Приди домой

Я убежден, что в этот период истории церкви, больше чем в какой-либо другой со времен первых апостолов, Бог призывает нас пережить возвращение домой. Он призывает нас выйти из моря страха в спокойную гавань утешения и безопасности. Нелегко унять то чувство радостного возбуж­дения, которое ты испытаешь, придя из места, где ты не знал, будешь ли ты жив или мертв в следующую минуту, в тепло рулевой рубки. Во время той штормовой ночи в проли­ве Дрейка что-то ожило внутри нас обоих, меня и Дэвида. Он сказал: «Я даже не знаю, что это было, но я знаю, что я пере­жил встречу с Богом такую глубокую, как никогда ранее».

Вот что происходит, когда ты обнаруживаешь себя замерзающим на носу корабля в море страха. Ты никогда не знаешь, что произойдет дальше. Но когда ты избираешь противостать морю страха и передать себя в вере в руки любящего Отца, ты начинаешь открывать цель и смысл жизни. Как Он сказал Дэвиду на носу той лодки, Бог гово­рит тебе: «Живи! Живи! Живи!»

Бог говорит всем нам: «Приди домой». А где дом? Везде, где Он. Мы много слышим о Царстве Божьем в наших цер­квях в эти дни. Для меня Царство Божье - это видеть, как воля и цели Божьи исполняются на земле так же, как на небесах. Всегда, когда я думаю о Царстве Божьем, я вспоми­наю слова из Евангелия от Иоанна: «И Слово стало плотью, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Ин.1:14).

Иисус исшел из недра Отца. В греческом оригинале сказано: «Он исшел из сердца Отца». Сердце Отца - это то место, куда Он приглашает нас вернуться. Это наш дом.

Иисус сказал в 8 главе Евангелия от Иоанна: «Я знаю, откуда пришел и куда иду».

Он вернется в то место, откуда исшел, и Он хочет, чтобы мы были с Ним: «В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я» (Ин. 14:2-3).

Иисус говорит: «Я готовлю особое место для вас в семей­ном жилище. Дом Моего Отца не будет пустым домом. Это ваш дом, в Его объятиях».

Христос, Который сотворил всё, исшел из недра Отца, места теплоты, защищенности и безопасности. Он при­шел, чтобы Его дом стал нашим домом, чтобы мы знали, что мы не сироты. Следовательно, когда наступает кризис, мы можем быть уверены, что мы не должны встречать его одни, потому что Отец всегда с нами.

Никто не проживает свою жизнь так, чтобы не испытать определенную степень стыда, разочарования, предатель­ства. Когда наступает такой или какой-то другой кризис, куда ты пристегиваешь свой спасательный трос? Это и есть смысл творения: Бог творит свой дом среди человечества. Это для того, чтобы знать, что у нас есть Отец и у нас есть дом. А разве это не то, чего мы все ищем? Бог сотворил каждого человека таким образом, что он является чьим-то сыном или дочерью. Все творение началось с желания Отца иметь отношения с сыновьями и дочерьми.

Замерзшая в «плену оцепенения»

Еще 10 лет назад я был серьезным, авторитарным и требовательным мужем и отцом. Я был радикально рожден свыше в 1980 году, но на протяжении последу­ющих 15 лет продолжал думать и жить как сирота, из- за того что я никогда не понимал глубину любви Отца ко мне. Я думал, что должен что-то делать и бороться, чтобы заслужить ее. В результате, мое сиротское сер­дце негативно повлияло на все отношения, которые у меня были, в особенности с моей семьей. В конце концов, Бог преобразил мое сердце, и я научился отказываться от своего сиротства и принимать сыновство. Моя пере­мена была одновременно внезапной и драматичной. Моя жена говорит, что Бог изменил меня за 45 минут больше, чем я изменился за предыдущие 15 лет моего хождения с Ним. Я написал об этом переживании в моей первой книге «В объятиях Отца».

