Единственное чудо

Ошо,

в Твоих словах есть намеки на то, что ближайшие годы будут для человечества кризисными, судьбоносными и решающими. Возможно, Твое присутствие тоже связано с надвигающимся кризисом: чтобы человек мог пережить его с наименьшими потерями, чтобы максимально сохранились человеческие и религиозные ценности. Не мог бы Ты пролить свет на эти вопросы?

История человечества и человеческое сознание не движутся по прямой. На Западе преобладают представления о том, что человек эволюционирует линейно. Эту точку зрения разделяли Дарвин, Маркс и многие другие, но она не имеет под собой оснований. Представления, бытующие на Востоке, сводятся к тому, что жизнь развивается по кругу, а не линейно. Мы движемся по кругу, а не продвигаемся вдоль прямой линии. По-видимому, это гораздо больше соответствует действительности.

Рождается ребенок, и с его рождением начинается круг. Вот ребенок вырастает, стареет, затем его настигает смерть, и происходит это в той же точке, где случилось и рождение, — круг замыкается. Мы не наблюдаем прямолинейного развития на пути от детства к старости; происходит подъем к высшей точке, а затем постепенный упадок. В природе смена времен года происходит циклично, а не по прямой. Лето проходит, затем наступает снова; зима проходит, затем наступает снова. Каждое время года уступает дорогу следующему, это похоже на вращение какого-то гигантского колеса. Солнце, Земля, Луна и звезды — все движется по кругу.

То есть круг, очевидно, является основной особенностью жизни. Человеческая история тоже движется по кругу: то взлеты, то падения, то расцвет, то упадок и гибель, и так без конца, — но путь завершается там, где и начинался. А когда жизнь совершает переход на новый виток, именно в это время и случается кризис.

Такой кризис имеет место и в наши дни.

Чтобы в нем разобраться, следует прежде всего понять две мысли. Первая звучит так: жизнь не только циклич-на, она к тому же и диалектична. Это означает, что нет ничего единого, в любом явлении всегда присутствует и его противоположность. Если Восток религиозен, Запад становится интеллектуальным; когда Запад впадает в религиозность, интеллектуальным становится Восток. Восток и Запад разделяют единое целое на две части. Восток был религиозным в прошлом, сейчас он обращается к интеллекту; Запад до недавнего времени был интеллектуальным, а в наши дни он становится религиозным.

На Западе сегодня существует большая тяга к медитации. В поисках медитации, в поисках покоя западные люди приезжают на Восток. Кажется, что самым важным делом их жизни стал поиск ответа на вопрос: возможно ли понять свою душу и обрести высшую истину. А восточные люди над ними смеются! Они думают, что главное — это деньги, и если с Востока едут на Запад, то ищут там научные знания, а не религию. Люди с Востока уезжают на Запад, стремясь попасть в университеты, приобщиться к науке, технологиям, изучить ядерную физику и так далее. С Запада приезжают на Восток в поисках души и Божественного. И ведь такого еще не бывало — чтобы Запад был готов пасть к ногам Востока, если за это он получит религию. А Восток готов пасть к ногам Запада, если от этого он станет богатым.

Сейчас кризисные времена, когда вращающееся колесо готово совершить поворот на 180 градусов. Все, что было вверху, полетит вниз, а что было внизу — поднимется вверх. Все ценности перевернутся с ног на голову: те спицы у колеса, которые были наверху, окажутся внизу, а те, что были внизу, поднимутся. Это переломный момент. В это время все старые структуры опрокинутся, усилится хаос. Этот хаос уже начал проявляться. Вот его признаки: потерпят крах все нравственные устои, будут уничтожены все старые идеи и представления. То, что случится со всеми созданными до сих пор структурами, будет похоже на удары землетрясения, после которых равнина покрывается воронками, холмы становятся равниной, а озера превращаются в холмы. В последние годы XX века произойдут огромные, катастрофические изменения.

А что такое настоящий кризис? Он в том, что может быть утрачено то таинственное, важнейшее сокровище, которым обладает Восток. Он уже его теряет. Ты можешь хоть по сто раз в день цитировать Гиту, но ее ценность в твоем сердце утрачена. Ты можешь отправиться на поиски мастера, но на самом деле он нужен тебе для того, чтобы стать здоровым, достичь успеха, положения в обществе, которого ты так жаждал, выиграть выборы и так далее.

Два дня назад ко мне зашел один мой приятель. Он сказал: «У меня было несколько крупных компаний, но мои глаза стали видеть все хуже, а теперь я совершенно потерял зрение. В итоге мне пришлось отойти от дел. Сделай, пожалуйста, так, чтобы я снова мог видеть».

Этому мужчине уже за шестьдесят. Я ему сказал: «Теперь ты должен заняться поисками внутреннего зрения. Ты можешь поблагодарить существование, что твои глаза не видят; теперь вся твоя энергия может направиться вовнутрь. Та энергия, которая смотрела наружу, теперь может смотреть внутрь!» Но ему эта идея не понравилась. Судя по выражению его лица, было очевидно, что он пришел сюда не для того, чтобы выслушивать такие речи. Я ему сказал: «Забудь о бизнесе! Ты достаточно на нем заработал — тебе хватит на всю оставшуюся жизнь. Если ты заработаешь еще больше, что это тебе даст?»

«Я не желаю оставлять свой бизнес, — ответил он. — Моя компания была очень крупной, и я вынужденно передал ее в чужие руки».

А ведь если новые хозяева даже разорят его компанию, на этом человеке это никак не скажется. Он очень хорошо обеспечен; что бы ни случилось с его компанией, он сможет жить припеваючи. Он послушал меня, но ни разу даже не кивнул в знак согласия. Уходя, он снова попросил меня: «Просто дай мне свое благословение, чтобы я смог вернуться в компанию». Словно эта компания была его душой! Чего же он хочет добиться при помощи своего бизнеса?

Так обстоят дела на Востоке. Даже отправляясь к мастеру, мы стремимся получить от него то, за чем к мастеру вообще ходить не следует. Вот почему вокруг так называемых мастеров, которые творят всякие чудеса, собираются миллионы. Если человек умеет творить пепел из воздуха, к нему приходят тысячи людей. Они убеждены, что, если смогут заслужить его благосклонность, он выполнит любое их желание. Ведь он же творит чудеса! Пойми: когда люди становятся последователями таких вот чудотворцев, это верный признак того, что в их сердцах от религии не осталось и следа. А какое отношение имеет религия к чудесам?

Линь Чи был мастером дзэн. Однажды он разговаривал со своими учениками, когда его внезапно прервал какой-то человек: «Хватит слов, — сказал он, — ты можешь показать какое-нибудь чудо?

У меня тоже был мастер, его уже нет в живых, но вот он точно был религиозным человеком. Он стоял на одном берегу реки с пером в руке, а я стоял на другом берегу в полукилометре от него и держал в руках лист бумаги. Тем пером, что было у него в руках, он мог писать на моем листе бумаги. Вот и ты покажи мне такое же удивительное чудо, если, конечно, можешь».

