Последняя. Часть 1.

Pure Morning

http://ficbook.net/readfic/712815

Автор: Trubka Mira (http://ficbook.net/authors/Trubka+Mira)
Беты (редакторы): AliceGray
Фэндом: My Chemical Romance
Персонажи: Фрэнк/Джерард
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Повседневность, POV, Songfic
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини, 18 страниц
Кол-во частей: 5
Статус: закончен

Описание:
Это небольшая история, которая сперва была зарисовкой и имела жизнь только в моей голове. Она рассказывает о том обычном Фрэрарде, где нет убийств, заключённых, одноклассников или привидений. Здесь есть только двое охрененных мужиков, которые, кажется, влюбились.

Посвящение:
Посвящаю той грёбаной розовой занавеске в моей комнате, что так эпично полоскалась на утреннем (8 часов) ветерке и вдохновила меня, о-ла-ла!

Примечания автора:
Сначала всё планировалось "легко и ненавязчиво". Ноо Фрэнк и Джи решили, что на дружбе им не остановиться.

Часть 1

Frank`s POV.

Я стою у широко распахнутого окна в гостиничном номере и всё глубже погружаюсь в мир. Это когда ты чувствуешь себя единым с природой, и даже не просто единым - ты ощущаешь себя её ребёнком. Спина и руки покрылись мурашками, и от этого кожу будто приятно покалывает лёгким холодком. Ветер, наполненный чистым утренним светом, омывает меня своими робкими прикосновениями. С каждым новым его толчком в мою комнату лицо обдаёт ненавязчивым ароматом чего-то неуловимого и приятного, и я начинаю безмятежно улыбаться, проклиная себя за то, что становлюсь безнадёжным романтиком.

Я широко зевнул. Зевок вышел таким долгим и смачным, что в уголках глаз выступили слёзы. Я быстро стёр их, и тут зевнуть захотелось ещё раз. Я хотел усмехнуться, но с разинутым ртом не очень получалось. Интересно, кто-нибудь сворачивал от зевоты челюсть? Если да, то мне стоит начать высыпаться, чтобы избежать ненужных травм. Потом научусь обходиться и без воздуха, чтобы не поперхнуться.

Я мысленно посмеялся над собой. Только мысленно, потому что накатила внезапная лень. Даже затёкшей ногой было лень пошевелить. Язык что-то противно щекотало, и это меня сильно бесило. Не хотелось сейчас поднимать руку ко рту, но и проигнорировать эту херь ну просто невозможно. Я стал вертеть языком в попытке вытолкать нечто вон из моего рта, но этого оказалось мало. Пришлось пошевелить пальцами. Я вытащил тёмную волосину. Явно моя, стерва. Не раньше не позже ей нужно было отцепиться от моей головы и каким-то образом проникнуть в мой рот! Я разжал пальцы, которыми держал волосинку, и она улетела куда-то, подхваченная осторожным ветерком. Не удержавшись, я помахал ей вслед.

За моей спиной в противоположной стене открылась дверь. С тихим, надтреснутым скрипом ржавеющих петель. Я желал обернуться, но вместо этого лишь больше разомлел на этом огромном подоконнике. Я слышал, как кто-то возится за моей спиной. Что он делает? Может быть, увидев, что я не оборачиваюсь, этот «кто-то» достаёт из кармана дротики для дартса и собирается покидать их мне в спину, чтобы проверить, как долго я смогу так стоять с маленькими стрелами в теле? Меня передёргивает от слишком реального представления этой картины, и я резко разворачиваюсь, опираясь о подоконник ладонями и прислонившись к его краю поясницей.

Это всего-навсего Джерард. На журнальном столике стоял поднос. Джи снял свою светлую лёгкую куртку и бросил её на неубранную постель. Я улыбнулся ему, а он улыбнулся мне и, взяв поднос, подошёл к подоконнику, на который опустил свою ношу.

Я развернулся немного боком, чтобы стоять лицом к Джи и принюхался. Ай-ай-ай, как ароматно!

- Кофе будешь? – спрашивает он, и я киваю. Наверняка со стороны моя довольная морда смотрится комично, если не обкуренно. Но сейчас мне действительно хорошо и спокойно.

Джерард разливает кофе по прозрачным чашкам. Чёрный-чёрный кофе. Маленькая чёрная дыра в моей чашке. Я слышу, как с тихим стуком турка возвращается на серебряный (или всё же металлический?) поднос. Поднимаю глаза и вижу, как Джи рассматривает меня. Я жду, пока он заметит, что я заметил, что он на меня пялится. Наконец, он переводит взгляд на моё лицо и улыбается. Я тоже улыбаюсь. Мы стоим, как два дурачка.

