Противоречия парсонианского синтеза

Толкотт. Парсонс создал одну из наиболее всеобъемлющих и разработанных теорий социального действия, что придает иным подходам вид фрагментов, ускользнувших от его внимания. Большая часть критики его теории как раз и сосредоточена вокруг этих «спорных» вопросов. Среди них можно выделить три основополагающих момента: использование доведенной до крайности аналогии с организмом, отождествление человеческой деятельности и поведения системы, а так же интерпретационную способность его построений.

Представители конфликтного направления часто подчеркивают, что парсоновская модель социальной жизни утопична, в своей основе — это мир равновесия, без движения, и, следовательно, без истории, без внутренних источников изменений, а главное, — в его построениях нет места конфликту, столь часто присутствующему в реальности.²⁵ Утверждается, что его теория основана на консервативной идеологии, объявляющей неравенство доходов (социальную стратификацию) функциональным, наиболее эффективным путем поддержания существования системы.

Однако следует учесть, что теория Т. Парсонса имеет дело со сложной сетью взаимосвязанных систем, пчстоянно находящихся в процессе приспособления друг к другу, что неизбежно приводит их к изменениям, разрывам, конфликтам. Развитие построений Т. Парсонса в этом направлении было осуществлено Робертом Мертоном в 50-е годы. Он отмечал, что критики «единства и равновесия» не замечают того, что речь идет об уровне этого «единства и равновесия» и способах его достижения. По Р. Мер-тону, структурно-функциональное объяснение конфликта может быть достигнуто введением разграничения между явными и латентными функциями, между функцией и дисфункцией.²⁶

Льюис Козер один из основоположников конфликтно-теоретического направления, придерживался сходной точки.зрения, доказывая интегративную роль социального конфликта логическими построениями, аналогичными с рассмотренными нами на примере анализа молодежной субкультуры Т. Парсонсом.²'

Алвин Гоулднер считал, ²⁸ что системная интеграция может включать множество оттенков — от совершенной зависимости до сравнительной свободы частей относительно друг друга. Все эти авторы, в отличие от Т.' Парсонса, рассматривают в большей степени функционирование и развитие отдельных элементов системы, чем системы как таковой. Такой подход был связан с собственным видением построения теории, выразившемся в создании идеологии «теорий среднего ранга». Указывая на то, что грандиозная концепция Парсонса мало что дает для постижения эмпирии, Мертон считал преждевременным попытки создания подобных всеобъемлющих конструкций. Поэтому он утверждал, что функционализм должен стать методом построения концепций, основывающихся на приближении к конкретным фактам, создающихся путем обобщения эмпирических положений и содержащих понятия, которые могут описывать и интерпретировать реальность через операциональные определения. Лишь после создания таких теорий можно будет синтезировать их в систему, аналогичную парсонианской, используя функциональный метод как средство их сближения. Таким образом, если стратегия Т. Парсонса состояла в постепенном переходе от наиболее абстрактных понятий к фиксируемой реальности, то Р. Мертон предлагает прямо противоположный путь — от реальности к общим понятиям. Стратегия Т. Парсонса — это дедукция, познание «единичного» и «частного» на основе «всеобщего»; стратегия Р. Мертона — индукция, приведение к «всеобщему» от «единичного» и конкретного.

Рациональное зерно критики «статичности» состоит в использовании Т. Парсонсом доведенной до крайности аналогии с биологическим организмом, и работа, проделанная Р. Мертоном и А. Гоулднером, как раз и направлена на то, чтобы достаточно четко разграничить биологические и социальные системы, дать определение различиям, существующим между ними.

Другой «точкой приложения» критики стало неявно введенное Т. Парсонсом положение о сходстве процесса деятельности индивида и поведения социальной системы, приводящее, по мнению исследователей, к «логически несправедливой телеологии» — приписыванию функции целеполагания системам при описании протекания социальных процессов и их интерпретации.

Незаконность такого «приписывания» выражается в том, что объяснение существования чего-либо функцией, им выполняемой, делает бессмысленной идею причинности, поскольку функция не выполнима до тех пор, пока это нечто не станет существующим. Стало быть, оно появляется для выполнения функции. И если функция — это причина существования, тогда следствие — существование — должно предшествовать причине — функции; в итоге причинно-следственные отношения оказываются перевернутыми.

Отождествление понятий «функция» и «цель» приводит нас к выводу о том, что целью части системы является сохранение системной целостности, то есть выполнение функции. Конечно, человеческая деятельность имеет цель, но социетальные институты не обладают самостоятельным сознанием или волей. Например, одна из функций семьи состоит в том, чтобы производить потомство и индоктринйровать²⁹ его в социальную жизнь, однако, это совсем не означает, что мы можем на основании этого говорить, что общество создает институт семьи для выполнения этих целей. Рождение ребенка, как человеческая цель и фунция воспроизводства в социальной системе — совершенно разные вещи.

