Глава 11. Темнота наступала на пятки

Темнота наступала на пятки. Путники уже порядком устали. Особенно Юла. Она еле переставляла подкашивающиеся ноги и изредка всхлипывала. Лондон и Аист крепко держали ее за руки, хотя сами уже выдохлись. Только Серебро и Ларке выглядели довольно бодро, вышагивая впереди. Шарлин остановилась и окликнула их:

- Эй, ведь скоро стемнеет! Долго еще?

Серебро сверкнул на нее глазами и кривовато улыбнулся.

- Птичка, ну так это же хорошо. Ночью идти гораздо спокойней!

- Да, но с нами абсолютно уставший засыпающий ребенок, не забывай, а еще нам ужасно холодно!

Ларке фыркнула. Она шла в футболке.

- Осталось чуть-чуть. – Серебро снова зашагал вперед.

Аист вздохнула и поплелась следом. Она подумала, что в Норе сейчас, наверное, тепло и весело. А еще там можно устроится на любом матрасе в любой комнате и уснуть в любое время.

Они шли полночи. До Клетки они добрались лишь к четырем утра. К этому времени Юла уже спала на руках у Лондона, а Шарлин практически ползла. Серебро по дороге один раз уснул, но ненадолго. Буквально через минуту, Ларке толкнула его, и они продолжили путь.

Аист зашла в небольшую Клетку с предвкушением нескольких часов сна, но ее ждало страшное разочарование. Клетка оказалась абсолютно непригодной для жилья. Ее всю нужно было обустраивать, а еще тут было холоднее, чем на улице. Побросав на пол шесть притащенных с собой огромных матрасов, Ларке и Серебро изъявили выражение полного счастья и удовлетворившейся ностальгии, что нельзя было сказать об остальных. Лондон уложил на них спящую Линду и принялся шепотом материться. Шарлин, находящаяся в почти бессознательном от усталости состоянии, уловила для себя, что день, ночь и еще день им надо прожить так, довольствуясь тем, что они смогли унести, а к завтрашнему вечеру к ним придет Цоколь с остальным теплым барахлом и поможет обустроиться. Возможно, он придет не один.

- Мы же здесь все заболеем и умрем! – простонала Аист.

- Ничего, не умрем! Помоги лучше тряпки развесить! – Ларке бросила ей большой мешок.

Девушка огляделась. Клетка оказалась заброшенным складом, служившим продуктовому магазину. Магазин прикрыли много лет назад, на его месте сейчас стояли какие-то палатки, а склад прибрали к рукам бродяги, вычистив его настолько, что даже крыс не осталось. Но много времени Клетка пустовала. Она считалась лучшим жильем после Норы и располагалась в довольно тихом месте, поэтому бережливые уличные гуляки сделали ее запасным жилищем или, как выражался Спица, «на случай ядерной войны».

Каменный пол, ржавые решетки на двух огромных, но ужасно грязных окнах. Стекла были настолько замызганные, что сливались со стенами по цвету, а увидеть что-нибудь через них было смешным желанием. В углу под потолком паук сплел паутину, а если приглядеться – то не только под потолком. Шарлин осторожно подошла ближе к холодной бетонной стене недалеко от окна, как вдруг что-то большое и черное вылетело на нее из темноты, задев крылом по щеке.

Девушка взвизгнула, а «что-то большое и черное» сдавленно каркнуло и село на матрас.

- Патрон! Ты еще жив, чертяка! – голос Серебра, преисполненный радости, эхом разнесся по всей Клетке.

- Кто это? – испуганно спросила Аист.

Проснулась Юла, осмотрелась и захныкала. Новое жилье пришлось ей явно не по вкусу.

- Я думала, он подох еще лет пять назад! – усмехнулась Ларке и села рядом с птицей. – Ну что, Патрончик, помнишь нас еще?

Она протянула руку. Патрон недоверчиво подскочил ближе, поблескивая глазками-бусинками. Через минуту внимательного изучения предложенной ему ладони, он вспорхнул и отлетел в угол.

- У тебя руки никотином провоняли! – заметил Серебро, усаживаясь на место птицы. – Он это не любит, забыла?

- Думаешь, я помню, что он любит, а что нет? Я вообще забыла про его существование! Это твой ворон, Серебро, твой дружок! Ты должен это помнить!

Будто бы услыхав знакомое имя, Патрон снова вылетел из темноты и приземлился прямиком на плечо Серебру.

- Твою мать, ты отожрался! Ну давай, рассказывай, как ты тут?

Он ушел в разговор с птицей. Лондон, недовольный по самые уши, ходил по кругу, Ларке завешивала стены тряпками. Шарлин обняла Юлу и прижала к себе.

- Скоро будет светать, значит, посветлее станет. Не бойся, Линда, не бойся.

Девочка не ответила, прижалась к девушке и засопела.

Дым лежал в своей любимой маленькой комнатке, похожей по размеру на кладовку. В ней было очень темно, зато совсем не холодно, за счет огромного количества тряпья, висевшего на стенах и валявшегося по углам. На полу помещался большой матрас, занимающий всю поверхность. Матрас был довольно мягким. Он Дыму тоже очень нравился. Парень заложил одну руку за голову, а второй держал сигарету. В Норе все уже спали. После привычных ночных посиделок песен и драк. В карты почему-то играть перестали. С переселением некоторых жителей в Клетку, в Норе вообще стало гораздо спокойней. Сумбур разводили только Бандит и иногда Спица. Пол кухни заставили бутылками с зажигательной смесью, Факир с Мастером приносили неутешительные новости, что полиция бродит поблизости.