- У тебя пух встал дыбом. Это хорошо заметно на свету, - весело говорит он, отхлёбывая из своей чашки. Я вопросительно изогнул бровь. Какой, мать его, пух?! Откуда?! Заметив моё замешательство, он едва не смеётся. Сказал глупость и радуется. Придурок.

- Ну, эти маленькие волосики на твоём теле. Ты весь в мурашках, и они мило топорщатся, - объясняет он. Я пожимаю плечами, мол, ему виднее, но по глазам он наверняка видит, что не будь мне так лень, я бы посмеялся. Джи всегда говорил мне, что может меня легко прочитать по глазам, поэтому когда мне есть что скрывать, я всегда прячу от него взгляд. Но тогда он сразу догадывается, что я что-то скрываю, а следом откапывает, что именно скрываю, и тогда скрывать уже нечего.

Мы допиваем кофе и просто стоим, глядя то в окно, то друг на друга. Джерард прекрасно понял моё сегодняшнее настроение и не донимает болтовнёй, за что ему большое спасибо. Потом он ненадолго пропадает из поля моего бокового зрения, шуршит курткой, и я немного печалюсь, думая, что он собирается уходить. Но он возвращается с пачкой сигарет. Вот как. Достаёт одну, прихватывает губами фильтр и смотрит на меня. Кивком головы спрашиваю, чего ему нужно.
- Зажигалка есть? Я свою в номере оставил.

Киваю ему и немного виляю задом. Ничего такого, просто даю понять, что она в заднем кармане джинсов, которые я для приличия натянул утром. На деле комфортнее было бы ходить в трусах.

Джи суёт руку мне в карман, и я чувствую, как он перебирает пальцами, стараясь изловить надобную вещь. Я не двигаюсь, чтобы не мешать ему, и когда он, наконец, прикуривает, слегка пинаю его ногу.

- Дай, - попрошайничаю я и улыбаюсь во все тридцать два зуба, чтобы уж точно получить желаемое. Джерард ухмыляется и, затянувшись ещё раз, протягивает сигарету мне. Я докуриваю её и жалкий огрызок бросаю вниз из окна.

- Не дай Бог кому на голову прилетит, - фыркаю я и затихаю, потому что чувствую на себе откровенно пристальный взгляд Джи. Он знает, что делает, засранец! Я краснею или бледнею, не знаю. Но лицо моё явно меняет цвет, потому что глаза его хитро прищуриваются. Я отворачиваюсь, надуваю губу и хмурюсь. Реально стрёмно, когда он так… смотрит.

- Перестань, ну, - бубню я и обещаю надавать как-нибудь на досуге себе отличных пендюлей за своё поведение. Я стесняюсь. Моё смущение даже слышно в голосе, так что отворачиваться, чтобы спрятать лицо, было бесполезно.

- Фрэнки, - тихо говорит он, но я нервно дёргаю плечом, давая понять, что не хочу разговаривать. Джи за моей спиной вздыхает, приняв поражение, а я перевожу дух.

Я стою, не двигаясь. Джерард взял с кровати куртку.

- Я пошёл. Сигареты оставляю тебе, у тебя ведь они кончились, так? – Я не отвечаю, но в душе благодарен ему за это. Размышляя о том, как Джи сейчас пойдёт покупать ещё пару пачек, но уже для себя, я не услышал, как он подошёл ко мне сзади. Видимо, неплохо размахнувшись, он дал мне сильный подзатыльник. У меня даже в глазах на секунду потемнело. Я резко развернулся, чтобы наорать на него, но его уже не было. Только-только хлопнула дверь.
- Сука! – крикнул я и рассмеялся, потому что это было действительно смешно.

Часть 2

Примечание автора.
Имена собак были выдуманы! Если кто-то знает настоящие и желает видеть их в фанфике – прошу сообщить.

Frank`s POV.

Когда много торчишь в людных местах, начинаешь привыкать к этому. Несмотря на то, что я дико устал от общества в целом и даже, пожалуй, от каждого человека в отдельности, сейчас, оставшись в одиночестве, чувствую себя неуютно. Безрадостно и тоскливо на душе от такого неясного разочарования. Я давно мечтал о том, чтобы посидеть в тишине наедине со своими мыслями. Все эти репетиции, концерты, интервью… А теперь, получив желаемое, не чувствую удовлетворения. Дерьмо…

Джам свалила на девчачью вечеринку. Я приехал неделю назад, и эту недели мы с ней провели крайне замечательно. Мне нравится то, какая она весёлая и улыбчивая, и как легко соглашается на почти сумасшедшие поступки. С ней жизнь кажется и проще, и светлее.

