Глава 1. Шарлин стояла босиком на пожелтевшей траве, крепко сжимая пальцами прутья высокого

Шарлин стояла босиком на пожелтевшей траве, крепко сжимая пальцами прутья высокого забора, отгораживающего территорию приюта от остального мира. Было восемь часов вечера, сентябрьское солнце уже почти закатилось и совсем не грело дрожащую мелкой лихорадочной дрожью девушку. Она сама не знала, от чего так трясется. То ли от холода, то ли от страха. После шести вечера питомцам интерната было запрещено выходить из корпусов, а тем более бежать на задний двор, и уж тем более перелезать через ограждения, подходить к самому забору, находясь так близко от других «чужих» людей. Хоть Шарлин и придумала отговорку, что днем потеряла здесь свое любимое кольцо, на случай, если кто-то из воспитательниц решит заглянуть на задний двор, но ей все равно было ужасно неспокойно. Она слабо коснулась разбитой накануне в кровь губы, которая неприятно щипала, при малейшем движении рта, и девушке снова захотелось заплакать. Это было так несправедливо отдать ее в приют в возрасте 16-и лет из-за нелепой смерти родителей. Она до сих пор не могла уяснить себе, почему ее же родная тетка отказалась от опекунства. Ведь у них были с ней такие хорошие отношения. А теперь эта самая тетка за весь мучительный год ни разу и не подала о себе знать. Других родственников у девушки не было, и Шарлин осталась совсем одна.

Всем известно, как жестоки сироты ее возраста. Особенно девчонки. Дети, оставшиеся без родителей, обделенные их любовью, копят в себе злость и яд, который выливается на окружающих. В особенности, на слабых. Именно такой оказалась Шарлин. Ее сразу не приняли. Ее тихий и сговорчивый характер раздражал, глупая мечтательность просто выводила из себя ее соседок по комнате. Их бесило в девушке все — начиная с ее внешности, заканчивая мирными рассуждениями о жизни.

Надо заметить, Шарлин была красивой. Она имела не очень высокий рост, но потрясающую фигуру, что являлось предметом практически нескрываемой зависти. Ее чуть раскосые темно-карие глаза свидетельствовали об азиатском происхождении, рыжие в красноту волосы, неровно подстриженные самой девушкой, лежали на худеньких плечах, и сейчас создавали хоть какое-то тепло. Одета она была очень легко. Хлипкая разношенная футболка, почти рваные джинсы, на запястьях черные перчатки без пальцев. Вчера Шарлин исполнилось 17 лет, в честь чего она была дружно избита чуть ли не тремя комнатами, включая свою собственную.

У девушки противно ныло все тело, но она старалась не думать об этом, заискивающе вглядываясь в лица проходивших мимо людей, не обращавших на беззащитное существо за забором ровно никакого внимания. Она уже отчаялась увидеть хоть что-нибудь, что может хотя бы как-то повлиять на ее жизнь, как вдруг еще с начала улицы она услышала громкие возгласы.

Шарлин сразу же бросились в глаза эти двое. В основном из-за ядрено-синих длинных волос одного из них. Это были двое парней и, скорее всего, уличных музыкантов. Первый, лет 18-и, был довольно высокого роста, худой, слегка сутулый, с черными волосами, небрежно растрепавшимися от осеннего ветра. Две жидкие пряди свешивались ему на прозрачно-голубые глаза с обеих сторон, и он уже с явным раздражением пытался убрать их со своего узковатого бледного лица. Но они были слишком короткими, чтобы зацепиться за уши, и поэтому нагло елозили по широкому лбу. Он был в черной рубашке, одетой поверх какой-то майки, в черных брюках и нес в руке черную аккуратненькую шляпу с неширокими полями. За спиной у него висел гитарный чехол.

Второй был чуть пониже, его синие волосы были подстрижены немного неровно, из чего вытекала претензия на косую челку. Он тоже был тощим и держал в руке точно такую же шляпу, как у гитариста. Одет он был в узкие голубые джинсы и клетчатую черно-синюю рубашку, рукава которой закатал чуть выше острого локтя. Серые глаза мерцали каким-то бешеным огоньком, он яро жестикулировал и кричал на своего спутника. На вид он был чуть младше его, но немного, может, на год, и он нес чехол со скрипкой.

