Расскажи историю «ГО».

- Началось всё в 1982 г. Возникла группа «Посев», по названию известного издательства. Мы играли смесь панка, психоделии и музыки 60-х гг. До этого я жил два года у брата в Москве, и он постоянно привозил мне пластинки из новосибирского Академгородка. Так я слушал «The who» и другие группы. Я втянулся в это. Я 10 лет был фанатом этой музыки. А у меня есть как бы теория, что человек, завязанный в какой-то творческой среде и получивший информацию, через некоторое время... это, как переполненный стакан. Просто накапливается творческая энергия. Я не знаю ни одного человека в этой среде, который через некоторое время не начал бы делать что-то своё. Когда мне было лет 16, у меня появилась идея собрать свою группу, и я тогда начал писать тексты. В Ленинграде я купил себе бас-гитару и собрал в Омске группу «Посев», где были гитарист Кузя, наш нынешний басист. Мы играли два года. В 1984 г. после смены состава переименовали группу в «ГО». Играли либо дома, либо в подвалах Омска. Было очень тяжело. Гоняли нас страшно. Началось с того, что мать нашего Бабенко, будучи какой-то партийной, услышала наши записи и пошла в КГБ, сказала: «Товарищи, мой сын втянут в антисоветскую организацию». В то время вокруг «ГО» образовалась такая тусовка, где ходили перепечатанные Аксёнов, Стругацкие и т.д. И с марта 1985 г. началось дело в КГБ. К ноябрю оно созрело. Они ходили, собирали информацию. «Камикадзе» трясли и всех остальных. Причём человеку угрожали тем, чего он больше всего боится. Один мой дискотечник-знакомый привёз как-то мне домой аппаратуру - записываться. Его потом встретили на остановке и сказали, что с твоей новорожденной дочкой могут быть неприятности. Он побелел лицом, пришёл ко мне, забрал всё и уехал. Так и на «Камикадзе» давили, и на остальных. А я об этом только догадывался... На заводе, где я работал художником, мной начал интересоваться первый отдел. И в ноябре всех нас повязали. И стали шить глобальное дело по поводу антисоветской организации, террористического акта и т.д. Нам хотели вменить в вину подготовку к взрыву нефтекомбината. Начались угрозы. Раскрутка была вплоть до Москвы. Костю в течение одного дня забрали в армию, хотя у него сердечная недостаточность. Причём отправили на Байконур, где закрытая зона. А мне угрожали тем, что если я не расскажу, откуда самиздат и т.д., мне начнут вкалывать так называемые правдогонные средства, т.е. наркотики, чтобы я в состоянии невменяемости что-то сказал. После этого дело повернут так, что я стуканул. Именно стуканул, а не под давлением. Это продолжалось месяц. А я до этого ничего подобного не испытывал, наркотики не пробовал - ничего. И я тогда подумал: а есть ли смысл чем-то заниматься? Я просто решил с собой покончить. Написал бумажку: «Кончаю с собой под давлением майора Мешкова Владимира Васильевича и т.д.» Им каким-то образом стало известно об этом. Я до сих пор не знаю, как. Меня забрали в психушку, и дело приостановили. Со всех моих знакомых и друзей взяли подписку, что они не будут иметь со мной никаких дел. Было официальное предупреждение из прокуратуры. И когда через три месяца меня выпустили, мне не с кем было играть. И я сам начал учиться играть на разных инструментах и целый год был один, сочиняя песни. «Лёд под ногами майора», «Тоталитаризм» - это того времени. В омской газете нас обозвали фашистами, облили грязью. В 1987 г. я в одиночку записал все песни. Тогда и возникли «Красный альбом» и «Оптимизм». Первым альбомом была «Поганая молодёжь». Тогда же записал и «Некрофилию». После этого мы поехали в Новосибирск на фестиваль. Выступать мы даже не собирались. Но «Звуки му» закрутили, и Мурзин предложил выступить вместо них. Мы и выступили... Через 20 минут выступления выключили аппарат. В Новосибирске есть некто Слуянов, ужасная сволочь. Это самый фашистский элемент во всём сибирском регионе. В общем, были звонки в Омское КГБ. Нас переписали, объявили проповедниками фашизма. После моего приезда в Омск меня решили опять забрать в психушку, на этого раз надолго. Я как раз познакомился с Янкой. Я взял свою куртку, мешок, как системник, и уехал. Это был 1987 г., и был целый год на нелегальном положении. Был объявлен розыск. Я объездил полстраны, пел песни под гитару. К декабрю 1987 г. мне сообщили, что розыск прекратился. Я вернулся в Омск, месяц пожил тихо, потом записал песни «Всё идёт по плану», «Так закалялась сталь». Я очень торопился, потому что боялся, что опять начнётся. Это был уже 1988 г. Мы ездили на новосибирский фестиваль, где выступали с Селивановым. Я вообще считаю, что это был лучший сибирский гитарист. Он покончил с собой в прошлом году. После Новосибирска мы начали активно гастролировать, причём играли обычно в подвалах. Ездили на панк-фестиваль в Прибалтику. Как это ни странно, нас там приняли очень хорошо. Играли в Москве, Ленинграде. Так прошёл 1988 г. В 1989 г. решили хорошо записаться. Поехали в Ленинград и на точке «АукцЫона» начали записываться. В процессе работы я понял, что при хорошем качестве записи теряется что-то очень важное из того, что мы в это вкладываем. Я прекратил все записи, собрался и уехал в Омск. Сейчас записали прямо у меня дома четыре альбома. Очень грязно, жёстко и живо. Я считаю, что так и должно быть.

Дата добавления: 2015-07-10