Просто вместе 27 страница

Только после этого она займется соседней комнатой.

Потом…

Когда истечет срок жизни шпилек и тюбика «Полидента»…

Разбирая рисунки, она отложила в сторону портреты подруги.

Раньше ее не слишком вдохновляла мысль о выставке, но теперь она передумала. Теперь появилась навязчивая идея - продлить ее жизнь. Думать о ней, говорить о ней, показать всему миру ее лицо, спину, шею, руки… Она сожалела, что не записывала рассказы Полетты - например, о детстве… Или о ее великой любви.

«Это останется между нами, ведь так?

- Да, да…

- Так вот, его звали Жан-Батист… Красивое имя, согласна? Будь у меня сын, я назвала бы его Жан-Батист…»

У нее в ушах все еще звучал ее голос, но… Но сколько еще она будет его слышать?

Она привыкла заниматься делом под музыку и отправилась в комнату Франка за плеером.

Она его там не нашла. Естественно. Там ничего не было. Кроме стоявших у стены коробок.

Она прислонилась лбом к створке двери, и паркет превратился в зыбучие пески…

О нет… Только не он… Неужели и он…

Она кусала от отчаяния кулаки.

О нет… Все возвращается… Она снова всех теряет…

О нет, черт бы все это побрал…

О нет…

Она помчалась в ресторан.

- Франк здесь? - задыхаясь, спросила она.

- Франк? Вроде нет… - задумчиво ответил ей какой-то флегматичный верзила.

Она зажимала пальцами нос, чтобы не разрыдаться.

- Он… Он здесь больше не работает?

- Не-а…

Она оставила в покое свой несчастный нос и…

- Не работает - с сегодняшнего вечера… Ага… Вот и он!

Он шел из раздевалки, неся в руках охапку своих вещей.

- Глядите-ка… - присвистнул он, - наша прекрасная садовница…

По ее лицу потекли слезы,

- Что случилось?

- Я думала, ты уехал…

- Завтра.

- Что завтра?

- Отбываю завтра.

- Куда?

- В Англию.

- За… зачем?

- Сначала отдохну, потом начну работать… Шеф нашел мне шикарное место…

- Будешь кормить королеву? - она попыталась улыбнуться.

- Лучше… Буду шеф-поваром в Вестминстере…

-?…

- Супер-дрюпер.

- А-а-а…

- Как себя чувствуешь?

- …

- Пошли выпьем по стаканчику… Не расставаться же вот так…

- Внутри или на террасе?

- Внутри…

Он был раздосадован;

- Откармливал я тебя, откармливал, а ты раз - и потеряла набранные килограммы…

- Почему ты уезжаешь?

- Ну я же сказал… Это суперпредложение, и потом… Ты скажешь, что я могу продать дом Полетты, но в том-то и дело, что не могу…

- Понимаю…

- Да нет, дело не в этом… Конечно, там столько воспоминаний… Понимаешь… На самом деле не моя эта хибарка.

- Дом принадлежит твоей матери?

- Нет. Тебе.

- …

- Последняя воля Полетты… - пояснил он, доставая из бумажника письмо. - Держи… Можешь прочесть…

Маленький мой Франк.

Не обращай внимания на почерк, я почти ослепла.

Но я прекрасно вижу, что эта девочка, Камилла, очень полюбила мой сад, потому-то и хочу оставить его ей - конечно, если ты не возражаешь…

Позаботься о себе и о ней.

Крепко тебя обнимаю, твоя бабуля.

- Когда ты его получил?

- За несколько дней до… до ее… ухода… В тот день, когда Филу сообщил о продаже квартиры… Она… Она поняла, что… Что мы в полной заднице, чего уж там…

Уфф… Так и задохнуться недолго… Положение спас официант:

- Мсье?

- «Перье» с лимоном, пожалуйста…

- А для мадемуазель?

- Коньяк… Двойной…

- Она пишет о саде - не о доме…

- Ну… Не станем же мы торговаться из-за таких мелочей…

- Ты все-таки уедешь?

- Уеду. Я уже взял билет…

- Когда?

- Завтра вечером…

- Ты что-то сказала?

- Я думала, тебе надоело ишачить на других…

- Конечно, надоело, но что еще я могу?

Камилла порылась в сумке и достала блокнот.

- Нет, нет, хватит… - он закрыл лицо ладонями. Меня здесь уже нет…

Она переворачивала страницы.

