как вспомню это всё, думается непроизвольно: ведь не исключено, что это зеркало и есть тот проход, по которому льется все дерьмо, коим насыщена Зона. А если так, то должен ведь быть способ его уничтожить. Но это не моя цель, и я продолжаю тащить это самое дерьмо, за счёт которого и живу. И вроде бы ничего живу…

Дата добавления: 2015-10-29