Мы с ней вместе собирали вещи на тусовку. Она сказала, что на ночовке у них весело, потому что нет парней. Тогда я спросил, чем они занимаются. Оказывается, слушают музыку, обнимаются, «гогочут и хрюкают, как поросята, когда очень смешно». А ещё «эстетически красиво напиваются».
- Как это?
- Не знаю. Просто у нас получается… - сказала она и засмеялась, растягивая перед лицом мохнатые трусики с длинным собачьим хвостиком сзади. Я подарил их ей на прошлое первое апреля. Иногда дома она надевает их. Признаюсь, трусики эти смахивает на костюм для ролевых игр…
- Зачем ты берёшь их с собой? – я тоже хихикаю.
- Буду ходить в них там, - говорит Джам, а потом добавляет, что девчонкам очень нравится ходить друг перед другом голыми или почти голыми. А ей очень импонируют эти трусики. Мол, они отражают её весёлый характер и при этом красиво обтягивают попу. Да ещё пушистые и приятные на ощупь.

Перед тем как уйти, она целует меня в губы, потом в лоб и гладит по голове. Я закрываю за ней дверь. Накладываю в миски всем своим собакам корм. Они сейчас сонные, но как взбодрятся, сразу пойдут проверять, есть ли покушать. Я люблю маленькие породы. Они очень трогательны в своей нежной, беззащитной любви.

Ещё час я убиваю на то, что слоняюсь по дому. Пытаюсь найти себе дело, куда-то пристроить руки. Но за что не возьмусь, быстро бросаю. Тоскливо морщу нос.

А вот теперь я очень занят. Ищу свой мобильник. Я ищу везде: на тумбочках и на столе; под кроватями и подушками; в холодильнике и за унитазом. На всякий случай осмотрел даже гардероб и шкаф с книгами. Телефон я нахожу, когда сгоняю Панчи с дивана. Тот скатывается с приглянувшегося местечка и флегматично перебирается на другое, рядом с Морисом.

Обтираю экран телефона о джинсы, чтобы хоть как-то стереть с него всю ту пыль, что Панчи скопил на брюхе. Появляется желание написать Джам что-нибудь смешное, но я не знаю, что, и оставляю эту идею. Набираю сообщение Джи: «Мне скучно».

Когда отослал сообщение, стало легче. Я глубоко вздохнул и на носочках побежал на кухню. После завтрака на столе остались всякие огрызки и остатки. Жадно пихаю в рот всего понемногу, и когда щёки надуваются, как шары, начинаю жевать. Медленно и осторожно, потому что еда вылезает изо рта. Пальцем заталкиваю её обратно.

Приходит ответ от Джерарда. Я подношу телефон поближе к лицу и чистым пальцем нажимаю на экран.

«Мне тоже. Пошли, прогуляемся?»

Я позвонил Джи. Оказывается, его Лин отправилась туда же, куда и Джамия. Это не совпадение. Они часто бывают вместе.

Мы с Джи договорились встретиться у парка ровно в три. Я успел затолкать в себя ещё немного еды, потом иду натянуть обувь и куртку. Послав из прихожей воздушный поцелуй своим питомцам, вышел из дома и закрыл дверь на ключ.

К месту встречи я подошел почти вовремя. И зря. Потому что Джи опаздывал чуть ли не на тридцать минут. И я, конечно же, дуюсь. Он извинился, но я уперся в свою обиду и молал, пасмурно отвернувшись в сторону.

- Ох, ну как я могу искупить свою вину, малыш Френки? – эта паскуда с особенным сарказмом выделила слово «малыш»,это еще больше злит меня. Я грозно зыркнул на него, втянув голову в плечи как нахохлившийся воробей. Он ухмыльнулся.

- Сам предложил, - сказал я и озвучил ему свою просьбу. Он в замешательстве, но идея показалась ему абсурдно интересной, я знаю. Мы остановились, и я зашел Джи за спину. Он немного нагнулся и присел, чтобы мне было удобнее взобраться на него.

- Нежнее! – крикнул я, когда он резко подтянул меня повыше и поудобнее перехватил под коленками. Поёрзав, положил подбородок ему на плечо и обхватил руками. На вопрос «куда?» пропел: - В ближайший супермаркет вези меня, мой ко-онь!

Мы двигаемся медленно и часто отдыхаем. Но все время разговариваем о чём-то.

Сейчас сидим на одной из скамеек и ждём, когда же Джи отдышится. Он тихо и с хриплым свистом смеялся, держась за часто вздымающуюся грудь.

- Больше никогда в жизни не опоздаю!
- Ну-ну! Ловлю на слове! А то в следующий раз я придумаю что-то более изощрённое, - улыбаюсь я и ёжусь. Погодка довольно печальная. Солнышка нет совсем, а пару часов назад лил дождь и оставил после себя ручейки и лужи. Зато свежо.

Джерард встал. Я перебрался со скамейки на его спину, и мы продолжили путь. Он матерился и просил, чтобы я не пачкал его своей грязной обувью. Назло ему я начал обтирать кроссовки о его джинсы.

