А. Чаплыгину

<Горки. Июнь, до 19-го, 1935 г.>

Дорогой Алексей Павлович -

прочитав вторую часть «Гулящих людей», я получил впечатление: черновик, набросанный поспешно и небрежно.

Впечатление это внушается преобладанием материала речевого, диалогического в ущерб материалу вещному, описательному, изобразительному, — я неуклюже выразился, но вы поймете, о чем я говорю. Подавляющее преобладание диалога над изображением — создает в 1-й и 2-й главах ненужные длинноты и способно утомить читателя. Прибавьте сюда, что речевой язык ваш трудноват, а местами вызывает спорные мыслишки. Так, (например), моча — «ирина» едва ли правильно, ибо Ирина — в просторечии: Орина — имя святой, а моча — в старой литературе — «урина», отсюда «урильник». Не сердитесь, что «подчеркиваю мелочи», в нашем деле мелочей нет, все важно.

Первые две главы сильно растянуты, но — не дают ясного представления о «гулящих людях», о «народе», о причинах медного бунта. В 3-й главе исчезли «кабацкие ярыжки», их провокационная роль, не удовлетворяет и обедня ярыжек. В общем же, не понравилась мне вторая часть повести, уверен, что она требует серьезнейшей работы. Сожалею, что не могу сказать ничего более утешительного для вас, да и для себя, ибо вы знаете, как глубоко волнует меня ваша работа.

Печатается по изданию: Горький и советские писатели. С. 468.

М. Горький. [Отзыв о рукописи пьесы «Помешанный»]

Драматическая форма — самая трудная форма литературы. Начинающим писателям драма кажется легкой и удобной, потому что ее можно писать с первой до последней строки диалогом, т. е. разговором, не изображая бытовой обстановки, не описывая пейзажа, не поясняя описаниями душевной жизни героев. Но — драма требует движения, активности героев, сильных чувств, быстроты переживаний, краткости и ясности, слова. Если этого нет в ней — нет и драмы. А выразить все, это чистым разговором — диалогом — чрезвычайно трудно и, редко удается даже опытным писателям.

Можно сказать, что для драмы требуется, кроме таланта литературного, еще великое умение создавать столкновения желаний, намерений, умение разрешать их быстро, с неотразимой логикой, причем этой логикой руководит не произвол автора, а сила самих фактов, характеров, чувств.

Автор пьесы «Помешанный» не имеет представления о драме — это сразу видно по его характеристикам действующих лиц: характеры героев должны выясняться в действии, автору не нужно подсказывать их. Если литература ставит себе целью поучение — она должна учить образами, фактами, вскрывать смысл жизни и противоречия ее путем сопоставления событий, столкновения основных чувств и характеров. Необходимо, чтобы неизбежное, обоснованное — для всех читателей и зрителей было ясно именно как неизбежное и обоснованное, а необоснованное, устранимое — как таковое. Нужно уметь показать и заставить поверить, что этот человек — не мог поступить иначе, а этот — мог, но не поступил по мотивам корысти, жалости, по неразумению. Автор не рассуждает, а изображает.

Нашему автору все это незнакомо. Его герои слишком много рассуждают, причем материал рассуждений взят ими не прямо из жизни, а из брошюрок.

Вообще — драмы нет. Но из этого материала можно бы сделать недурной рассказ. Интересен Семен с его философией «чем проще, тем лучше», это — азиатская философия, [которая] может привести к выводам и поступкам самым неожиданным.

Философия Григория «забыть на время всякое попечение о себе» — весьма опасна. Едва ли можно забыть о себе «на время». Или человек навсегда забудет о своем личным человеческом, и, быстро измотав себя до опустошения, — погибнет; если же он ухитрится забыть о себе «на время», как это удалось некоторым интеллигентам, то через несколько времени он начинает горько проклинать дни своего подчинения социальным инстинктам, как делают многие интеллигенты. Григорий мог бы дать материал для отдельного рассказа.

«Помешанный» — фигура ходульная, напоминающая характеры, любимые старой народнической литературой и выдуманные ею.