Линь Чи ответил: «У нас ты таких чудес не найдешь. Нам известно только одно чудо, и состоит оно в том, что мы всем довольны. Да, это и есть наше единственное чудо — удовлетворение! Единственное чудо, которое мы можем тебе предложить в том, что каждый, кто к нам присоединится, тоже становится довольным».

Сильно сомневаюсь, что тот человек его понял. Как можно удовлетворение считать чудом? Но я тоже говорю тебе, удовлетворение — это единственное чудо. А Восток недоволен — тем, сколько у него богатств, какое у него положение и престиж, Восток недоволен всем. Индия тоже провела испытания своей атомной бомбы. И все индийские умы так рады, так счастливы, словно это какое-то великое достижение! Вам не приходит в голову задуматься о том, что, даже если у вас будет атомная бомба, вы все равно останетесь страной «третьего мира». Индия все равно будет только шестой, и никогда не станет первой в ряду ядерных держав; она всегда будет в конце очереди, оставаясь нахлебником. Чему же здесь радоваться?

А в сфере, где вы можете занять первое место, вы утрачиваете свои позиции. А в сфере, где никто в мире не способен с вами тягаться, — там, куда поместила вас индийская тысячелетняя традиция, — вы теряете почву под ногами. Вы стоите шестым в очереди и думаете, что это нечто выдающееся! Неужели вы думаете, что Индия когда-то сможет превзойти Америку или Японию в материальном благосостоянии? В этом вы навсегда останетесь нищими. Даже те атомные испытания, что вы устроили, — заимствованы, проведены с иностранной помощью. Завтра, если эта помощь прекратится, ваша ядерная программа остановится. Все это полнейший идиотизм. Вы похожи на бедняка, который, чтобы отпраздновать Дивали, праздник огней, продает свой дом. Он устраивает пару фейерверков и остается доволен собой. Его дети умирают от голода, а он устраивает шоу из фейерверков... Эти атомные взрывы — просто фейерверк, но сейчас вам интересно именно это.

Мы жаждем денег, власти, положения в обществе, и когда западные люди приезжают на Восток в поисках религии, мы над ними смеемся, решив, что они лишились рассудка. «Что это с ними?» — интересуемся мы. А на Западе другие заботы: к ним приезжают с Востока, чтобы стать инженерами, врачами, ядерными физиками. А они удивляются: «Так вот оно что, они тоже стремятся к материальному! — И чувствуют себя разочарованными: — Что же нам могут дать эти люди, которые спешат получить помощь от нас, — люди, у которых нет ни еды, ни жилья, чьи головы забиты только материальными желаниями?»

Вот в чем состоит кризис — Восток утрачивает то, что копил столько столетий, а Запад страстно желает открыть для себя все, о чем он стал узнавать только в последние пару веков. Но где же здесь кризис? Он в том, что все уже открытое Востоком будет потеряно и Западу придется начинать с азов. Это серьезный кризис, поскольку религии нужны миллионы лет, чтобы созреть.

Религия — это не обычное зерно.

Есть некоторые однолетние семена, которые дают всходы сразу же после посева. Растение может вырасти за две недели, цветы появятся через четыре, и где-то через восемь недель его жизнь подойдет к концу. Все цветы материализма — это однолетники. Но религия — не однолетник; проходят тысячелетия, прежде чем семя религии даст свои всходы. Сотни будд рождаются и умирают, и только потом прорастает семя религии; это не дело одного дня, которое ты можешь завершить прямо сегодня. Очень, очень длительный процесс способен лишь немного трансформировать сознание. Так что, если у Востока есть хоть какой-то религиозный потенциал, то к этому приложили руку Махавира, Будда, Кришна и Рама.

Есть еще один момент: дать толчок развитию науки могут даже обычные люди; никакой особой душевной организации для этого не требуется, лишь технические знания. А чтобы их получить, душа вообще не требуется, достаточно одного компьютера! Для открытий будущего не нужны никакие Эйнштейны. Просто загрузи в компьютер соответствующую информацию — и он откроет для тебя новые законы. Эйнштейн здесь уже лишний! Компьютеры, машины могут проводить любые эксперименты, делать все изобретения. В сущности, так происходит уже сейчас; твой мозг, который делает научные открытия, — это чисто механическая часть твоего организма, биокомпьютер.

А религия — это твое сознание. Пока в тебе не появится чистота Будды, пока не будет невинности Махавиры, пока не начнет танцевать твое сердце, достигшее самореализации, как это было с Кришной, ты не уловишь даже проблеска религии.

Научные открытия совершаются даже теми, кто бродит по равнинам, но в религии тебе придется дотянуться до вершин Эвереста; только тогда ты ее достигнешь.

Чтобы семя религии пошло достаточно глубоко и дало побег, понадобится не одна тысяча лет. А в результате эксперимента, проводившегося в Индии, это семя не только дало побег, но и расцвело пышным цветом. И вы, народ Индии, готовы потерять это огромное сокровище. И вы потеряете его, потому что ничего особенного в нем не замечаете; вы повернулись к нему спиной. Вы больше не видите в нем никакого смысла.

А Западу придется начать с самого начала. Если Запад отправится в путь на поиски религии, ему придется начать с того места, откуда начинали и мы около пяти тысяч лет назад во времена Вед. И Западу понадобится еще пять тысяч лет, чтобы дойти до той точки, которой достигли мы. Но к тому времени выживание человека будет уже невозможно.

Вот почему я говорю, что на Индии лежит большая ответственность, причиной тому наши открытия: мы разработали правила, законы, методы погружения в человеческое сознание. Даже если ты захочешь избавиться от них, прежде передай их другим людям. Хотя бы это ты должен сделать. Но помни: ты можешь передать только то, что случилось внутри тебя. Мы можем показать Западу Гиту, но скоро она станет обычным хламом, потому что сама Песнь спрятана не в Гите. В Гите есть слова, но их уже перевели на большинство западных языков. Это ничего не решит. Как мы можем передать то, что было у Кришны? Гита — только тень этого, лишь эхо; как мы можем передать то, что случилось в глубинах существа Кришны? Это можно передать, только если Кришна продолжает случаться внутри нас.

Вот каково мое намерение — чтобы в тебе родился медитирующий. Если бы Индия могла бы дать жизнь даже паре десятков медитирующих, сияющих тем же светом, что и мудрость Будды, все было бы замечательно. Вопрос не в том, выживет религия в Индии или на Западе. Нет, дело не в этом. Вопрос заключается в том, выживет ли она вообще. Не имеет значения, на какой земле будет возведен храм, — земля везде одинаковая, но вы разрушаете храм.

Даже если западные люди унесут этот храм с собой, все, что им удастся забрать, — это кирпичи и цемент, руины и обломки. И даже если Запад тщательно восстановит этот храм, он сгодится только для музея. Он будет частью жизни, но не будет живым. А ведь именно это и происходит. Этот храм будет мертвым. Люди сходят в музей, осмотрят его... никаким другим целям он служить не будет; из него уйдет жизнь.