- Почему ты все время все делаешь по-своему?! - истерил синеволосый. - Ненавижу! Моя сестра там где-то с этими подонками, а ты думаешь, куда мы пойдем играть завтра?!

Гитарист закатил глаза и остановился посреди улицы, совсем недалеко от Шарлин, но ни он, ни скрипач девушку не заметили.

- Детка, если ты будешь вопить и метаться из угла в угол, ты ничего не добьешься! Что мы в нашем положении сейчас можем сделать? Нет, мы, конечно, можем обратиться в полицию, только что им сказать? «Простите, пожалуйста, вот мы два идиота, кстати, один несовершеннолетний, мы тут девочку шестилетнюю потеряли. Ее увез ее же папа. Но вы не думайте, он очень-очень злой!» - забавно повысив голос, спросил он.

- Нет, тогда меня загребут!

- Тогда иди и молчи! А лучше думай, где твой полоумный папаша с Линдой!

- Заткнись, придурок, а еще раз назовешь меня «деткой», огребешь, понял?

- Да расслабься, Дым, ничего не случится! - Гитарист надел шляпу.

Шарлин затаила дыхание и так крепко сжала прутья решетки, что костяшки пальцев сильно побелели. Набрав в грудь побольше воздуха, она негромко окликнула парней хриплым после долгого молчания голосом:

- Эй, вы музыканты, да?

Среди них наступила тишина, и оба как-то одинаково удивленно на нее уставились.

- Да, - вдруг дружелюбно улыбнулся гитарист и немного подошел к забору. - А что?

- Чего тебе? - грубо отреагировал скрипач.

- Черт, Тэй, тебя человек нормально спрашивает, а ты как последняя скотина себя ведешь! Ладно со мной, но с девушками-то! Кажется, я начинаю понимать твоего папашу! - парень осадил друга абсолютно мягким и спокойным голосом.

Синеволосый демонстративно отвернулся и буркнул:

- Да пошел ты!

Гитарист очаровательно улыбнулся на него и снова повернулся к Шарлин, но оторопел. Она стояла, опустив голову, и всхлипывала.

- Ты чего? - забеспокоился он, подходя совсем близко. - Он не хотел тебя обидеть, просто у него проблемы, и он немного на людей кидается, но он не со зла! - принялся оправдываться юноша за друга.

Шарлин не в силах что-либо сказать просто покачала головой.

- Да что с тобой? - он просунул руку сквозь решетку и осторожно приподнял лицо девушки.

Она усиленно зажмурилась, и с длинных пушистых ресниц сорвались слезы.

- Забери меня отсюда, - совсем тихо взмолилась она, и с новой силой вцепилась в прутья.

- Откуда? - еще больше удивился парень, и взгляд его стал встревоженным. Он положил руку ей на плечо и ласково встряхнул, чтобы она подняла на него глаза.

- Из этого ада, где все друг друга ненавидят. Пожалуйста, забери меня, или я умру... - Уже шепотом проговорила она и снова расплакалась.

Гитарист несколько мгновений смотрел на ее содрогающуюся во всхлипах хрупкую фигурку, затем спохватился.

- Ты же замерзла, стой, держи! - каким-то странным движением, он быстро расстегнул на себе рубашку и принялся нежно укутывать девушку сквозь забор.

- Не надо, они все равно отберут! - слабо засопротивлялась она, но скрестив руки, все же придержала края рубашки, чтобы та не сползала с худеньких плеч.

- Как тебя зовут? - очень серьезно спросил он.

- Шарлин.

- Шарлин, я приду сюда завтра и заберу тебя.

- Правда? - она подняла голову и уставилась ему в глаза с такой немыслимой надеждой, что он даже невольно вздрогнул. Оба взялись за ледяные прутья. - Если ты не заберешь меня, я не выдержу. Либо меня убьют, либо я сама наложу на себя руки. Пожалуйста...