А. Стинчкомб в своей работе «Создавая социальные теории», ³⁰ детально анализирует аргументы этой критики и приходит к выводу, что парсонианская концепция использует телеологию лишь как форму построения суждений. Он доказывает, что большинство выводов Парсонса может быть облечено и в нетелеологическую форму, позволяющую выделить условия одновременного изменения двух или нескольких факторов. Они содержат описания механизмов и процессов, для которых выполняются требования «специфических целевых состояний» (функционально необходимых условий). К тому же социальная реальность — это область, изобилующая обратными причинными-связями, при которых существование целостных систем служит причиной их сохранения, поскольку целостная система наделяет их определенными преимуществами в решения тех проблем, с которыми она в данный момент сталкивается.

«Таким образом, функциональные объяснения — это сложная форма причинных теорий. Они затрагивают причинные связи между переменными... Вокруг таких объяснений существовала большая философская путаница, главным образом потому, что у теоретиков не хватало воображения, чтобы понять, что есть множество обратных причинных процессов, которые могут осуществлять отбор поведения или структур, согласно их последствиям...»

Следствием неоправданного отождествления личности и социальной системы является рассмотрение социальной жизни как нормативной и ценностно-контролируемой. Но, кроме норм и Ценностей, существуют еще и материальные потребности действующих лиц, имеющие в теории Т. Парсонса подчиненный характер. Их существование и влияние на общественную жизнь подтверждается хотя бы тем, что люди идут работать не потому, что ценности и нормы говорят: «Работа—это хорошо», а потому, что им это необходимо для удовлетворения элементарных нужд.

Функциональное решение проблемы материальных интересов могло бы состоять в случае введения разграничения понятий «социальной» и «системной» интеграции, ³³ где первая является следствием отношений между «действующими лицами», а вторая — гораздо более сложных и многообразных отношений различных частей системы. (Экономический кризис, например, — это показатель системной дезинтеграции, дисбаланса системы, однако он может иметь место и в тех случаях, когда люди придерживаются единой системы норм и ценностей, то есть при наличии «социальной интеграции»). Но введение подобного разделения делает необходимым введение разграничений между личностью и обществом.

Проблемы функциональной интерпретации, пожалуй, наиболее ярко были раскрыты Ч. Р. Миллсом, ³⁴ показавшим, что, выбирая отдельные пассажи парсоновских работ и переводя их на «обычный» язык, добавляя ясности, мы не теряем ни одной ценной идеи, а, наоборот, приобретаем новый взгляд на вещи. Он полагает, что «можно было бы превратить 555 страниц «Социальной системы» примерно в 150 страниц простого английского текста. Это не привело бы к существенным изменениям».³⁵ Поводом суждения послужило то большое значение, которое Парсонс придавал уровню и чистоте абстрактного теоретизирования. Не-обходиом лишь перевести все понятия на единый терминологический язык, разделить их по уровням, а затем свести в логически согласованную систему.

Далее Ч. Миллс показывает, что если процесс интерпретации включает в себя опознавание (идентификацию) причин и причинно-следственного механизма (а у Т. Парсонса это именно так), то теория не способна объяснять, — она способна только описывать. Понятия «система», «подсистема» и т.д. — абстракции, реальная причинность. Приведенные нами примеры функциональных интерпретаций скорее являются чистым описанием, основанным на идеях кибернетической иерархии и эволюционного процесса.

Иногда Т. Парсонса называют «культурным детерминистом» — в противоположность «экономическому детерминизму» К. Маркса. При ближайшем рассмотрении это оказывается неверным. Сам Т. Парсонс считал, что его можно называть «культурным детерминистом» в одном и только одном смысле — в смысле «подчеркивания важности кибернетически более высоких элементов в образовании образцов систем действия».³⁶ Более того, как показал Вольф Хейдебранд, ³⁷ его теория не содержит и не может содержать идеи причинного приоритета вследствие своего синтетического характера. Идея «первопричины» заменена у него «образцовыми переменными», говоря о которых, можно лишь указывать на степень.отклонения в ту или другую сторону.

Толкотт Парсонс сосредоточил свое внимание на широкомасштабном исследовании системных аспектов социального существования, исследовании, подобного которому нет ни у одного из последующих авторов. Его работы до сих пор считаются одними из самых лучших не только в современной, но и в классической социологии. Да и сам он уже давно стал классиком. Концепция Т. Парсонса является блестящим примером активного теоретизирования и его опасностей, подстерегающих исследователя на этом пути.

Дата добавления: 2015-07-08