Дым ждал завтрашнего вечера, когда Цоколь должен был отправиться в Клетку, чтобы проведать «отплывших». Больше всего юноша тревожился за сестру и Шарлин. Остальные его несильно волновали. Он не понимал, почему в Норе так опасно, почему на улицу лучше не высовываться и чем странноватый столяр-нарколепсик и мрачный нытик-пессимист лучше, чем еще шесть здоровых (ну, не считая Рыжего) парней для защиты четырех девушек, две из которых способны не хило за себя постоять самостоятельно. Конечно, безопасней отправить их ночью в холодное «черти-куда»!

Он вздохнул и перекатился на бок, но тут же отпрыгнул на другой конец матраса от неожиданности. Рядом с ним и, видимо, уже давно полусидя-полулежа устроилась Гайка. Она пьяно улыбнулась, протянула руку и слегка коснулась его щеки. Дым ощутимо вздрогнул.

- Неужели ты думаешь, что я сделаю тебе больно? - шепотом спросила она.

Парень промолчал и лег обратно.

- Почему ты никому не доверяешь? – продолжила девушка.

- Я доверяю Мастеру, потому что знаю его давно.

- А мне не доверяешь? – глаза Гайки лукаво блеснули.

- Тебе? Я об этом не думал. Но то, что ты так внезапно тут материализовалась, меня настораживает. – Он рассмеялся и подпер ладонью голову.

Гайка тоже хихикнула, но взгляд ее остался серьезным. Она снова коснулась его щеки.

- Ты странный, Дым. Вроде бы храбрый, вроде бы открытый, а вдруг меняешься. Становишься раздражительным, нервным, даже каким-то болезненным. Ты здоров, Дым?

- Абсолютно. Я просто переживаю. За сестру.

- Не надо. С ними Серебро и...

- Засыпающий на месте раз в пару часов. Почему вы все так его любите?

- Все его скорей уважают, чем любят. Он самый старший из нас, он всему нас учил…

- Кого «нас»?

- Нас. Меня. Бандита. Факира. Лицея. И Ларке. Мы вместе росли. Общие подворотни, общие проблемы, общие неудачи и страхи. Мы были маленькими напуганными оставленными детьми, сбежавшими в жизнь. Серебро был не шибко старше. Бандита всего на пять лет. Он был таким хлипким долговязым странным мальчишкой с разными глазами и в рваной футболке. И с ручным вороном. Патроном звали. За это его все побаивались немного. Ему пришлось взять все в свои руки из-за возраста. Сначала учиться самому, потом учить желающих. Он принял всю ответственность на себя, защищал младших, воспитывал из нас настоящих хозяев своих судеб. Он всегда для нас был старше, чем есть на самом деле, что-то вроде наставника. Поверь, Дым, я знаю Серебро давно, и он очень хороший человек! Он сможет защитить твою сестру. Тем более, они там не одни, с ними Ларке и Лондон. Аиста я не беру, извини, ее саму надо защищать, но эти трое справятся!

- Я смотрю, Ларке ты как-то недолюбливаешь?

Гайка сморщилась, и заинтересованность на ее лице сменилась поддельной безразличностью.

- Нет, с чего ты взял?

- Я вижу, как ты с ней разговаривала, вернее, как пыталась делать это как можно реже.

- У меня с Ларке личные счеты. Она предательница и шлюха.

- И кого она предала? Тебя?

- Дым, зачем ты все это спрашиваешь?

- Мне нравится говорить с тобой. – Честно признался парень. – Слушай, Гайка, а как тебя зовут на самом деле?

- Пф! Спроси чего попроще! Ты думаешь, я помню?! – она перекатилась на спину и засмеялась.

- Что? Ты не помнишь свое имя?

- По имени меня звали родители, мне было около пяти лет, потом они умерли и моя жизнь переломилась. Полностью. Вместе с ней переломилась я. И мое имя. Наверное, оно где-то записано, в каких-то старых документах, но я не хочу его искать.

- Никто из вас не помнит имен?

- Почти. Знаю, что Бандита звали Рэй, Лондона – Ник, Серебро – Арлей, у Ларке было какое-то мальчишеское имя... Но они стараются держаться подальше от подобных воспоминаний, так что забудь это, ладно?

- Ладно. Почему ты здесь? Почему ни с братом, ни с Эльфами. Ведь с ними веселее. – Дым сел поближе к девушке.

- Я так хочу. Хочу быть здесь.

- Ты всегда делаешь то, что хочешь?

- Когда на это есть резон.

- И какой сейчас резон?

Она улыбнулась, потянулась и поцеловала его. От нее пахнуло сигаретами и легким алкоголем. Ее волосы приятно щекотали его щеку и шею.

- Ты мне нравишься, Дым. Ты очень хороший. Просто ты сам еще этого не понимаешь. Спи, скоро утро, Бандит проснется, орать будет. Спи.

Она бесшумно встала, выскользнув из его рук.

- Доброй ночи, Дым. – Ее темный силуэт исчез за порогом комнаты.

- Тут совсем ничего не осталось! – грустно пробормотала Аист, глядя на бывшее жилище Серебро.

Он стоял посреди того, что раньше считалось гостиной, и озабочено курил. Все вокруг, включая потолок и стены, было в черной копоти, а пол был усеян сажей.

Когда наступило утро, Серебро сказал, что собирается произвести аккуратненькую вылазку в город. Посмотрев на сидящую на грязном матрасе Ларке рядом со спящими Лондоном и Юлой, Шарлин решила, что не хочет здесь оставаться и напросилась идти вместе с ним. Серебро не возражал. Он просто махнул забинтованной рукой и вышел. Он и сам не знал, зачем пришел сюда. Ему хотелось посмотреть, во что превратилась его квартира, в которой он прожил больше трех лет. Стоя здесь, он прокручивал в памяти, как облил бензином стоящие вокруг трости и поднес к ним зажигалку. Вспоминал, как прикуривал от полыхающего под ногами пламени, крики двух незадачливых полицейских, пришедших арестовать его и закрыть магазин. Зря они тогда оставили его внизу, а сами пошли осмотреть второй этаж. Это было их огромной ошибкой. Понадеяться на то, что уличный бродяга по натуре не догадается об их намерениях и не сбежит от них любым доступным способом. Серебро был уверен, что они не погибли. Уходя, скрываясь осторожной рысью в лесопарке, он еще слышал рев мотора их машины. Наверняка, они обколесили весь город в поисках коварного поджигателя, но Серебро слишком хорошо знал округу, чтобы попасться.