Моей дочери было тогда 14. Внезапно я перешел от состояния раздражительного отца к состоянию сострада­тельного отца - перемена, которая буквально растопила ее сердце. Со мной было настолько тяжело жить, что она дошла до такого состояния, что, когда бы я ни уезжал из дома в поездку по делам служения, она желала, чтобы я больше не возвращался.

Она сказала, что, до того как я принял откровение о любви Божьей, когда бы я ни был дома, в доме не было радости, был только один страх: страх довериться, быть отвергнутой и страх открыть свое сердце для любви. Принятие любви Отца изменило все. В течение нескольких месяцев мои отношения с Сарой изменились от почти полного отсутствия нежнос­ти, привязанности и теплоты до состояния, когда она стала «папиной девочкой».

Когда Саре было 14-17 лет, мы наслаждались подоб­ными отношениями, о которых мечтали бы любой отец и дочь. Она вбегала в дом и кричала: «Пап, где ты?» Затем она прыгала мне на колени, целовала и рассказывала мне, каким потрясающим и чудесным отцом я был.

Однажды, когда ей было 17, я вез её в школу и со слеза­ми на глазах сказал:

- Сара, я просто так сильно тебя люблю!

- Папа,- ответила она, - может, ты перестанешь, пока у меня макияж не потек?

Это был очень нежный момент в наших отношениях. Позднее в тот день я смотрел новости, а моя жена, Триша, готовила обед, Сара вернулась домой из школы. Она вошла через заднюю дверь, хлопнула ею, пролетела мимо своей матери, не сказав ни слова, пролетела мимо меня, не сказав ни слова, и пошла прямо в свою комнату. А затем я услы­шал, как за ней хлопнула дверь.

Триша посмотрела не меня и сказала:

- Что ты сделал с ней сегодня утром?

- Я ничего не сделал, - ответил я. - Все было здорово!

- Тогда тебе лучше пойти и выяснить, что случилось.

Я постучал в дверь Сары.

- Сара, все в порядке?

- Да!

- Я сделал что-то не так?

-Нет!

- Хорошо, тогда почему бы тебе не спуститься и не рассказать нам, как прошел день?

- Я не хочу!

(Каждому родителю подростка знаком этот тон и диалог!)

Чуть позднее я позвал Сару к ужину.

- Я должна прийти?

- Да, ты должна прийти.

Она вышла к столу, села на стул, скрестила руки и прос­то просидела все время с сердитым взглядом. Она ничего не съела. После ужина Сара пошла наверх, в свою комнату, и закрыла дверь на замок. Это изоляция продолжалась неде­ли. Что причиняло наибольшую боль так это то, что если бы я знал, что сделал не так, я бы попытался все исправить, и Триша поступила бы также. Шли дни, и мы наблюдали, как Сара становилась все более и более охвачена страхом. Ее руки начали трястись. Она не могла смотреть нам в глаза. И всегда, когда приходило время идти в церковь, она с цепи срывалась: «Я не хочу идти!» По какой-то причине, которую мы не могли понять, Сара оставила тепло и защи­щенность рулевой рубки и сейчас находилась «на носу», замерзшая в «плену оцепенения».

В итоге, после нескольких недель Сара начала откры­ваться своей маме. Она попыталась встать на защиту пра­ведности в школе в отношении некоторых вещей, которые происходили с другими девочками-христианками. К сожа­лению, они отреагировали, полив ее грязью. То же самое произошло и в церкви. Теперь все ее друзья отвернулись от нее, и она не знала, как восстановить общение. Я подвозил ее до школы, а она отчаянно пыталась сдержать слезы, не желая идти из-за того, как другие люди обращались там с ней каждый день.

Триша пыталась ободрить ее: «Пойди, поговори с папой. Люди со всего мира приезжают, чтобы услышать его. Ты же в любое время имеешь к нему доступ. Поговори с ним».

«Я не хочу с ним разговаривать! Я ни с кем не хочу разго­варивать! Я хочу, чтобы все просто оставили меня в покое!»

Дата добавления: 2015-07-08