Глава 24. Ханс Муберг как раз проезжал Тингстеде по шоссе 148, когда услышал по радио

Ханс Муберг как раз проезжал Тингстеде по шоссе 148, когда услышал по радио ориентировку: имя, регистрационный номер автомобиля и не слишком лестное описание его — Ханса — внешности, а также писклявого голоса. За сведениями о разыскиваемом последовал прогноз погоды на море. Ханс увидел свои трясущиеся руки прежде, чем до него дошел смысл сказанного. Как они пронюхали? Неужели его кто-то узнал? В наряде ковбоя — вряд ли. Вашу мать! Да они, наверное, взломали компьютер девчонки, вот и все. Он вспомнил, как сидел в ту ночь за компьютером Сандры, который был включен. Хансу вдруг стало тяжело дышать, воздух в автомобиле показался спертым. В ушах гудел невидимый водопад, а дорога так и плясала перед глазами, Ханс даже не смог бы с уверенностью сказать, по какой полосе едет. Придорожные канавы и поля слились в одну серо-зеленую массу. Нужно собраться. Успокоить бешено стучащее сердце. Сбросить скорость, оценить ситуацию и принять разумное решение. Стрелка на топливном датчике клонилась к отметке «ноль». Он остановится на заправке в Лэрбру, а потом спрячет автоприцеп в надежном месте и пересядет на другую машину. Не возьмет в аренду, ведь там придется показывать удостоверение личности, а украдет у кого-нибудь из отдыхающих. Сейчас полно автомобилей — бери не хочу. Но где ему припрятать свой автодом? Кругом — плоская равнина. На маленькой затерянной лесной дорожке, где никто не ходит? Нет таких дорожек: где никто не ходит — там непроходимый лес. От страха скрутило живот. Тошнота подступила к горлу совсем неожиданно, так что Хансу пришлось резко остановить машину, и его вырвало прямо на обочину.

Муберга всего трясло — страшные картинки, засевшие в голове с той ночи, вновь появились перед глазами: черные пряди на белой простыне, губы, к которым он хотел прикоснуться, хотя влажная прохлада смерти уже пришла на смену теплу живого тела. Жизнь ни разу не дарила ему такую красивую женщину, но теперь, после смерти, Сандра принадлежала ему, пусть и ненадолго. Эти хрупкие плечи. Ямочка над ключицей — невозможно не провести по ней кончиками пальцев. Трогательная маленькая грудь, способная уместиться в ладони. Он прилег рядом с ней и вообразил, что они вместе. Они посмотрели телевизор, как обычно, а потом отправились в постель. Если бы он не напился тогда, то не позволил бы реальности смешаться с фантазией, сумел бы вовремя остановить это безумие.

Она легла первой, и теперь ждала его. Накрыла стол на двоих. Женщина мечты — та, кого он искал во всех своих пассиях. А она ждала его и всегда будет ждать. Остальные не в счет, все эти переодевания и новые места для свиданий — лишь игра. Есть только она одна. Навсегда. Если бы он не выпил тот кувшин вина, тьма не поглотила бы его, унеся память с собой. Не помнить — просто невыносимо. Хуже и придумать нельзя. Отсутствие воспоминаний и тоску, пытающуюся занять их место, можно было побороть единственным способом — напиться снова.

Когда Ханс оттирал видавшие виды кеды от следов рвоты с помощью пучка травы, ему на ум пришла Сесилия — дамочка с лошадиной физиономией. Все как обычно: обменялись парой писем, а потом назначили свидание. Это случилось еще в начале лета, они тогда встретились в ресторане «Готландский погребок», и продолжение последовало весьма приятное, причем для них обоих. Они договорились увидеться как-нибудь еще, но второй раз редко выходит столь же удачным. Крепость взята, любопытство удовлетворено, а подержанное — не то, что новое. Сесилия к тому же ничем не отличалась от других: еще одна из целой череды разочарований. «Стройная», — написала она о себе в анкете. Стройная — это еще мягко сказано. О ее тазобедренные суставы легко можно порезаться, а скулы торчат, будто желваки от укуса слепня. Однако живет она неподалеку, а в подобной ситуации это смягчающее обстоятельство, говорящее в пользу повторной встречи. Кроме того, у нее на участке имеется большой сарай и гараж на две машины — как раз то, что нужно.