Здесь у нас есть храм, который еще не развалился. Имеющие глаза видят, что он все еще жив. Но пройдет еще немного времени, и он рухнет, потому что ты занят его разрушением, ты взялся за его уничтожение; ты вытаскиваешь кирпичи из его стен и делаешь из них ступеньки для своего дома. Ты не ведаешь, что творишь! Ты продаешь храмовую статую божества и вырученными деньгами набиваешь свой кошелек.

На то есть свои причины. Рыба не может видеть океан, потому что она в нем родилась. Там она появилась на свет, она очень хорошо его изучила; поэтому она забывает. Так же и ты родился в храме, видеть который не можешь, и ты напрочь о нем забыл.

Все, что я пытаюсь сделать, — научить тебя видеть этот живой храм. Ты или снова должен стать жрецом этого храма — что для тебя вполне естественно, — или, если это невозможно, ты должен передать этот храм в действующем состоянии тем, в ком родилось устремление к нему, в ком появилась жажда.

Пока храм религии не рухнул, ты или берешь ответственность за него на себя, или это делает Запад, но нельзя позволить ему развалиться и стать экспонатом музея. Через него откроется дверь к возможности выживания человечества. Погоня за деньгами лишь уничтожает, амбиции только убивают и в конечном счете приводят к сумасшествию. Через амбиции никто и никогда не достигал удовлетворения. Не важно, насколько велики эти амбиции и как успешно они реализованы, каждый успех приносит еще большее недовольство. Даже Александр Македонский умирает в слезах. Несмотря на то что он завоевал весь мир, ему кажется, что он ничего не достиг.

Только религия приносит удовлетворение.

Удовлетворение — это чудо.

Довольным может быть даже нищий — и даже Александр, умирая, испытывает неудовлетворенность. У религии есть несколько секретных ключей, открывающих двери сердца, откуда может пролиться нектар.

Именно эти ключи я называю медитацией.

Через медитацию произойдет только одно чудо: ты станешь полностью удовлетворенным. Но в мире нет тайны большей, чем эта. Нет в мире большей тайны, чем тайна человека, достигшего удовлетворения.

Подумай об этом. Представь на минуту, что ты достиг удовлетворения, представь, каким станет этот миг, когда в тебе не возникает ни единого желания, когда даже следующее мгновение тебя совершенно не интересует, когда ты полностью здесь и сейчас, будто распустились все цветы твоего сердца и ты полон их аромата. Этот аромат настолько силен, что внутри тебя поднимается волна благодарности и тебе остается только поблагодарить существование. Ты можешь сказать, что достаточно единственного вдоха в этом блаженстве и твоя жизнь осуществилась. Подумай об этом, представь это состояние полной благодарности и удовлетворения. Единственное мгновение, но оно оправдывает те мучения, которые ты терпел многие прошлые жизни. Вот почему Линь Чи говорит: «Мы знаем только одно чудо».

У меня есть друг, который меня спросил: «Почему ты не сделаешь так, чтобы в твоих руках появлялся пепел? К тебе придут миллионы». Возможно, но все это будут не те люди. Может, придут миллионы, но это будут неправильные миллионы. А в толпе, состоящей из этих миллионов, потеряются и те несколько правильных человек, которые уже рядом со мной, ведь эти правильные не смогут удержаться в первых рядах этой многомиллионной толпы. Толпа оттеснит их, потому что в ней будет полно сумасшедших и тех, кто преследует свои цели. Люди, столпившиеся вокруг руки, в которой появляется пепел, — это сумасшедшие; их нужно держать в психбольницах, они нездоровы. Как только ты призовешь к себе больных, они не позволят задержаться около тебя здоровым.

Простой закон экономики гласит, что фальшивые монеты вытесняют из обращения настоящие. Если ты носишь у себя в кармане фальшивую рупиевую банкноту, тебе захочется при первой же возможности потратить ее, оставив себе настоящие рупии. Так фальшивые монеты вытесняют настоящие из обращения, поскольку никто не пользуется настоящими, если есть фальшивые. Ты используешь настоящие, только когда нет возможности рассчитаться фальшивкой. Когда появляется притворщик, он оттесняет настоящего ищущего, так как ему не терпится продвинуться побыстрее, пока его не обнаружили.

Религия никакого отношения к миллионам не имеет, она касается лишь немногих.

Но помни, если хоть один человек становится религиозным, невидимые лучи мира начинают освещать жизни миллионов. Такой человек становится похож на солнце, излучающее свет. Если хоть один человек становится удовлетворенным, в недовольном безумии этого мира образуется трещина. Ломается одно звено в цепи неудовлетворенности. Если хоть один человек становится буддой, уменьшается уровень безумия всех людей, ведь мир будды заразителен. Буддовость заразительна.

Точно так же распространяются болезни, и если один человек, носитель болезни, может заразить ею целый город, так же случается и с буддовостью. Стоит хоть одному человеку достичь состояния будды, и жизнь всей Земли меняется. Ее поведение, ее образ жизни — изменяется все. Если через твой город проходит будда, ты уже не будешь прежним, даже если в это время ты спишь. Даже если ты крепко спал в своей постели, когда он проходил мимо, ты не можешь оставаться прежним.

Индия сегодня — очень неудовлетворенная страна, в ней много горя; и все же западные люди приезжают сюда и, находясь среди вас, испытывают умиротворение. Вы будете поражены, узнав, что по возвращении к себе домой эти путешественники пишут статьи и книги, где есть такие слова: «Ели вы хотите увидеть мирного человека, его следует искать в Индии».

Но ведь это очень странно! Интересно, что за умиротворение они в вас разглядели, ведь никакого мира там, конечно же, нет. И все же здесь прошло столько будд, что они оставили в вас свой едва заметный след. Сами вы об этом не догадываетесь. След будды остался в твоих костях, в твоей плоти, в твоем спинном мозге, а ты и не знаешь об этом, ты не приложил к этому никаких усилий. В сущности, это произошло вопреки всем твоим возражениям. Представь, что человек просто гуляет по саду. В это время его одежда пропитывается ароматом цветов, а он этого даже не замечает. Может статься, что он даже не уловит этот аромат; возможно, его нос привык к плохим запахам.

Человек потерял сознание на улице. День был жаркий, и он получил солнечный удар. Вокруг него собралась толпа, его пытались привести в чувство. Кто-то снял с него один башмак и подставил ему к носу в надежде, что от этого он очнется. Но это не помогло.

Случилось все это на рынке, где торговали благовониями. К толпе подбежал хозяин ближайшей лавки. В его руках был флакон с очень дорогими духами. «Дайте ему понюхать это, — сказал он, — этот запах приводит в сознание». Флаконом провели под носом у человека, отчего тот, несмотря на свой обморок, стал корчиться в судорогах, двигать руками и ногами так, словно его настиг приступ удушья.

Один из мужчин, стоявших в толпе, выскочил вперед и прокричал: «Неубивайте его!Я знаю этого человека, и я знаю, что ему нужно». Пострадавший был рыбаком, и рядом с ним валялась пустая корзина из-под рыбы. Мужчина из толпы поднял ее. «Сейчас в этой корзине рыбы нет, — сказал он, — нужно просто сбрызнуть ее водой, и лучшего аромата для этого человека не придумаешь. Запах рыбы для него все равно что духи».

