Ясность

СЕЙЧАС

Я раздвинула мою мебель, поставив ее именно так, как мне хотелось. Широко открытое окно впускало в комнату слабый ветерок. Мне бы хотелось провести весь день в моей новой комнате, но запах краски бы слишком сильными, и было еще много времени, чтобы насладиться дневным светом.

По пути к выходу я остановилась у кучи почты на столе, неотсортированной, но с адресованным мне письмом на верху.

Тесненный конверт. Напечатанный номер Люка прям под его именем. Я была не уверена, хочу ли я прочитать его, но я засунула его себе в карман и направилась к двери.

Было легко найти дорогу, которую мне показал Люк в день, когда он вернулся домой прошлым летом; тяжелее было поверить, что это было не больше, чем год назад.

Я остановилась у куста, вынула банку водки. Осмотрела ее, чуть ли не задохнулась, понюхав ее, потом наклонила ее и наблюдала за тем, как вытекает каждая последняя капелька.

В конце дорожки я взглянула на долину, наслаждаясь видом медленно тающих снежных вершин вдали, улыбаясь в неверии водопадам, которые летом были всего лишь ручейками.

Я могла сжечь письмо. Засунуть его в один из Маминых яростных костров, не открыв его. Я могла кинуть его с этого обрыва и наблюдать за тем, как оно падает в воздухе, становясь все меньше и меньше, пока совершенно не исчезнет.

Скелет показал на письмо, которое было теперь в моих руках. Ему не терпелось прочитать его. Как и мне.

Но я пока не открывала его. Смотря на долину, на снежные вершины, соприкасающиеся с ярко-синим небом, сидя на камне, я чувствовала, что покой реален. Зачем читать это письмо? Чего я ищу? Объяснений. Извинений. Немного надежды, что он хороший Люк, а не плохой. Но достаточно ли объяснений или извинений, или капельки надежды, когда правда говорит мне, что его прошлое указывает на то, что он продолжит воровать, продолжит нападать?

Любопытство взяло верх. Скелет и я открыли письмо вместе, просчитав слово в слово.

Дорогой Птенчик,

Мама и Папа сказали мне, что ты получила письма с заявлением о принятии из колледжей. Поздравляю. Я горжусь тобой. Может, эти мои слова не так уж и много значат для тебя, он я надеюсь, что искренность этих слов хоть как-то проявится на бумаге. Поздравляю. Правда.

Послушай, Клэр. Я как бы надеюсь, что ты будешь писать мне, временами. Мне бы хотелось получать новости от тебя, особенно по причине того, что ни Питер, ни мои друзья мне не пишут. Только Мама и Папа. Не знаю, что бы я делал без них.

Не бросай меня. Пожалуйста. То, что я сделал, был неправильно. Я так облажался, но мне нужно, чтобы ты продолжала верить в меня. Иногда мне кажется, что мне было бы лучше оставаться здесь, потому что в тюрьме, по крайне мере, я понимаю, как все это работает. На свободе я совершаю поступки, которые я не могу объяснить. Но я никогда особо не думал о том, что я сделал. Я знаю, что, когда я вновь выйду на свободу, я все сделаю правильно.

Птенчик, я все еще твой брат. Мне нужно, чтобы ты писала. Пожалуйста. Может, отправишь пару фотографии нас у Бабушки прошлым летом. Я думаю о той поездке все время. Это одно из моих самых любимых воспоминаний. Я люблю тебя и скучаю по тебе. Я нуждаюсь в тебе, Птенчик. Может, ты сможешь приехать и навестить меня. Здесь так одиноко.

С любовью,

Люк

Я опустила письмо и взглянула на долину. Если бы это был облачный день, я бы не смогла увидеть кристально-чистую воду, перескакивающую с камня на острый камень, зеленые вершины деревьев, впивающиеся в далекое небо, ледники, спускающие к темной долине. Но сегодня был не облачный день. Я могла видеть каждую деталь.

Я подняла письмо, положила его в свой карман. Направилась домой по грязной дорожке, пока Скелет продолжал греметь где-то сзади рядом.

Зайдя в дом через заднюю дверь, я подучила молчаливое приветствие Мамы. Я сказала привет; она кивнула головой, выпуклые вены занимали большую часть ее лба.

Папа остановил меня в коридоре. «Я вижу, ты покрасила свою комнату.»

«Да, покрасила,» сказала я.

«Твоя мама очень разозлилась из-за этого. Тебе стоило сначала спросить ее, можно ли тебе покрасить комнату. Ты же знаешь, это наш дом, не твой,» сказал он.

«Значит тебе не нравится цвет,» сказала я, сделав шаг в сторону, приготовившись обойти его, чтобы пойти в мое новое убежище.

«Нет, я этого не говорил. Я сказал, что тебе стоило сначала спросить нас,» сказал он, заблокировав коридор своим телом. «Ты должна извиниться перед своей матерью. Или я накажу тебя.»

«Думаю, ты не того ребенка просишь извиниться.» Неужели мои родители никогда не поймут этого? «Пап, я всего лишь покрасила ее. Я ничего не крала. И не насиловала никого.» Я выпрямилась. «И я не собираюсь этого делать. Никогда. Перекраска моей комнаты не является жестоким преступлением.»

У него не было ответа. Я развернулась на пятках и вернулась в гостиную. Мама могла молчать, сколько влезет. Мне нужно было ей кое-что сказать. «Я не Люк, Мам. Тебе не надо волноваться за меня так, как ты волнуешься за него. Я сама приму свои решения. И я надеюсь, что в основном это будут правильные решения.» Как яблочно-зеленая краска. «Так что обращайся со мной, как с Клэр. Как будто все это время между нами не было Люка.»

Она переводила взгляд с меня на украшения, и на мгновение мне показалось, что я сказала что-то, что дошло до нее. Но она ответила, «Я всегда знаю, что лучше, Клэр. Я всегда знаю, что лучше.»

Я вскинула вверх руки. «Отлично. Я попыталась.»

Папа теперь блокировал вход в коридор. Я прошла мимо него и распахнула дверь моей комнаты. Меня встретило мое окно, прекрасно обрамляющее яблочное дерево. Маленькие листочки прорастали на каждой ветке, белые цветы начинали распускаться.

Весна. Угрызение совести охватило меня. Четыре одеяльца пролежали всю зиму под моей кроватью. Я решила, что не буду зацикливать на этом угрызении. Пегги все равно. Она будет рада видеть меня, и они всегда найду применение моим одеяльцам.

Волнительная дрожь пробежала по моему телу, когда я вынула коробку. Мне нравилось вязать одеяльца. Еще больше мне нравилось отдавать их. На самом деле, единственное, что сделало бы это еще более особенным, это возможность поделиться этим с другом. Я написала Дрее, и через десять минут она уже сидела в моей машине.

Пока Дреа смотрела, как я отдавала одеяльца Пегги, я поняла, как странно и нелепо было скрывать эту часть моей жизни от всех. Я не могла объяснить, почему я делала это, почему мне казалось это правильным в то время. Единственное, что я знала, это то, что теперь я видела все с ясностью.

Глава 54:

Дата добавления: 2015-07-08