Глава 34. Четвертое

Четвертого июля 1981 года в ответ на около восьмидесяти приглашений на пикник, устроенный на Ферме, прибыло шестьдесят семь человек. Они привезли мясо для барбекю, а некоторые из гостей прихватили с собой переносные решетки и вертела и несколько пакетов с углем про запас. Гости приехали в коротких брюках, слаксах и топах на бретелях. Приглашенные навезли хот-догов, мяса для гамбургеров, цыплят, картофельного салата, овощей, тортов, желе и мороженого.

День выпал жаркий. Куда бы я ни посмотрела, повсюду были люди. Я знала, что такого многочисленного сборища Ферма еще не видела. Большинство гостей были знакомы друг с другом, но находился один-другой, которого нужно было представить остальным, потому что он не входил в объединение, названное нами сетью. Среди новичков было несколько моих старых друзей и две женщины из больницы, где я работала год назад.

Уолтер тоже был приглашен, как и дети, которые теперь жили с ним. За последний год Шура с Уолтером стали нормально общаться, и раз в две недели мы собирались на обед в доме Уолтера в округе Марин. Компанию нам составляли друзья. Такой вот был у нас способ поддерживать тесные семейные связи.

Немного удивленная, Рут поделилась со мной своими наблюдениями, когда мы на секунду уединились в уголке в гостиной: «Не могу поверить, что Шура на самом деле пригласил такую толпу народа! На моей памяти он никогда не приглашал к себе больше двенадцати человек за раз!»

Я сказала ей, что это была моя идея, а он согласился реализовать ее лишь единожды. «Я подумала, что это будет действительно весело - пригласить всех наших друзей на барбекю, понимаешь? Он сказал, ладно, но при условии, что этот эксперимент мы не будем больше повторять».

«Поразительно! Никогда не думала, что мне удастся когда-нибудь увидеть такое», - рассмеялась Рут. Потом она широко улыбнулась мне и добавила: «И разве не чудесно, что Данте и Джинджер оказались здесь именно в эти несколько дней!»

Данте и Джинджер позвонили Рут и Джорджу пару недель назад и спросили, могут ли они остановиться у них. Они навещали родственников, живших поблизости, и услышали про наш пикник. Поэтому они хотели поехать на Ферму вместе с Клоузами. Рут с Джорджем несказанно обрадовались и предложили Данте и Джинджер свою вторую спальню.

Из всей исследовательской группы лишь эти двое - Данте и Джинджер - знали о наших планах. Они жили так далеко от нас, и было бы сложно уговорить их проделать такой долгий путь лишь ради барбекю по случаю Четвертого июля. Мы с Шурой поняли, что должны посвятить их в нашу задумку, взяв с них клятву не разглашать тайну.

Кроме Данте и Джинджер, о том, что будет происходить во время праздника, знали сын Шуры Тео, мои четверо детей и очень хороший Шурин друг Пол Фрей из Федеральной лаборатории по изучению наркотиков. Сегодня он собирался выступить в роли священника Церкви Вечной Жизни[67].

Я прониклась к Полу настоящей симпатией. Он был очень умен, вдумчив и обладал отнюдь не тонким чувством юмора. Шура охотно подхватывал шуточки Пола. Обычно это происходило за бутылкой красного вина время от времени по воскресеньям.

За Шуриным домом было заросшее травой место. Трава росла ниже тропинки. В самом широком месте длина лужайки доходила до двадцати футов, потом она постепенно сужалась до футов пяти. Полянка была укрыта тенью деревьев, и там было относительно прохладно летом. Мы накидали на лужайку персидских ковриков и несколько больших подушек для пола. Когда народ стал спрашивать, для чего все это, мы сказали, что позже, во второй половине дня у нас будет камерная музыка. Все вежливо заметили «как мило!» и вернулись к своим разговорам.

В два часа дня я собрала детей и дала им задания Пока они разбежались по Ферме, зазывая гостей на специальную программу, которая состоится за домом (некоторые гости смотрели на них с недоумением, другие пошли на открытое сопротивление, которое можно было предвидеть), мы с Шурой заперлись в спальне и переоделись.

Я облачилась в индийское платье из тонкой набивной ткани розового, золотого и коричневого цветов. Оно было из чистого хлопка и длиной до пола. К нему полагалась розовая комбинация На ногах у меня были простые танцевальные тапочки, тоже розовые. Шура надел песочного цвета слаксы, новый твидовый пиджак и повязал галстук. Поглядев на себя в зеркало, на струйки пота, стекавшие у нас по лицам, мы рассмеялись, потом быстро поцеловались и вышли из спальни.

Мы ждали за задней дверью, пока Брайан выкладывал каменные ступеньки по направлению к нам от того места, где сидела гудящая толпа изнывающих от любопытства и наполовину встревоженных гостей, которых вежливо заставили прийти сюда. Увидев, как Брайан махнул нам, мы вышли из дома и пошли по ступенькам, держась за руки. Справа от нас, под сенью деревьев, стоял Пол Он звонил в подвешенный к крепкой ветке большой латунный колокол - сувенир, оставшийся у Шуры после службы на флоте.

