Мы были лучшими, и поэтому нас надо было дискредитировать». Я — Златан. Часть тридцатая

В блоге Forza Calcio перевод тридцатой части книги Златана Ибрагимовича «Jag Är Zlatan». В ней он рассказывает о своём видении знаменитого коррупционного скандала в итальянском футболе.

Моджи – такой Моджи.Он заработал уважение к себе, с ним было приятно общаться. Начиная какое-то дело, он быстро схватывал все детали, и это неудивительно, учитывая его высокий статус и соответствующую власть. Конечно, для меня был очень важен момент, когда мы в первый раз пересматривали условия моего контракта. Я надеялся на то, что Моджи улучшит его, и я не хотел никакой вражды с ним. Я хотел отнестись к нему со всем уважением, как к большой шишке, коей он и был.

Но со мной был Мино, а он никогда не прогибался перед людьми. Он просто чокнутый. Он зашел в офис Моджи, уселся в его кресло и закинул ноги на его стол, ни о чем не переживая.

— Твою мать, – сказал я, – он ведь скоро придет. Не порти мне контракт, садись сюда, рядом со мной.

— Пойди-ка ты нахрен и успокойся, – ответил он. Я ничего другого и не ожидал.

В этом весь Мино. Я знал, что он мастерски умеет вести переговоры. Но я все равно волновался из-за того, что он может все испортить. Поэтому мне стало не по себе, когда Моджи зашел с сигарой во рту и прорычал:

— Какого хрена ты сидишь в моем кресле?

— Садись рядом, и мы поговорим!

Мино знал, что делал. Они с Моджи были давно знакомы.

В таком ключе и прошли переговоры. Мой контракт был значительно улучшен. Но что еще круче – мне пообещали новое соглашение. Моджи заверил меня, что, если я продолжу играть так же хорошо и оставаться важным для клуба, я стану самым высокооплачиваемым игроком в команде. Конечно, я был счастлив услышать это. Но потом началась какая-то суета, и это был первый признак того, что что-то пошло не так.

Шел мой второй сезон в «Ювентусе». Мне часто приходилось делить комнату в отелях с Адрианом Муту, а с ним не соскучишься. Он из Румынии, и приехал в Италию в 2000 году, перейдя в «Интер». Он знал язык и много мне помогал. Но он любил потусить. А в какие истории он попадал, ужас просто! Я лежал в номере отеля и ржал. Полнейшее безумие. Когда он перешел в «Челси», он постоянно там отрывался. Долго это продолжаться, конечно, не могло. У него в крови нашли кокаин, и из «Челси» его погнали. Он даже судился. Но когда мы стали жить вместе, он уже всем этим не страдал. Мы вполне могли посмеяться над всем этим безумием, но вы понимаете, что в этой ситуации не я был главным юмористом. Чего стоит случай, когда он в ванне заснул!

Тогда в клуб пришел еще и Патрик Виейра. Сразу видно, что он суровый мужик. И конечно, мы не могли не столкнуться лбами. На слабаков мне обычно плевать, а с крутыми парнями приходится вести себя соответственно. А в «Ювентусе» с дисциплиной у меня было ещё хуже, чем обычно. Я часто нарывался. Выбежал я как-то на поле, а у Виейра был мяч.

— Дай мне чертов мяч! – заорал я, и конечно, я понимал, на кого я ору.

Патрик Виейра был капитаном «Арсенала». Он выиграл три титула чемпиона Англии, чемпионат мира и чемпионат Европы за сборную Франции. Не хрен с горы. И я ору на него. Не просто так ору, это ведь элита мирового футбола, и нам предстояло не задницы друг другу подтирать.

— Заткнись и беги дальше, – прошипел он.

— Дай мне пас, и я успокоюсь, – ответил я, и через мгновение нас уже пришлось разнимать.

Честно, вот не из-за чего. Это было лишь доказательством того, что у нас менталитет победителей. В большом спорте нельзя быть просто хорошим парнем. Патрик Виейра это знал. Он из тех, кто выкладывается на сто процентов в любой ситуации, и это воодушевляло всю команду. Немногих футболистов уважают за это. Это было отличным качеством его игры. Было круто иметь его и Недведа позади себя, в полузащите. Мой второй сезон в «Ювентусе» начался хорошо.