Все так и вышло: как только к носу рыбака поднесли корзину из-под рыбы, он глубоко вздохнул и открыл глаза. «Вы, идиоты! Вы чуть меня не убили!» — заорал он.

Человек, для которого запах рыбы — благовоние, через цветущий сад будет идти, словно через вонючую помойку. Именно так вы прошли мимо будд. И все же, без вашего ведома и несмотря на все ваше сопротивление, аромат будд пропитал вас. Он в вашей плоти и крови, вот почему те, кто приезжает сюда с Запада, замечают в вас умиротворение. Сами вы его не видите. Они стремятся к нему, они отправились на поиски будды и в вас увидели его слабый проблеск.

Но вам тут гордиться нечем; это не ваша заслуга. Вам не повезло: там, где вы могли бы сами стать буддами, вы несете в себе лишь их след. А теперь вы готовы продать и этот след. Если у нас есть будда, а Запад желает его купить, мы возьмем атомную бомбу и в обмен отдадим будду. Ведь какой от этого будды прок? С ним ни войну не выиграешь, ни поле не вспашешь, ни фабрику не построишь.

Вот в чем состоит кризис: у Востока уже есть готовый храм, который олицетворяет собой усилия тысяч будд. У Запада такого храма нет. Но пока Запад занят его поисками, вы пребываете в состоянии комы. Так что или отдавайте этот храм в действующем виде Западу...

Запомни: храм принадлежит тому, кто готов в нем молиться; права наследования на храм не существует.

В Джабалпуре есть церковь, которая долгое время стояла закрытой — когда-то она принадлежала небольшой секте. Когда британцы покидали Индию, священники оставили эту церковь и перебрались в Лондон. Ко мне за советом обратилась группа местных христиан, которые не имели отношения к секте, владеющей церковью. Они сказали: «У нас нет церкви. Как ты думаешь, правильно ли будет, если мы станем использовать эту церковь для своих богослужений?»

Я ответил: «Церковь принадлежит тому, кто в ней молится Богу. Так что пользуйтесь ею!»

Они отперли замок, и стали проводить в этой церкви службы. Я пришел и освятил ее. Но ни полиция, ни суд этой логики не понимают. Мне пришлось вместе с этими христианами отправиться на заседание суда, так как викарий этой церкви, живущий в Лондоне, заявил, что наши действия незаконны: что мы, отперев церковь, якобы завладели чужим имуществом.

Суду я заявил следующее: «Я знаю только одно: храм, место богослужений, принадлежит тому, кто в нем молится Богу. Разве существует какой-то другой владелец храма? Можно ли владеть местом поклонения Богу как собственностью? Разве храм — это объект недвижимости? Те, кто сидят в Лондоне, кто запер эту церковь на замок, не могут проводить здесь службы. Так что же лучше: запертый храм — или открытый, в котором люди могут молиться?»

Судья сказал: «Мы здесь не для того, чтобы обсуждать такие сложные и запутанные вопросы, нас заботит соблюдение законности. Эта собственность принадлежит другим людям».

Я ответил: «Возможно, вас заботит соблюдение законности, а меня заботит общение с Богом. Что же нам теперь делать?»

Если Индия не в состоянии присмотреть за этим храмом, тогда пусть он в действующем состоянии перейдет в руки тех, кто стремится его обрести.

Люди спрашивают меня: «Почему рядом с тобой так много иностранцев и так мало индусов?» А что я могу поделать? Я передаю храм в их руки. Храм принадлежит вам, но вы перестали в нем молиться. Если бы этот храм был видимым, то возникли бы проблемы с правосудием; но этот храм невидим, и я передам его им. Те, кто хочет в нем молиться, заберут его с собой.

Все, что открыто Индией, должно в целости и сохранности перейти в руки Запада. Или Индия должна пробудиться, тогда отпадет необходимость передавать этот храм Западу. Но его нужно сохранить! Нужно сохранить наследие Будды, Кришны, Махавиры, Рамы. Если оно будет утрачено, понадобится еще пять тысяч лет напряженного труда. Я пытаюсь сделать именно это: сохранить его.

Ошо,

последние две недели различными способами и с разных точек зрения Ты объяснял нам, что идти некуда — только в глубь себя, за что мы Тебе очень признательны. Пожалуйста, объясни нам это еще раз, чтобы мы могли четко разграничить существенное и второстепенное, сохранить глубокое и твердое понимание того, что «нет иного пути, только внутрь».

Различие между существенным и второстепенным — это величайшее сокровище, но ум никогда не сможет это различие провести. Несуществен сам ум, в этом-то и трудность. Так что можешь быть уверен: все, что твой ум называет существенным, является несущественным. Не слушай свой ум! Не слушать ум для ищущего — величайшая аскеза.

Ум продолжает давать тебе советы — и не важно, просишь ты об этом или нет, слушаешь ты его или нет. Все, на чем ум остановился, все, чего он захотел, он начинает повторять снова и снова, и проблема здесь в том, что из-за всех этих повторений ты его слушаешь. Ты не настолько пробужден, чтобы не слушать то, что постоянно тебе твердят. Если кто-то станет раз за разом повторять какой-то совет или пожелание, это пожелание в конце концов станет твоим собственным. А в искусстве высказывать свои пожелания ум достиг больших высот. Он говорит тебе: «Это очень важно». А что, по его мнению, является важным?

Чувственные удовольствия — вот что важно; секс, красота, вкусовые ощущения, внешность — все это существенно. Сущность ума связана с чувствами: существенно все, что доставляет удовольствие чувствам. Но все чувственные удовольствия — это дорога в никуда; они лишь используют тебя, опустошают. Испытывать чувственное удовольствие — все равно что чесать там, где чешется. Если у тебя никогда ничего не чесалось, то стоит попробовать — пусть, тебя, к примеру, укусит комар. Попробуй, что это такое! Расчесывая место укуса, испытываешь большое удовольствие, и чем дольше ты чешешь, тем приятнее становятся ощущения. Тебе кажется, что ты вот-вот достигнешь пика огромного наслаждения, тогда ты начинаешь чесаться еще активнее. Вдруг наступает момент, когда приятные ощущения сменяются болезненными, и все заканчивается болью и кровавыми ранами.

Чувственные удовольствия приятны в начале и болезненны в конце. Любое чувственное удовольствие — не более чем расчесывание комариных укусов. Но даже если ты расчесывал места укусов и это заканчивалось только болью и кровотечением из раны, все же, когда тебя опять ужалит комар, твои руки с готовностью потянутся расчесать это место.

Все это уловки ума — не связывать начало и конец, причину рассматривать отдельно от следствия. Ум никогда не придет к заключению, что рана, возникшая на месте укуса, — это результат расчесывания. Ум, способный прийти к такому заключению, непременно обратится к саннъясе. Для того, кто видит, что все радости обращаются печалями, мир становится бессмысленным. Таким образом, мы получаем формулу: все радости — все, что ум называет радостями, — в конце превращаются в печали. Если ум определил нечто как счастье, тут же рождается несчастье. Да, на поверхности оно напоминает счастье, но стоит копнуть поглубже и ты обнаружишь несчастье.

