Щит бизона: север 3 страница

—Я понимаю, что ты имеешь в виду, Агнес. Но разве все мы не носим маски в той или иной форме?

—Все мы обманщики, лжецы, это правда. Но мы обманываем самих себя. Возможно, та, которую ты знаешь, — всего лишь маска. Ты предполагаешь, что в той или иной ситуации я могу поступить тем или иным образом, однако тебе не известно, маска ли это. Только что я показала тебе медведя и рысь. Ты считаешь, что маска отличается от твоего видения меня в качестве женщины-мага, целительницы. Но откуда тебе известно, что я шаманка? Может быть, тебе это только кажется? Ты ничего не знаешь наверняка. Тебе остается лишь предполагать, поэтому ты и не знаешь, кто носит маски, а кто нет.

Когда встречаешь обманщика, знай, что всегда имеется основа, то, на что надевается маска. Это и есть истинное лицо человека, это хейока-маска.

Я задумчиво уставилась на Агнес. Никогда прежде не задумывалась я о таких вещах.

— А теперь отправляйся в постель и спи, — приказала она. — Ты устала.

Эту ночь я не сомкнула глаз. В уме кружились образы гротескных масок. Я попросила Агнес рассказать мне что-нибудь, подумав, что это поможет мне заснуть.

— Жил-был воин, — начала она. — Люди звали его Большой Глаз. Однажды он упал в полную змей яму. Он провел в яме несколько дней. Неоднократно змеи кусали его. Он умирал, но на самом пороге смерти он отправился в дом духа змей, где Великий Змей заговорил с ним.

«Ты останешься жить, Большой Глаз, если сделаешь то, что я велю тебе», — сказал Великий Змей.

«Я сделаю так, как ты скажешь», — пообещал Большой Глаз.

«Не будь столь поспешен, как бы тебе не забыть об обещанном», — предупредил его Великий Змей.

«Обещаю никогда не забывать тебя, — сказал Большой Глаз. — Я знаю, что происходит с теми, кто нарушаег данное тебе слово».

«И что же сними происходит?» — поинтересовался Змей.

«Тогда ты превращаешься в молнию небесную, а я не хочу, чтобы за нарушенное обещание в меня ударила молния».

«Правду говоришь, внучек, — произнес Дух Змей. — Именно так выражается мой гнев».

«Что же мне нужно сделать?» — поинтересовался Большой Глаз.

«В конце девятого года тебе необходимо смастерить четыре Приглашающие-Змей-мгски».

«Не беспокойся, Дедушка Змей, маски будут сделаны», — пообещал Большой Глаз.

Итак, Великий Дух спас воина, позволив ему стать великим ведуном. Большой Глаз много и успешно помогал людям.

Когда девятый год стал близиться к концу, Большой Глаз, как и было обещано, принялся мастерить маски. В честь Дедушки Змея было устроено празднество. Четверо танцоров-мужчин надели маски и принялись танцевать.

Большой Глаз сказал, что плохо себя чувствует, и попросил друга отвести его в вигвам, задернув при этом полог входа. Очутившись внутри, Большой Глаз затрясся в конвульсиях, в него вошел дух змея. Превратившись в змею, он выскользнул из-под полога вигвама и свернулся кольцами. Увидевшие его женщины приветствовали его. Один из мужчин, танцевавших танец масок, увидев змею и подумав, что его жена в опасносги, схватил палку и ударил его. Змея пыталась ускользнуть, и женщины указали ему укромное местечко. Избитый и истекающий кровью, он забрался в свое жилище.

Когда избивший его мужчина перевернул все вокруг, пытаясь отыскать змею, Большой Глаз уже принял свой человеческий облик, дух змеи покинул его. На нем не было ни малейшей царапины. Как ни в чем не бывало он вышел из своего вигвама и присоединился к танцующим.

Занималось ясное, прохладное утро. Агнес распахнула окно и дверь, позволяя войти в комнату прохладному ветру. Солнце — или «домашний свет», как Агнес часто называла его, — вливалось через дверной проем. Агнес нежно провела рукой по рисунку скатерти, словно это были ее домашние животные.