В матче против «Ромы» я получил мяч от Эмерсона около центра поля, но на землю я мяч не опустил. Я прокинул его пяткой мимо Самуэля Куффура, защитника «Ромы». Мяч полетел высоко и далеко, потому что я видел, что на половине поля «Ромы» никого не было, и я рванул вперед, как стрела. Куффур попытался догнать меня, но у него не было шанса. Он зацепился за мою футболку и упал, а я обработал мяч. Дони, вратарь, выбежал мне навстречу, а я сильно пробил. Мяч залетел прямо в угол. «Мамма мия, вот это гол!» – сказал я потом прессе. Сезон шёл хорошо.

Меня признали лучшим футболистом года в Швеции. Было круто, но церемонию организовал тот самый таблоид, Aftonbladet. Я про них еще не забыл, поэтому остался дома. На следующий год в Турине проводились Зимние Олимпийские Игры. Повсюду были люди, разнообразные вечеринки и концерты на главной площади города. По вечерам Хелена и я стояли у себя на балконе и наблюдали за этим. Мы были счастливы вместе и решили, что нам стоит создать семью, или сделать так, чтобы это произошло само по себе. Такое ведь не запланируешь. Это просто должно произойти. Кто знает, когда ты готов к этому?

Иногда мы возвращались в Мальмё, чтобы навестить мою семью. Хелена продала свой загородный дом, и мы частенько оставались у мамы, в ее доме в Свагерторпе, который я купил ей. Иногда мы играли в футбол на ее газоне. И как-то раз я очень неудачно пробил. Сильный удар получился, и мяч пролетел сквозь забор. В нем осталась огромная дыра, и, конечно, мама была готова убить меня. Вспыльчивая женщина. «Пошел отсюда, и без нового забора не возвращайся! Вперед!» В таких ситуациях тебе остается только одно: повиноваться. Мы поехали с Хеленой за забором, но нельзя ведь просто купить несколько досок. Мы купили целую секцию нужного размера, но в машину она не влезала. Пришлось нести ее на собственном горбу. А идти было два километра. Это как когда-то отец тащил мою кровать. Вернулся я абсолютно изможденным, но мама была счастлива, а это главное. Мы хорошо впоследствии провели время.

Но на поле я начал немного терять хватку. Я чувствовал себя слишком тяжелым. Я весил 98 килограммов, и не все из них приходились на мышечную массу. Я часто ел пасту дважды в день и понял, что это слишком много. Я уменьшил силовые тренировки и стал есть меньше. Попытался вернуться в форму. Но и, кроме этого, у меня хватало проблем.. Что происходило с Моджи? Опять игра какая-то? Я не мог этого понять.

Планировалось подписание нового контракта. Но Моджи продолжал что-то темнить. Оправдания были разными. У него всегда был козырь в рукаве, но сейчас это были какие-то тупые отмазки. На следующей неделе. В следующем месяце. Вечно что-то не так. Это продолжалось и продолжалось, пока у меня не лопнуло терпение. Я сказал Мино: «Надоело! Давай уже подписывать».

Мы пришли к соглашению, которое выглядело неплохо. И я подумал, ну пойдет, главное, что это закончилось наконец. Но заключено оно пока не было. Моджи сказал, мол, о’кей, подпишем через несколько дней. Сначала нам предстоял матч против «Баварии» в Лиге Чемпионов. Играли дома. По ходу матча я часто сталкивался с центральным защитником Валерьеном Исмаэлем. Он постоянно опекал меня. В одном моменте он грубо сыграл против меня, и я пнул его сзади по ногам. Мне показали желтую карточку. Но это был не конец.

На 90-й минуте меня уронили в штрафной. (прим. пер. – нарушение правил было около боковой линии). Конечно, мне нужно было сохранить спокойствие. Мы ведь вели 2:1, матч подходил к концу. Но меня так бесил Исмаэль, что я заплел ему ноги. Мне показали вторую желтую карточку. (прим. пер. – нарушение правил, за которое Ибрагимович получил вторую желтую и был удален в том матче, было на Михаэле Баллаке). Меня удалили, и Капелло этому явно не обрадовался. Он потом устроил мне разнос. Это было правильно. Не нужно было делать того, что я сделал. Это было глупо. Капелло необходимо было преподать мне урок.

Но зачем в это дело влез Моджи? Он объявил, что нового контракта мне не видать. Мол, я упустил свой шанс. Я взбесился. Сорвать все переговоры из-за одной ошибки?

— Скажи Моджи, что я ничего больше не подпишу, что бы это ни было, – сказал я Мино. – Хочу сменить клуб.

— Обдумай свои слова, – сказал Мино.