Если ты продолжаешь слушать свой ум, как ты делал из жизни в жизнь, как ты делаешь и в эту самую секунду, тогда ум приведет тебя в колею все тех же удовольствий которые ты уже много раз испытывал. Но ты никогда не связывал начало и конец. Стоит тебе связать начало с концом, и ты увидишь, что все удовольствия — не что иное, как скрытые печали.

Как только ты это увидишь, ты поймешь, что удовольствия — лишь приглашение к несчастьям, ярко раскрашенные двери, ведущие тебя в ад. Но тебя так сильно привлекают украшения на этих дверях, что ты немедля вступаешь в пределы ада — тебе и в голову не приходит, что именно разукрашенные двери и привели тебя сюда.

Двери, ведущие в ад, должны быть ярко раскрашены и пышно орнаментированы, иначе кто в них войдет? Двери, ведущие в рай, просты. Поэтому, если ты думаешь, что двери в рай будут как-то раскрашены, дорогу туда ты никогда не найдешь. На вратах рая никаких украшений нет; на них даже нет надписи «Добро пожаловать в рай». Нет даже такой малости. Просто она не нужна. Это иллюзорное нуждается в рекламе, это несчастья должны развешивать приветственные плакаты, это аду нужно рассылать пригласительные.

В городе Варанаси есть магазин, торгующий чистым топленым маслом. Называется он «Магазин настоящего чистого масла». Снаружи висит вывеска: «Наше масло настоящее и чистое. Каждому, кто докажет обратное, будет немедленно выплачено денежное возмещение в размере пяти тысяч рупий». Чуть ниже большими красными буквами написано: «Такие возмещения выплачивались уже много раз!» Вам как бы говорят: «В любом случае, не сомневайтесь; масло чистое, и возмещение вам тоже гарантировано».

Чем больше размеры иллюзии, тем грандиознее спектакль. Истина так ясна и проста, а ложь — такой сложный мир. Разве хоть кто-нибудь пошел бы в ад, если бы оттуда

не раздавался манящий аромат, если бы никто не стоял в дверях и не приветствовал бы тебя?

Есть такая история. Умер один человек. После смерти он пришел на перекресток между адом и раем. Он был умен, поэтому, прежде чем принять решение, каким путем направиться, решил разузнать как можно больше. Он расспрашивал прохожих, куда ему вначале лучше пойти, можно ли оттуда вернуться и так далее. Этот человек обладал большим жизненным опытом и твердо держался убеждения, что, прежде чем куда-либо направиться, следует разузнать об этом месте все, что только возможно.

В конце концов проходивший мимо бог сказал ему: «Это сложно! Пойдем со мной, я покажу тебе и рай, и ад, тогда ты сможешь выбрать».

Вначале он повел человека в рай. Там было так тихо и спокойно, что рай показался человеку унылым местом. Ты приходишь с забитой народом рыночной площади, которую ошибочно принял за настоящую жизнь, поэтому полное спокойствие кажется тебе лишь унынием. Когда тебя окутывает покой, ты начинаешь грустить. Для этого человека рай был похож на кладбище, ведь кладбище — единственное место, где мы обретаем покой; нигде более никакого покоя мы не видим. Лишь на кладбище покой все еще возможен; из остальной жизни он давно уже исчез. Мы сделали свою жизнь столь беспокойной, что только после смерти обретаем покой.

Этот человек решил, что рай — очень тоскливое место! Никаких красок, музыки, песен, танцев, торжеств — вообще ничего, лишь глубокий покой. Он подумал: «Это совсем меня не привлекает. Но прежде, чем принять решение, я должен увидеть и ад». И вот в сопровождении бога он отправился в ад. Люди, кото-

рых он увидел в раю, не улыбались, не смеялись; нигде не было слышно громкого, раскатистого смеха Да людей, захлебывающихся от смеха, увидишь только в аду, но не в раю. Ведь люди смеются, чтобы скрыть свою печаль. Зачем смеяться людям, пребывающим в месте, где царят полный покой и счастье?

Так что, если тебе доведется увидеть, как кто-то громко смеется, не думай, что этому человеку сейчас очень хорошо. За этим смехом прячется большая печаль; это такая уловка, человек пытается забыться, он пытается хоть как-то себя развлечь. Вот почему чем больше несчастья в этом мире, тем более разнообразными становятся виды развлечений. Кино, телевидение, радио, театры, клубы — все это придумано несчастным человеком. Если человек счастлив, зачем ему идти в клуб? Он будет счастлив и доволен, просто сидя у себя во дворе. Зачем ему идти еще куда-то? Думаешь, он будет включать радио? Весь этот шум только заглушит ту музыку, которая его окружает. Зачем ему портить глаза просмотром телевизора? Достаточно и чистого неба — более чем достаточно! Нет, именно грустный человек изобретает все эти устройства для удовольствий и развлечений.

В раю все было спокойно. Люди, живущие там, показались тому человеку печальными. Никто даже не разговаривал, нигде не было слышно никакой болтовни, не продавались газеты, ведь здесь не бывает новостей. Чтобы появилась новость, должна случиться какая-то беда. В аду газеты выходят каждый час — и на прекрасной бумаге. Нигде больше ты не найдешь таких газет, ведь именно здесь, в аду, все и происходит!

Человек сказал богу: «Отведи меня в ад, чтобы я мог решить, куда мне хочется пойти».

И вот они отправились в ад. Там играли оркестры, вход был украшен великолепными гирляндами, все выглядели радостными, а прибывших приветствовал сам дьявол. В раю не было ни малейшего следа присутствия Бога, а когда человек спросил о нем, то услышал в ответ: «Мы незнаем, где он. Мы не имеем ни малейшего представления об этом. Мы знаем только себя. Все, что мы можем сказать, — если знаешь самого себя, то именно здесь и живет Бог». В раю человеку не удалось отыскать ни малейших следов присутствия Бога. Здесь, в аду, сам дьявол, со всеми своими вассалами, стоял у дверей. Он сердечно обнял человека в знак приветствия.

Человек подумал: «Вот где стоит обосноваться! Но все как-то неправильно, похоже, кто-то по ошибке поставил не те дорожные указатели. То, что называют раем, выглядит как ад, а то, что называют адом, похоже на рай». И вот он сказал:

«Я иду сюда».

Услышав эти слова, бог оставил человека, двери за ним затворились, и дьявол схватил человека за шиворот. «Что ты делаешь?» — закричал человек.

«Это была только приемная комиссия — сказал дьявол. — А теперь начинается настоящий ад! Все, что ты видел до сих пор, сделано для того, чтобы ты почувствовал себя комфортно; теперь приготовься столкнуться с адом, о котором ты читал в священных писаниях. Это место — наша приемная, а теперь пойдем в настоящий ад». И человек увидел языки пламени, пылающие под огромными котлами, в которых бросают людей.

Вот и с чувствами точно так же: такая же приемная комиссия у дверей — а потом начинается настоящий ад.