— Возьми, — Агнес передала мне небольшой ткацкий станочек. — Сегодня мне нужно кое-что сделать. Постарайся закончить пояс, который ты начинала плести.

Взяв незаконченный поясок, я вышла на крыльцо. Почти рядом со мной на лугу паслась олениха. Она подняла голову, перестав на мгновение жевать. Из уголков рта свисала трава. Она внимательно посмотрела на меня, затем вновь принялась пощипывать травку.

Размышляя о масках и о том, сколь неуловимы различные способы защиты, мне действительно хотелось разобраться и понять то, чему меня обучает Агнес. По мере того как я переплетала нити пояса, во мне возрастала сила земли. В последнее время я сильно изменилась, ушли многие из моих сграхов. Я проработала почти до самого вечера, почти не заметив, как пролетело время.

Наконец я подошла к тому месту, где Агнес занималась своим плетением.

— Вот, — я передала ей незаконченный пояс. Вообще-то мне не удалось сделать слишком много.

— М-м-м, — издала Агнес изучая то, что я успела сделать за день — не больше дюйма. — А ты учишься. Это хорошо. Она вернула мне пояс.

— Что мне делать теперь? — поинтересовалась я, присаживаясь рядом с нею на землю.

Некоторое время Агнес размышляла, не прерывая свою работу. Затем она взглянула вверх и сказала: — Теперь тебе необходимо стать беременной.

—Беременной? — Я даже онемела от удивления.

—Да. Гебе нужно воплотить определенные нерожденные вещи, прежде чем ты сможешь приступить к созданию щита. Забрав свадебную корзинку у Рыжего Пса, ты научилась развивать матку таким образом, чтобы она могла стать достойным приемником для твоей добычи. Ты сконцентрировала свою силу в матке так, что смогла справиться с заданием. Теперь твоя матка непорочна и готова для посева следующего щита. Семена необходимо носить внутри себя. Для следующей встречи с Хранителями ты должна быть беременна. Почему ты гак смотришь на меня?

—Агнес но я не могу забеременеть...

—Не волнуйся, сможешь.

Суровое лицо Агнес расплылось в улыбке, когда она увидела мое замешательство.

—Нет, ни в коем случае, — запротестовала я.

—Для того, чтобы быть беременной в глазах Хранителей, существует несколько способов. Не волнуйся, это всего лишь возможность провеста их. Это как танец — их способ игры. И с тебя, и с меня уже хватит детей.

Агнес снова рассмеялась.

— Будь внимательна. Нужно сделать так, чтобы ты выглядела беременной: мы привяжем к твоему животу несколько нерожденных предметов. Я хочу, чтобы ты отыскала яйцо определенной птицы в определенном гнезде и принесла его сюда. Затем мы завернем его в кусок волчьей шкуры вмесге с другими священными предметами и сорока четырьмя семенами. Все это мы привяжем к твоему животу вмесге с тыквой и перьями. Крайне важно тайком достать это яйцо до завтрашней ночи, когда наступит новолуние. Лучше нам заранее отыскать это гнездо, поэтому сейчас мы отправимся в овраг.

— Но Агнес уже темнеет, — нервничая, возразила я. — Не могу же я в кромешной тьме разыскивать яйца.

— Это единственно возможное время. Я тебе помогу. Мы перекусили на скорую руку и отправились в ночь, направляясь на север в овраг^-, идущий вдоль ручья. В темноте я ничего не видела и часто спотыкалась. Агнес посоветовала воспользоваться ночным видением, над развитием которого она долго со мной работала. Я дважды падала, но Агнес сказала, чтобы я шла впереди нее. Вскоре я привыкла к темноте, и мы припустили чуть ли не вприпрыжку. Меня поражала скорость ее передвижения. Она двигалась словно молоденькая девушка.