- Ну ты и стерва, Айеро! – ржёт он, грозясь скинуть меня в лужу. Я не верю, но крепче обнимаю его.

Когда мы вваливаемся в супермаркет, люди глядят на нас. Все по-разному. Кто-то улыбается, расценивая всё как шутку. Некоторые качают головой и отворачиваются, выказывая неодобрение.

- Кати к пиву, - приказал я. За то время, что я проехал на Джерарде, появилось ощущение, что я как-то приспособился к подобного рода передвижению. С комфортом лежу, вытянув перед Джи руки и толкаю тележку, ведь его-то руки заняты тем, что держат меня.

Пока мы черепашьим ходом тащились к пиву, я успел закинуть в коляску хренову кучу различной жратвы. Взяв то, зачем шли сюда изначально, поперлись к кассе.

За кассой стоит молодая полная девушка. Её не назвать толстой, скорее она плотная, как поспевший фрукт. Я разглядывал её, пока Джи одной рукой разгружал коляску, а другой цепляясь за мою ногу.

- Чего расселся! Помогай, - сделал замечание он, и оставшиеся продукты выгрузил я. Взгляд упал на предметы, висящие и стоящие рядом с местом оплаты. Обычно это что-то небольшое, но прикольное и приятное, чтобы люди покупали. Много жвачки и жевательных конфет, потому что люди любят жевать. Чупа-чупсы, растворимый кофе, сигареты.

Я протягиваюсь вперёд, наваливаясь на Джи ещё больше. Достав пачку презервативов, кидаю её рядом с остальным нашим товаром.

Девушка за кассой явный сангвиник. Очень весёлый сангвиник. Всё делает быстро и, улыбаясь, пританцовывает на месте. Бросила взгляд на презервативы, но виду не подала.

- Лубрикант брать? – подключился к стёбу Джи, и я невольно усмехнулся, потому что сзади нас стоит молодая парочка. Обоим лет по двадцать пять.

- Издеваешься?! Куда ж без него? – наигранно вопил я, и баночка с гелем оказалась на кассе. На нас уже откровенно пялятся. Ну, все, кроме кассирши. Я уже успел проникнуться к ней симпатией и уважением за её стокость.

Пыхтя и изворачиваясь, я достал из кармана куртки кошелёк и расплатился за всё нами приобретённое. Сложил всё в пакет и, немного подумав, выложил кругленькую сумму.

- Мы и коляску возьмём.
- Но у нас нельзя покупать инвентарь магазина. Извините, молодой человек, - мило играя голосом, ответила она, но я был настойчив. Плюс со мной Джи. Мы оба уламывали её. На те деньги, что мы ей впихали за эту дрянную каталку, их магазин сможет купить три такие развалюхи.

На улице я сполз с Джерарда на землю. Он потягивается и машет руками, разминая затёкшие суставы и мышцы.

- Дальше дуй пешком, - провочал он.
- Я и собирался, – приятно было идти своим ходом после столь долгой качки на ком-то. Хотя было здорово отдыхать, когда Джи пыхтел под тобой, испытывая на себе всю несправедливость мира – опоздал на тридцать минут, а тащить на себе меня пришлось половину дня.

Пока наши дамы развлекаются между собой, мы решили устроить мальчишник. Конечно же, в моём доме. Согласие Джам уже получено.

Я катил коляску перед собой и попыхивал сигаретой. Джерард тоже активно дымил. Мы, как два паровоза, размеренно и целеустремлённо двигались вперёд. Да ещё это дребезжание тележки. Как в кино я представляю наш вид сзади. Довольно ностальгическая картина вышла. Мне нравится.

Джи выдыхнул облако дыма мне в лицо. На мгновение я ощутил кончик его носа на своей щеке. От неожиданности я вздрогнул и выкрикнул что-то нечленораздельное, которое по идее выглядело как «Чё делаешь-то?!».

- Не оставляй меня, Фрэнки, - глядя вперёд и немного вверх, сказал Джи, держа руку с сигаретой в своей излюбленной манере – слегка прижав вертикально к себе и плавно изогнув кисть, – Поразмышлять мы могли бы и поодиночке. Собрались-то мы дабы избавиться от скуки.

Где-то вдалеке плакала сирена. Кому-то в городе нужна помощь врачей, пожарников или полицейских.

- С тобой под боком думать приятнее. Ты уютный, Джи.

- Я тебе, блядь, не диван, чтобы быть уютным. Ты ещё скажи удобный… - он вновь затянулся. Я вижу, как его грудь становится немного больше, наполняясь дымом, а потом опять уменьшается. Дым выплывает из приоткрытого рта.

- Совсем дурак? – спросил я, чувствуя, как мои губы сами по себе немного улыбаются.

- Да уж с тобой станешь, - он это сказал с горьким оптимизмом. Так могут говорить только люди, которые многое пережили.