Автору, если он одержим страстью к писательству, необходимо учиться, изучать русский народный и литературный язык. Он пишет «эронически» и вообще не очень тверд в грамматике.

Но у него есть хорошее чувство, смелость, ум и много интересных наблюдений над людьми.

Если он может, он должен отнестись к себе серьезно и попробовать писать маленькие рассказы из быта рабочих.

А писать нужно просто, как будто беседуя по душе с милейшим другом, с лучшим человеком, от которого ничего не хочется скрыть, который все поймет, все оценит с полуслова.

В простоте слова — самая великая мудрость, пословицы и песни всегда кратки, а ума и чувства вложено в них на целые книги .

Печатается по изданию: Горький М. Собр. соч. В 30 т. — М., 1949-1955. — Т. 29. — С. 400-402.

М. Горький. Внутренние отзывы о рукописях пьес, присланных на конкурс мелодрамы

ДЕВИЗ «ACTA EST FABULA»

Беспомощно, бесталанно.

Тема Мицкевича

Неслыханное дело:

Убила пани пана,

Убив его, зарыла

В лесочке, где поляна.

Ничего — ни действия, ни характеров. Всюду примитивизм бездарности.

«АННА» БЕЗ ДЕВИЗА

Эскиз крестьянской пьесы, сделанный неумело, лишенный характеров и действия.

«АПОСТОЛЫ СВОБОДЫ»

Бытовая пьеса, скучная, крайне запутанного содержания, насыщена дешевенькими поучениями, к сцене — не приспособлена. Отношение к «апостолам» отрицательное. Один апостол — еврей, другой — русский, но пьяница.

ДЕВИЗ: «АРАП ПЕТРА ВЕЛИКОГО»

Написано по роману Дюма «Ожерелье королевы» и, в сущности даже не написано, а — списано. Очень плохо и грубо. Отношение к rp.Калиостро — шаблонное, как к мелкому мошеннику.

Мелодрамы — нет, типичная «переделка».

ДЕВИЗ: «ВПЕРЕД, ВСЕГДА ВПЕРЕД»

Бытовая пьеса, написано тускло, в старо-народнических тонах. Крепостное право, барин продал девку приятелю, обещав сначала ее отдать замуж за своего крепостного. Девка утопилась, парня сдали в солдаты, а добродетельная дочь помещика ушла от него.

Все очень скучно.

Ни к селу, ни к городу — арест учительницы, якобы читавшей запрещенные книги. Автору неведомо, что при крепостном праве в деревенских школах учительниц еще не было.

ДЕВИЗ: «ДА БУДЕТ СВЕТ»

Пьеса сугубо коммунистическая, но литературно малограмотная и зело скучная.

Герой председатель ЧК, зять попа, каторжанин, разоблачает мощи святого [неразбор.]. Поп, намазав рясу фосфором, соблазняет народ на восстание против советской власти. Комиссар — бывший земгусар, жулик и предатель, получает пулю в затылок из револьвера чрезвычайника. Дочь попа — каторжанка — жалеет отца, но любит чрезвычайно. мужа и революцию, понимая ее как разоблачение мощей. Масса красно-газетной словесности. Действия — нет.

ДЕВИЗ: «ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЖИЗНЬ»

Драмы — нет, хотя имеется рабочий, умирающий от туберкулеза и очень сознательный, а также его жена, курсиска Вжек, доктора, профессора и прочее. Все они говорят необыкновенно многословно и, на самые высокие темы. Благородно и скучно до тошноты.

ДЕВИЗ: «ДА ЯВИТСЯ СОЛНЦЕ»

Бытовые сцены из сибирской жизни с арестантами, тюрьмой, пьяным приставом и т. д. Краски сильно сгущены, но автор, видимо, талантлив, хотя и написал лубок. Наташа — единственная женщина пьесы — пассивная страдалица — не удалась, без лица, без характера.

Это вне конкурса, ибо форме мелодрамы не отвечает, но следует предложить автору внести некоторые исправления, после чего пьеса может явиться на сцене театра.

«КОРОЛЕВА». ДЕВИЗ: «ЖИВОМУ — С ЖИВЫМИ ДОРОГА»

Вещица слабая. Королевы — нет, характеров — нет, звучных слов — нет. Таланта тоже нет.