Если ты хочешь отличить важное от не важного, тогда оставайся осознанным и бдительным к тому, что называют важным твои чувства. Это духовная наука. А когда чувства скажут тебе: «Здесь нет ничего важного», тогда оставайся на месте, никуда отсюда не двигайся — рой поглубже, именно здесь ты и найдешь важное.

Когда ты сидишь в медитации, твой ум и чувства скажут тебе: «Что это ты делаешь? Твое занятие совершенно бесполезно, зачем ты тратишь на него время? Ты сейчас мог бы дочитать газету или послушать радио, ты мог бы поболтать с друзьями или сходить в ресторан. Зачем ты теряешь время?» Или ум скажет тебе: «Ну ладно, вставай, принимайся за дело! Ты мог бы использовать это время, чтобы заработать денег. Это время, которое ты хмог бы превратить в наличные».

Люди приходят ко мне и говорят: «У нас нет времени на медитации». И это те самые люди, которых я видел на рынке, где они сидели и болтали друг с другом. Спроси их, что они делают, и они скажут тебе, что они общаются, жуют бетель, курят — словом, проводят время. Но если я попрошу их помедитировать, они ответят, что времени у них нет.

Они не осознают того, что «Нет времени» — это ощущение, которое внушили им чувства... ведь когда у чувств есть свой интерес, они говорят: «Проведи здесь время, польза от времени только в том, чтобы проводить его». А когда они садятся в медитацию, их ум, их чувства задают им вопрос: «Разве у нас есть время на все это? Зачем его тратить зря? Кто знает, сколько ты мог бы за это время заработать! А от этого сидения ты станешь похож на идиота».

Так что всякий раз, когда ум и чувства говорят тебе: «Здесь ловить нечего», будь начеку. Здесь что-то такое есть. Начинай копать вглубь, прямо на этом месте! Само это копание и называется духовной наукой. А если она становится сутью и образом твоей жизни, тогда это называется саннъяса.

Там, где у дверей ты находишь счастье, дальше последует несчастье. Тот, кто готов столкнуться с несчастьем у дверей, достигает самих истоков счастья. Тот, кто готов пройти через несчастья в начале, достигает наивысшего счастья. Тот, кто в начале требует счастья, получает несчастье.

Под существенным, важным имеется в виду следующее: там, где первым проявит себя несчастье, дальше последует счастье. А второстепенно вот что: если счастье, или то, что кажется счастьем, случается первым, за ним следует несчастье. Врата к самому главному лишены всякой помпезности и украшений, они ведут в рай. Второстепенное устраивает тебе пышную встречу с салютами и фейерверками, с буйством красок, украшающих вход, но за всем этим кроется ад. Внутри тебя ждут боль и страдания. Для одного за шипами прячутся цветы; для другого за цветами прячутся шипы. Именно то, что мы получаем в конце, и остается с нами, поэтому самое главное находит тот, кто об этом не забывает. Тот, кто уделяет внимание только началу, теряется во второстепенном.

Долгий путь скитаний во второстепенном — это и есть наш мир. Прыжок из второстепенного к существенному называется мокша — освобождение — или нирвана, или сущее — словом, как тебе захочется его назвать. Тот, кто увидел, что чувства иллюзорны, что они лишь заставляют нас скитаться, со словами «Нахин Рам Бин Таон» — «единственное прибежище — это существование» — попадает в прибежище существования. Прямо сейчас ты находишься в прибежище своих чувств.

Следует рассмотреть еще один аспект этого вопроса. Существует множество чувств; можно насчитать по крайней мере пять. Но их количество не ограничивается пятью, поскольку каждое чувство принимает различные формы, каждое из чувств само по себе — целая компания. Поэтому для того, кто принимает прибежище в чувствах, они дробятся на части, поскольку каждое чувство желает быть хозяином. Достаточно даже двух хозяев, чтобы возникли разногласия; представь, что случится, если таких хозяев множество!

У христиан есть одна старая история. Чтобы испытать веру, искренность и смирение Иова, Бог лишил его всего, но Иов не стал роптать. Бог забрал у Иова все, кроме жены, но ни малейшего недовольства не родилось в сердце Иова. Над этой историей много размышляли, задавались вопросом, почему Бог подверг Иова такому испытанию — все у него забрал, что Иов безропотно перенес.

Но один человек спросил мастера-хасида: «Все остальное я понимаю, но почему Бог не забрал у Иова и жену? Если Бог хотел забрать у него все, то для чистоты эксперимента стоило забрать и жену. Почему же Он этого не сделал? Похоже, что на самом деле у Иова забрали не все, что-то все-таки осталось».

Мастер-хасид дал замечательный ответ. Он сказал: «За всем этим кроется одна тайна, о которой ты не знаешь. Суть ее вот в чем. Когда Бог увидел, что Иов, даже лишившись всего, остается верен Ему, Он вернул Иову все, причем в двойном размере. Бог не забирал жену, потому что ему пришлось бы возвращать Иову две жены. А даже с одной женой ужиться не так-то просто; а если бы у Иова было две жены, ему пришлось бы совсехм тяжело! Иов доказал свою веру, зачем же подвергать его столь суровому испытанию?» Две жены кого угодно разделят на части; две жены — это две хозяйки.

Каждое чувство — твой хозяин, это приводит к тому, что ты разделен на множество частей, ты разбит на кусочки, и все эти кусочки живут своей собственной жизнью. Ты становишься похож на телегу, в которой с каждой стороны запряжено по волу: каждый из них пытается тянуть телегу в свою сторону. То один вол затянет телегу в канаву, то другой потянет ее куда-то еще; но ехать по дороге при этом совершенно невозможно. Как может телега двигаться вдоль дороги, если ее волы запряжены со всех сторон? Когда один вол тянет изо всех сил на себя, другие поддаются или тоже пытаются тащить в свою сторону, и тогда телега разваливается на части. Ты никогда и никуда не доберешься; ты просто развалишься и умрешь прямо на месте.

Каждое из твоих чувств тянет тебя к себе. Глаза говорят: «Пойдем, красота — вот смысл жизни». Уши твердят: «Послушай! Слушать этот звук — величайшее счастье». Вкусовые ощущения, секс, запахи — все они манят тебя, все толкают тебя в свою сторону. Ты чувствуешь, как тебя тянет во все стороны. При таких обстоятельствах ты живешь в страданиях. Такое положение дел ни к чему не приведет; разве что твои кости сначала растянутся, потом поломаются, и ты исчезнешь, так никуда и не попав. Ты никогда не увидишь берега. Так обстоят дела с твоим прибежищем в чувствах. Ты сделал чувства своим единственным прибежищем, а реальность такова, что всякий, кто выбрал для себя несколько хозяев, сходит с ума.

Сумасшествие — это конечное состояние людей, живущих чувствами. А сумасшедший дом — их последнее пристанище. Если ты не завершил свой путь именно там, это означает только, что в своих действиях ты не шел до конца. Если ты остаешься вялым, застреваешь на полпуТи, это другое дело, но если ты полностью отдался на волю чувств, то неизбежно попадешь в психушку. Это прямое следствие. Если обычный человек не сходит с ума, это означает только одно: что этот человек был обычным, мирским, но не до конца, поэтому он зависает где-то посередине. Волы тянули его телегу каждый в свою сторону, но их не очень хорошо кормили. И хоть телега шарахалась из стороны в сторону, она каким-то чудом смогла удержаться на дороге. Продвижения вперед не получилось, но телега осталась на дороге и не съехала в канаву.