- Сейчас напьёмся. Тебя явно что-то терзает, - с видом дорогостоящего психолога предположил я.

- Чур, ребятам звоню я, а готовкой занимаешься ты! – воскликнул Джерард. Конечно, ему после такой прогулки поваляться с телефоном в руках - самое то.

Я вдруг вспомнил пушистые трусики Джамии и рассказал о них Джерарду. Он попросил подарить ему что-то в том же духе на восьмое марта. Я постараюсь не забыть об этом.

- Вот увидишь, я подарю тебе супер оригинальные трусы!

Мы долго смеялись, размышляя о нижнем белье и о том, что можно делать на дивичнике.

Предпоследняя.

Frank`s POV.

*припев песни (Baby You Can) Drive My Car - The Beatles.

- Baby, you can drive my car,
Yes I’m gonna be a star.

Тележка значительно потяжелела, и толкать её стало куда сложнее. Джерард сидел поперёк коляски, свесив за её край свои ноги, и пел. Я сказал ему, что он слишком много курит, но Джи отмахнулся от меня.

- Baby, you can drive my car,
And maybe I’ll love you.*

Когда Джи стал петь во второй раз, я не удержался и начал подпевать.

Наезжая на камень или попадая в яму, тележка слегка вздрагивала, и бутылки с пивом глухо звенели, стукаясь стеклянными гладкими боками. Мне нравился этот звук. Он особенно, но точно дополнял моё нынешнее состояние.

Редкие прохожие с любопытством косились на нас. Учитывая развалившегося в коляске Джерарда, их внимание полностью оправдано.

- And maybe I’ll love you, - повторил он и подмигнул мне. Я вздрогнул и скорчил болезненную рожу. Ничего личного, просто я не знал, что сказать. Джи тоже скорчился, состроив неповторимую гримасу смешанных чувств. Скомкав в руке чек из магазина, он запустил им в меня. Бумажка стукнулась о мою грудь и безмолвно упала на блестящий серыми дождинками асфальт.

Я сконфузился. Чтобы исправить положение, неловко потрепал Джи по плечу. Он изобразил крайнюю степень сарказма, задействовав чуть ли не все мышцы лица. Не удержавшись, я рассмеялся. Он слишком старался. Вышло очень через чур. Я видел, что Джи пытался сдерживаться, но вскоре прыснул следом за мной. Откинув голову назад, он заливался таким звонким и заразительным хохотом, что мой собственный стал ещё громче и порывистее.

Когда мы прекратили ржать, как кони, мои лёгкие нещадно жгло, а живот ныл. Мы переглянулись.

- Ты чего смеялся?
- Не знаю. А ты чего?
- Тоже не знаю.
* * *

Мы все уже изрядно выпили. Голова легка, словно наполнена гелием, а не мозгами. Душная истома жаркой рябью висела в воздухе. Из комнаты, где я запер всех своих собак, чтобы их никто ненароком не убил, доносился лай.

Играла музыка. Динамики издавали её ровно с такой громкостью, какая нужна, чтобы наполнить мелодией только эту комнату и половину соседней. В конце концов, мы уже бывалые ребята, порядком уставшие от шума. Да и нас было мало – я, Джи, Майки, Боб и Рэй. Наш небольшой, почти семейный круг.

Я помню, как мы разговаривали на самые разные темы, сидя на полу, креслах и диване. Но совсем смутно. Так смутно, будто это происходило несколько месяцев назад. Сейчас я уже ничего не понимаю. Знаю только, что допиваю какую-то там по счёту бутылку. Мне сейчас очень хорошо. Я ни о чём не беспокоюсь.

Крики, смех. Как пять человек могут издавать звуки, похожие на крики из переполненного обезьянника? Откинув пустую бутылку, тоже начинаю вопить припев уже не вспомню что за песни. Я подумал, что было бы неплохо спросить у Джи, что это такое играет? Я помню слова и больше ничего. Всё равно, что помнить характер и голос человека, но совершенно забыть его лицо. Вы думаете, через секунду я ещё думал об этом?

Я забрался на диван и прыгал, прыгал, прыгал! Радостно мял, ломал его своим детским восторгом! Я запыхался, но не останавливался. Майки и Рэй свалили кофейный столик прямо передо мной. Сейчас мне насрать на это. Утром, наверное, разозлюсь.

В боку отчаянно кололо. Я чувствовал, как бултыхается в животе всё выпитое. Громко прыгаю на пол и, не раздумывая, падаю взад, на диван. Голова кругом. Я вспотел весь, с головы до ног. В сознании бешеная смесь сонливости и энергии.

Диван скрипит и прогибается по правую руку. Джи выглядит более-менее трезво. Он протягивает мне пиво, и я, не обращая внимания на уже полный желудок и почти полный мочевой пузырь, начинаю пить. Просто потому, что это приятно и с какой-то стороны безрассудно.