За бензин Ханс Муберг расплатился наличными — так его сложней отследить. Конечно, номер автомобиля обычно записывают на бумажку, но как только владелец рассчитается, этот клочок бумаги все равно летит в мусорное ведро. Женщина, сидевшая на кассе, очевидно, не слышала ориентировку в новостях и едва подняла глаза на Ханса. Зато она внимательно следила беспокойным взглядом за двумя шустрыми мальчишками, которые, с водяными пистолетами наперевес, подстерегали друг друга за машинами. Она боялась, что кто-нибудь наедет на них, не заметив. А кассирша-то недурна собой. Жаль, ему сейчас не до этого. Может, в другой раз. Завернув в супермаркет, где он прихватил пива, сигарет и букет цветов, Ханс выехал на шоссе, ведущее в Каппельсхамн. Через пару километров он остановился на обочине, вдруг подумав: неплохо бы сначала позвонить этой с лошадиным лицом и убедиться, что горизонт чист и у нее нет гостей. Трубку никто не брал. «Так она ж, наверное, в отпуск уехала!» — осенило Ханса. Кажется, она рассказывала ему о своих планах. Надо повнимательней перечитать ее последние письма. Добравшись до Каппельсхамна, Ханс в ожидании темноты припарковал прицеп в лесочке неподалеку от открытой танцплощадки на самом берегу. Он разогрел себе готовый гороховый суп и съел его прямо из банки, затем сходил окунулся в прохладную воду залива, а потом поставил кофе вариться и включил компьютер, чтобы проверить почту. Письма от Аппетитной южанки он сохранил все до единого — хотел еще раз почувствовать теплоту, которую они излучали. Но почему здесь письмо от Сандры Хэгг? Он был уверен, что стер его… И какого черта его понесло к ней домой? Зеленый змий во всем виноват. Если бы он не перебрал лишнего, то не разнес бы квартиру. И что на него тогда нашло? Ну да, конечно, он запаниковал. А нужно было удирать оттуда что есть мочи. Нужно было… Почему? Почему после провального свидания с Южанкой он просто не взял да и не завалился спать? Теперь вот ищейки взяли его след, а это совсем ни к чему.

Под покровом темноты Ханс Муберг заехал вместе с прицепом в сарай во дворе у Сесилии Гранберг. Уверенность постепенно возвращалась к нему. Может, о нем позабудут, если он сейчас заляжет на дно? Стоит эпидемии набрать обороты, и полиции будет уже не до него. Им придется бросить все силы на защиту аптек от взломов, сопровождать транспорт, перевозящий препараты, да и кто-то из ищеек наверняка сам сляжет, а то и вовсе откинет копыта. Тогда можно спокойно выбраться на материк, а там… Чего загадывать, неизвестно, что завтрашний день принесет, как говаривала мамаша.

Осмотревшись, легко можно было понять, что хозяйка дома — одинокая женщина, явно не интересующаяся транспортными средствами. В полупустом сарае приютились лишь ткацкий станок, старинный гладильный каток да короб с березовыми поленьями. На лучшее Ханс и не рассчитывал. В его положении выбирать не приходится. Сесилия, как выяснилось из писем, уехала в Грецию на две недели. Муббе обошел дом, осторожно отковырял замазку вокруг оконного стекла, вынул его и забрался внутрь. Вряд ли Сесилия оказала бы ему более радушный прием, будь она дома: буфет полон банок с консервами, в погребе штук пятьдесят бутылок с готландским пивом, а в холодильнике целый запас домашней стряпни. Тут тебе и тушенное с укропом мясо, и гуляш, и голубцы, и баранья отбивная, и кропкакор,^[1] и бараньи котлеты. А жизнь налаживается! Осталось лишь отыскать ключи от автомобиля Сесилии. Не дай бог она их с собой забрала. «Тьфу-тьфу», — поплевал он через плечо и начал рыться в многочисленных сумках, развешанных у нее в спальне. «Сумочка обязательно должна сочетаться с туфлями», — прочитал он как-то в одном дамском журнале. Здесь тебе и сумочек, и туфель столько, что целый день можно составлять всевозможные комбинации! Черт бы ее побрал, ну как она находит туфли из одной пары среди такой кучи? Это все равно что иголку в стоге сена искать. И куда она подевала ключи? Ханс не решался включить свет, боясь привлечь внимание соседей. Он спустился в прихожую и начал шарить по карманам курток и плащей, висевших на вешалке. Вдруг что-то зазвенело, и уже мгновение спустя он нащупал в кармане длинного светлого плаща связку ключей: от машины, от дома и еще пара-тройка ключей, назначения которых Ханс не знал. Время уже близилось к полуночи, когда Муббе устроился за компьютером, чтобы почитать в Интернете последние новости.