Таков тот, кого мы называем хорошим человеком, — тот, кто каким-то образом удерживает себя на дороге, кто лишь чуть-чуть подпитывает свои чувства. Чем больше ты их питаешь, тем выше степень твоего безумия. Следовательно, коренного отличия между нами и сумасшедшими нет. Мы отличаемся только степенью безумия. Некоторые чуть более безумны, другие — чуть менее; одни безумны на пятьдесят единиц, другие — на шестьдесят, третьи — на семьдесят... а есть и такие, которые достигли уровня в девяносто девять единиц, они вот-вот переступят грань! Да, разница только в степени. Там, где много хозяев, все заканчивается безумием. Безумие — это состояние, когда ты разломан, разорван на множество мелких кусочков.

Один хозяин — вот каково значение выражения «принять убежище в Раме, в существовании». Слово Рама не имеет никакого отношения к Раме, сыну князя Дашаратхи. Рама означает брахман, Божественное, которое находится в тебе.

Ты и есть существование!

Ты — не тело, ты — душа.

Если ты — это тело, чувства сведут тебя с ума. Если ты — душа, чувства постепенно ей сдадутся.

Это не означает, что человек, сдавшийся существованию, больше не будет есть или видеть красоту чистого неба; не означает это и того, что его слух больше не будет услаждать музыка. Но происходит одно революционное преобразование: его чувства сдаются существованию, а не наоборот. Его душа — не раб чувств, чувства становятся на службу душе.

А затем произойдет коренное изменение. Ты постепенно станешь замечать, что, когда тобой управляют чувства, музыка нравится тебе тем больше, чем более сексуальной она является. А сдаваясь существованию, ты обнаруживаешь, что сексуальная музыка — это вообще не музыка. Ты станешь воспринимать ее как досадный шум, такой же неблагозвучный и раздражающий, как и резкий свист. Вот почему звучание западной музыки напоминает удары. Такое чувство, что она выворачивает тебя, сотрясает, она не дарит тебе ощущения покоя. По мере того как чувства уступают душе, твоей музыкой станут киртан и бхайян; в твою музыку войдет духовность. Тогда, если музыка будет нарушать твой покой, тебе не захочется ее слушать.

Наступит миг, когда музыку ты будешь находить только в состоянии пустоты. Лишь тогда, когда все вокруг погружено в тишину, когда не слышно ни единого звука, лишь тогда ты откроешь звучание высшей музыки. Лишь тогда высший звук, который мы назвали омкар, звук ОМ... Это не звук, он не похож на звук, который издают струны вины — потому что это тоже удар. Здесь мы тоже бьем по струнам. Принято бить так, чтобы между ударами получался определенный ритм, но все же здесь есть удары.

Когда чувства уступают душе, начинаешь слышать музыку пустоты. Исчезнет секс, и появится любовь. Из музыки уйдут звуки, останется только пустота. Из секса уйдет сексуальность, останется только любовь. И это случится со всеми чувствами. Глаза постепенно перестанут интересоваться формами, им станет интересно бесформенное. Для глаз форма утратит свою красоту; вместо этого она станет помехой для созерцания прекрасного. Обретя способность по-настоящему видеть человека, ты обнаружишь, что его тело может быть сколь угодно красивым, но именно из-за тела красота человека блекнет. Не важно, насколько красиво тело, оно не может быть по-настоящему прекрасным. То есть тело искажает красоту человека. Красота будет идеальной, только когда не будет вообще никакого тела; тогда никакое тело ей не помешает.

Китайские мистики говорят, что, когда музыкант овладевает высотами и достигает полного совершенства в музыке, он ломает свой инструмент, поскольку теперь инструмент может только помешать. Когда скульптор открывает все секреты мастерства, он выбрасывает свои резцы и зубила, ведь теперь ему известно, что любое его творение не будет истинно прекрасным, так как резцы не могут вырезать бесформенное, они способны создать только форму. Форма может быть сколь угодно прекрасной, все равно этого не достаточно, ведь она не может быть идеальной, ее всегда можно еще немного улучшить, а потом — еще немного; здесь нет предела совершенству.

Бесформенное безупречно. В нем нет места усовершенствованиям.

Твои глаза будут по-прежнему видеть красоту, но в бесформенном, а не в форме. Ты и теперь будешь получать удовольствие от еды, но, что именно ты ешь, будет для тебя несущественно; главной для тебя станет сокрытая в еде жизненная сила.

Именно об этом состоянии мудрецы Упанишад говорили «Аннум Брахма»: еда — это Божественное. Ты, наверное, даже не задумывался, насколько божественной может быть еда. Как хлеб может быть божественным? А если ты обратишься за разъяснениями к ученым мужам, они по-нарасскажут тебе такой чепухи!

«Еда — это Божественное» — это переживание такого состояния, когда чувства сдались душе. Тогда ты увидишь Божественное даже в хлебе — хлеб станет лишь внешней оболочкой, а Божественное будет реальностью, наполняющей его изнутри. Тогда хлеб войдет в твое тело, а потом покинет его, но Божественное в тебе останется. Тогда всеми своими чувствами ты будешь ощущать в этом мире Брахмана.

Пока ты являешься рабом своих чувств, даже в Божественном ты будешь’видеть этот мир. В день, когда ты сдашься существованию, ты начнешь видеть Божественное даже в том, что мы называем миром.

«Нахин Рам Бин Таон» означает, что твое прибежище находится внутри тебя; ты живешь, храня в себе конечную точку своего пути. Ты напрасно ищешь ее там и здесь, прислушиваясь к своим чувствам, — как далеко ты уже зашел, сколько планет, звезд, сколько лун ты уже посетил; сколько рождений ты уже пережил, сколько форм и обличий ты принял... Ты делал то, о чем просили тебя твои чувства, но так никуда и не добрался. Ты так устал, и все же продолжаешь слушаться своих чувств!

Я очень много путешествую, и когда мне доводится проводить ночь в поезде, я затыкаю уши берушами. Любые шумы сразу же стихают. По-прежнему шумит кондиционер, но я его не слышу Еще я очень часто простужаюсь. А когда у меня насморк, мое дыхание становится очень шумным. Тогда мне приходится вытаскивать беруши, поскольку они начинают работать как стетоскоп; внутренний шум становится таким громким, что я не могу заснуть. И вот я вытаскиваю беруши и начинаю слышать шум кондиционера и все остальные звуки. Теперь я не слышу звуки внутри себя; хоть они и продолжают звучать, до меня они не доходят.

Вот и с тобой так же. Пока твои чувства заняты тем, что происходит снаружи, твоих внутренних звуков не слышно. В день, когда станет слышен внутренний звук, твои чувства обратятся вовнутрь; все внешнее для них исчезнет.