Я обдумал. Я отказался принять такое отношение к себе. Это война, никак иначе. Мино пошел к Моджи и выложил ему все, как есть: ты смотри, Златан-то упёртый псих, ты рискуешь потерять его. Через две недели Моджи наконец передумал и появился с контрактом. Ничего другого мы и не ожидали. Он не хотел упустить меня. Но это был ещё не конец. Мино назначал встречи, Моджи их переносил с очередной порцией отмазок. То ему надо улететь куда-то, то сделать это, то сделать то. Четко помню звонок Мино:

— Что-то тут не так, – сказал он.

— А? Что ты имеешь в виду?

— Я не могу понять, что именно не так, но Моджи ведет себя странно.

Чуть позже это начало доходить не только до Мино. Что-то явно произошло. Что-то происходило в клубе, и это не было связано с Лапо Элканном, хотя это тоже была большая история. Лапо Элканн был внуком Джанни Аньелли. Мы встречались несколько раз, но нашему взаимопониманию это не содействовало. Парень был явно с другой планеты. Он был модником и плэйбоем. Вряд ли ему можно было поручить какое-либо руководство «Ювентусом». Всем заправляли Моджи и Джираудо, а не семья, которая владела клубом. Но Элканн был символом клуба и «Фиата». Он постоянно попадал в списки людей, которые лучше всех одеваются. Его скандал тогда гремел очень громко.

У него была передозировка кокаином, и не с кем-нибудь, а с трансами-проститутками. Это произошло в его туринской квартире,и потом его доставили в больницу, где он и лежал в коме, подключенный к аппарату искусственного дыхания. В итальянских новостях только об этом и говорили, а потом там появились сообщения от Дель Пьеро и некоторых других игроков, в которых выражалась поддержка. Конечно, с футболом это никак не было связано. Но в конечном итоге казалось, что именно с этого инцидента и началась катастрофа.

Не знаю, когда сам Моджи узнал о подозрениях. Полиция наверняка ведь допрашивала его задолго до того, как журналисты узнали обо всем этом. Как я понимаю, все началось со старого допингового скандала – но там в конечном итоге с «Юве» были сняты все обвинения (прим.пер. – скандал имел место в конце 90-ых, когда тренер «Ромы» Зденек Земан обвинил футболистов «Ювентуса» в употреблении допинга с 1993 по 1998 годы). Полиция прослушивала телефоны Моджи в связи с этим, и они услышали многое из того, что допинга не касалось вовсе, но все равно было подозрительно.

Как оказалось, Моджи пытался найти «правильных» судей для матчей «Ювентуса», и поэтому он продолжал находиться под наблюдением. И, конечно, наружу вылезло много дерьма, вернее, так они думали, когда все уже было схвачено, хотя я не представлял, по их мнению, никакой опасности. А все ведь из-за того, что «Ювентус» был первым. Я уверен.

Всегда, когда кто-то находится на вершине, другие хотят сбросить его оттуда. Меня не удивило, что обвинения появились тогда, когда мы практически обеспечили себе очередное «скудетто». Все выглядело плохо, мы это сразу поняли. Отношение СМИ к этому было таким, словно началась Третья Мировая. Но блин, это же дерьмо собачье. Судьи, которые бы нам подсуживали? Да ладно вам! Нам приходилось нелегко.

Мы рисковали своими ногами, и точно не покупали никаких судей. Однозначно. Да они никогда и на мою сторону не вставали. Я слишком большой. Если кто-то толкнет меня, то я как стоял, так и буду стоять; а если в него же врежусь я, то он пролетит несколько метров. Мое тело и мой игровой стиль в этом смысле явно не за меня.

Словом, с судьями я не дружил, да и никто из команды тоже. Мы были лучшими, и поэтому нас надо было дискредитировать. В этом расследовании вообще было много чего нечестного. Например, вел его Гвидо Росси, тесно связанный с «Интером», и «Интер» вышел из этой передряги целым и невредимым.

Чтобы «Ювентус» стал главным злодеем истории, многие факты или игнорировались, или утрировались.«Милан», «Лацио» и «Фиорентина» тоже пострадали. Но для нас дело сложилось наихудшим образом, ведь прослушивался именно телефон Моджи, и на этом основании было проведено самое глубокое расследование. Улики еще не были слишком весомыми, но и хорошей ситуацию тоже не трудно было назвать.