Когда мы спустились в овраг, я удивилась остроте своего зрения. Противоположная сторона оврага была скалистой, почти отвесной. Но порода была пористой, в ней очень легко можно было вырыть ямку. Мне было известно, что здесь есть несколько лисьих нор. Агнес замедлила шаг, затем внезапно остановилась. Мы одновременно рухнули на землю и долго наблюдали за молчаливыми скалами. Еще в домике Агнес сообщила, что это обитель «неуловимой зимней птицы», как она ее называет. В конце весны самочка закапывается в мягкую породу высоко в скалах, чтобы отложить яйца вне досягаемости зверей. В темные ночи, особенно в новолунье, она ненадолго вылетает из гнезда в поисках еды.

Агнес внимательно рассматривала скалы справа от нас. Я тоже внимательно изучала каждый шорох и тень. Скалы в том месте были высокие и менее доступные. Отвесные скалы казались вполне подходящим месгом для безопасного и тихого птичьего рая. Я неподвижно пролежала в ожидании дальнейших событий около часа. Совершенно неожиданно некая тень молнией пролетела низко над землей и скрылась из виду. И вновь она мелькнула высоко над скалами. Я подумала, что это летучая мышь, но Агнес сказала, что это зимня я птичка, и пояснила, что если я отыскала ее скрытое место меньше чем за два часа, значит, я действительно вхожу в силу Востока.

— Теперь я тебя оставлю, а ты отыщи гнездо. Я подожду тебя в доме. — Она передала мне какой-то предмет, который на ощупь напоминал шкурку с мехом. — Надень вот эту маску, когда направишься к гнезду. Она послужит тебе в качестве проводника.

Маска была мне абсолютно неизвестна. В темноте я провела рукой по поверхности. В некоторых местах мех был выщипан, чтобы придать ей некую форму. Я легко надела маску, словно специально сделанную для меня.

Без единого звука Агнес будто растворилась среди деревьев. Самое главное в выслеживании, как говорила Агнес — это хитрость. Нельзя, чтобы добыча догадалась, что ты преследуешь ее. На мгновение я увидела себя крадущейся в потемках по оврагу с меховой маской на голове — неужели я действительно это сделаю? Затем я вновь отцентрировала свое внимание. Мне стало интересно, смогу ли я забраться на такую высоту так бесшумно, чтобы зимняя птичка не услышала меня. Моим единственным желанием было, чтобы птица летала достаточно долго, позволив мне незаметно забрать у нее одно яйцо и убраться восвояси. Было очень важно проделать это так, чтобы не потревожить птицу. Я натерла руки и тело листьями, отбивая запах человека, чтобы птица-мать приняла оставшиеся яйца.

У меня занемели мускулы. Я не осмеливалась даже повернуть голову. Звериная маска нагрелась, запах кожи стал слабее. Щеки у меня горели, словно от загара, возникло странное ощущение, будто маска принимает мои черты. Я уже не могла провести четкую грань между тем, где заканчивается маска, а где начинается мое лицо. Было жарко. Внезапно изменилось моезрение. Разнообразныеаспектыокружающе-го вдруг стали более четкими, словно проявленными.

Линн, охотница за зимней птицей, — подумала я. Я все больше ощущала себя четвероногим зверем, который живет, припадая брюхом к земле. Я поползла вперед, все больше и больше ощущая себя животным. Чувство это возбуждало меня, обостряя все органы восприятия. Тело пользовалось собственным умом.

Ни один звук не ускользал от моего внимания. Было уже очень поздно, я не имела ни малейшего представления, сколько времени я находилась в засаде. Однако я точно знала, когда пришло время двигаться. Придерживаясь тени, отбрасываемой скалой, на четвереньках я подползла почти к самому гнезду. Находясь в десяти шагах от цели, я все еще не осмеливалась пошевелиться. Замерев на месте, чуть дыша, я ждала, когда еще раз промелькнет молниеносная тень птицы. Тень промелькнула справа. Если бы мне удалось преодолеть два валуна, я добралась бы до гнезда одним рывком.