А теперь он снова здесь. Последнее, что он видел уходя, как задыхаются в огне его работы. Его прекрасные, вырезанные глубокими бессонными ночами, величественные трости, в которые он вкладывал всю свою никому ненужную энергию. Ему даже не было грустно. Разве что совсем чуть-чуть.

Да, здесь многое изменилось за эти дни. Все выгорело дотла. Судя по всему, пожарных вызвали прохожие, полицейские были очень заняты спасением своих задниц и поисками будущего покойника, как они ему кричали. Серебро усмехнулся. Сколько раз он уже слышал эту фразу себе в спину. Из раздумий его вывел неловкий стук по дверному косяку.

Он и Аист резко обернулись. На бездверном пороге стоял невысокий мужчина лет пятидесяти со шляпой в руках. Вид у него был очень даже ухоженный. Выглаженный бежевый костюм, дорогой плащ на плечах и трость под мышкой. Мужчина был явно очень озадачен, глядя на обгоревшие остатки магазина, и не решался войти. Серебро растянул тонкие губы в своем хищном оскале:

- Добрый день, господин Гауни, боюсь, вы немного опоздали.

- Добрый день… - Гауни был явно шокирован открывшейся ему картиной. – Как, как это произошло? Вы в порядке?

- О, не тревожьтесь, все просто отлично! Вот только магазин, думаю, придется закрыть, как вы считаете? – Серебро стоял, по-птичьи склонив голову набок, и с сочувствием смотрел на мужчину.

- А как же Вы теперь? Как же Ваши работы?

- Здесь все сгорело, все мои станки. Вряд ли в ближайшее время, я продолжу свое рукоблудство.

- А как же Вы теперь живете?

- Живу потихонечку. Только вот обслуживать Вас больше не смогу. Приношу за сей инцидент свои глубочайшие извинения. – Серебро приложил ладонь к груди и слегка кивнул.

- Как плохо, мы с женой в восторге от Ваших работ, я только вчера вечером вернулся из Парижа, хотел сделать заказ на День Рождения брату…

- Ничего страшного, найдете другого мастера.

- Вы уникальный человек, однако. – Гауни усмехнулся.

- Благодарю.

- А знаете что, хотите, можете пока пожить у меня? Да, да! Это будет отличная идея! Можете взять девушку! – Гауни бегло глянул на застывшую за спиной Серебро Шарлин. – Я обеспечу Вам оборудование, мне это будет несложно, не подумайте, тем более, я Вам еще должен за мою… - Мужчина покрутил в руке трость.

Серебро такое предложение очень развеселило. Он звонко расхохотался. Отсмеявшись, он отрицательно покачал головой.

- Благодарю Вас, господин Гауни, но сейчас не лучшее время. Да и я вряд ли приукрашу Ваш интерьер своим присутствием. Прошу простить.

- Тогда вот! – Гауни извлек из портмоне пачку банкнот и вложил их Серебру в ладонь. – Это Вам за заказ. Возьмите, пожалуйста, Вам пригодятся сейчас деньги. А это моя визитка, если что, звоните в любое время.

- Всенепременно.

Гауни смущенно кивнул оторопевшей Шарлин и ушел. Девушка посмотрела на отстраненно пялящегося на деньги Серебро.

- Что это было?

- Это? Благодарные клиенты, Птичка. Недаром я 25 лет на свете живу. Я уж думал, придется пользоваться старым излюбленным методом, ан-нет! Сегодня от голода не умрем.

- Мне очень жаль твои трости, они были очень красивыми. – Аист коснулась его предплечья, но Серебро улыбнулся ей своей звериной улыбкой.

- Все в порядке. Идем.

Выйдя на улицу, они остановились. Обернувшись, Серебро последний раз оглядел свои апартаменты.

- Вот такая обстановочка, должно быть, в аду, как думаешь?

Аист не ответила. Она не знала что можно сказать. Она была почти уверена, что за своим постоянным непреклонным спокойствием, Серебро скрывает боль, накопленную годами. Ей хотелось как-то успокоить и подбодрить его, но он мастерски делал вид, что все хорошо, и Шарлин оставила свои неумелые попытки. Подул сильный ветер, она поежилась. Но каждый раз, когда ей становилась холодно, Аист вспоминала Ларке в рваных джинсах, кофте с короткими рукавами и посиневшими губами, которые даже тогда не дрожали. Шарлин вздохнула.

Они с Серебро проходили несколько часов, собирая всякий, ненужный, по мнению девушки, хлам и купив немного продуктов и воды. Аист поняла, что секрет обустроенности Норы в бережливости ее хозяев. Эльфы, видимо, годами тащили туда все, что находили, и в итоге превратили свое жилище в маленькую самодельную квартирку.

- Пройдем через парк! – Предупредил Серебро, резво сворачивая с дороги.

- Так ближе?

- И копы вряд ли там гуляют.

Шарлин, не стала возражать. Тем более она дико устала. Ей еле-еле хватало сил, чтобы передвигать ноги, не то, что бы спорить! Она уже начинала жалеть, о том, что напросилась идти вместе с этим неугомонным существом. Наверное, в Клетке сейчас можно было вздремнуть. Девушка тащилась за своим спутником, стараясь не потерять из виду его длинные ноги, которые служили ей ориентиром, но вдруг Серебро внезапно остановился. Аист подняла голову. Кругом было тихо. Они зашли в самую чащу парка, куда даже дворники не добирались сгребать облетевшие листья. Серебро замер.