ДЕВИЗ: «ЖИЗНЬ ДЛЯ ЖИЗНИ»

Бытовая пьеса. Крепостное право, помещик — деспот, самодур, занимается разбоем, угнетает дочь, приемыша, крестьян, а — особенно читателя.

Дочь — дура, приемыш — дурак, помещик — тоже. Действия — нет, смысла — нет, таланта тоже нет, одно — угнетение.

ДЕВИЗ: ИЗ «ГАМЛЕТА»

Нечто вроде оперетки, множество стихов, весьма плохого качества. Фабула: некто создал проект моста новой конструкции, другой некто из зависти испортил проект. Когда по мосту пустили пробный поезд, он провалился. Автор проекта ищет своего врага, находит и торжествует. На сцене: строение жел[езной] дороги, крушение поезда и различные люди читают стихи одинаково плохие.

ДЕВИЗ: «КАК ВОЛКА НЕ КОРМИ...»

Не мелодрама. Шито белыми нитками, но не без некоторой ловкости. Шаблонно и театрально-бытовая вещица с тенденцией, на тему о законе наследственности. Грубо.

Нянька — лишняя и отвратительно написана. Хулиган Марк — нарочито груб, но не ярок; сделан неумело. В общем — плохая вещь, убийственно провинциальная и вредная несовременностью своих суждений о гнилости и распаде общества.

ДЕВИЗ: «КАК КЛЕЩ «НА ДНЕ»

Написано грубо, неумело, но не без таланта. К мелодраме не имеет никакого отношения; первые три акта — типичная бытовая пьеса, четвертый — плохая выдумка. На сцене — невозможна, ибо дает пищу антисемитским настроениям и суждениям. Еврейский публичный дом. В пьесе ни одного русского и ничего русского, кроме полиции, да и то — безмолвной.

ДЕВИЗ: «КНИГА БЫТИЯ»

Действие — в раю. Адам, Ева, Господь, Каин, Авель, Сатана по учебнику Свящ[енной] истории ветхого завета. Потом автор спускается на землю и делает Адама русским мужиком. Устраивает революцию с бездарнейшим участием в ней Адама, Каина, Авеля и Чорта, играющего роль возбудителя дурных чувств. Затем Адам засыпает на некоторое время, а просыпается уже в социалистическом земном рае, отчасти сохранив инстинкты мужика-собственника. Автор назвал сию канитель «лубочной мелодрамой». Очень бесталанно.

«КРАСНАЯ ПРАВДА». ДЕВИЗ: «БЫТИЕ ОПРЕДЕЛЯЕТ ФОРМУ СОЗНАНИЯ»

На разведку в село является белогвардеец п о л к о вник. Деревенские парни не отличают дружеской пирушки от свадьбы. Полковник ходит на разведку в галошах. Деревенский парень «выражается»: «У меня горит мозг».

Не мелодрама, а бытовая агитационная пьеса на современную тему. Автор — не без таланта. Пьеса — если ее ставить — требует значительных сокращений, исправлений. Есть характеры — напр., Ипат, Катя.

Генерал — невозможен, поп, кулак — шаблонны.

ДЕВИЗ: «КРЕПКА ЯКО СМЕРТЬ...»

Коммунистическая пьеса с битвой, бомбами, стачками и т. д. Архимиллионер Голдман, его горбатый сын — диктатор, подкупленные вожди рабочих — правые социалисты, конечно. Один из рабочих мечтает об организации всемирной чрезвычайки. Языка — нет, характеров — тоже. Сценически — невозможна: все время на сцене две декорации, два действия, одно — у буржуев, другое у рабочих. Бесчисленное количество фантастических трансформаций. Таланта — нет, но есть смелость публициста.

«МАИМЕ». ДЕВИЗ: «ВОСХОДЯЩЕЕ СОЛНЦЕ»

Автор наградил индейцев индусскими богами.

Талантом пьеса не блещет, для взрослых — не годится,

наивна чересчур, но из нее можно сделать интересный спектакль для детей.