- Да ты уже просто в хлам, - посмеивается Джерард. Зачем он дальше поит меня, говоря это? Где смысл? Я кошусь на него – курит сигарету, глядя на меня с насмешкой. А я даже сказать ничего не могу, потому что он прав: я пьян, и мои губы почти задеревенели, так что я ничего не могу ответить. Некоторое время я разминаю их, покусывая и посасывая. Рот Джи выпускает горький туман. Туман поднимается вверх, на несколько секунд, словно вуалью прикрывая его лицо, и рассеивается в тёплом воздухе. Мы так и сидим. Молчим, улыбаемся. А он всё подаёт и подаёт мне бутылку за бутылкой. Сколько ещё я с ним выхлебал? Три? Пять? Тело почти перестало ощущаться. Есть только навязчивое желание сходить в туалет. Я поднимаюсь, но ноги и дрожат, и подгибаются, как у учащегося ходить оленёнка. Джи подхватывает меня под руку.

- В туалет, - коротко прошу я. Мы вместе вваливаемся в небольшую комнату. Джерард стоит, ждёт меня, но я ничего не делаю.
- Ты долго?
- Выйди. Смущающе как-то… - он выходит и ждёт за дверью. Я знаю, что ждёт. Наверное, я всё делаю слишком медленно, потому что скоро Джи, стоящий по ту сторону двери, кричит:
- Фрэнк, ты в порядке? – голос взволнованный. - Фрэнк?
- Я ширинку не могу расстегнуть.
- Совсем мудак?! – Джи врывается в туалет, захлопывая за собой дверь, и смотрит на меня со злым облегчением. Я, кажется, инстинктивно сделал виноватый вид. – Я думал, ты тут уснул или ещё чего! Нихера не можешь, придурок!

Он отделяет пуговицу на моих джинсах от петельки. Затем я даже чувствую, как едет вниз «собачка», и расходятся две металлические половинки зубцов. Я разворачиваюсь к унитазу. Всё равно понятно, что теперь Джерард уходить не собирается.

- Я не придурок… - запоздало защищаю своё достоинство. Он молчит. Как это понимать? Если молчание – знак согласия, то он тоже считает, что погорячился? Джи медленно застёгивает «молнию» и сделанную под бронзу пуговицу обратно. Я дышу ему в подбородок.

- Ты ребёнок, - наконец отвечает он, и мы выходим. Теперь я уже иду сам. Немного неловко и неуверенно, потому что пол подо мной качается, будто плот на волнах. – Но ты мне очень сильно нравишься. Очень.

Я смотрю на его спину. В эту часть дома шум вечеринки почти не проникал, и я хорошо слышал, что там говорил Джи.

- Что? Но, в како…
- Забей, - прерывает он меня. – Завтра всё равно уже не вспомнишь, так что не думай об этом.
- Джерард…
- Забудь! – настойчив, как танк.

Меня стало тошнить. Я глубоко вздохнул, дабы перетерпеть рвотный позыв, а то как-то не хотелось делать это именно сейчас. Да и обратно к туалету могу не добежать. Хотя, зачем я стараюсь оттянуть момент? Всё равно скоро опять затошнит.

Я шёл за Джи, как покорная собачка, и даже не замечал, куда. Он привёл меня в спальню. Я, опасно покачнувшись, опёрся на косяк. Джи поддержал меня и уложил на кровать.

- Поспи немного, уже почти утро. Я принесу тазик, так что, если захочешь поблевать, просто свесься с кровати, окей? – он едва улыбнулся и медленно пошёл обратно. Джерард, стой. Стой! Я хочу что-то сказать! Это крутится у меня на языке, но я не понимаю слов! Это мучительно! Не уходи! Дай мне время, чтобы разобраться.

Но он не слышал моих мысленных терзаний и ушёл. Я хотел дождаться, когда он вернётся, но вымученный организм моментально провалился в сон. И мне ничего не снилось.

Проснулся я, когда комнату наполнял дневной свет – шторы-то были развешаны. Я немного полежал с открытыми глазами, пока не понял, что сейчас из меня вылезет добрая половина выпитого алкоголя. Резко сев на кровати, я осознал две вещи: первая – у меня жутко болит голова; вторая – Джи всё-таки принёс тазик. Спасибо ему за это.

После подобного пробуждения я ощущал себя разбито и липко. В ванной я долго чистил зубы, а потом сунул голову под прохладную воду, чтобы освежиться. В доме было очень тихо.

Я зашёл на кухню. Рэй уже сидел за столом. Весь лохматый и вялый он пил кофе. У плиты стоял Джерард. Оба пожелали мне доброго утра. Хех, наивные. Будто бы после такого бодуна утро может быть «добрым». Я сел напротив Торо.