Испытавшие шок гости онемели, когда мы прошествовали перед ними, направляясь поддерево к разбросанным коврикам, чтобы предстать перед Полом Фраем. У него в руке был текст написанной нами свадебной церемонии. Спокойным, глуховатым, слегка дрожащим голосом Пол начал читать знакомые прекрасные слова. Я посмотрела направо и обменялась улыбками со своим сыном Кристофером. Он держал мое кольцо. Взглянула я и налево от Шуры, где стоял Тео, ставший шафером отца. У его ног на коврике лежала видеокамера.

- Дорогие возлюбленные! Нас собрали здесь, чтобы стать свидетелями священной церемонии брака, которым сочетаются этот мужчина и эта женщина.

В церемонию мы вставили благословение, позаимствованное у апачей

Так, взявшись за руки,

Крепко держа друг друга,

Вы можете пройти свой путь вместе

После того, как Шура надел кольцо мне на палец, Пол продолжил. Постепенно его боевой задор стал сходить на нет под напором душивших его слез:

Отныне вас не намочит дождь,

Ибо каждый из вас станет навесом для другого.

Отныне вы не почувствуете холода,

Ибо будете дарить тепло друг другу.

Отныне одиночество для вас не существует,

Ибо два тела вы,

Но жизнь у вас теперь одна.

Идите же сейчас в ваше жилище,

Чтобы войти в дни вашей совместной жизни.

И пусть ваши дни будут хороши

И продлятся долго на этой земле!

С мокрыми от слез щеками наш дорогой Пол закончил: - Я соединяю вас друг с другом и со всеми нами, кто любит вас Объявляю вас мужем и женой».

Потом, на кухне, когда Рут перестала плакать, а с носа Ли сошла краснота, я объяснила, почему мы решили провести свадьбу таким образом. «Шура сказал, что не против того, чтобы пожениться, если только мы обойдемся без масштабной суматохи подаркодарения, потому что он ненавидит все это. Раз уж он так решил, нам не нужны никакие подарки на свадьбу Он хотел, чтобы все было просто. Поэтому я сказала ему, почему бы не пригласить всех вас на пикник и не преподнести вам сюрприз. Так родился этот план. Мы решили, что никто, кроме наших детей, не должен знать о готовящейся церемонии. Нам была нужна их помощь, к тому же было весело из-за того, что им пришлось хранить такой секрет Конечно, - улыбнуласья Рут, - Джинджер и Данте должны были знать, для чего им проделывать весь этот путь, да и Пола тоже надо было поставить в известность, потому что ему предстояло быть нашим священником!»

- Не помню сюрприза, который так бы меня удивил, - сказала Рут, вновь принявшаяся рыдать. Я крепко обняла ее, потом прислонилась к раковине, сложила руки и сказала им: «Я хочу, чтобы вы обе знали - и, конечно, все остальные в группе – что наш брак ничего не изменит в вашей дружбе и в ваших взаимоотношениях с Шурой. Этого мне хотелось бы меньше всего. Я знаю, вы все его очень любите, и у меня нет ни малейшего желания отдалять его от друзей. Это не в моем стиле. Думаю, вы боялись этого, когда с ним была Урсула, но я не Урсула...»

Ли сделала преувеличенный жест облегчения, вытерев свой лоб тыльной стороной ослабевшей руки. Рут рассмеялась.

-...я не должна держать его при себе и ни с кем не делиться. Чем больше семья, тем лучше, по крайней мере, я так считаю. Вы все нужны ему, и я хочу поблагодарить вас за то, что вы стали его друзьями. И моими тоже.

Чудовищно сентиментально. Но им надо было это услышать. Теперь достань бумажный платок, высморкай свой проклятый нос и иди отсюда, чтобы они смогли поговорить между собой.

Энн, Венди и Брайан окружили меня и с явным удовольствием сообщили, что они наблюдали за реакцией своего отца, когда мы с Шурой встали перед Полом и уже стало ясно, что будет происходить.

- У него челюсть упала от удивления, - сказал Брайан. – Он так и стоял с открытым ртом все время.

Эту картину удачно проиллюстрировала Венди, скосив глаза и отвесив челюсть.

- Ты никогда в жизни не видела настолько ошарашенного человека, - засмеялась Энн, держась за живот. - Это было чудесно, мамочка. Я бы не променяла эту сцену ни на что на свете!

- Молодец, - сказала я. - Ребята, у вас какое-то странное чувство юмора, вы понимаете?

Я обняла всех их по очереди и от души поблагодарила за то, что так прекрасно справились со своими обязанностями.

- Ну, - подметила Энн, когда они собрались присоединиться к вечеринке, - по крайней мере, ты никогда не забудешь дату годовщины своей свадьбы, да?

- Это будет нелегко, моя хорошая.

Четвертое июля. Празднование свободы. Свобода, заключающаяся в том, чтобы всегда быть связанной с мужчиной, с которым я хочу быть связанной навечно. Спасибо Тебе, Господи, и всем вам, Маленьким богам. Посылаю вам свою радость и благодарность. Благослови и храни вас, аминь.

Дата добавления: 2015-07-08