- Смотри… - она повернула блокнот к нему.

- Что еще за список?

- Это места, которые нашли мы с Полеттой, когда гуляли…

- Места для чего?

- Пустующие помещения, где ты мог бы открыть свое дело… Мы все обдумали… Спорили каждый раз до хрипоты, прежде чем внести адрес в список! Лучшие подчеркнуты… Особенно вот этот… Маленькая площадь за Пантеоном… Очень старое и очень классное кафе, я уверена, тебе понравится…

Она допила коньяк.

- Ты бредишь… Знаешь, сколько стоит открыть ресторан?

- Нет.

- Ну я же говорю - совсем у тебя чердак отъехал! Ладно… Я должен закончить сборы… Вечером ужинаю у Филу и Сюзи, ты придешь?

Она схватила его за руку и не дала подняться.

- У меня есть деньги…

- У тебя? Да ты же всегда жила как побирушка!

- Да, потому что не хотела к ним прикасаться… Не люблю эти бабки, но тебе хочу их дать…

- …

- Помнишь, я рассказывала, что мой отец был страховщиком и погиб… от несчастного случая на работе?

- Да.

- Ну вот, он все очень хорошо организовал… Он знал, что покинет меня, вот и решил защитить…

- Не врубаюсь.

- Страховка… На мое имя…

- А почему ты… Почему ни разу даже пары туфель приличных себе не купила?

- Потому что… Не хочу я этих денег. От них воняет мертвечиной. Мне был нужен мой папа - живой. А не это.

- Сколько?

- Достаточно, чтобы банкиры широко тебе улыбались, предлагая роскошные условия предоставления кредита…

Она снова взялась за блокнот.

- Подожди, по-моему, я его где-то нарисовала… Он вырвал у нее блокнот.

- Прекрати, Камилла… Хватит уже. Перестань прятаться за этим чертовым блокнотом. Кончай… Хоть раз, умоляю тебя…

Она разглядывала барную стойку.

- Эй, я к тебе обращаюсь!

Она перевела взгляд на его майку.

- На меня. Посмотри на меня. Она подняла глаза.

- Почему ты просто не скажешь: «Не хочу, чтобы ты уезжал»? Я ведь такой же, как ты. Плевать я хотел на деньги, если придется тратить их в одиночку… Я… Я не знаю, черт… «Не хочу, чтобы ты уезжал» - не так уж трудно это выговорить, по-моему?

- Я тебе это уже сказала.

- Что?

- Я тебе это уже сказала…

- Когда?

- Вечером, 31 декабря…

- Ну-у, это не считается… Это из-за Филу… Она молчала.

- Камилла…

Он произнес - почти по слогам:

- Я… не… хочу… чтобы… ты… уезжал…

- Я…

- Хорошо, продолжай… Не…

- Я боюсь.

- Чего боишься?

- Тебя, себя, всего.

Он вздохнул.

И снова вздохнул.

- Смотри сюда. Повторяй за мной.

И он начал изображать выступление бодибилдера на конкурсе «Мисс Вселенная».

- Сожми кулаки, округли спину, согни руки, скрести их и заведи под подбородок… Вот так…

- Зачем? - изумилась она.

- А затем… Затем, чтобы треснула наконец эта проклятая кожа - она тебе мала… Ты же в ней задыхаешься… Немедленно вылезай… Вперед… Хочу услышать, как треснет шов на спине…

Она улыбалась.

- Черт, нет, не так… Завязывай с этой дурацкой улыбочкой… Мне совсем другое от тебя нужно! Пусть улыбаются метеодамочки… Так, я пошел, иначе совсем заведусь… Пока, до вечера…

Камилла устроила себе норку среди миллиона пестрых подушечек Сюзи, не прикоснулась к еде и выпила достаточно, чтобы смеяться в нужных местах.

Даже без диапроектора им был устроен сеанс «Знакомства с миром»…

- Арагон или Кастилия, - говорил Филибер…

- … - это сосцы судьбы! - повторяла она в качестве комментария к каждой фотографии.

Она была веселенькая. Грустная, но веселенькая.

Франк рано их покинул - ему предстояла «отходная» с коллегами, прощание с родиной…

Когда Камилле удалось наконец подняться, Филибер проводил ее на улицу.

- Все будет в порядке?

- Да.

- Вызвать тебе такси?

- Спасибо, не стоит. Я хочу пройтись.