Известие о том, что шведский премьер-министр обратился к Всемирной организации здравоохранения за помощью и с просьбой о поставке антивирусного препарата, было на первых полосах всех вечерних газет. Еще два человека стали жертвой птичьего гриппа. Один из них — маленький мальчик по имени Себастиан. Рядом с заметкой поместили фотографию его родителей. У школы Клинте разгорелся конфликт между полицией и родителями, требующими отпустить детей из лагеря. На снимке эпидемиолог Оса Ганстрём стоит на лестнице перед школой. Ее прямая фигура с гордо вздернутой головой возвышается над раздраженной толпой. На переднем плане мужчина — в обеих руках по пригоршне камней. Где-то позади — за лентой ограждения — однородной темной массой стоят полицейские. Создается впечатление, что это их охраняют, а не они охраняют. Не обошла газета вниманием и убийство молодой женщины в Висбю. Однако информации о розыске лысеющего полноватого мужчины под пятьдесят в статейке не содержалось. Для пущей верности Муббе проверил, что пишут местные газеты, и тут же наткнулся на ориентировку. Крупный заголовок, в котором он обвинялся в убийстве Сандры Хэгг, приковал его взгляд к экрану. У Ханса аж мурашки по коже побежали. Ищейки взяли след, но у него есть пока время в запасе. Нужно выспаться, а потом пораскинуть мозгами, и он обязательно что-нибудь придумает. Ханс сделал глоток из стакана с готландским пивом и поморщился. Сесилия хвасталась, что взяла третий приз на конкурсе пивоваров. Вашу мать! Если она третья, то какое пойло приготовили те, кто не вышел в призеры? Не жизнь, а пытка. Муббе вдруг стало так грустно и одиноко. Хоть бы словом с кем перекинуться! А вот и Аппетитная южанка в онлайне, уже успела сменить адрес почтового ящика. Он еще давно заприметил в ней опытного пользователя. Дружеские объятия — как раз то, что ему сейчас необходимо. Она посмеялась над ним — ну и черт с этим! Главное, в ней есть особая мягкость. Ему так нравится, когда она обращается к нему: «Друг мой сердечный». Муббе закинул крючок, и она тут же клюнула.

— Просто хотел поговорить с тобой, без тебя так одиноко.

— Ты это всем говоришь.

— Вовсе нет. С редкими женщинами я захожу столь далеко, чтобы признать, как мне без них плохо. Я скучаю по тебе, тебе одной. Больше ничего в голову не идет — ты заняла все мои мысли! С утра я так замечтался, что засунул грязное белье в холодильник, а в кофеварку налил жидкости для мытья посуды. Весь день я представлял, что бы мы с тобой устроили, будь ты сейчас рядом. Кажется, я влюбляюсь. Мне так нужны твои добрые, милые слова. Ответь мне, а то я умру, не сходя с места!

— Ну уж вряд ли все так плохо. Где ты?

— Поселился у одного приятеля ненадолго. Он спит, и я пытаюсь не шуметь.

— У приятеля, значит. А где именно? Ты еще на Готланде, верно?

— Верней и быть не может, черт бы побрал этот остров! Я в Каппельсхамне. Приезжай, а? Здесь так уныло без тебя.

— Разве ты не слышал последние новости? У меня как раз сейчас включен телевизор. Ушам своим не верю!

— Нет, в чем дело? — спросил он, почувствовав, как в голове у него зашумело, а лицо залило краской. «Ну давай, скажи это. Ты уже знаешь, что они охотятся за мной, верно?»

— Ад разверзся, вот в чем! Сообщение с материком перекрыто. Эпидемия вышла из-под контроля. Зарегистрировано двадцать четыре новых случая. Вероятно, эти люди подхватили грипп от той девушки с улицы Юнгмансгатан в Висбю. Сам понимаешь, за последние дни они успели заразить сотни других, а те — в свою очередь — еще сотни. Родители детей из футбольного лагеря прорвались сквозь полицейское оцепление и забрали ребят домой — всех до единого. «Неделю политиков» в Альмедалене решили прервать. Завтра утром всех участников отправят самолетом на материк. Крысы, как известно, первыми покидают тонущий корабль.

— Мы можем встретиться? — предложил он наудачу, особенно не рассчитывая на положительный ответ. Однако никогда не знаешь, когда судьба тебе улыбнется.

— В полночь. В грузовом порту Каппельсхамна.

— В полночь, договорились.

После разговора Муббе повеселел. Аппетитная южанка знает толк в конспирации. Встреча с ней сулила приятным образом скрасить его одиночество, от которого он порядком устал.

Дата добавления: 2015-07-08