- Ты чего? – не поняла девушка. Ей стало не по себе.

- Скажи, Птичка, а ты собак любишь? – растягивая в своей манере слова, спросил разноглазый.

- Не очень, а что?

- У вас это взаимно. Возьми палку потолще, не делай резких движений и слушай меня.

- Да что такое-то? – разозлилась она, выглядывая из-за него.

То, что она увидела, заставило ее снизить тон и перестать злиться. Посреди дороги, растопырив четыре мощные лапы стояла огромная дворняжка, размером с небольшого волка, и скалила зубы. Путники ей явно не нравились.

- Мамочки! – пискнула Шарлин, и к своему ужасу заметила, как из-за кустов вышли еще две похожие псины.

- Проблемы нас, похоже, любят, – усмехнулся Серебро. – Бери палку и вставай ко мне спина к спине.

Аист послушно подняла толстую отломанную ветку, сжала ее двумя руками и прижалась спиной к узкой спине Серебро.

- Мне страшно!

- Не бойся. Я беру на себя этих двух, а ты ту, что ближе к тебе. Если она прыгнет, постарайся вставить ей палку в челюсть и не выпускай.

- А это поможет? – провожая взглядом приближающуюся собаку, взмолилась девушка.

- Сейчас проверим.

Она почувствовала, как он напрягся. Дворняги, видимо, рассерженные вторжением на свою территорию, обступили их плотным кольцом и теперь угрожающе рычали. И тут одна начала атаку. Серебро сунул ей палку прямо в пасть. Собака рычала и извивалась, силясь разгрызть преграду, но он мотал палкой в стороны, удерживая псину на расстоянии. Это сработало, как сигнал для других собак. Они тоже бросились на жертву. Шарлин взвизгнула, но ей удалось повторить трюк Серебра. Третья собака отчаянно пыталась вцепиться в чью-нибудь ногу, но он не позволял ей, слегка пиная ее по морде. От этого пес злился еще пуще, рычал и лаял.

- Твою мать, ведь всегда любил животных, последнее отдавал, а эти твари теперь хотят меня сожрать! – ворчал Серебро, отражая атаки двух разъяренных зверей.

- Сделай что-нибудь! – причитала девушка, орудуя палкой.

- Держи ее, сколько можешь и успокойся! – ледяным тоном приказал Серебро, но голос его чуть дрогнул. – Эх, Патрон, твоя бы помощь старику не помешала!

- Какой, к черту, Патрон?! А-а-а! – Аист начинала истерить. Ей становилось все сложней и сложней удерживать палку.

Но вдруг откуда не возьмись раздалось громкое хриплое карканье. Над их головами кружилась крупная черная птица.

- Патрон! – обрадовался Серебро. – Что, чутье еще работает?

Ворон черной ракетой спикировал вниз и ощутимо клюнул одну собаку. Собака взвыла, отвлеклась от ног Серебра и принялась бегать за птицей. Это прибавило ему решимости и, откинув палку, он ударил вторую. Та заскулила и рванула обратно в кусты. В следующий миг Серебро быстро задвинул Шарлин к себе за спину и примерно таким же способом отогнал третьего пса. Дворняга, испугавшаяся прежде всего ворона, а потом еще и воинственного Серебро, с обиженным лаем и визгом поспешила скрыться. Патрон тоже уже куда-то исчез. Издалека слышалось его карканье и собачье гавканье. Видимо они продолжили свое сражение.

Аист выдохнула. Серебро растянул потрескавшиеся губы, являя миру серебряный зуб. Рука его чуть выше бинта была слегка поранена, и из нее сочилась кровь. Он простоял несколько секунд, не отрываясь глядя на девушку, а потом просто упал на землю с высоты своего роста…

Мастер и Факир сидели на крыше какого-то жилого дома. Над ними распростерся гигантский купол посеревшего неба, по соседству с ними одиноко торчала антенна. Ветер покачивал ее и раздувал волосы Мастера. До них доносился приглушенный шум шоссе и общей размытой людской суеты. Над ними летали вороны и голуби, и было как-то приятно-тихо. Они влезли сюда пару часов назад, чтобы отдохнуть от беготни по холодным улицам и немного расслабиться. Факир крутил между пальцев бубновую шестерку. Лицо его, обычно сияющее беззаботной лучезарной улыбкой, сейчас было задумчивым и унылым. Мастер все чаще видел его таким. С тех пор, как Лондон ушел, Факир и Маяк сблизились больше. В город они ходили вместе, в Норе оставались тоже вместе, много разговаривали. Мастеру отчаянно не нравился чересчур импульсивный Бандит, одинаковые, придуривающиеся Эльфы и жесткая Гайка, которая стала много времени проводить с Дымом. Да и Дым изменился. Наверное, он наконец-то начал жить именно той жизнью, к которой его тянуло. Тэй всегда точно знал, чего он хочет, и в этом Мастер ему завидовал. Ведь его самого постоянно бросало в крайности. Даже теперь. Сначала он очень переживал, что Шарлин нет рядом, потом, когда она появилась, он стал опасаться за ее здоровье в этом обществе абсолютных психов, а затем ее увели, и вот он снова не спокоен. Где она, что с ней? Что за странная личность этот Серебро? Мастер не решался заговорить об этом с кем-либо, потому что боялся, что его сочтут ревнивцем. Ревности там не было вообще. Ну разве что совсем немного. Его бесило свое бессилие, своя неопределенность, то, что он ничего не делает, чтобы избавиться от этого и то, что он не знает, что надо делать в таких ситуациях.

Факир закурил и отвернулся от Маяка, чтобы дым не шел ему в лицо. Когда он убирал зажигалку, карта выскользнула из его пальцев и, подгоняемая ветром, полетела вниз.

- Черт, еще одну колоду к дьяволу! – усмехнулся он.