- Не смей даже думать о всяких глупостях! - испуганно предупредил гитарист.

- Ты не обманешь? - зачем-то уточнила Шарлин, хотя уже верила ему всем своим существом.

Вместо ответа парень стянул с шеи длинный тонкий черный шнурок, на котором висел серебряный кулон в виде аиста, одно крыло которого было как-то неправильно загнуто. Он носил его как нательный крест, под одеждой. Так же через решетку, он аккуратно надел его на девушку. Она послушно подставила голову, и когда его теплые пальцы случайно задели ее по щеке, она залилась краской.

- Это самое дорогое, что у меня есть. Я оставляю это тебе, как залог. Завтра я приду за тобой! Я бы оставил тебе это бешеное существо, но к величайшему сожалению, это невозможно. - Он чуть улыбнулся в сторону Дыма, который с интересом следил за всем происходящим.

- Но-но! - тут же встрял он.

Шарлин тоже улыбнулась.

- Жди меня, ладно. Я что-нибудь придумаю! - Шепнул гитарист ей на ухо, наклонившись так близко, что она ощутила его дыхание на шее.

Сказав это, он прошел пару шагов задом, не отрывая глаз от ее лица, затем развернулся и зашагал прочь. Дым с удивленной миной на лице последовал за другом. Но тут девушка вдруг вспомнила:

- Подожди, а как твое имя-то?

Он обернулся и пожал плечами.

- Можешь звать меня Аист.

- Аист?

- Вообще- то он Мастер или Маяк, но я зову его Маньяк, но это только мне можно! - крикнул ей Дым, хлопнув парня по плечу.

- Жди меня! - еще раз попросил он и зашел за поворот. Скрипач тоже скрылся из виду, и Шарлин осталась одна.

Она невольно поправила очень теплую рубашку на плечах, от которой приятно пахло носившим ее человеком. Осторожно коснулась тонкими пальцами подаренного кулона. «Хорошо у них есть святое правило ни в коем случае не прикасаться к талисманам!» - облегченно подумала девушка, подняла из травы свое кольцо и побежала к корпусу, где ее, наверное, уже хватились.

Гостиничный номер отличался своей простотой. Он состоял из двух больших кроватей, стола, холодильника, тумбочки и пары кресел. Еще в коридоре помещался большой шкаф для верхней одежды, и замаскировалась неприметная дверь в душевую. На окнах висели прозрачные занавески, которые легко и непринужденно развивал ветер.

На тумбочке около одной из кроватей небрежно валялась пачка сигарет, зажигалка и резинка для волос. Облокотившись о стену, гордо возвышалась гитара. На полузакрытый ящичек свешивался полосатый кончик носка. На кресле в углу комнаты была навалена одежда. Рубашки, галстук, драные джинсы. Прямо на середине стола величественно разлеглась черная шляпа с узкими полями. На второй кровати устроился чехол со скрипкой. Номер сам по себе был какой-то темный и прохладный. Белые покрывала на постелях были помяты, мебель стояла не совсем ровно. Слышался шум воды из ванной.

Мастер, зайдя в комнату, аккуратно прикрыл за собой дверь и бросил на стол среднего размера кошелек. Он разгреб себе место в захламленном кресле, хотя рядом стояло второе, абсолютно свободное, уселся в нем по-турецки, взял гитару и провел тонкими пальцами по струнам. Движения его были плавными, неторопливыми, даже умиротворенными. Из-под шляпы на вытянутое скуластое лицо с обеих сторон спадали недлинные пряди совсем темных волос. Он бережно перебирал струны и прислушивался к их звучанию. Но тут вода выключилась, и из душевой раздался вопль:

- Маньяк, это ты?

Тишина.

- Твою мать, что ответить сложно? - дверь ванной распахнулась, и вышел Дым, сверкая наглыми серыми глазами.