Внезапно из другого гнезда выпорхнула еще одна птица и последовала за своими товарками. Крадучись, я метнулась к одному валуну, затем к другому. Я знала, что маска каким-то непостижимым образом изменила меня, но мне и на ум не приходило, что моя осознанность тоже обострилась. Странный звук вырвался из моей груди, когда я добралась до гнезда. В гнезде было три яйца. Я взяла одно.

На меня накатила волна неописуемой радости, восторга. Я действовала чисто инстинктивно, без рационального размышления. С невероятной скоростью я выпрямилась и прильнула к скале, полностью слившись с ее тенью, а уже через мгновение я уверенно неслась по лесу, крепко держа добытое яйцо в обеих руках. Это походило на бред. Незнакомый, рычащий звук вырвался из моей груди. Перед тем как выйти на поляну, я остановилась, неуверенно оглядываясь по сторонам. Положив яйцо на мягкую траву, я попыталась снять маску. Лицо словно застыло. Я запаниковала, казалось, что маска вросла в мою кожу. Я попыталась снять маску со стороны подбородка, но мне это не удалось. Возникло такое чувство, что, начиная с плеч, я превратилась в животное. Улегшись на землю, я свернулась клубочком вокруг яйца, защищая его, но не прекращая попыток освободиться от маски, потому что хотела избавиться от странной иллюзии, которую она навевала на меня. Но я продолжала рычать, всеми силами сдерживая желание съесть яйцо. На ум пришла мысль, что Агнес дала маску силы именно для этой возможности. Суждения мои не отличались особой четкостью, но каким-то образом я знала, что мне следовало учиться у маски, а не воевать с ней. Я оказалась заключенной в сознание волчицы. Я даже не сомневалась, что повстречай я сейчас волка или рысь, то смогла бы общаться сними. Интересно, сколько раз я рождалась зверем в своих прошлых жизнях? Почему люди считают животных менее сознательными?

Словно маленькое пушистое животное, я лежала на земле, защищая запретное яйцо. Я тихонько рычала, но инстинкт голода и самосохранения становился все сильнее. Осторожно, мягко касаясь языком скорлупы, я стала облизывать яйцо. Внезапно веемой чувства пришли в боевую готовность. Внимательно глядя по сторонам, я осторожно передвинула яйцо поближе к животу. Я чувствовала опасность, хотя и не слышала ничего подозрительного. Внезапно неподалеку от меня сверкнули удивительно ярко горящие глаза. Затем из тени ко мне метнулась некая неопределенного вида фигура. С меня сорвали маску, исчезло и яйцо. Было нарушено некое инстинктивное правило самозащиты. Я потеряла сознание.

Придя в себя, я обнаружила, что лежу на крыльце домика Агнес. Я попыталась открыть глаза, но веки были словно налиты свинцом. Рядом со мной сидела Агнес. Она положила одну руку мне на голову, а вторую на солнечное сплетение.

— Лежи спокойно, — сказала она.

Ужасно болела голова. Я попыталась встать, но Агнес вновь уложила меня.

— Расслабься, — приказала она. — Я хочу поговорить с тобой.

Агнес взяла с колен маску и показала ее мне. Это была рысь.

— Это твоя смерть — одна из многих, — сказала она. — Все, что осталось от жизни. Некогда ты была духом этого животного — рыси. Атеперья держу ееперед тобой — тобой, которая взирает на эту маску через надменные глаза человека. На этом месте могла оказаться маска камня, света или зеркала, но все равно это был бы учитель, посредством которого приходит истина. Ты износила столько масок! Ты научилась сливаться, незаметно переходить из одного качества в другое, научилась приманивать добычу. Мало кто догадывается, что каждую минуту ты собираешь все новые и новые знания. Ты великая актриса.

Эта маска очень древняя, она наделена огромной силой. Она может провести тебя за пределы всех отождествлений, Может забрать в прошлое, в то время, когда она была живая. Этой ночью она пришла к тебе. И ты ее приняла. Ты была готова к путешествию. Я не знала, что маска хочет забрать тебя, но я видела множество угрожающих знаков, поэтому и поспешила назад к тебе. Я пришла как раз вовремя. Если бы ты съела яйцо в том состоянии, в котором я нашла тебя, ты бы никогда не вернулась.