- Кофе будешь? – донеслось от плиты. Я согласно замычал, и передо мной на стол опустилась белая чашка, источающая ароматный пар горячего напитка.
- Майки и Боб ещё спят? – спросил я у ребят.
- Да, - мне ответил Рэй. – Ты бы видел, как Джи ночью укладывал всех спать! Настоящая заботливая мамочка.
- Вы вчера все были просто никакие. Не мог я равнодушно глядеть на то, как вы медленно вырубаетесь, где попало, - Джерард, улыбаясь, протянул мне таблетку. – Чтобы голова не болела.

Я взял лекарство. Мне было немного не по себе. Я помнил, что было перед тем, как я заснул. Хотелось и рассказать Джи об этом, и утаить одновременно.

- А ты хорошо знаешь, что мне нужно, - протянул я, имея в виду всё: тазик и сон, кофе и таблетку, поддержку. То, как вовремя Джерард давал мне то или другое.
- Фрэнки, не смеши. Я же тоже напивался, - ответил он. То есть, это никак не связанно с тем, что я… нравлюсь ему, верно? Мне вдруг захотелось разобраться во всём. В конце концов, вчера Джи тоже немного пил. Чего только не ляпнешь, когда язык развязан выпивкой. Я просто уточню.

Последняя. Часть 1.

Frank`s POV.

Боб и Рэй были благородно отпущены домой. Помочь с уборкой остались оба Уэя. Майки я лично и намеренно отправил в комнаты подальше, чтобы попытаться поговорить с Джерардом о том, что не давало мне покоя. Но пока что у меня не хватало смелости завести разговор, и мы в обоюдно-скованном молчании размеренно работали тряпками.

Я покосился на Джи. Он взял у Джам несколько цветных заколочек и закрепил ими волосы, чтобы те не лезли в лицо. С ними он выглядел забавно – вздёрнутый нос, сосредоточенно нахмуренные брови, поджатые от усердия губы и – о, Боже! – эти милые заколки! Я слегка улыбнулся. Помню, как покупал их, чтобы подарить Джамии. Особого повода для презента не было. Просто решил сделать ей что-нибудь приятное. Когда я подал ей эти безделушки, она долго хохотала и, попросив подождать, ушла в спальню. А вернувшись, вручила мне чёрный лак для ногтей. «Специально для тебя купила. Мне тоже хотелось подарить тебе что-то маленькое»,- сказала тогда она. Вечером того же дня мы смотрели фильм. Джам заколола волосы новыми заколками, а я сидел и смотрел то в телевизор, то на то, как моя девушка ловко красит мои ногти на протянутых к ней руках в чёрный цвет.

Джи, видимо, заметил, что я остановился и, следуя любопытству, повернул голову и уставился на меня, который, в свою очередь, уставился на него. Его рот тоже улыбнулся мне. Я вдруг почувствовал, что сейчас самое время задать интересующие меня вопросы и, выпрямившись, неловко почесал затылок. Я старался подбирать слова с особенной осторожность, чтобы ненароком не обидеть Джерарда. И когда подробный, всё объясняющий монолог был мысленно готов, я вдруг понял, что время уходит. Где-то внутри было чувство, словно мне необходимо сэкономить его, каждое мгновение. Секунды раздумий о времени вытеснили из моей головы всё, что я только что сочинил и, пользуясь порывом огорчения, я выпалил:

- Я тебе… нравлюсь?

Джи напрягся. Его глаза на мгновение остекленели, словно он стал фарфоровой куклой.

- Джи?

Он встряхнулся и с вызовом посмотрел на меня. Теперь пришло время напрягаться мне. Я сделал что-то не так? С чего вдруг такая враждебность?

- Нет! – хрипло прокричал он, и меня обуяло облегчение, смешанное с обидой и горечью. То самое огорчение, когда ты думал, что тайно кем-то любим, но на деле – это лишь плод твоих воображений. Это будто медленно разрывало мне сердце, а я беспомощно стоял и старался сохранить своё достоинство.

- Правда? – на всякий случай решил переспросить я, ощущая себя конченым дураком с отличной фантазией.

- Нет, Фрэнк! Не правда! Я… не знаю! Ничего не знаю, понятно тебе, тупой осёл?! – психанул Джерард и запустил в меня мокрой тряпкой. Я кое-как увернулся.

- Значит, я тебе не безразличен? – мы оба настойчиво избегали слова «люблю». Наверное, по причине того, что оба были неуверенны в своих чувствах. А любовь – это что-то поистине серьёзное, окончательное.

Джи не торопился с ответом. Он громко вздохнул, пожевал нижнюю губу и медленно обошёл комнату, качая опущенными руками. Я стоял и смотрел на него, сжимая в пальцах свою тряпку.