Он был в одних трусах, на плече у него висело полотенце. Он прошлепал босыми ногами по полу, оставляя мокрые следы, и завалился на кровать. Мастер перестал играть, отставил инструмент и как-то снисходительно принялся смотреть на собеседника.

- А Вы кого ожидали, Маэстро? - вдруг засмеялся он и, сняв шляпу, зашвырнул ее к первой.

- Ну все равно, мог бы ответить! Мало ли кто тут шляется! - немного обиженно протянул Дым и потянулся за резинкой.

- Ага, и играет на моей гитаре, да?! - он снова засмеялся, но не от того, что ему было смешно, а чтобы голос сделался более непринужденным. - Тэй, ты какого в ванну на полтора часа уперся?

Тэй в этот момент увлеченно завязывал себе на затылке куцый хвостик. Из собранной конструкции моментально выбились короткие синие прядки, но он уже не был так похож на лохматое чудовище.

- А что, я целый день пахал, у меня вон вмятина уже на подбородке от этой сучки! - он злобно указал на футляр со скрипкой.

Мастер слабо улыбнулся, достал из под пятой точки джинсы, скомкал их и зашвырнул в лежащего.

- Давай одевайся, нудист, и иди вниз, поешь что-нибудь.

Но Дым скрестил руки на груди и встал перед сидящим в угрожающую позу.

- Теперь ты мне объяснишь наконец-то, что это была за девка?

- Какая девка? - Маяк снова потянулся к гитаре.

Но Тэй резким движением отбросил от него инструмент.

- Только не говори, что завтра мы будем играть у приюта! - зашипел он.

- А что? Там отличное место. Мимо ходит много людей, копов по близости нет, охранник приюта только у главного входа абсолютно с противоположной стороны всей территории, детей к самым воротам не подпускают, так что все классно! С утра там тенек, разложимся и поработаем!

- Ты больной на голову! Какого ты вообще связался с этой Шарлин, или как ее там? Зачем отдал ей аиста? Только не говори, что это любовь на всю жизнь!

Мастер молча встал и продефилировал в ванну. Дым рванул вслед за ним, махая руками.

- Что, хочешь, чтобы вышло как прошлой раз с Мариэль?

- Мариэль вообще не трогай! - предупредил парень, выглянув в дверь.

- Конечно, не буду напоминать, какой ты был наивный идиот! Хорошо ты не успел ей про наследство рассказать! А то бы она не заработанное свистнула, а все сразу, включая кредитки!

- Отвали от меня, ладно? - устало попросил голос из ванны, и послышался шум включенного душа.

- Учти, я тебе помогать не собираюсь! - предупредил Тэй, вернулся в комнату и плюхнулся на кровать.

Когда Мастер выполз мокрый и взъерошенный, Дым лежал к нему спиной, свернувшись калачиком, прямо на покрывале. Постель он разобрать не удосужился. Маяк переоделся, стащил с кресла клетчатый плед и накинул на друга.

- Какого черта ты делаешь? - сонно пробурчал Тэй, повернув голову.

- А мне не надо, чтобы тебя продуло! И так проблем полно! - улегшись под одеяло он немного полежал молча, пялясь в потолок, затем снова обратился к только что задремавшему скрипачу.

- Дым, ну помоги мне с Шарлин! Как лучшего друга, ведь, прошу!

Раздалось недовольное ворчание в подушку, после чего на Мастера уставились два блестящих в темноте серых глаза.

- «Как лучшего друга»... - передразнил парень. - Да у тебя других-то нет! Беру на себя только выполнимые задачи, после чего ты помогаешь мне разобраться с сестрой!

- Спасибо, детка! - просиял Маяк.

- Да пошел ты, козел! - пробубнил Дым, снова отворачиваясь от собеседника.

Через несколько мгновений его снова разбудил шепот:

- Она не такая, как Мариэль, я чувствую! История с этой дрянью не повторится!

Тэй хотел встать и набить гитаристу морду, чтобы тот наконец заткнулся, но лень взяла свое, тем более Мастер больше ничего не говорил. Вскоре оба наконец-то уснули.

Дата добавления: 2015-07-08