Есть два состояния, в которых ты можешь пребывать. Бывает прибежище в чувствах — это одно состояние, в котором может находиться твой ум. На самом деле, никакого прибежища, никакого места для отдыха в чувствах нет. Там нет не только конечной точки пути, в чувствах нет и самого пути, они совершенно бесполезны. Лишь когда в тебе присутствует понимание этого, ты принимаешь прибежище в существовании. Существование находится внутри тебя. Ты — это существование.

Так что, когда я прошу тебя оставить все сущему, я прошу тебя оставить все своей душе. Пусть внешнее пойдет навстречу внутреннему, пусть оно сдастся внутреннему. Пусть периферия сдастся центру. Это и есть значение выражения «существование — единственное прибежище».

Твой центр сдается периферии — вот что ты делаешь сейчас. Ты разрушаешь дом ради ограды, ты уничтожаешь дворец ради окружающих его защитных стен. Ты ищешь тело и полностью теряешь себя.

Проснись! Единственное, что сделает медитация, — она ненадолго закроет внешнее, чтобы можно было расслышать и внутреннюю мелодию. Как только ты расслышишь эту внутреннюю мелодию, ты восторженно бросишься к ней, как безумный.

Ты, должно быть, слышал, что гопи, девушки Кришны, не могли делать свою работу по дому, когда Кришна играл на своей флейте. Они теряли власть над собой, бросали все свои дела и, одурманенные, бежали к нему. Эта легенда — просто аллегория. Гопи — женщины, они символизируют чувства. Чувства — женского рода.

В день, когда начинает играть внутренняя флейта — а на самом деле, когда ее услышат, ведь она играет постоянно... Просто удели ей немного внимания, и ты услышишь ее. Вот и все! Твои чувства напрочь забудут о том, что нужно подоить корову и взбить масло, они забудут о горшках с водой, они бросят работу и, одурманенные, бросятся ей навстречу. Это высшее состояние, когда Кришна играет на флейте души и все чувства начинают танцевать вокруг него. Периферия начинает танцевать вокруг центра. Мы назвали это состояние раас, это танцующий Кришна в окружении танцующих гопи.

Ты находишься в противоположном состоянии; гопи убегают, а ты мчишься за ними! И помни, ни одна гопи никогда не захочет того, кто за ней гоняется. В минуту, когда ты устремляешься за гопи, она уходит на поиски другого;

ты теряешь для нее свою ценность. Сам факт, что ты за ней бегаешь, показывает, что ты даже себе не хозяин, как же тебе можно доверить повелевать другими? Если человек следует на поводу у своих чувств, даже чувства понимают, насколько ты никчемен. В тебе нет стержня, ты гоняешься за второстепенным.

Стань осознанным!

Медитация сделает тебя осознанным.

Медитация изменит направление твоего пути. И как только ты расслышишь свою внутреннюю мелодию, произойдет революция. Теперь чувства будут знать свое место и станут здоровыми. Их танец продолжится, ведь ему ничто не мешает, но они будут на периферии, на положенном им месте. Они будут бурлить в тебе, они станут твоей тенью. А тому, кто нашел Божественное внутри себя, кто проник в эти скрытые глубины, достигать больше нечего. Лишь тогда случается удовлетворение, и ни секундой раньше.

Линь Чи прав, когда говорит, что единственное осознаваемое им чудо — это удовлетворенность. Вот почему я говорю тебе: у меня есть только одно чудо, и называется оно — удовлетворенность. В день, когда ты тоже будешь чуточку доволен, ты узнаешь, что все остальные чудеса — просто детская забава, удел уличных фокусников. Они не говорят о зрелости.

Зрелость можно определить одним-единственным способом: когда ты достигаешь такой степени удовлетворения, что тебе всего достаточно; удовлетворения настолько идеального, что за его пределами достигать уже нечего; такого полного удовлетворения, что каждая клеточка, каждая пора твоего тела источает блаженство, благодарность и признательность Божественному.

Это может случиться. Все, что для этого нужно, находится внутри тебя; небольшие изменения — вот все, что нужно. Все составляющие в тебе есть, нужно лишь кое-что поменять. У тебя есть мука, у тебя есть вода, печь зажжена.

Все, что тебе нужно сделать, — это приготовить тесто, слепить из него хлеб, испечь его, и голод будет утолен. И хоть у тебя есть и мука, и вода, хоть печь уже накалилась — ты сидишь и рыдаешь! У тебя есть все; нужны лишь небольшие изменения...

Эти изменения называются духовным ученичеством.

На сегодня достаточно.

[1]1. От англ. accident — несчастный случай, катастрофа, случайность, по

бочное обстоятельство, несущественное или неглавное качество предмета; 2. Субъективно-идеалистическое учение.

[2]Гурудвара — храм сикхов. В переводе гурудвара — «двери учителя». — Прим. перев.

Кабир (1440-1518) — великий индийский Мастер и поэт. — Прим. перев.

[3]Нанак (1469-1539) — основатель сикхизма и первый сикхский гуру. — Прим. перев.

[4]Бэррес Фредерик Скиннер (1904-1990) — американский психолог. Основатель одного из направлений бихевиоризма. — Прим. перев.

[5]Паршванат — 23-й тиртханкара джайнов. — Прим. перев.

[6] Холи — праздник наступления весны и плодородия, отмечается в феврале-марте. Он посвящается Кришне и богу любви Камадеве. В этот день разводят огромные костры, вокруг которых водят хороводы, все посыпают друг друга цветным порошком и поливают краской. Раскрашивают не только людей, но и лошадей, слонов, священных коров. — Прим. перев.

[7] Дивали, или Дивапали, — самый яркий и веселый индийский праздник, посвященный богине счастья Лакшми. Он связан с осенним равноденствием и сбором урожая, а также с окончанием сезона дождей. Отмечается в октябре-ноябре. В этот день в каждом доме зажигаются плошки с фитилями, фонарики, электрические гирлянды, лампочки и другие светильники. Устраиваются фейерверки, запускаются петарды и ракеты. Все это делается для того, чтобы распугать злых духов. — Прим. перев.

[8]Сурдас (ок. 1483 — ок. 1563) — индийский поэт, святой, проповедник. — Прим. перев.

[9]В этой беседе Ошо обращается к индусам, поэтому все, о чем он говорит дальше, относится к реалиям индийской жизни. — Прим. перев.

[10]Вальмики — один из древнеиндийских махариши, великих мудрецов. Автор и одно из действующих лиц «Рамаяны». Его день рождения является одним из индуистских праздников. — Прим. перев.

[11]Чучела Раваны и его братьев сжигают во время праздника Дасера, который в Индии отмечается в начале октября. Праздник длится десять дней и совпадает с окончанием сезона дождей. Считается, что в это время боги пробуждаются от сна; и возобновляют борьбу с демонами. Одна из составляющих торжеств — представления на темы «Рамаяны», после которых и происходит сожжение Раваны. — Прим. перев.

[12]Шанкар — одно из имен бога Шивы, его милостивое воплощение, а Гаури (белая) — милостивая ипостась его жены Шакти. — Прим. перев.

Дата добавления: 2015-07-10