—А яйцо? — прошептала я, пытаясь встать.

—Вот. — Агнес протянула мне желтовато-коричневое ЯЙЦО. — Будь осторожна.

Яйцо было теплым, я держала его в руках, не в силах поверить в действительность событий прошлой ночи. Все происходило словно во сне. И лишь ощущение нежности кожи лица и это яйцо доказывали истинность происшедшего.

—Маска была очень сильной. Каким образом она могла меня так изменить? Ты должна была предупредить меня.

—Это обеднило бы твой опыт. Советы можно давать после переживания. Тебе повезло — хороший знак. Пойдем. Больше никаких разговоров. Думаю, тебе надо поспать.

День уже был в самом разгаре, когда я проснулась и поела. Я чувствовала сильное давление на уши, мне не хотелось разговаривать. Агнес предложила немного пройтись.

Выйдя из дома, я увидела, что Агнес держит в руке небольшую тыквенную трещотку. Она провела ею по моей голове. Трещотка звучала совсем не так, как другие.

—Почему у нее такой забавный звук?

—Потому что в ней находятся маленькие кусочки драгоценных камней, — пояснила Агнес, улыбаясь и встряхивая трещоткой. — Драгоценные камни разговаривают с миром кристаллов, если ими правильно пользоваться. Драгоценные камни удерживают силу; полудрагоценные камни посылают силу. Послушай, как трещотка разговаривает с тобой. Она заберет все неприятные ощущения.

Агнес поднесла трещотку к правому уху и встряхнула. Ощущение было такое, словно у меня стало потрескивать в с нами стоят Руби и Джули. Я не знала, когда они пришли и как долго находятся здесь. Я хотела было что-то сказать, но Руби жестом приказала мне сохранять молчание, пока Агнес складывает свои вещи. Когда все было закончено, Агнес похлопала меня по руке.

Мы двинулись вперед. Руби несла что-то большое, завернутое в покрывало. Неподалеку от того места, где мы раскуривали трубку, Руби положила свою ношу на землю. Развернув меня к востоку, Руби провела рукой по моему животу.

— Она готова, — сообщила Руби.

Агнес и Руби раздели меня, передав одежду Джули и попросив ее отнести вещи в дом. Джули ушла. Агнес расстелила на земле покрывало. Содержимое свертка произвело на меня тревожное впечатление. Тело напряглось, когда я увидела некий меховой предмет. Я даже попятилась, но не столько от страха, сколько от удивления. Живот наполнился теплом.

—Защити ее слева, — сказала Агнес. Руби обошла вокруг меня и встала слева.

—Что это такое? — поинтересовалась я.

— Это называется Громовой Пояс, — пояснила Агнес. — Это твой помощник. Держи и молись.

Вернулась Джули. Я внимательно присмотрелась к странной меховой вещице. Она была того серовато-коричневого цвета, который ассоциировался у меня с осенью. По форме она напоминала грушу с выемками под грудь. Агнес и Руби завязали бандаж вокруг меня. Я почувствовала замешательство. Джули с особой внимательносгью наблюдала за процессом. Ветер откинул прядь темных волос с ее лица. Когда я взглянула на Джули, та улыбнулась мне в ответ.

— Я действительно чувствую себя странно, как-то иначе, — сказала я.

— Ты беременна, — отозвалась Агнес. В ееголосе не было и тени насмешки. — Это называется материнским способом обмана Хранителей. Мы хорошо провели все необходимые ритуалы и знаем, что тебя ждут. Когда ты надела маску рыси, то осознала прошлые жизни внутри себя, это было хорошим знаком.

—А зачем обманывать Хранителей⁷. Неужели нет иного способа?

—Им нравится быть обманутыми. Если тебе удастся провести их, они будут чтить тебя.