Мастер нервно улыбнулся, но ничего не сказал. Из того количества карт, которым была завалена вся Нора, можно было составить еще как минимум пять колод.

- А знаешь, о чем я сейчас думаю? – вдруг спросил Факир и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Что все свою гребаную жизнь я не могу спокойно спать. Сначала мы думали о еде и жилище, потом, когда с этим вопрос был решен, мы думали о том, кто кого когда предал и почему мы друг друга ненавидим, а если не ненавидим, то скоро возненавидим! А потом – кто куда делся и как он жив! А потом - за что нас истребляют власти и кто следующий! И так все время! Ни минуты без подобных мыслей! Это полная задница! Наша жизнь – полная задница! Мы делаем вид, что счастливы, мы делаем вид, что дышим свободно, а на самом деле мы безвылазно сидим в заднице, и у нас нет шансов! А если и есть, то мы гордо их отвергаем, утверждая, что тут нам лучше! А откуда мы знаем, как лучше?! Разве кто-то из нас хоть раз пробовал по-другому?! Или мы настроили себе стереотипов и так по ним и живем! Я завидую этой чертовой карте, которая сейчас улетела вниз! Я бы тоже хотел вот так улететь вниз, но я боюсь! Боюсь! Боюсь жить и боюсь умереть, боюсь прыгнуть и боюсь остаться! Вот что такое задница, Маячок, вот она, родимая! Бандит бы сейчас сказал, что я мизантроп, Серебро – что я трус. А мне так иногда хочется, чтоб кто-нибудь просто столкнул меня вниз. Неожиданно. Случайно или нарочно. Неважно. Я был бы очень благодарен этому человеку. Я знаю, что могу попросить об этом только одного, что он сделает это, если я попрошу, но опять же. Я боюсь просить. Боюсь результата.

- Бандита? – тихо спросил Мастер, чуть щурясь.

- Не угадал. Бандит хоть и тварь порядочная, но убить человека он не сможет. Никого и никогда. Он ценит жизнь во всех ее проявлениях. Он не способен на убийство, как Лондон или Гайка не способны на предательство, а Эльфы не способны быть серьезными. Я имел в виду Серебро. Ему ведь плевать на чужую жизнь. Плевать на всех нас. Он не стал бы разбираться, я уверен! Он просто бы спросил, действительно ли я этого хочу, и когда я бы сказал «Да и уже давно!», он бы толкнул.

- А он, должно быть, страшный человек.

- Нет. Просто он всю жизнь страдает. Страдает от своей болезни. От того, что не может спать, от того, что его никто никогда не любил за его странности. И ему кажется, что любая жизнь, не только его, такая же поганая и никчемная. Он не знал другого, и потому, наверно, он считает смерть избавлением. Он думает, что несчастнее всех.

- Тогда почему он до сих пор не покончил с собой? Выспался бы.

Факир пожал плечами.

- У меня порой создается такое впечатление, что ему нравится страдать. Он считает это своим крестом, который он обязан нести. Или просто точно так же боится, как и все мы. Я не знаю. Я плохо разбираюсь в людях, но в любом случае, лично мне бы его не хватало. Не волнуйся за Птичку. Ей он ничего не сделает. Он взял на себя ответственность, а это для него святое. Пожалуй, ответственность - единственное, за что он готов сдохнуть!

- Хорошо бы так. Если с ней что-нибудь случится…

- С ней ничего не случится! Это даже я могу гарантировать.

- Тебе я верю.

- Вот и славно. Н-да, что-то мы с тобой заболтались, дружок. Не принимай все сказанное мной близко к сердцу, это на меня так крыши действуют. Мы будем жить вечно, уж поверь. На то мы такие, какими нас воспитала судьба.

Факир встал. Мастер тоже поднялся.

- Пора к нашим, они новостей ждут.

Фокусник махнул рукой и направился к спуску с крыши. Маяк незаметно улыбнулся себе под нос. Он подумал, что эту исповедь когда-либо слышал только он и больше никто.

Дым и Гайка стояли около киоска с сигаретами, облокотившись спинами на кирпичную стену дома. Они выглядели очень уставшими. Дым тяжело дышал, Гайка курила. Оба молча наблюдали за тем, как пожарные тушат только что подожженный ими клуб. Это было идеей Бандита. Как-то проснувшись утром, Рыжий вышел в кухню и предложил спалить все приобретенные отцом Тэя заведения, которые он собрался превратить в притоны. Предложение понравилось всем, кроме самого Бандита. Он долго размышлял о том, что собственными руками загубит половину своего счастливого будущего, но отказываться от запланированного он не желал. Здания обычно пустовали, готовясь к ремонту. Это было весьма удобно для юных поджигателей с гуманными взглядами на жизнь. Так их обозвал Цоколь. Им удалось поджечь уже три бывших ночных клуба. Оставалось еще четыре, и действовать нужно было очень быстро, пока полиция не успела отследить мотивы вандалов. Гайка и Дым все проделали весьма тщательно и теперь отдыхали от гари и быстрого бега с места происшествия, где они смогли остаться незамеченными. Спица сказал, что этого мало для ответного хода, но Факир уговорил его больше ничего не предпринимать.

Дым сполз вниз по стене и закрыл глаза. Гайка с тревогой проводила взглядом его перемещение, после чего села рядом на корточки и серьезно спросила:

- Ты в порядке?

- А что, по мне не видно? - не открывая глаз, сипло переспросил он.

- Нервы у тебя расшатанные! - заметила девушка.

- Они у меня как скрипичные струны.

- Вот только не надо, пожалуйста! Не начинай про свою скрипку!

- Я еще ничего не начал! И не собирался. - Дым слегка поморщился. В голове он пел какую-то песню. Или играл ее.

