Научная. 1. Монографии: Аниси­мов Е.В., Эйдельман Н.Я

1. Монографии: Аниси­мов Е.В., Эйдельман Н.Я. В борьбе за власть: Страницы политической истории России XVIII в. М., 1988 (материа­листическая). Брикнер А.Г. История Екатерины Второй: В 3 т. М., 1996 (либеральная). Каменский А.Б. Российская империя в XVIII веке: традиции и модернизация. М., 1999 (либеральная). Карташов А.В. История русской церкви: В 2 т. М., 1992—1993 (религиозная). Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX вв.). СПб., 1994 (либеральная). Мыльников А.С. Искушение чудом: “Русский принц”, его прототипы и двойники-самозванцы. Л., 1991 (либеральная). Эйдельман Н.Я. Грань веков. М., 1986 (материа­листическая). Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993 (либеральная).

2. Статьи: Волкова И.В., Курукин И.В. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России в XVII–XX вв.// Вопросы истории, 1995, № 5-6 (либеральная). Гордин Я. Власть и гвардия // Знание—сила. 1991, № 11-12 (либеральная). Каменский А.Б. Екатерина II. // Вопросы истории, 1989, № 3 (материа­листическая). Мыльни­ков А.С. Петр III // Вопросы истории, 1991, № 4-5 (либеральная). Моряков В.И. Поиск пути: Русская общественная мысль второй половины ХVIII в. о государстве // История Отечества: люди, идеи, решения / Сост. С.В. Мироненко. М., 1991 (либеральная). Запарий В. В., Личман Б. В., Нефедов С. А. Технологическая интерпретация новой истории России// Наука и образование в стратегии национальной безопасности и регионального развития. Екатеринбург, 1999 (технологическая).

ОБЪЯСНЕНИЯ исторических фактов
В различных ТЕОРИЯХ иЗУЧЕНИЯ

Каждая теория выбирает из множества историче­ских фактов свои факты, выстраивает свою причинно-следственную связь, имеет свои объяснения в литературе, историографии, изучает свой исторический опыт, делает свои выводы и прогнозы на будущее.

ОЦЕНКИ РАЗВИТИЯ РОССИИ после петра

Религиозно-историческая теория изучает движение человека к Богу.

В православной литературе данный период, как и весь “петербургский период”, начиная с Петра I, оценивается скорее от­ри­цательно, нежели положительно.

В знаменитой книге протоиерея Георгия Флоров­ского (1893—1979) “Пути Русского Богословия” содержится суровое и беспощадное осуждение Петра Великого и его помощника в церковных делах Феофана Прокоповича (1681—1736) за подчинение русской Церкви государству, за превращение ее в орудие правительства, за подрыв ее духовной и нравственной роли. В результате реформ Петра I, который игнорировал греко-византийские корни православия, Церковь со своими служителями оказалась оторванной от живой исторической традиции русского народа. Этот внутренний разрыв, по мнению Г. Флоровского, произошел как на социальном, так и на психологическом уровнях и помешал духовенству и Церкви играть созидательную, творческую роль в после­петровской культуре.

Драматические последствия для церкви и общества, по мнению Г. Флоровского, имело протестантское влияние, которое с начала XVIII века сменило доминировавшее до того “латинское” влияние. Впрочем, как считает протоиерей, вторжение в культуру идей протестантизма, навязанных Про­свещением, вызывало на протяжении столетия сопротивление и критику со стороны формировавшейся русской интеллектуальной элиты. Ответом последней в какой-то степени становился уход в мистицизм и масонство.

Материалистическое направление всемирно-исторической теории, изучая прогресс человечества, отдает в нем приоритет развитию общества.

В работах М. Н. По­кровского (1868—1932) противоречие данной эпохи выглядит как одновременное развитие промышленного капитализма и крепостнического государства, во­пло­щав­ше­го интересы торгового капитализма (самодержавие как “торговый капитал в шап­­ке Мономаха”). Более того, промышленный капитализм в схеме М. Н. По­кровского вызывал во второй половине XVIII века своего рода феодальную реакцию, “новый феодализм”. Позднее представители советской исто­ри­чес­кой науки (Н. И. Павленко, В. И. Буганов и др.) также отмечали противоречивость периода, который характери­зо­вал­ся расцветом дворянской России и вместе с тем активным ростом бур­жу­аз­ных отношений.

Для историков-марксистов (Б. А. Рыбаков, Н. И. Павленко, В. И. Буганов, В. А. Федоров и др.) вторая половина XVIII века при­ме­чательна эволюцией феодальной социально-экономической формации, в рамках которой вызревает капиталистический уклад. Его появление вызывает начало разложения феодально-крепостнического строя. Политика просвещенного абсолютизма рассматривалась ими как следствие противо­ре­чий между феодальными и капиталистическими элементами в спо­собе про­из­водства, причем для большинства исследователей она носила по­верх­ност­ный, демагогический характер. Советские историки период правле­ния Екатерины II делят на два этапа: 1) политика просвещенного абсолю­тиз­ма — от созыва Ко­миссии для составления нового свода законов до восстания под предводительством Пугачева (1767—1773-75 гг.); 2) откры­тая дворян­ская реакция — от восстания под предводительством Пугачева до смерти Екате­рины II (1773-75—1796 гг.).

Либеральное направление всемирно-исторической теории, изучая прогресс человечества, отдает приоритет в нем развитию личности.