—Для светящихся существ, — сверкая глазами, сказала Руби, — ты беременная. Они видят ложное свечение — ложную жизнь внутри тебя.

—И для этого мне нужно было раздобыть яйцо, а ты, Агнес, с таким трудом разыскивала сорок четыре семени?

—Мы делали это для создания светового обмана, для того, чтобы пришли Хранители и пропустили тебя сквозь барьер.

—Разве ты не чувствуешь себя беременной? — поинтересовалась Руби.

Прислушавшись к внутренним ощущениям, я обнаружила, что чувствую себя очень странно, меня слегка подташнивало. Даже если бы я и смогла забыть, как чувствовала себя в последние месяцы беременности, то моментально вспомнила бы. Я была сверхчувствительной огромной бочкой.

— ' Я чувствую себя очень беременной. У меня будет двойня?

Все рассмеялись. Руби надела мне на шею бусы, состоящие из разнообразных кусочков морских раковин, бусинок, старинного бисера, клыков животных. Я потянулась к бусам, чтобы получше рассмотреть их, но Руби перехватила мою руку:

— Нет, — непререкаемо сказала она. — Джули, накинь на Линн покрывало.

Джули взяла сгаренькое покрывало, в которое был завернут Громовой Пояс, и накинула его мне на плечи. Если бы меня могли увидеть сейчас мои знакомые из Калифорнии! Агнеспояснила, что это покрывало рожениц, что многие дети пришли в мир на этом самом покрывале.

В довершение ко всему Агнес дала мне кувшин из красной глины, в котором находилось нечто, что она назвала «скребком, поднявшимся из открывания», сказав, что мне, возможно, понадобятся и кувшин, и скребок, когда я захочу собрать что-то для своего щита. Я поинтересовалась, что означают ее слова. Однако Агнес сказала, что это я должна выяснить лично.

Мы отправились к священному месту, в котором давным-давно проводили церемонию. Обогнув домик справа, мы шли через развалы черных скал, которые невозможно увидеть, если только не подойти к ним справа. Тропка была узкой и почти незаметной. Я шла очень осторожно, прижимая огромный живот к гладкой поверхности камней, чтобы сохранять равновесие. Мы оказались на самом краю глубокого ущелья. Внизу виднелась почти круглая поляна, которую с востока защищала массивная каменная стена. Сверху поляна казалась античным амфитеатром. Дальше наши пути разошлись — Агнес Руби и Джули пошли по другой тропинке. Когда я достигла подножия скал, они взобрались на вершину и заняли три ключевые точки: Джули на юге, Агнес на севере, а Руби на западе. Мне же нужно было обратиться на восток, стоя рядом с россыпью камней. Обратиться к Вос-току значило смотреть на сплошную стену из камня — бордового, розового, серого и черного. Взглянув на массивную стену, освещенную лучами заходящего солнца, я ощутила собственную незначительность и преходящесть. Западный ветерок прильнул к моему телу.

Поставив глиняный кувшин под ноги, я нарисовала вокруг себя священный круг и посыпала его табаком, вложив в круг силу произнесением молитвы, которой выучила меня Агнес. Начальная церемония заняла много времени. Я чувствовала тонкие изменения, происходящие с моим телом,

раскрыте, расширение — словно оно готовилось к родам. Я запела песню рождения и, обращаясь к Хранителям, просила их показаться.

Неожиданно с севера Агнес выкрикнула мое имя.

— Привет, Линн. — Слова завибрировали, расколов тишшгу. Эхо многократно повторило приветствие, а затем постепенно затихло. С юга откликнулась Джули, которой вторила с запада Руби. Каждый из этих голосов по-разному воздействовал на меня, затрагивая разные части тела. Внезапно их голоса выкрикнули мое имя в унисон.

— Привет, Линн.