Были подозрения, что Моджи давил на ассоциацию арбитров, чтобы на наши матчи назначались хорошие парни. Также можно было услышать, как он отчитывает тех, кто отработал плохо, в частности, арбитра по фамилии Фандель, который судил матч «Ювентуса» против «Юргордена». Утверждали, что некоторые из арбитров задерживались в раздевалках для неприятной беседы после того, как мы проиграли «Реджине» в ноябре 2004-го. А потом и Папа Римский. Он умирал, и все игры в это время отменялись, поскольку страна должна была носить траур по Понтифику. Но говорили, что Моджи звонил в Министерство Внутренних Дел, ни много ни мало, с просьбой провести матч в любом случае, потому что у соперников, у «Фиорентины», два игрока были травмированы и еще два дисквалифицированы. Не знаю, насколько это всё было правдой. Возможно, такие вещи в этой индустрии происходят всегда. Да и… кто не орёт на арбитров? Кто не трудится на благо клуба?

В итальянской прессе скандал часто называли «Моджиополи», или «Моджигейт» (прим. пер. – по аналогии с Уотергейтским скандалом в США 1972-1974 годов, когда президент Ричард Никсон был вынужден уйти в отставку со своего поста после того, как он и его сподвижники были обвинены в нелегальной прослушке переговоров партии демократов).

Конечно, всплыло и мое имя. Другого я и не ожидал, ведь в это обязательно должны были быть втянуты игроки топ-уровня. Кто-то говорил, что Моджи упоминал мою ссору с ван дер Ваартом и даже сказал, что я это делал для того, чтобы покинуть клуб. Он говорил что-то про то, что я наглею, или что-то такое. Утверждали, что Моджи и разжег эту ссору, и люди за это, конечно же, уцепились. Типичный финт Моджи, они бы сказали, или же типичный трюк Ибры. Но все это полная хрень. Это было только между мной и ван дер Ваартом, и никем другим.

Но тогда люди могли сказать все, что угодно. И на утро 18-го мая мне позвонили. Хелена и я были в Монте-Карло с Александром Остлундом и его семьей, и по телефону мне сказали, что рядом с моим домом полиция. Они хотели зайти. У них даже был ордер на обыск квартиры. Что я мог поделать?

Я сразу же свалил из Монте-Карло. За час я доехал до Турина и встретил ту самую полицию. Надо сказать, они вели себя по-джентльменски. Они просто делали свою работу. Но все равно, приятного мало. Они собирались просмотреть все мои платежи от «Ювентуса», как будто я какой-то преступник. И потом они спросили, принимал ли я какие-либо незаконные деньги. Я сказал им правду: «Никогда!» И они продолжили поиск. Наконец я сказал: «Это ищите?» – и протянул наши с Хеленой банковские выписки. Им оказалось этого достаточно. Они поблагодарили нас, попрощались, сказали, что им нравится, как я играю, и прочую хрень.

Джираудо, Беттега и Моджи ушли со своих постов тогда, этого ожидали. Они оказались по уши в дерьме. Моджи сказал газетам: «Я потерял свою душу. Её убили».

На следующий день акции «Ювентуса» обвалились на Итальянской фондовой бирже. В тренажерном зале прошло срочное собрание, и я его никогда не забуду.

Спустился Моджи. Внешне он выглядел так же, как и обычно: хорошо одет, представителен. Но это был другой Моджи. В прессе, помимо всего прочего, появился скандал, связанный с его сыном. Что-то связанное с супружеской неверностью. Он говорил об этом, о том, насколько это оскорбительно. Помню, что я был с ним согласен. Личные дела, никак с футболом не связанные. Но не это меня поразило больше всего.

А то, что он начал плакать. Он. Из всех людей на планете. Я прочувствовал это и понял, что никогда не видел его слабым. Мужик всегда держал все под контролем, излучал силу и власть. Но сейчас… как это объяснить? Еще недавно, казалось, он показывал весь свой авторитет, говоря мне, что контракта больше нет, и т.п. А сейчас, внезапно, я стал тем, кто жалел его. Мир перевернулся вверх тормашками. Может быть, мне не стоило даже беспокоиться о нем и сказать, мол, сам виноват, вини только себя. Но мне действительно было его жаль. Больно видеть такого человека, как он, когда его имя опорочено. Позже я много думал об этом, и уже не так, как раньше: нельзя всё принимать за чистую монету! Я начал понимать некоторые вещи иначе. Почему он постоянно откладывал наши встречи? Зачем столько нервов?

Чтобы защитить меня?