Гайка долго молчала, позволяя ему насладиться воображаемыми композициями, но потом не выдержала:

- Эй, помнишь, ты обещал мне сыграть свою любимую мелодию? Ты ее играл еще тогда на выступлении.

- Помню. Она называется «Сломанная Птица». Ее вообще-то Мастер написал. Я ее только адаптировал под скрипку.

- Какое оригинальное название!

- Видела когда-нибудь у Аиста на шее висит кулон? Серебряный аист, кажется, со сломанным крылом? Так вот. Я его на улице подобрал. Давно очень. Он Маньяку нравился очень, а я из вредности ему не отдавал. А потом мне этот брелок надоел до черта, я ему и сбагрил его. Он его носил, не снимая. Как талисман. Птичке мы наврали, что это у него от родителей осталось. Понятия не имею, зачем. Просто как-то так вышло. Я вчера вспоминал этот кулон и все думал, что много у меня в жизни с ним связано. Маньяк, песня, Аист. Все вокруг этой птицы сломанной вертится! Странно это, понимаешь?

Пока он говорил, Гайка смотрела ему в глаза так внимательно, что, казалось, будто бы она угадывает его слова, старается прочитать его мысли. Когда он замолчал, губы ее чуть дрогнули, словно она хотела улыбнуться, но сдержалась.

- А мы здесь все сломанные. Птицы, ни птицы, не знаю, но что крылья у всех обрублены, могу точно сказать! Назови мне любого, с кем я знакома хотя бы больше месяца, я расскажу тебе о его жизни, и ты поймешь, что это так. Мы все калеки. Большие и маленькие, моральные и физические, излечимые и не очень. Ткни мне пальцем в любого, и сам все увидишь! Мы все птицы, подбитые на лету, но смерившиеся с этим! У нас вся жизнь состоит из того, чтобы дожить до вечера, а все остальное так, неважно.

- Совсем все? - Дым открыл глаза. Гайка не отвела взгляд. Она лишь отцепила от пересохшей губы сиреневатую прядь волос. - Зачем ты тогда меня поцеловала? Какой тебе был резон? - почти шепотом спросил он.

- Я понятия не имею, какой. - Она пожала плечами. - Просто мне этого очень хотелось тогда.

- Ты всегда целуешь людей, когда тебе этого хочется?

- Почти. Я целую людей, которых боюсь потерять.

- Бандита тоже?

- Я не боюсь его потерять. Он всегда будет со мной. Но его я тоже целую. Иногда когда он спит. Потому что он не любит все эти нежности. И иногда мне бывает за него очень страшно. И когда я не знаю, как его защитить, я либо обнимаю его, либо целую. Он всегда был рядом. Он не просто мой брат. Он часть меня, часть моей души и моей жизни.

- Ты странная!

- Ты тоже!

- Ты вся в братика.

- Дым, оставь его в покое! Давай поговорим о тебе!

- Давай. А я как-то по пьяни приставал к Маньяку!

- А я как-то по пьяни переспала с Лицеем.

Дым помолчал, глядя на нее, а потом спросил:

- Ты его любила?

Гайка улыбнулась и опустила голову. Дым хотел что-то еще сказать, но вдруг ему показалось, что она плачет.

- Прости. - Буркнул он.

Она подняла голову, и он понял, что ошибся.

- Я только хотела его полюбить. - Неуверенно начала объяснять она. - Только собиралась. Нам вредно влюбляться. Наша жизнь слишком непрочна.

- А целоваться и трахаться, значит, можно? - парень рассмеялся, в надежде отвлечь Гайку от грустных воспоминаний.

- Можно. Главное успеть все это сделать, пока объект дышит!

- Возьму на заметку!

- Да, тебе пригодится, если решил остаться с нами!

- То есть, ты не влюбляешься, потому что боишься, что объект умрет?

- Опасаюсь. - Она улыбнулась.

Дым встал. Вдалеке виднелись приближающиеся силуэты Мастера и Факира. Он хотел спросить про Бандита, но передумал. Гайка смотрела ему в спину, готовая в любой момент выкрикнуть: «Ты куда?». Юноша быстро оглядел ее хрупкую сжавшуюся фигурку и по-детски красивое и смешное лицо. Он открыл рот, чтобы сказать успокоительное: «Никуда, здесь я!», а вместо этого тихо произнес:

- Знаешь, а я не умру...

Аист и Серебро вернулись в клетку уже ближе к вечеру. Девушка была очень напугана. Она никак не могла отойти от нападения собак, а потом вдруг у Серебро еще внезапно случился приступ нарколепсии, и он минут шесть как минимум не приходил в себя. За эти злосчастные шесть минут Шарлин уже успела поистерить, поплакать и попытаться дотащить его до лавочки. Но как раз на этом моменте Серебро проснулся и очень удивился тому, что лежит на земле, а Аист его обнимает. Когда девушка рассказала ему как так вышло, он принялся громко чертыхаться и почему-то очень на себя разозлился. Только потом, у самой Клетки он перестал ворчать себе под нос что-то непонятное и кое-как объяснил Шарлин, что произошло. Похоже, что новая информация напугала ее еще больше. Всю дорогу она молчала и лишь изредка всхлипывала, еле-еле перебирая ногами.

Переступив порог жилища, девушка крикнула:

- Лондон! Линда! Мы пришли! У нас проблемы! У Серебра катаплексия!

- Нет, все в порядке! - нехотя запротестовал Серебро, как вдруг из соседнего отсека послышался какой-то шум и возня.

Вбежав туда, Шарлин вскрикнула и закрыла рот ладонями. Перед ней расстилалась ужасающая картина: Ларке и Лондон шипя и ругаясь, катались по полу, сцепившись в драке. Наконец Ларке вскочила и ударила парня ногой поддых. Но Лондон успех поймать ее стопу и дернул на себя. Снова упав, девушка принялась бить его руками в лицо, махать ногами и пытаться вывернуться. Лондон матерился, уворачиваясь от ударов, стараясь схватить какую-нибудь ее конечность.