- Знаешь, - наконец начал он, остановившись у окна и, морщась, глядя на светлое небо, - это странно, вот что. Я люблю Линдси, это точно. Но люблю как… как дорого человека, с которым я проводил много времени и с которым имею много общего. С ней мне приятно и весело, я доверяю ей. Мы можем говорить почти на любые темы, но… Я не чувствую того, что испытываю, когда…

Он не успел закончить. Входная дверь скрипнула, и мы оба повернулись к прихожей.

- Привет, ребята! Убирайтесь, убирайтесь, а я срочно в душ! – улыбаясь, отбарабанила она и убежала в ванную комнату, мимоходом смачно чмокнув меня в губы. Я смущённо взглянул на Джерарда, он также смущённо отвернулся. Разговор больше не клеился.

Мы убирались ещё минут пять, но они тянулись так медленно и трудно, что сошли бы за целый час в преисподней. Мы мучились от присутствия в комнате друг друга, но даже так я не хотел, чтобы Джерард ушёл. Ведь тогда это значило бы, что все последние события должны быть забыты, а все вопросы мне придётся отложить на потом. Например, до следующей жизни…

- Я всё привёл в порядок. Пойду домой, - из комнаты вышел Майки, посмотрел на нас своим прищуренным холодным взглядом и вышел. Джи ему ничего не сказал – только кивнул.

- Можно я тоже пойду? – голосом провинившегося ребёнка спросил Джи. Я упёр руки в бока и посмотрел на него, в полной уверенности, что похож так на свою Джам, когда она в чём-то меня подозревает и пытается докопаться до истины. Только у меня получилось куда более резко.
- А почему ты, собственно говоря, спрашиваешь?
- Действительно, чего это я? Я тогда пойду…

Он аккуратно одёрнул кофту и вышел. Дверь за ним захлопнулась. Загудели и зазвенели в моей голове волнительные мысли. Я услышал, как что-то напевает в душе Джамия. Подумал о ней. Потом подумал о Джерарде. Имена двух дорогих мне людей начинаются на «дж», и я не могу выбрать между одним «дж» и другим.

Но жизнь такова, что если ты не сделаешь выбор сам, она сделает его за тебя, но даже так твоё бездействие будет считаться твоим выбором. Мне нужно было время, чтобы подумать, заглянуть в себя. Я всего-то лишь должен понять, с кем хочу разделить остаток своей жизни.

До самой ночи я не мог связать мысли воедино. Джам понимала, что что-то не так, но расспросами не донимала. Я несколько раз хотел ей всё рассказать, но в последний момент не решался и вновь уходил в хаос свих чувств.

Я лежал на кровати. Джам свежая и пахнущая мятной зубной пастой мягко легла рядом. Жёлтый свет настенной лампы, висящей прямо над нашими головами, превращал кровать в уютный островок среди тьмы. Наши с Джамией отношения всегда являлись для меня плодом совместного с ней творчества. Мы с удовольствием устраивали нашу жизнь. Я не скажу, что был не счастлив рядом с ней. Но Джерард…

- Милый, - мурлычет Джам и льнёт грудью к моему плечу, тепло дышит в щёку. Я думаю о Джерарде.

- Фрэнк, сладкий, - она целует меня в шею, закидывает на меня ногу и обнимает. Я думаю о Джерарде.

- Фрэ-энк, - выдыхает она мне в ухо. Я всё решил.

- Родная, полежи здесь, я потом всё объясню, - я освобождаюсь от жарких объятий своей девушки, одеваюсь в то, что, по мнению Джам, подчёркивает достоинства моей фигуры и иду к человеку, которого хочу сейчас видеть больше всех прочих.

Когда я стучусь в дверь его дома, запыхавшийся, рассеянный, страх охватывает всё моё существо. Я так волнуюсь, что как-то противно дрожат и ноют коленки, а ещё хочется в туалет. Дверь открывается, и я перестаю дышать. Стой! Стой! Подожди ещё пару часов! Постой за этой дверью! Дай я приду в себя!

- Фрэнк, ты идиот? – спрашивает Линдси. Ох, это всего лишь она, а не он.

- Фрэнк, ты мудак?! – тихо взвизгивает Джерард, стоящей за её спиной и я чуть не падаю в обморок, потому что пришёл не просто так, а сказать что-то важное именно ему. Я смущённо топчусь на месте, они оба ждут. Я хотел сказать, что желаю поговорить с Джи наедине, но вдруг во мне просыпается смелость, которая больше походит на отчаяние с девизом «сейчас или никогда».

- У вас беда? – сонным и немного рассерженным голосом интересуется Линдси. – Дом сгорел? Джам плохо? Что случилось?

- Вообще-то… - неуверенно начал я, но потом решился и с вызовом посмотрел Линдси в глаза, - я пришёл, чтобы отбить у тебя парня.

Дата добавления: 2015-10-23