Я начал так думать, но на 100% не был уверен. Но мне хотелось в это верить. Он ведь должен был еще тогда знать, что тайное станет явным. Должен был понимать, что «Ювентус» уже будет не таким, как прежде, и для меня бы все закончилось, если бы он надолго связал меня с клубом. Я бы в таком случае просто остался в команде, несмотря ни на что. Верю, что он тоже об этом думал. Моджи мог не всегда тормозить при красном свете, или подчиняться каждому правилу и пункту регламента. Но он был талантливым бизнесменом, беспокоился обо всех своих игроках, я знаю это. Без него моя карьера была бы в тупике. Я благодарю его за это, и когда его критикует весь мир, я на его стороне. Мне нравился Лучано Моджи.

«Ювентус» был тонущим кораблем, и люди начали говорить, что клуб будет понижен в классе до серии B, а то и до серии С – настолько это было серьезно. Столько всего навалилось, невозможно было принять все сразу. Мы построили отличную команду, выиграли два «скудетто» подряд – и лишились всего из-за чего-то, что вообще не имеет отношения к нашей игре? Это слишком. Прошло какое-то время, прежде чем новое руководство осознало всю серьезность ситуации. Помню телефонный звонок от Алессио Секко.

Алессио Секко был менеджером в старой команде. Он был из тех, кто звонил мне и предупреждал о тренировках: «Сегодня начинаем в 10:30! Не опаздывай!» – всякое такое. А теперь он неожиданно стал новым спортивным директором – полный бред! – и мне пришлось напрячься, чтобы принимать его серьезно. Но в том, первом разговоре он начал с этого:

— Если поступит предложение, Златан, принимай. Рекомендую.

Это была последняя хорошая вещь, сказанная мне тогда. После этого все стало тяжелее, это понятно. Игроки покидали команду один за другим: Тюрам и Дзамбротта перешли в «Барселону», Каннаваро и Эмерсон – в «Реал», Виейра – в «Интер», а остальные вызванивали агентов с одной фразой: «Продай нас поскорее. Есть варианты?»

Отчаяние и неуверенность повисли в воздухе. Много чего происходило, но больше не было ремарок в духе Алессио Секко. Клуб сражался за место под солнцем.

Руководство прилагало все усилия, чтобы сохранить тех, кто еще остался в команде, пытаясь использовать каждую лазейку в наших контрактах. Сущий кошмар. Моя карьера была на подъеме, серьезный прорыв только начинался. И что, все должно было разрушиться? Время было смутное. С каждым днем я чувствовал все острее желание сражаться. Ни за что не пожертвую целый год для игры во втором дивизионе. Год! Я понимал, что могло быть еще больше. Один год, чтобы собрать все силы, если нас отправляют в низшие лиги, и еще один или два на то, чтобы вернуться на вершину в серии А и заработать путевку в Лигу Чемпионов. А конкурентоспособной команды-то не будет, скорее всего. Мои лучшие годы в футболе были в опасности. Я без конца говорил Мино:

— Делай, что угодно. Просто вытащи меня отсюда.

— Я работаю над этим.

— Да я уж надеюсь!

Июнь 2006-го года. Хелена была беременна, и это меня, без сомнения, радовало. Ребенок должен был появиться на свет в сентябре. Но если забыть об этом, то у меня не было уверенности в завтрашнем дне. Что будет дальше? Я не знал ничего. Я готовился в составе сборной Швеции к Чемпионату Мира, который тем летом прошел в Германии. Приехала вся семья: мама, папа, Сапко, Санела, ее муж и Кеки. Как всегда, на мне лежали отели, поездка, деньги, аренда машин – вся нервотрёпка.

В последний момент отец решил не приезжать. Обычная неразбериха, что-то там случилось с билетами. Что с ними делать, кто их получит – на эти вопросы ответов не было, и это нервировало. И у меня вновь появились боли в паху, те же самые, как тогда, в «Аяксе», когда мне операцию делали. Я поговорил с руководством сборной по этому поводу.

Решили, что я буду играть. У меня есть фундаментальный принцип: если все плохо, то травмы точно не причем. Это просто смешно. Если ты плохо играешь из-за травмы, то зачем тебе вообще играть? Любой ответ на этот вопрос неверен. Надо стиснуть зубы и работать.

Но тогда было действительно тяжко. 14-го июля в Италии был вынесен приговор.

Нас лишили двух «скудетто». Мы потеряли место в Лиге Чемпионов. Но хуже всего то, что нас перевели в серию В, и сезон нам предстояло начать с минусовыми очками, и их было аж 30. И я еще не покинул этот тонущий корабль.

Дата добавления: 2015-10-26