В ушах стоял ураган звуков: «Привет, привет, Линн, Линн». Слова повторялись вновь и вновь. Я попыталась проскользнуть внугрь, скрыться от оглушающего эхо, но каждая клеточка моего тела дрожала и вибрировала в созвучии со словами. Эхо превратилось в сводящую с ума субстанцию, полотно моего имени окутывало меня, как кокон. И вдруг я почувствовала, что тело вдребезги разбилось и разлетелось искорками во все стороны, напоминая фейерверк.

Звук не затихал и, становясь лишь глубже и громче, проникал в меня. Похожие на птиц тени вышли из меня, словно некие разделяющие барьеры. Понятия не имею, кем были эти существа, но они явно убегали. Промелькнула мысль, что я, возможно, умираю и возвращаюсь к Единству, поэтому эти существа потеряли свое транспортное средство.

— Какое ты имеешь право на рождение? — раздался громовой голос. — Ты была тем, чем являлась. Никто другой не может быть тобой, но ты забрала и это. Почему ты должна родиться, когда столь многие несправедливо умирают?

Каменная стена, находящаяся передо мной, казалось, раскололась, раскрывая клубящийся свет. Впечатление было такое, словно раскололась раковина, внутри которой скрывалось солнце. Свет был так ослепителен, что на него невозможно было смотреть. Пришло ошеломляющее понимание, что этот свет исходит изнутри меня, я видела свое собственное существо, вырванное из великой мистерии света в этот мир тьмы и мрака.

— Прощай, Линн, прощай. — Казало сь, что звук и сходит сзади, сливаясь с вечностью, живущей собственной жизнью, сплавляется с моими мыслями, рассеивая их. Услышав голоса, я быстро развернулась. В голове мелькнула мысль, что это Лгнес и Руби спустились с вершины скалы и стоят позади меня за пределами очерченного круга. Однако моему взору открылись две светящиеся колонны.

— Кто вы такие? — спросила я. На ветру стыли слезы страха, катившиеся по щекам.

— Мы твои наставники с другой стороны. Ты была принята Хранителями. Мы учим ненависти, а не любви. Это истина. Мы — левая сторона силы. Мынеможемобманывать тебя. Мы учим слабости, а не силе. Это истина. В нашем кругу мужчины обладают силой, они несут в себе пустоту. Мы маги, отдавшие свою силу женщинам-магам. Это истина. Мы заклинатели боли и обмана. Здесь нет никаких преград, никаких барьеров. Здесь мы нашли суть.

Откинула ли я свое тело и чувства? Я была напугана, ужас превратился в невыносимую боль в животе — продолжительные, разрывающие ощущения, словно при родах.

— Я разговариваю с Агнес и Руби? — задала я свой вопрос.

Светящиеся колонны стали растворяться. Формы, которые я приняла за Агнес и Руби, закружились, а затем просто исчезли. Их больше не было. На меня молча смотрели двое молодых мужчин. Они казались агрессивными, сильными, но худыми; от них исходил некий сатанинский дух. Одеты они были в джинсы, ковбойские сапоги и рубашки с длинными рукавами. Походили они на более юную версию моих целителышц. Я внимательно изучила каждую пору на их темных лицах, каждый мускул на их руках. Меня захватила эта реальность. Неужели подобное возможно? Наконец я робко спросила:

— Какой силой обладаете вы? — Я не была вполне уверена, что произнесла вопрос вслух.

— Нам известны все тайны, но мы ничего не знаем об открытом. Мы обладаем хейока-силами, к которым столь стремилась ты, преодолевая барьер. Мы перевернутая противоположность мужчин-женщин. Наши дороги извилисты и всегда возвращаются к истоку. Мы — это злой койот, познавший покой и мир. Мы одурачили тебя и сможем проделать то же и в будущем. Поверь в нас, или мы умрем, как и мы должны верить в тебя, потому что иначе умрешь ты. Мы отступники силы. Эта магия будет жить внутри тебя и делать свое дело.

— Привет, Линн. — Я услышала голоса, говорившие в унисон и отражаемые скалами. Звук был сголь устрашающ, что я утратила любую способность к связному мышлению. Слово следовало за словом похоронным маршем, оставляя глубокий шрамвмоем восприятии. — Привет,Линн. Привет, Линн. Привет, Линн.