Либеральная литература (И. Н. Ионов, Р. Пайпс и др.) объясняет, что в россий­ской истории именно середина и вторая половина XVIII века является той эпохой, с которой собственно идеи либерализма (то есть осуществление свободы личности на основе распространения частной собственности; устранение всего того, что грозит существованию индивидуальной свободы или мешает ее развитию) начинают приобретать значение в России. Планы реформ, действительно основанных на принципах за­пад­но­европейского либерализма, в первую очередь на идеях Монтескье, возникают лишь во второй половине XVIII века. Императрица Екатерина II стара­лась дать законное обоснование религиозной терпимости, сделать уголовное пра­во более гуманным, открыть пути для частной инициативы в эконо­ми­чес­кой жизни, укрепить путем законов личную свободу дворян и городов и пре­до­хранить их от возможности нарушения со стороны государства.

Эпоха характеризовалась переходом на путь постепенной ликвидации всеобщего закрепощения населения государством (первоначально данный процесс коснулся дворянства); отходом от идеи всевластия царя; признанием определенных прав за личностью; укреплением позиций как местного чиновничьего аппарата, так и местного дворянства в администрации и суде на местах; упрочением идеи сотрудничества, активизации местных сил.

Существенное место в идеологии Просвещения занимала концепция “просвещенного государя”, который заботится о благе подданных. В “просвещенном” государстве во главу угла в государственных установлениях и в политике должны были ставиться законы, установ­ленные для блага народного. Властитель, признаваясь неограниченным и свободным в своих полномочиях по отношению к обществу, должен был сам следовать законам своего общества и руководствоваться ими.

В атмосфере социальных трансформаций, своеобразных государственно-политических движений, духовных обновлений, стимулированных идеями Просвещения, во второй половине XVIII века в России, как и в ряде других европейских стран (Австрий­ская империя, Пруссия, Дания, Швеция, Португалия, Испания, Ломбардия, Пьемонт), развернулись явления, получившие наименование “просвещенного абсолютизма”.

В качестве историко-политического понятия “про­свещенный абсолютизм” (или “просвещенное царствование”) вошел в научный оборот примерно в 1830-е гг. Ранее всего “просвещенным абсолютизмом” (или “просвещенным деспотизмом”) стали называть правление Фридриха Великого в Пруссии. Со временем многие, даже противостоящие друг другу особенности политики и идеологии, государственных реформ и даже облика общества периода царствования Елизаветы Петровны, Екатерины II (порой Петра I и Александра I) стали пониматься и объясняться как проявления “просвещенного абсолютизма”.

Технологическое направление всемирно-историче­ской теории, изучая прогресс человечества, отдает приоритет в нем технологическому развитию и сопутствующим изменениям в обществе.

Историки этого направления (С. А. Нефедов и др.) причину ради­кальных изменений видят в приобщении России к мировому техническому прогрессу. Это путь радикальных реформ, проводившихся госу­дар­ством сверху и направленных на изменение социальных отношений, управ­ленческих структур, армии и вообще образа жизни по европейскому образ­цу, отчего он получил в литературе наименование европеизации (вестернизации).

Петровские реформы были лишь началом модернизации России по европейскому образцу. Прорубив окно в Европу, Россия оказалась в мощном поле культурного воздействия западной цивилизации. Как и прежде, это воздействие было двояким: с одной стороны, распространяемое посредст­вом торговли влияние “морских держав” (роль Голландии теперь играла Англия), с другой — военное влияние континентальных империй (роль Швеции теперь играла Пруссия). Это влияние проявилось в либерализации экономической жизни и постепенном вытеснении восточных традиций: уничтожении внутренних таможен, дозволении свободной торговли хлебом, приватизации государственных заводов при Елизавете, секуляризации монастыр­ского имущества и отмене обязательной службы дворянства при Петре III.

После “манифеста о вольности дворянства” помещики перестали быть служилым сословием (как в Турции) и превратились в свободных землевладельцев (как в Европе) – это был решающий акт, обозначивший по­бе­ду западных традиций над восточными. Государство перестало вмешивать­ся в отношения между крестьянами и помещиками, следствием чего были отягчение крестьянских повинностей и расцвет барщинного крепостничества – результат, казалось бы, противоречащий обычному представлению о “западных ценностях”. Однако не надо забывать, что в Пруссии и в Австрийской империи в те времена господствовало крепо­стное право, а экономика вольнолюбивых американ­ских колоний базировалась на рабстве. Как бы то ни было, как раз в это время эпоха прусского и австрийского крепостничества подходила к концу, и Павел I, следуя примеру своего кумира Фридриха Великого, пытался облегчить положение крестьян. Эта первая попытка закончилась неудачей, но в дальнейшем крепостничество было отменено именно в результате военного давления Запада (как результат поражения в Крымской войне).

Локально-историческая теория изучает единство человека и сего среды обитания, составляющее понятие локальная цивили­зация. На территории России такой цивилизацией является Евразия.

Л. Н. Гу­­ми­ле­в (1912—1992) связывает вторую половину XVIII века с определенными фазами российской истории. По его мнению, данная эпоха завершала акматическую фазу этногенеза (обра­зо­ва­ние этноса и распространение его в пределах своего ландшафтного аре­ала), которая характеризовалась объединением под властью самодержцев на­ро­дов Евразии от Прибалтики до Тихого океана.

Крупнейший историк русского зарубежья Г. В. Вернадский (1887—1973), взгляды ко­­то­рого тесно связаны с теорией евразийства, предлагает периодизацию рус­ской истории, базирующуюся на изменении взаимной связи между лесной и степ­ной зонами. В русской истории он выделяет период 1696—1917 гг., который ознаменовался распространением Россий­ской им­пе­рии до естественных границ Евразии. Как считает Г.В. Вер­надский, бы­ло достигнуто окончательное объединение леса и степи; две великие зоны сли­лись в единое экономическое целое. Земледелие заняло господствующие по­зиции во всей Евразии. Начал обрабатываться весь континент. Бурно раз­ви­ва­ю­щаяся промышленность стала использовать богатые разведанные естественные ресурсы.

Дата добавления: 2015-07-08