«МЕЛОДИЯ», ОНА ЖЕ «ШИРЕ ДОРОГУ»

Вещь совершенно безграмотная во всех отношениях.

ДЕВИЗ: «МЫСЛЬ ИЗРЕЧЕННАЯ ЕСТЬ ЛОЖЬ»

Бытовая пьеса со студентами, Гаудеамусом, философией, невинно-страдающими девицами и мамашей, которая плачет в каждом акте.

Бесталанно, малограмотно и претенциозно. Нет знания сцены.

ДЕВИЗ: «НУЖНЫ НЕ МУЧЕНИКИ НАМ СМИРЕНЬЯ»

Вещь совершенно безграмотная, бездейственная, написана плохими стихами, однако, рифмованными. Очень глупо.

ДЕВИЗ: «ПОПЫТКА — НЕ ПЫТКА»

Бытовая сцена обличительного характера. Эпоха — 15-й год. Бездарна и малограмотна.

ДЕВИЗ: «СВИРЕЛЬ»

Бытовая пьеса, написана неумело, малограмотно.

ДЕВИЗ: «СИЛА И ВОЛЯ»

Бытовая, обличительная пьеса с банкиром-злодеем, талантливым скульптором, идеальной девицей, кафе-шантаном, цыганами и прочим. Всего больше в пьесе — глупости. Автор совершенно бездарен, о современном театре не имеет никакого представления.

Длиннейшие монологи. Девица, проткнувшая себе сердце в конце 3-гo акта, живет и говорит пошлости весь 4-й акт.

ДЕВИЗ: «СМЕЛО ВПЕРЕД К СОЛНЦУ СВОБОДЫ»

Чепуха. Безграмотно. Чистейший и скучный быт.

«СТАРЫЙ ЛЕВ»

Вещица юношеская, подражательная с претензиями на утонченность. Явное влияние Габриэля д'Аннунцио, Л. Андреева и вообще — книги. Личное творчество — незаметно. Язык бесцветен, сценически — беспомощно.

ДЕВИЗ: «СТРАСТЬ СЛЕПЕЕ СОЛНЦА»

Вещь нравоучительная и скучная. Все герои — рыдают. Изобилие монологов и дешевеньких поучений. Сплошной городской быт с водкой и скверненькой философией провинциальной фабрикации. Женщины честные — страдают чахоткой, бесчестные — раскаиваются в поведении своем, что одинаково скучно.

Мужчины — честные и подлецы — однообразно глупы, что не естественно.

Автор не знаком с условиями сцены, не имеет понятия о мелодраме.

ДЕВИЗ: «ТВОИ ЦВЕТЫ ОСТАНУТСЯ...»

Действие происходит «на заре человеческого сознания» — так определяет автор эпоху драмы. Однако в ней действуют — плохими стихами — сенешаль, рыцари, менестрели и прочие фигуры средневековья, уже знакомые с гуманизмом, а также весьма яростные гонители свободы религиозной мысли. В числе действующих лиц — Смерть, она тоже говорит плохими стихами.

Детски беспомощная и книжная вещь.

ДЕВИЗ: «ТЕРПЕНИЕ И ТРУД»

Пьеса из предреволюционной эпохи. Солдаты, идеальные сестры милосердия, идеальный еврей и все вообще — идеально. На сцене — военный суд и сражение! Много выстрелов, талант заметен в меньшей степени.

ДЕВИЗ: «ТОЛЬКО ОДНО. ВЕЧНО И НЕИЗМЕННО...»

Историческая пьеса из: эпохи Грозного в духе Аверкиева, с боярами, гуслярами, мамками и стихами, но без таланта и знания эпохи.

БЕЗ ЗАГОЛОВКА

Бытовая пьеса. Публичный дом. Проститутка и ее невинная подруга, которую она продает распутным купцам за 200 р. Благородный студент, очень глупый. Невинная девица стала проституткой, но это ее не удовлетворяет и она прыгает в воду, где и утонула на глазах студента, он же очевидно и автор.

Определенно бездарно.

Печатается по изданию: М. Горький. Материалы и исследования. — Т. 1. — Л., 1934. — С. 102-110.

Дата добавления: 2015-07-08