Увязнуть в старой ярости

Если ярость снова становится преградой для творческого мышления и действия, то, когда это случится, необходимо ее смягчить или изменить. Для тех, кто посвятил значительное время работе над своей травмой, нанесенной чьей-то жестокостью, пренебрежением, беспечностью, высокомерием, неведением или даже самой судьбой, приходит время простить, чтобы облегчить душу и помочь ей вернуться к обычному состоянию мира и покоя ^[10].

Если женщине трудно избавиться от гнева или ярости, причина чаще всего бывает в том, что она использует ярость, чтобы утвердить свою силу. Если поначалу это, может быть, и имело смысл, то теперь ей нужно быть осмотрительной, потому что постоянная ярость – огонь, который сжигает ее насущную энергию. Пребывать в таком состоянии – все равно что мчаться по жизни "выжимая газ", пытаться жить уравновешенной жизнью, когда педаль акселератора нажата до отказа.

Не следует также заблуждаться, считая огонь ярости заменой страстной жизни. Такая жизнь – отнюдь не самая лучшая: это защита, поддержание которой (после того, как необходимость в обороне миновала) обходится очень дорого. Через некоторое время она неудержимо накаляется, загрязняет наши идеи своим черным дымом и мешает нам воспринимать и оценивать.

Я не собираюсь вас обманывать, утверждая, что можно очистить всю ярость за день или за неделю и она исчезнет навсегда. Прошлые страхи и муки периодически восстают в душе снова и снова. Хотя глубокая очистка помогает избавиться от большей части застарелой обиды и ярости, осадок никогда не удается очистить до конца. Но в итоге остается очень легкий пепел, а не всепожирающий огонь. Поэтому очистка остаточной ярости должна стать периодическим гигиеническим ритуалом, который приносит облегчение, ибо сохранять застарелую ярость, когда она становится бесполезной, – значит сохранять постоянную, пусть даже бессознательную тревогу.

Иногда люди ошибочно полагают, что увязнуть в застарелой ярости – значит суетиться и волноваться по пустякам, устраивать сцены, швырять вещи и бить посуду. В большинстве случаев это проявляется совсем не так. Это значит ощущать постоянную усталость, скрываться под толстым налетом цинизма, отталкивать от себя все, что несет обещание, надежду, ласку. Это значит бояться, что проиграешь, не успев даже открыть рот. Это значит, что вы постоянно готовы взорваться, даже если этого не показываете. Это значит хранить затаенное желчное молчание. Это значит ощущать беспомощность. Но из этого положения есть выход – простить.

"Как это – простить? – скажете вы. – Еще чего!" Но в глубине души вы знаете, что когда-нибудь, в один прекрасный день, кончится именно этим. Может быть, прощение придет вместе со смертью, но все равно придет. Подумайте: многим бывает трудно прощать, потому что их учили, что прощение – единичный поступок, совершаемый, так сказать, в один присест. Это не так. У прощения много слоев, много периодов. В нашем обществе существует представление, будто простить можно только на сто процентов: все или ничего. Еще нас учат, что прощать – значит закрывать глаза, вести себя так, будто ничего не произошло. Это тоже неправда.

Женщина, способная простить на девяносто пять процентов того или то, что причинило ей ущерб или заставило страдать, достойна причисления к лику блаженных, если не святых. Если она прощает на семьдесят пять процентов, а остальные двадцать пять приходится на "не знаю, смогу ли я простить до конца и даже не знаю, захочу ли", то это больше чем нормально. Но и шестидесятипроцентное прощение плюс сорок процентов "не знаю, я не уверена и продолжаю работать над этим" – вполне приличный показатель. Пятидесятипроцентный уровень прощения означает, что работа в самом разгаре. Ну а если он меньше десяти процентов? Это значит, что вы либо только что начали, либо еще не старались по-настоящему.

Но, так или иначе, если вы прошли чуть больше половины пути, остальное придет в свое время, обычно малыми толиками. Самое важное в прощении – это начать и продолжать. А окончание – работа пожизненная. У вас есть вся оставшаяся жизнь, чтобы выполнить меньшую часть. На самом деле, если мы бы сумели все понять, можно было бы и все простить. Но большинству людей, чтобы до этого дойти, необходимо провести долгое время в алхимической купели. Это нормально. У нас есть целительница, а значит, и терпение, чтобы довести дело до конца.

Одним людям благодаря врожденному темпераменту прощение дается легче, чем другим. Для некоторых оно дар, но большинству его приходится осваивать как ремесло. Природная жизнестойкость и чуткость помогает легче смотреть на вещи. Правда, высокая жизнестойкость и высокая чуткость не всегда позволяют легко спускать обиды. Если вы с трудом прощаете, это не значит, что вы плохой человек. А если прощение дается вам легко, это не значит, что вы святая. Каждому свое, и всему свое время.

Чтобы по-настоящему исцелиться, нужно высказать правду, и не только сожаление и боль, но и то, какой ущерб мы потерпели и какой гнев, какое отвращение и желание наказать себя или отомстить в нас зародились. Старая целительница души понимает человеческую природу со всеми ее изъянами и дает прощение, основанное на высказывании неприукрашенной истины. Она не только дает вторую попытку – в большинстве случаев она дает много повторных попыток.

Рассмотрим четыре уровня прощения. Я сама разработала эти стадии и уже много лет использую их в работе с травмированными людьми. Каждая стадия состоит из нескольких слоев. Их можно использовать в любом порядке и столько времени, сколько пожелаете, но я перечисляю их в том порядке, который советую своим пациентам, приступающим к этой работе.

Дата добавления: 2015-07-08