- Ладно… Тогда приятной прогулки…

- Камилла…

- Да?

Она обернулась.

- Завтра… 17.15, Северный вокзал…

- Ты придешь?

Он покачал головой.

- Увы, нет… Я работаю…

- Камилла…

Она снова обернулась.

- Ты… Сходи туда вместо меня… Пожалуйста…

- Пришла помахать платком?

- Да.

- Мило с твоей стороны…

- Сколько нас?

- Кого?

- Девушек, явившихся помахать платочками и перепачкать тебя с головы до ног помадой?

- Смотри сама…

- Неужто я одна?

- Что поделаешь… - Он скорчил ей рожу. - Тяжелые времена… Хорошо еще, что англичанки такие пылкие… Во всяком случае, так мне сказали!

- Собираешься обучать их французскому поцелую?

- В том числе… Проводишь меня?

- Да.

Он взглянул на часы.

- Ну вот. У тебя всего пять минут, чтобы попытаться выговорить фразу из шести слов, сумеешь? Ладно, если шесть слишком много, я удовлетворюсь тремя… - пошутил он. - Но правильными, заветными, договорились? Черт! Я забыл прокомпостировать билет… Итак?

Тишина.

- Тем хуже… Останусь одиноким волком…

Он повесил свою огромную сумку на плечо и повернулся к ней спиной.

Кинулся на поиски контролера.

Она видела, как он убрал билет в бумажник и помахал ей рукой…

И «Евростар» побежал от нее прочь.

И она заплакала, глупая гусыня.

А он маячил вдали крошечной серой точкой…

У нее зазвонил мобильник.

- Это я.

- Знаю, номер высветился…

- Уверен, ты там сейчас изображаешь романтическую героиню, разнюнилась, захлебываешься слезами и соплями… Уверен, стоишь одна в конце платформы, как в кино, и оплакиваешь любовь, исчезнувшую с облачком белого дыма…

Она улыбнулась сквозь слезы.

- Вовсе… Вовсе нет, - наконец выговорила она, - я… Я как раз выхожу с вокзала…

- Врушка, - произнес голос у нее за спиной.

Она упала в его объятия и прижалась к нему крепко-крепко-крепко-крепко. До хруста в костях.

Она плакала.

Говорила не умолкая, сморкалась в его рубашку, снова лила слезы, выплакивая двадцать семь лет одиночества, тоски, подлых ударов по башке, она рыдала о недоданных ласках, горевала о безумии матери, о рассеянности отца, пустых хлопотах и своей вековой усталости, признавалась, как часто ей бывало холодно и голодно, и как много ошибок она сделала, и как предавала и ее предавали, и как у нее вечно кружилась голова, словно она стояла на краю пропасти. Она поведала ему о своих сомнениях насчет собственного тела, и о привкусе эфира во рту, и о постоянном страхе оказаться не на высоте. И о Полетте. О доброте и нежности Полетты, за пять с половиной секунд обратившейся в серый тлен…

Он прикрыл ее полами своей куртки и уперся подбородком ей в макушку.

- Ну ладно… Ладно… - тихонько шептал он, сам не зная, что хочет этим сказать: «Ладно, поплачь еще, выплачь все слезы» или «Ладно, все в порядке, довольно лить слезы».

Пусть сама решает.

Ее волосы щекотали ему лицо, он чувствовал себя очень молодым и счастливым.

Очень счастливым.

Он улыбался. Впервые в жизни он оказался в нужном месте в нужное время.

Он потерся подбородком о ее темечко.

- Успокойся, малышка… Не бери в голову, у нас все получится… Может, не лучше, чем у других, но и не хуже… Все получится, обещаю тебе… Получится… Мы ничего не потеряли - ведь у нас ничего нет… Ну же… Пошли.

Эпилог

- Черт, поверить не могу… Не могу поверить… - бурчал Франк, пытаясь скрыть, как он счастлив. - Этот придурок пишет только о Филу! Обслуживание то, обслуживание сё… Конечно! Ему ведь это ничего не стоит! У него-то хорошие манеры в крови! И прием, и обстановка, и рисунки Фок, и ля-ля-ля, и жу-жу-жу… А моя кухня? Что, на мою кухню всем плевать?

Сюзи вырвала у него газету.