- Мразь! - вопила Ларке своим прокуренным низким голосом. - Да ты просто поддонок! Сдохни, тварь!

- Заткнись, шалава! - бесился парень, попадая ей кулаком в челюсть.

- Серебро! Серебро помоги! - заголосила Шарлин, бегая вокруг них.

Серебро замер на пороге и, затаив дыхания, смотрел на это безумие. Лица обоих дерущихся были разбиты, они обзывали друг друга всеми словами и наровили ударить побольнее. Лондон хрипел, когда коленки Ларке прикладывались к его груди и ребрам, Ларке царапалась, стоило ему ухватить ее за руку и за ногу. Подняв какую-то фанеру, она обрушила ее противнику на голову. Парень пошатнулся чуть отступая. Аист бросилась между ними, преграждая ему путь к сопернице. Ларке рванулась на них обоих, но перед ней внезапно возник Серебро и крепко сжал ее запястья.

- Пусти! - прошипела она, исподлобья глядя в его лукавые разные глаза. Он оскалился.

Шарлин в это время пыталась угомонить Лондона, готового броситься в бой в любую минуту. Она упиралась ему в грудь кулаками и уговаривала успокоиться.

- Пусти! - тяжело дыша и сдувая с лица черную прядь волос, угрожающе повторила Ларке.

- Чему вы учите ребенка! - назидательно проговорил Серебро сквозь лучезарную улыбку. Хватка у него была стальной.

- Последний раз предупреждаю! - Ларке дернулась, но осталась в силках.

- А то что? - Серебро изогнул бровь.

Лондон и Аист перестали пререкаться и внимательно следили за ними.

- Чертов нарколепсик! - Ларке извернулась и заехала Серебру по забинтованному запястью.

Он слегка сморщился, но руки ее не отпустил. Перетерпев боль, он снова заулыбался:

- Это был удар ниже пояса, Ларке! Так нечестно! - было видно, что эта игра доставляла ему удовольствие.

- Нет! - С этими словами она резко вздернула колено. - А вот это был именно он!

Серебро согнулся, не разжимая своей хватки. Шарлин и Лондон одновременно сморщились, оценив силу удара. Ларке терпеливо ждала, пока Серебро придет в себя. Он слегка приподнял голову, лицо его было перекошено. Девушка холодно усмехнулась.

- Я же все равно тебя сильнее! - сдавленно проговорил он.

- Если ты сейчас меня не отпустишь, я врежу тебе еще раз, - абсолютно спокойно ответила она.

Серебро рассмеялся. Он смеялся как-то болезненно, нервозно и долго. После чего разжал пальцы и сам окончательно выпрямился. Оглянувшись на притихших Лондона и Аиста, он не позволил себе в силу своего воспитания придержать отшибленное место, и, обойдя ухмыляющуюся Ларке, чуть прихрамывая, он отошел в угол.

- Это было жестоко! - заключил Лондон.

- Еще одно слово, и тебя я точно кастрирую! - рявкнула она, уходя в другой отсек.

- Да-да! Ты с этим поосторожней! - с видом бывалого предупредил Серебро.

- Ты в порядке? - взволнованно спросила Шарлин.

- Я — да, а вот мое достоинство пострадало. - Немного подумав, он добавил: - Во всех смыслах.

- Сам нарвался! - Ларке как ни в чем не бывало прошествовала обратно и уселась в противоположный от улыбающегося Серебра угол.

Прибежала Юла и крепко обняла Шарлин. Видимо она тоже испугалась драки, и поэтому где-то пряталась.

- Цоколь скоро придет. - Напомнил Лондон, закуривая.

- Нам уже можно приветствие разучивать? Пусть лучше эти расскажут, где шастали так долго! - девушка выпустила в воздух столб удушливого дыма и повернулась к Аисту. - Че у вас там случилось?

Цоколь сидел в машине МакКлейна и сердито пялился в окно. Он злился. Он даже сам не знал на кого или на что. Конечно, встретить этого копа сейчас, по дороге в Клетку, было очень вовремя! МакКлейн незаметно подъехал откуда-то, и Цоколь не мог не отозваться на его зов. Слишком в большом долгу все они были перед ним. Поэтому сейчас он был рассержен. Он чувствовал, что настало время хоть один долг отдать, а способ был единственный.

Мак угрюмо молчал. Он надеялся, что парень сам что-нибудь скажет, но тот молчал тоже, поэтому полицейскому было вдвойне трудно. Он окинул его беглым взглядом.

- Ну что, Эльф, как дела?

- Пошутил. Смешно. - Мрачно отозвался Цоколь.

- Н-да, выглядишь не очень.

- На себя посмотри! Ты как будто после пыток!

- Я уже третью ночь не сплю.

- Поздравляю!

- Да знаю я, что у вас там творится сейчас! Шеф всех на уши поставил! Детектив Слоу просто в бешенстве! Говорит, что вас, как тараканов, полно, а поймать не получается! Шеф ему за поиски дочери, знаешь сколько отстегивает?! Да он вас всех переубивает и ничего ему не будет, понимаешь ты это?!

Цоколь медленно, будто лениво повернул голову и мутно уставился на копа.

- Судьба у нас такая, Мак.

- Где дочка Шефа? Куда вы ее дели?

- А кто тебе сказал, что она у нас?

- Да брось ты, все знают! И то, что пожары эти, ваших рук дело, тоже я знаю! А остальные уже догадываются!

- Молодцы у вас там в полиции, быстро соображают, однако! Трое суток прошло! - едко похвалил парень.

- Эй, Эльф, послушай! Я тоже все-таки с этим всем подвязан! Не хочу напоминать все, что я делал для вас, но твою мать, в конце концов, можете и вы помочь хоть раз?!

- Как? Где мелкая — я не знаю, а знал бы, не сказал!