Я видела, как Агнес и Руби умирают, растворяясь во внутреннем мужчине. Они пятились от меня, исчезая в темноте. Затем меня ослепил серебряный свег и спалил последовавший взрыв. Я была отброшена назад, но траектория по-лега неким образом изменилась, и я полетела вперед. Меня несло по ребристому тоннелю, словно я действительно переживала мистерию рождения. Следующим связным воспоминанием было то, что я стою на коленях внутри круга. Дул легкий ветерок. Меня слегка подташнивало. Я выпрямилась, подняв с земли глиняный кувшин, и вышла из круга. Я знала, что больше не беременна. Я дала рождение самой себе. Плача, я подошла к каменной стене и стала скрести розовую поверхность при помощи скребка. Появилось свечение. Небольшие кусочки, падавшие в кувшин, казались частью плоти Бога — субстанцией Бога.

Я знала, что рискованно окунулась в непостижимую реальность экстаза и боли, захватившую мою чувствительность. Непостижимым образом эта реальность отражалась в красоте камня и моем взаимодействии спим. Любовно касалась я поверхности камня. Гладкая красная поверхность смягчалась и отсоединялась под легким давлением. I [а ощупь она напоминала эластичную кожу. По мере того, как камень поддавался, нечто внутри меня тоже уходило. Я чувствовала, как перестраиваются мои мускулы, словно я была музыкальным инструментом, который настраивают в гармонии новой тональности. С каждым новым прикосновением к камню я все больше чувствовала себя во внутреннем центре. Весь обман, мысли и ложные эмоции были вымыты из моей системы. Внезапно пришло понимание, что черная магия основывается на реакции против любви, а этот камень своей открытостью и незащищенностью каким-то непостижимым образом учит меня заботе и любви. Соединение камней, звуков, эмоций и любви слало для меня неким алхимическим сплавлением. Я знала, что это принесло смерть моему разрушительному потенциалу, потому что ради подобного переживания мне пришлось отбросить очень многое.

По щекам текли слезы. Я чувствовала, что стою в великой усыпальнице и что Божественная субстанция неким непостижимым для человеческого разумения образом заботится о всем сущем. Опустившись на колени, я плакала от радости, пока не почувствовала, что рука Агнес опустилась мне на плечо.

Вернувшись в дом, Агнес отказалась обсуждать со мной мое видение, сказав, что слова отрицают и искажают истину, мне же следует постараться пронести это видение через всю свою жизнь.

— Самое главное, — сказала Агнес, — это то, что ты слилась с дьяволом и освободилась в любовь. Отрази переживание и любовь на своем щите. Восточный щит — это щит возвращения к истоку, поэтому поверхность оберега дол /К на быть обращена вовнутрь.

Агнес сказала, что восточный щит не имеет формы, поэтому я могу сделать его так, как сочту нужным. Необходимо лиі пь осознанно і іередать і іереживание видения. Она сказала, что мне не нужно думать о себе, как я это обычно делаю, но лишь позволить хейока-наставникам направлять мои действия, позволить своему духу создать этот щит. Агнес сказала, что хейока-щит — и не щит вовсе, а познание и принятие духа.

— Хейока-щиты, висящие в музеях, всегда были загадкой, мистерией, — сказала она. — Об их силе рассказывают неимоверные истории — некоторые из них правдивы, другие выдуманные. Хейока-щиты кажутся сплошным безумием для белых людей: безвкусица, сделанная дикарями, не способ-

иыми защитить себя. Но когда я вижу такой щит, то знаю, что перед моим взором находится нечто, недоступное пониманию обычного человека. То, что я вижу, приветствует меня, потому что я вижу щит хейока, и я познала великую радость. Этот щит говорит: «Я не обману тебя. Я встретился с парадоксом. Меня ничто не удивит, но я знаю, что все сущее есть воля Великого Духа».

Дата добавления: 2015-07-08