- С первого взгляда влюбляешься в новое бистро, где молодой шеф-повар Франк Лестафье тешит наши вкусовые рецепторы изумительными блюдами домашней кухни - ароматными, легкими, радующими душу и тело… Короче говоря, здесь вам каждый день подадут воскресный обед, который не придется есть в компании старых тетушек, и не нужно будет полночи мыть посуду накануне новой рабочей недели…

- Ну и? Что это, по-твоему? Биржевые новости или жареный цыпленок? Не-не-не, закрыто! - закричал он посетителям, решившим зайти «на огонек». А-а, ладно, давайте, чего уж там… Прошу… Еды на всех хватит… Венсан, позови своего чертова пса, или я суну его в морозилку!

- Рошешуар, к ноге! - скомандовал Филибер.

- Барбес… А никакой не Рошешуар…

- Предпочитаю имя Рошешуар… Не правда ли, Рошешуар? Иди к своему дядюшке Филу, он даст тебе вкусную косточку…

Сюзи расхохоталась.

Она теперь все время смеялась, Сюзи.

- А, вот и вы наконец! Слава богу, в кои веки раз сняли-таки темные очки! Она слегка жеманилась.

Если молодую Фок он пока не укротил, то старая ела у него с руки. В его присутствии мать Камиллы всегда «держалась в рамочках» и взирала на него томно-влажными глазами любительницы прозака…

- Мама, представляю тебе мою подругу Аньес… Ее муж Петер. Их малыша зовут Валентин…

Она предпочитала говорить «подруга», а не «моя сестра».

Не стоит устраивать психодраму. Тем более что всем по фигу, кто как кого называет… Кроме того, Аньес действительно стала ее подругой, так что…

- Ага! Ну наконец-то! Мамаду и К°! - закричал Франк. - Принесла, что я просил?

- Принесла, принесла, и ты, давай поаккуратней, это тебе не птичий помет… Что нет, то нет…

- Спасибо, блеск, ты моя суперМамаду, пошли, поможешь…

- Уже иду… Сисси, поосторожней с собакой!

- Не бери в голову, он очень добрый…

- А ты не учи меня воспитывать ребенка… Ну? Где она, твоя кашеварня? Господи, какая маленькая!

- Естественно! Ты же заняла все свободное место!

- Эй, да это же та старая дама, которую я у вас видела, так? - спросила она, кивнув на фотографию в рамке под стеклом.

- Поосторожней, дорогая! Это мой талисман…

Матильда Кесслер соблазняла Венсана и его приятеля, пока Пьер пытался втихаря стибрить меню. Камилла увлеклась изучением «Gazetin du Comestible», гастрономического издания 1767 года, что и подвигло ее изобразить совершенно невероятные блюда… Выглядело просто изумительно. А кстати… Где оригиналы?

Франк был возбужден до предела - он с утра не вылезал из кухни… Раз уж все пришли…

- Давайте, все за стол, остынет! Горячее! Горячее подано!

Он поставил в центр стола огромную гусятницу и убежал за разливной ложкой.

Филу наполнял стаканы. Безупречный, как всегда.

Без него успех не был бы столь стремительным. Он обладал чудесным даром: люди, с которыми он общался, мгновенно расслаблялись, он умел каждому сказать комплимент, находил темы для разговора, шутил, в нем было то, что во всем мире называют «french coquetterie» - «французским обаянием»… Он целовался при встрече со всеми завсегдатаями из квартала… Даже со своими четвероюродными братьями…

Принимая гостей, он быстро соображал и четко излагал, мгновенно находя нужные слова.

Как черным по белому написал давешний журналист, он был «душой» этой маленькой шикарной кафешки…

- Давайте, давайте… - шумел Франк, - я жду ваши тарелки…

В этот момент Камилла, уже час игравшая с маленьким Валентином в прятки, бросила этак небрежно:

- Ох, Франк… Как бы я хотела такого же…

Он обслужил Матильду, вздохнул… черт, все приходится делать самому… бросил половник в котелок, развязал фартук, повесил его на стул, взял малыша, отдал его матери, поднял свою любимую, закинул ее на плечо - на манер мешка с картошкой или коровьей туши, крякнул… надо же, как поправилась… открыл дверь, пересек площадь, вошел в отельчик напротив, за руку поздоровался со своим приятелем-портье Вышаяном - он его подкармливал, - кивком поблагодарил за ключи и начал подниматься по лестнице, улыбаясь самому себе и всему остальному миру.

Дата добавления: 2015-07-08