- А остальные? Хоть кто-нибудь? Ларке эта ваша, проститутка? Или Лисица? Хоть какая-то зацепка нужна!

- И что? Повяжете их? А дальше?

- Нам нужно хоть что-то делать! Ты понимаешь, что если мой отдел ничего не найдет, они подключат своих, а это для вас совсем плохо кончится!

- Хочешь сказать, спасешь нас от неминуемой гибели? - на губах Цоколя появилась горькая усмешка.

- Ты и без меня знаешь, чем это чревато! Ведь сами понимаете, в какое дерьмо вы все вляпались!

- Хорошо! - вдруг резко отрезал парень. - Я сдам тебе кое-кого. Но приедешь туда завтра. Если попытаешься меня выследить, я замечу и брошусь под машину, ты знаешь, мне терять нечего! Мне вся эта грязь надоела до черта!

Он взял блокнот и ручку, лежащие перед ним и принялся писать. Закончив, он выдрал лист, свернул его и подал МакКлейну, который все это время хмуро следил за его действиями.

- Я тебе тут инструкцию расписал, хах, на случай, если что-то не совпадет. Не люблю я это все, понимаешь! Уж лучше убейте, суки! - он вылез из машины, захлопнул дверь и пошел вдоль дороги к парку.

МакКлейн сперва пытался прочитать то, что написал ему парень, но убедившись, что информация вполне приемлема, он вдруг опомнился. Открыв окно, он высунулся из салона и крикнул вслед удаляющемуся силуэту:

- Эй, Эльф! А ты кто из двоих-то?

Цоколь остановился. Мгновение он стоял, не двигаясь, а затем обернулся.

- Спица я, не признал, что ли?

- Спица? Точно? А то что-то ты серьезный какой-то стал!

- Да с вами, уродами, пошутишь! Вали к Дьяволу!

МакКлейн улыбнулся и закрыл окно. Бумажку с адресом он любовно убрал в карман кителя.

Цоколь пришел в Клетку поздним вечером. Его встретил как всегда угрюмый Лондон. Он молча посмотрел ему в глаза и прошел мимо, будто встречал его здесь так часто, что уже перестал замечать. Цоколь ухмыльнулся, но ничего не сказал. Они привыкли к такому Лондону. Тем более и у самого Эльфа настроение было отвратительное. Свернув в главный отсек, парень слегка удивился.

- А че вас так мало? - вырвалось у него, когда он увидел курящего Серебро и сидящую на матрасе со спящей Линдой на руках Аиста.

- Ларке покинула нас. - Замогильным голосом сообщил Серебро, не проявляя по поводу прихода товарища никаких эмоций.

- В смысле? Вы что, ее убили? А как же секс? - Цоколь пнул ногой пустую пачку сигарет.

- Привет. - Безжизненно поздоровалась Шарлин, когда он бухнулся рядом с ней.

- Здорова! Че такие печальные?

- Ты свою-то физиономию видел? - Лондон облокотился на стенку спиной, скрестил руки на груди, запрокинул голову и закрыл глаза. Его вопрос явно был риторическим.

- Ребят, у меня плохие новости. Нам нужно валить отсюда и срочно! - Цоколь достал зажигалку и попытался закурить, но в зажигалке, похоже, кончился газ, и она отказывалась загораться. Разозлившись, парень отшвырнул ее в сторону.

- Э-э, поосторожней, я и так инвалид, - подал свой растянутый голос Серебро, отмахиваясь.

- Почему, что случилось? - заволновалась Аист.

- Кто-то Клетку сдал. У меня есть информация, что завтра утром МакКлейн нагрянет сюда с копами.

- Ну и кто этот зайчик? - осклабился Серебро, играясь кольцами дыма.

Цоколь бросил на него затравленный взгляд и пожал костлявыми плечами.

- Только нужно, чтоб здесь кто-то остался. Сами понимаете, Мак тоже в заднице. Если его отстранят, нам всем крышка, нужно, что б он хоть кого-то взял, но кого-то бесполезного. Пока они тратят время, мы успеем перепрятать девочку!

- И кого ты хочешь оставить? - нахмурился Лондон.

- Не знаю. Решайте сами.

- А что же ты? Не хочешь пожертвовать своей драной шкурой, а, чертов Эльф?! - Лондон со злости долбанул кулаком о стену.

Шарлин испуганно оглядывала парней. Серебра разговор будто бы не касался. Он старательно выдувал ровные кольца дыма, а затем с детским азартом ломал их своими крючковатыми пальцами. Выражения его лица было абсолютно безмятежным.

- Все очень плохо? - пискнула Шарлин.

- Нет, не очень. - Цоколь подмигнул проснувшейся взъерошенной Линде. - Но могло бы быть и лучше!

- Я останусь. - Прохрипел Серебро. - Мне терять нечего.

- Только ты?

- Вон пусть с Аистом остаются! Мак ей ничего не сделает, ты, Сонный, все равно придумаешь что-нибудь! - распорядился Лондон.

Цоколь кивнул, будто уже знал об этом решении.

- А ты? - вскинулась Шарлин.

- А мы спрячем мелкую. Если вернется Ларке, то ей тоже очень повезет!

- Меня отправят в приют! - всхлипнула девушка.

- Да никуда тебя не отправят, расслабься! Мак тебя немного потрясет, разочаруется и выпустит.

- А с чего это ты так уверен? - Серебро оторвался от своей сигареты и, по-птичьи склонив голову набок, пристально уставился на Цоколя.

- Я говорил с ним.

- Ну тогда идите! А ты, Птичка, не боись, я не кусаюсь.

- Да, он только оказывает сильное психологическое давление! - мрачно хихикнул Лондон.

- Заверните мелкую потеплее, нам всю ночь шляться. - Заметил Цоколь, закуривая.

Дата добавления: 2015-07-08